Леонид Петровский Суд палача. Николай Вавилов в застенках НКВД. Биографический очерк. Документы. Составители Я.Г. Рокитянский, Ю.Н. Вавилов, В.А. Гончаров. - М.: Асаdemia, 1999, 552 с.
КНИГУ о трагической судьбе Николая Вавилова открывает обстоятельный биографический очерк "Голгофа Николая Вавилова" (автор Яков Рокитянский), где помимо анализа предыдущих исследований рассказано о предыстории ареста, ходе следствия, завершившегося смертным приговором, о пребывании Вавилова, в Саратовской тюрьме НКВД # 1, где он умер от голода и истощения. Вывод однозначен - это было убийство, санкционированное генсеком. Раскрывая подробности одного из самых варварских преступлений Сталина, автор опирается на гораздо более широкий круг архивных материалов, позволяющий уточнить некоторые выводы известного публициста Марка Поповского, который в 1965 г. получил доступ к следственному делу и использовал записи в своей яркой книге "Дело академика Вавилова".
Биографический очерк предваряет документальную часть, где воспроизведено 136 документов. В основном - это уникальные, впервые публикуемые материалы из следственного дела. Оно хранится в Центральном архиве ФСБ России и включает в себя все сохранившиеся протоколы допросов, обысков, судебного заседания, постановления следователя, справки. Весь этот комплекс источников позволяет впервые понять, что в действительности происходило на Лубянке. Например, "Справка" о вызовах на допросы, а также другие документы показывают, что к Вавилову применялись пытки. Его допрашивали по многу часов и днем и ночью, чтобы добиться признаний. Этим занимались три изувера: А.Г. Хват, Л.Л. Шварцман и С.Албогачиев. Согласно "Справке" было проведено примерно 240 допросов общей продолжительностью около 1000 часов (по сведениям, приведенным в письме Вавилова Л.П. Берии от 25 апреля 1942 г., 400 допросов в течение 1700 часов). Но, несмотря на пытки, другие формы давления, Вавилов отверг главное обвинение - в шпионаже.
По-новому в книге предстают и политические взгляды ученого. Некоторые историки представляли его чуть ли не сталинистом, что абсолютно не соответствует действительности. В донесениях агентов ОГПУ и НКВД, следивших с конца 20-х годов за каждым шагом Вавилова, он предстает противником эксперимента большевиков, человеком, который бесстрашно вступался за многих репрессированных коллег и в разговорах со своими друзьями весьма негативно оценивал политику Сталина в области сельского хозяйства и науки. Сокамерник Вавилова сообщал следователям: "Особой враждебностью проникнут Вавилов Н.И. к руководителям и вождям партии и правительства, в первую очередь в отношении И.В. Сталина и его ближайшего соратника В.М. Молотова, которых он считает "простыми смертными, как и все люди, а не теми богами, какими их сделали пресмыкающиеся аллилуйщики". Существующий политический режим в стране Вавилов рассматривает как "узурпаторский", когда-де по произволу "правящей кучки" бросаются в тюрьмы и лагеря сотни тысяч "невинных" людей".
Большое научное значение имеют тексты самого ученого - его записки, обращения, ответы на вопросы следователей. Здесь немало ценных сведений о научной работе ученого, его экспедициях, о сотрудничестве с сотнями советских и иностранных ученых. В протоколах обысков очень скрупулезно запечатлено то, что окружало Вавилова. Здесь упомянуты рукописи, книги, фотографии, записные книжки, переписка, вещи, газеты, которые он сохранял. Все это, согласно постановлению следователя от 29 июня 1941 года, было уничтожено как предметы, "не имеющие ценности". Была предана огню и рукопись его книги "История развития мирового земледелия (мировые ресурсы земледелия и их использование)", написанная во время следствия. Трудно даже представить, сколько уникальных документов, научных и литературных трудов сгорело в печах ОГПУ и НКВД...
Книга выявляет истоки последующих бед в сельском хозяйстве нашей страны, ведь в случае с Вавиловым речь шла о настоящем научном гении: после войны его идеи были востребованы во многих развивающихся странах и привели там к "зеленой революции". А у нас в это время сельское хозяйство регрессировало под мудрым руководством генсека и его любимца Трофима Денисовича.
Есть в книге и недостатки. Далеко не все неясные положения документов снабжены комментариями. Составители так и не получили доступ к большинству оперативных материалов. Более того, даже в нескольких таких документах, включенных в книгу, сделаны многочисленные купюры, которые затрудняют восприятие текста, а иногда искажают его. Вряд ли можно как-то оправдать подобное засекречивание, исходящее от архивистов ФСБ.
Необходимо продолжать издание архивных документов ФСБ. В архивохранилищах этого ведомства находятся следственные дела многих выдающихся деятелей науки и культуры - Н.В. Тимофеева-Ресовского, а также коллег Вавилова академиков Н.М. Тулайкова, Р.Э. Давида, Г.К. Мейстера и других ученых, сгоревших, как и он, на костре сталинской инквизиции. Именно им посвящена книга. Но фоне современных превозношений Сталина достаточно лишь одного этого издания, чтобы уяснить в полной мере все мракобесие, варварство и иррационализм "великого генсека".
