Лариса Шашок
Военные подталкивают врио премьер-министра Пакистана Анвар уль-Хак Какара к трансграничной операции против исламистов на территории Афганистана. Фото Reuters
Временно исполняющий обязанности премьер-министра Пакистана Анвар уль-Хак Какар выступил 8 ноября с резкой критикой правящего режима движения «Талибан» (запрещенного в РФ) в Афганистане. Какар объявил, что руководство талибов поддерживает антиправительственную подрывную деятельность террористической группировки «Техрик-е-Талибан Пакистан» (ТТП, запрещена в РФ), и это способствует значительному росту уровня насилия в Пакистане. По словам Анвара уль-Хак Какара, совершенные ТТП теракты привели к гибели 2867 пакистанцев с момента захвата власти в Афганистане талибами в августе 2021 года.
В течение последних двух лет Исламабад с осторожностью подходил к характеристике связей между афганскими и пакистанскими талибами, несмотря на доказательства поддержки ТТП «Талибаном» посредством предоставления убежищ и других форм материальной помощи. Но на этот раз Какар заявил, что «в нескольких случаях» были «явные доказательства поощрения талибами терроризма со стороны ТТП». Через несколько дней после выступления Какара специальный посланник Пакистана по Афганистану Асиф Дуррани продолжил нападки на «Талибан», отметив, что «мир в Афганистане фактически стал кошмаром для Пакистана».
Хотя Анвар уль-Хак Какар является «временным» премьер-министром Пакистана до тех пор, пока в стране не пройдут всеобщие выборы (перенесенные на начало следующего года), считается, что он близок к военному истеблишменту. Незадолго до его заявления властями Пакистана было принято спорное решение выслать из страны 1,7 млн афганских беженцев, не имеющих легитимных документов. К середине ноября уже более 327 тыс. беженцев были вынуждены вернуться в Афганистан в связи с объявлением решения о высылке. Заявлению Какара также предшествовали серьезные атаки со стороны ТТП, в том числе попытка захвата земель приграничного района на севере Пакистана.
Своевременность данных заявлений имеет важное значение. Их характер иллюстрирует не только позицию самого Какара в качестве временного лидера страны, но и выбранную военными кругами Пакистана риторику, заключающуюся в усилении давления в адрес талибов, если руководство движения не пересмотрит взаимоотношения с ТТП. Нарастающее давление со стороны Исламабада направляет отношения между Пакистаном и «Талибаном» на путь долгосрочного ухудшения.
ПОЗИЦИЯ «ТАЛИБАНА» И КАБУЛА
Руководство афганских талибов продолжает отрицать свою причастность к экстремистской деятельности ТТП, называя ее исключительно проблемой Исламабада. Вместо ответа на заявления лидеров соседней страны движение «Талибан» сосредоточилось на решении властей Пакистана выслать с территории страны афганских беженцев. Реакция варьировалась от сдержанного заявления верховного лидера талибов Хайбатуллы Ахундзаде, выразившего обеспокоенность по поводу обращения с афганскими беженцами, до премьер-министра «Талибана» Хасана Ахунда, открыто упрекавшего правительство Пакистана и военный истеблишмент соседней страны в принятии чрезмерно радикальных мер.
Министр обороны талибов Мохаммад Якуб предупредил Пакистан, что ему следует помнить о последствиях своих решений и что Пакистан пожнет то, что сеет. И что еще более важно, министр внутренних дел правительства «Талибана» Сираджуддин Хаккани (считается, что возглавляемая им «Сеть Хаккани», запрещенная в РФ, имеет связи с Межведомственной разведкой Пакистана) также осудил решение Исламабада, квалифицировав его как «неисламское».
Заявления главарей «Талибана» частично отражают глубину гнева, который испытывают сами афганцы по поводу массовой депортации Пакистаном беженцев. Талибы разочарованы растущим давлением со стороны Исламабада, его нежеланием вести переговоры и идти на уступки в отношениях с ТТП – особенно после срыва переговоров при посредничестве «Талибана» между ТТП и пакистанским правительством в конце 2022 года.
Сближение главарей, представляющих различные фракции внутри «Талибана», по вопросу о беженцах демонстрирует немаловажный аспект внутренней политики движения, указывающий на то, что сторонники жесткой линии и умеренных взглядов все-таки могут быть на одной волне, когда дело касается Пакистана.
ОТВЕТНЫЕ МЕРЫ ИСЛАМАБАДА
Целый ряд признаков указывает на то, что Пакистан готов продолжать и усиливать экономическое давление, чтобы заставить талибов пересмотреть оказываемую ТТП поддержку. Экономические рычаги давления Исламабада, в частности, использует то обстоятельство, что Афганистан не имеет выхода к морю, так что Пакистан является для него главной артерией транзитной торговли и основным экспортным рынком (через Пакистан следует более 50% афганского экспорта).
Пограничные переходы с Пакистаном приносят более 40% таможенных доходов Афганистана, что составляет изрядную часть общих доходов правительства талибов. Между тем Пакистан уже ужесточил правила транзитной торговли, ввел строгие требования к банковским гарантиям для афганских торговцев при импорте, расширил список товаров, которые Афганистан не может импортировать через Пакистан, и ввел 10-процентную пошлину (называемую «сбором за переработку») на отдельные товары, импортируемые Афганистаном. По словам афганских талибов, Исламабад также замедлил движение контейнеров, направляющихся в Афганистан из пакистанских портов.
Важно понимать, что данные меры окажут и определенное негативное влияние на экономику самого Пакистана, хотя она гораздо меньше зависит от торговых связей с Афганистаном. В какой-то момент Пакистан импортировал большие объемы афганского угля. Но поскольку мировые цены на уголь упали, объемы его импорта Пакистаном из Афганистана сократились: появились другие привлекательные источники.
В целом резонно ожидать, что принятые Исламабадом меры окажут гораздо более существенное давление на изолированный режим «Талибана», заметно сократив его доходы и объемы торговли. При этом Пакистан сохраняет в силе и другие инструменты давления, такие как закрытие или приостановка работы пограничных переходов, направленные на то, чтобы еще сильнее сократить доходы «Талибана» и причинить еще больший ущерб афганской экономике.
ВОЗМОЖНОЕ СИЛОВОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО ИСЛАМАБАДА
Если экономическое давление со стороны Пакистана потерпит неудачу, следующим шагом эскалации отношений между Исламабадом и талибами, как недавно намекнули пакистанские военные, может стать трансграничная военная операция, предполагающая нанесение ударов по руководству и лагерям «Техрик-е-Талибан Пакистан» на территории Афганистана. Однако результат подобной силовой акции непредсказуем.
Военные действия Пакистана могут усилить поддержку ТТП в Афганистане, а также спровоцировать ответное насилие. Вместе с тем вполне возможно, что трансграничные атаки Исламабада заставят «Талибан» пересмотреть свою позицию – по крайней мере в тактическом отношении. Тем более что подобный прецедент уже имел место. В апреле 2022 года Пакистан нанес авиаудары по восточным районам Афганистана, и вскоре после этого ТТП, по всей вероятности по настоянию талибов, согласилась на прекращение огня.
Более спорным вариантом развития событий является поддержка Исламабадом формирований, выступающих против власти «Талибана». В этом случае неясно, сможет ли Пакистан работать с фрагментированной оппозицией, в которой доминируют политические и военные лидеры бывшей Республики Афганистан. Исторически между ними и Исламабадом сложились плохие отношения, отчасти из-за поддержки Пакистаном талибов в годы их первого режима (1996–2001). Пакистан также пытается наладить связи с непуштунскими политическими лидерами, которые являются ключевой частью оппозиции «Талибана».
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТРУМЕНТЫ КАБУЛА
«Талибан» может прибегнуть к нескольким вариантам решения сложившейся проблемы, чтобы ослабить давление со стороны Пакистана и одновременно предоставить политическое пространство для ТТП.
Во-первых, «Талибан» может попытаться наладить связи с соседями в Центральной Азии и Иране, чтобы преодолеть провоцируемые Пакистаном экономические трудности. Например, доступ к портовой инфраструктуре соседнего Ирана поможет Афганистану минимизировать потери от ограничения транзитной торговли с Пакистаном. Однако неясно, сможет ли это стать полноценной заменой.
Талибы также могут попытаться установить «обратную связь» с представителями пакистанских властей. В прошлом в моменты напряженности в отношениях с Исламабадом талибы опирались на солидарных с их режимом пакистанских чиновников, чтобы снизить градус напряженности. Вполне возможно, что некоторые лидеры «Талибана» снова обратятся к ним за поддержкой.
Также существует несколько международных игроков, к которым талибы могут обратиться за помощью в деэскалации конфликта. Одним из государств, наиболее доступных для «Талибана» в качестве посредника, является Катар. Однако неясно, есть ли у правительства Катара, в настоящее время поглощенного войной между Израилем и ХАМАС в секторе Газа, достаточно возможностей и интереса, чтобы урегулировать напряженность между Пакистаном и «Талибаном».
Гипотетически посредником может выступить и Китай. Однако у китайских властей имеются обоснованные собственные опасения по поводу безопасности в отношении базирующихся в Афганистане террористических группировок, так что Пекин может разделять взгляды Исламабада по поводу угрозы региональной безопасности.
Еще один (менее реалистичный) сценарий для «Талибана» – добиться потепления в отношениях с западным миром в целом и с США в частности, стремясь установить двусторонние торгово-экономические связи, а также получить многостороннюю помощь. Талибы также могут прибегнуть к провокационной схеме, расширив взаимодействие с главным врагом Пакистана – Индией и предлагая Нью-Дели больший дипломатический доступ в страну в обмен на экономическую помощь.
ВОЕННЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ КАБУЛА
Наиболее очевидным вариантом, который, по мнению руководства «Талибана», даст ему достаточные рычаги воздействия, является экстремистское насилие против Пакистана – вариант военной стратегии, иногда называемый «эскалация для деэскалации».
Руководство движения «Талибан» может прибегнуть к данной мере на фоне продолжающегося экономического спада и внутриполитических потрясений в Пакистане. С этой целью талибы ослабят ограничения на действия антипакистанских военизированных формирований. Если такое произойдет, ТТП станет ключевым союзником «Талибана» – напрямую или через организацию «Техрик-е-Джихад Пакистан», существующую для ее прикрытия.
Талибы также могут обратиться к другим экстремистским группировкам, которые имели опыт ведения подрывной деятельности против правительства Пакистана, – таким как «Аль-Каида на Индийском субконтиненте» (запрещенная в РФ) или фракция Хафиза Гюля Бахадура и «Лашкар-е-Ислам».
Известно, что «Талибан» также предоставляет убежище сепаратистски настроенным повстанцам из пакистанской провинции Белуджистан, что гипотетически дает движению рычаги воздействия на регионы Пакистана, представляющие экономический интерес для Китая.
Впрочем, эскалация насилия может и не привести к тем изменениям, которые талибы хотят видеть в политике Исламабада. Поскольку в Пакистане нет внутриполитического электората, призывающего к переговорам с ТТП, маловероятно, что новые нападения, даже если они повлекут за собой жертвы и дополнительные экономические издержки, окажут давление на военное руководство страны и побудят его к переговорам с экстремистами из ТТП. Напротив, это может подтолкнуть Пакистан к усилению давления на «Талибан».
