"Белая мечта" Сергея Королева

- Хотя есть определенные временные рамки - от начала разработки в соответствии с постановлением Совмина СССР ракетного комплекса 8К51 с ракетой Р-5М в 1953 году до его принятия на вооружение летом 1956 года, - я бы отодвинул все на несколько лет назад, к 1949 году. Тогда в ОКБ-1 сдали на летные испытания нашу первую самостоятельно разработанную, а не скопированную у немцев баллистическую ракету Р-1 с дальностью пуска 600 км. В том же году на полигоне под Семипалатинском успешно испытали первый отечественный ядерный боеприпас - бомбу РДС-1. И тогда же главный конструктор Сергей Королев был приглашен к Председателю Совмина СССР Иосифу Сталину на совещание по первой нашей ракете Р-1. Надо отметить, что Главное артиллерийское управление во главе с заместителем министра Вооруженных Сил СССР маршалом артиллерии Николаем Яковлевым тогда отказывалось принимать на вооружение этот ракетный комплекс, он не устраивал их по дальности пуска и точности попадания в цель. Решения того секретного совещания практически определили судьбу ракетостроения в нашей стране.

По воспоминаниям академика Виктора Кузнецова, Сталин попросил Королева "сделать следующую ракету более точной, чтобы не огорчать наших военных".

"Просьба товарища Сталина" в то время была больше чем приказ. В нашем опытном конструкторском бюро проектанты тогда вели разработку абсолютно новой ракеты Р-3, или "изделия 8А67", с дальностью пуска 3 тыс. км. В ходе дальнейшей проработки этого проекта в рамках темы Н-1 был сделан вывод, что из-за трудностей с созданием новых на тот период кислородно-керосиновых двигателей и целого ряда других причин целесообразно перейти на разработку новой ракеты - проекта Р-3А, которая получила в КБ индекс Р-5. С этой идеи и началась подготовка к практической разработке нашей первой ракеты средней дальности, т.е. от 1 тыс. до 5,5 тыс. км. "Пятерка" же стала впоследствии и основой для создания самой первой в мире ракетно-ядерной системы вооружения, а я был назначен ее ведущим конструктором.

- Наша "пятерка", которой мы так много отдали сил и нервов, хотя и была принята на вооружение после окончания всех испытаний, в серийное производство так и не пошла. Мы сразу стали создавать ее более надежный, модернизированный вариант, предназначенный для доставки к цели головной части с ядерным зарядом.

Первый старт ракеты Р-5 состоялся на 4-м государственном центральном полигоне - в Капустином Яру сразу после похорон Сталина. Было воскресенье, 15 марта 1953 года. Сергей Павлович назвал первую "пятерку" нашей "белой мечтой", наверное, потому, что в отличие от боевых машин, окрашенных в защитно-зеленый цвет, представленные на испытания Р-5 были удивительно чистого белого цвета. Это особенно впечатляло на фоне заснеженной равнины полигона, под ослепительно-ярким мартовским солнцем.

Первый испытательный пуск у Р-5 был на половину дальности - 600 км. Через полмесяца мы начали ее пускать на максимальную дальность, то есть почти на 1200 км - куда-то в пустыню у северо-восточного побережья Аральского моря. Вот тут наша "белая мечта" и показала свой характер!

- Ракета Р-5 в отличие от первых наших "изделий" уже по замыслу проектантов создавалась по бесстабилизаторной схеме, несущими у нее являлись не только топливный бак, как у "двойки", но и кислородный. Причем оба топливных бака - тонкостенные, из легких алюминиево-магниевых сплавов. Для уменьшения гарантийных остатков топлива в обоих баках нами были установлены воронкогасители.

Сказать, что все эти достаточно смелые для того времени решения нам легко дались, я не могу. Возьмем тот же несущий бак для жидкого кислорода. У Вернера фон Брауна в его ракете А-4, или как ее иначе называют "Фау-2", этот топливный бак был спрятан внутри корпуса и покрыт теплоизоляцией - для уменьшения испарения низкокипящего окислителя. Кислород, как известно, закипает уже при минус 183 градусах по Цельсию. Как поведет себя жидкий кислород в тонкостенном металлическом баке без всякой теплозащиты - не мог сказать никто. В ОКБ у нас тогда создали специальную модельную установку. Оказалось, что теплообмен с окружающей средой идет, но не настолько интенсивно, чтобы из-за этого утяжелять конструкцию ракеты внутренним баком и теплоизоляцией. Были проведены испытания бака в натурных условиях - при температурах около 50 градусов жары, в которых могла оказаться наша ракета. В течение где-то 30 минут наблюдалось резкое испарение кислорода, а потом оно уменьшилось вдвое, на поверхности бака с учетом теплообмена температура установилась порядка минус 130 градусов и оставалась такой и в дальнейшем. И в последующем такие тонкостенные несущие кислородные баки с внутренними силовыми элементами были использованы на всех ракетах с двигателями на низкокипящих окислителях.

Были свои сложности и по другим конструктивным решениям. Из-за того, что при проектировании Р-5 отказались от использования массивных, имеющих большое аэродинамическое сопротивление стабилизаторов, конструкция ракеты получилась статически неустойчивой. Автомат стабилизации, газовые и воздушные рули с трудом удерживали ее в необходимом положении на траектории полета. А из-за того, что вся эта более чем двадцатиметровая конструкция была как бы единым тонкостенным баком с жидким, постоянно уменьшающимся содержимым, она оказалась подверженной упругим колебаниям. В результате система управления, разработанная в НИИ-885 у Николая Пилюгина, поначалу не всегда справлялась с гашением этих внутренних автоколебаний конструкции.

Укротить их нам помогли специалисты из МВТУ имени Баумана - профессор Всеволод Феодосьев и его коллега Константин Колесников. И к осени 1953 года наша ракета стала летать более-менее точно и надежно. Но тут у нее вылезла другая "болячка" - головные части "пятерок" при пусках на максимальные дальности, то есть под тысячу километров и более, не выдерживали сопротивления воздуха и разрушались. Для предохранения от сгорания крепкой стальной оболочки боевых частей на ракете Р-5 мы впервые начали применять специальную теплостойкую обмазку толщиной 6 мм. Только так удалось защитить от обгорания и разрушения "головы" наших "пятерок", которые, впервые вырвавшись в космос на высоту свыше 300 км, потом стремительно врезались в плотные слои атмосферы со скоростью втрое большей, чем у самого быстрого артиллерийского снаряда.

В 1953 году было принято решение готовить нашу ракету Р-5 к переделке под носитель ядерной боевой части. А это значит, что требовалась уже совершенно другая машина по своей надежности, по системам контроля полета и управления.

Наши "управленцы", среди которых тогда были такие талантливые люди, как Борис Черток, разработали и поставили на Р-5М новую аварийную систему автоматического подрыва ракеты (АПР). Ее предполагалось задействовать в том крайнем случае, когда наша ракета из-за каких-либо отказов в полете начнет сильно уходить в сторону от цели или вместо территории противника начнет падать на свою. Причем эта система должна уничтожить ракетную и боевую часть так аккуратно, чтобы не распылить над своей территорией ее страшно опасную радиоактивную начинку.

Все наиболее ответственные узлы и агрегаты проходили жесточайшие проверки на самых крайних режимах.

Мне кажется, сегодня уже стало хрестоматийным описание последнего, пятого зачетного пуска нашей Р-5М, который в первый и единственный раз прошел полностью в боевом снаряжении - с ядерной боевой частью. Начался ХХ съезд КПСС, и к нему приурочили тогда проведение этой специальной операции под условным наименованием "Байкал". Ядерная стратегическая ракета тогда нужна была стране как воздух, чтобы можно было наконец-то переломить ход изнуряющей "холодной войны". И 2 февраля 1956 года мы свою первую ракетно-ядерную систему получили: на студеном, продуваемом всеми ветрами полигоне Капустин Яр, успешно прошел пуск ракеты Р-5М, которая впервые в мире пронесла через космос головную часть с ядерным зарядом. Преодолев почти максимальные 1200 километров, "голова" эта достигла установленного квадрата в Приаральских Каракумах. Автоматика подрыва сработала безотказно - громыхнул над казахстанской пустыней наземный атомный взрыв. Как потом по секрету передали нашему "СП" коллеги-атомщики, его мощность была 80 кт. Четыре Хиросимы!

- Ракетный комплекс с баллистической ракетой Р-5М сыграл важную роль и в истории зарождавшихся Ракетных войск стратегического назначения, и в отечественном ракетостроении в целом. Конечно, он был несовершенен для применения в войсках: ракета готовилась к пуску около двух часов, а ее ядерный заряд приводился в боевую готовность поначалу за 30 и только в последующем эти сроки удалось сократить за счет улучшения организации работ до 5-6 часов. Для заправки "пятерки" требовались кислородные заводы, что держало ракетные комплексы словно на привязи. Поэтому этот комплекс с "изделием 8К51" выпущен был на днепропетровском "Южмаше" относительно малой серией - всего 48 ракет. Но все же считаю, что тот "первый блин" у нас не вышел "комом": "пятерка" удалась и свою задачу по защите нашей Родины она выполнила.

Вооруженные этими ракетами инженерные бригады, а затем - первые ракетные полки взяли под свой прицел важнейшие базы нашего вероятного противника в Юго-Восточной, Центральной и даже Западной Европе, в Южной Корее и Японии. Более 40 лет тому назад, 10 мая и 1 октября 1959 года, когда еще не были созданы Ракетные войска стратегического назначения, воинские ракетные части с комплексом

Р-5М впервые заступили на боевое дежурство на позициях у поселка Перевальное, что рядом с Симферополем, и у города Гвардейска Калининградской области, а одно ракетное соединение - ракетная бригада полковника Александра Холопова - в Тюрингии (ГДР). Наши стратегические ракеты, расположенные на своей земле и недоступные никаким средствам ПВО вероятного противника, являлись серьезным политическим аргументом для руководства страны и наших дипломатов.

Наша "пятерка" была необходимым и важным шагом в ракетостроении. Она повлияла и на конструкцию более поздних ракет. Например, почти полностью определила облик созданной в днепропетровском ОКБ-586 Михаила Янгеля в 1959 году ракеты Р-12 (изделие 8К63), которая прослужила вплоть до 90-х годов. Да и Р-5М не снималась с вооружения Советской Армии до 1969 года и уже в качестве ракеты-мишени помогла созданию первых отечественных противоракетных комплексов. А еще дольше она отработала на мирный космос, на науку - вплоть до второй половины 70-х годов. с космодромов нашей страны стартовали ее "мирные" модификации.

Конструктивные решения, к которым мы пришли на Р-5, были использованы нами и при разработке первой межконтинентальной ракеты - Р-7.

Работа над "пятеркой" во многом определила и мою судьбу. Первой стратегической ракете Р-5М я отдал пять лет своей жизни - с 1951-го по 1956 год. Благодаря ей состоялся мой профессиональный рост - с должности начальника сектора меня назначили ведущим конструктором этого "изделия". За участие в создании первой стратегической ракеты я в числе 20 работников ОКБ-1 20 апреля 1956 года был впервые награжден орденом Ленина.