Российская экономика потеряет 9 триллионов рублей из-за COVID-19

Скорая должна доставлять находящихся в критическом состоянии пациентов сразу в федеральные клиники, а не в областные больницы. Фото Николая Дудукина/PhotoXPress.ru

Так называемая избыточная смертность в России превысит в 2020 году 330 тыс. человек. Ущерб оценивается в 9,1 трлн руб. Это почти треть средств, направляемых на программу «Развитие здравоохранения» до 2024 года.

За 11 месяцев 2020 года, по данным Росстата, в России умерло почти на 230 тыс. человек больше, чем за тот же срок 2019 года. По прогнозу профессора Российской академии народного хозяйства и госслужбы (РАНХиГС), академика Абела Аганбегяна, избыточная смертность по итогам прошлого года превысит 300 тыс. человек. При этом с 2016 года показатель ежегодно снижался на 30 тыс., поэтому справедливо говорить об «упущенной» смертности более 330 тыс. человек.

Отталкиваясь от этого прогноза, можно подсчитать и экономический ущерб, причиненный COVID-19. В 2018 году Финансовый университет при правительстве РФ оценил суммарные потери произведенного валового внутреннего продукта (ВВП) от смерти среднестатистического россиянина в 27,5 млн руб. То есть ущерб экономике от гибели 330 тыс. человек составит 9,1 трлн руб. Это почти вдвое больше, чем федеральный бюджет выделит на реализацию госпрограммы «Развитие здравоохранения» с 2018 по 2024 год, и треть от финансирования программы из всех источников.

По данным Росстата, в апреле-ноябре 2020 года COVID-19 привел к смерти 82 270 человек. Последствия пандемии видны в изменениях государственных целей по повышению ожидаемой продолжительности жизни (ОПЖ), констатирует Аганбегян. В начале декабря 2020 года Минздрав понизил целевой уровень средней продолжительности жизни с прежних 75 лет до 72,2 года. Даже в заключительный 2024 год действия госпрограммы «Развитие здравоохранения» ожидаемая продолжительность жизни теперь составляет 74,7 года. Министерство также скорректировало в сторону уменьшения целевые показатели снижения смертности от различных нозологий.

При этом, по мнению профессора кафедры труда и социальной политики Института государственной службы и управления (ИГСУ) РАНХиГС Александра Щербакова, цели госпрограммы не носят мобилизационный характер, а у системы не должно быть больших проблем с их достижением. Фактор пандемии осложняет ситуацию, однако эксперт не видит достаточных оснований для снижения показателей.

По словам Александра Щербакова, «плачевные итоги года» требуют пересмотреть нацпроект «Демография» и, возможно, предпринять более радикальные меры для его реализации. Дело в том, что наравне с всплеском естественной убыли населения снижается миграционное сальдо. Показатель пока остается положительным, однако в связи с пандемией в Россию приезжает меньше иностранцев.

В условиях COVID-19 система здравоохранения не смогла обеспечить доступность помощи людям с хроническими заболеваниями, считает Абел Аганбегян. По его мнению, отрасли не хватило человеческих и материальных ресурсов ввиду постоянного недофинансирования.

По данным Всемирной организации здравоохранения, в 2018 году Россия вкладывала в здравоохранение 5,3% от ВВП, занимая по этому показателю 118-е место среди 189 стран. Дополнительные бюджетные вложения в медицину во время пандемии позволят повысить показатель до 5,6%, однако в рейтинге стран это все равно будет только 112-я строчка, прогнозирует Аганбегян.

По словам директора Центра анализа доходов и уровня жизни Высшей школы экономики Лилии Овчаровой, с таким уровнем финансирования здравоохранения нельзя ставить цели по увеличению продолжительности жизни выше 75 лет. Наравне с финансированием Овчарова выделяет несколько системных проблем, которые стали отчетливо видны в условиях пандемии: отсутствие преемственности лечения, неготовность первичного звена к новым условиям работы, перегрузка участковых врачей и неумение руководителей отрасли оценить человеческие ресурсы. Ведется учет ставок, а не людей, которые оказывают медицинскую помощь. Это одна из первых проблем, с которыми столкнулось здравоохранение, – в условиях резкого роста спроса на врачей невозможно быстро и эффективно распределять нагрузку.

Оценивать работу здравоохранения в период пандемии можно по-разному, отмечает Лилия Овчарова. Если принимать во внимание трудности, которые были до COVID-19, и условия, в которых работали медики, то можно утверждать, что система все-таки вышла из положения эффективно.

Необходимо несколько изменений, которые напрямую отразятся на улучшении демографической ситуации. По мнению Абела Аганбегяна, чтобы снизить основную причину смертности – сердечно-сосудистые заболевания, следует разработать отдельную программу, которая будет включать конкретные мероприятия. В качестве одного из них он предлагает организовать работу скорой медицинской помощи федеральных кардиологических центров, в штате которых есть специалисты мирового уровня. Сейчас к ним попадают только те пациенты, которые пережили кризисное состояние, инфаркт или инсульт. Скорая должна доставлять находящихся в критическом состоянии сразу в федеральные клиники, а не в областные больницы.

По мнению Лилии Овчаровой, значимым вкладом в укрепление системы здравоохранения будет повышение зарплат медработников. Финансирование, которое правительство направляло на стимулирующие выплаты за работу с COVID-19, должно сохраниться после пандемии. Дополнительные средства необходимо вкладывать в повышение компетенции врачей. Иначе Россия не сможет рассчитывать на повышение продолжительности жизни.