Олег Воскобойников Jacque Le Goff, Jean-Claude Schmitt. Dictionnaire raisonne de l"Occident medieval. Paris, Fayard, 1236 pp.
Жак Ле Гофф, Жан-Клод Шмитт. Толковый словарь средневекового Запада. - Париж: Файар, 1236 с.
К концу ХХ столетия интерес французского общества к Средневековью резко возрос, о чем свидетельствует не только поток научной и художественной литературы, но и популярность университетских курсов, где любые возрастные границы между слушателями уже перестали существовать. Французская наука должна подтверждать свое право на жизнь открытостью своих аудиторий. В такой ситуации медиевистика, с одной стороны, становится барометром общественных интеллектуальных вкусов: она должна им следовать, чтобы быть популярной, с другой стороны, она может эти вкусы активно формировать.
Историческая антропология - научная дисциплина, вполне утвердившаяся во французской системе высшего образования,- лежит в основе данного труда. Сославшись на знаменитое высказывание Марка Блока, историками-антропологами следует считать тех своеобразных "людоедов", которые спешат "на запах человечины", которые ищут в истории реального живого человека, а не голые факты, слишком часто ставившиеся во главу угла позитивистски настроенными историками. Историки-антропологи пополнили свой научный багаж за счет эпистемологического кризиса, который произошел в начале ХХ века в социальных науках и связан с именами Эмиля Дюркгейма, Макса Вебера и других. Этот кризис научил историков задавать своим средневековым документам те же вопросы, которые этнологи задавали аборигенам Африки и Амазонии.
Показать относительность современных ценностей при всей нашей зависимости от наследия Средневековья - вот пафос современной французской медиевистики. И в этом кроется успех даже тех исторических исследований, которые посвящены, казалось бы, совсем узким сюжетам (например, материалам инквизиционного процесса, проходившего в XIV веке в маленькой пиренейской деревушке, ставшим основой огромной книги Эмманюэля Леруа Ладюри). Опыт историков-антропологов полностью отвечает подспудному желанию современного человека, живущего в интегрирующемся мире, познать чужое, в том числе свое чужое. Действительно, следует отметить, что "Толковый словарь" ограничивается лишь "своим чужим", то есть западным Средневековьем, за исключением нескольких статей, посвященных "границам" западнохристианского мира: "Византия и Запад" (Мишель Балар и Ален Дюселлье), "Византия, взгляд с Запада" (Мишель Балар) и "Ислам" (Пьер Гишар).
"Толковый словарь" вовсе не является единственным словарем западного Средневековья, но он является, несомненно, единственным в своем роде. В последние полтора десятилетия вышли в свет "Dictionary of the Middle Ages" под редакцией Джозефа Стрейера (New York, 1982-1989), "Энциклопедический словарь Средневековья" под редакцией Андре Воше (1997, на французском и итальянском языках), а также многотомный Lexikon des Mittelalters (Mьnchen und Zurich, 1980-1998) - лучшее справочное пособие для медиевистов. И все же "Толковый словарь" заполняет определенный пробел: его отличие в том, что он предназначен как для работы профессионального историка, который получает представление о состоянии исследований по самым разным аспектам средневековой истории, включая основную историографию (со знакомства с ней можно легко начать собственное исследование), так и просто для всякого любителя приятного чтения на досуге. К радости любителей энциклопедического чтива, они не найдут в этом словаре никаких сокращений, обилие которых сразу превращает энциклопедию в справочник, от чтения которого трудно получить удовольствие.
"Толковый словарь" представляет историю в становлении, в развитии, в дебатах, эхо которых явственно слышится в таких проблемных статьях, как "Средневековье" (об истории понятия, Кристиан Амальви), "Феодализм" (Ален Герро), "Государство" (Жан-Филипп Жене), "Вера" (Ален Буро), "Изображения" (Жан-Клод Шмитт). Статьи расположены, естественно, в алфавитном порядке, но они не просто следуют друг за другом. С помощью перекрестных ссылок, чем-то напоминающих средневековые конкорданции, которые стали активно использоваться в западноевропейской библейской экзегетике начиная с XIII века, статьи образуют систему, позволяющую составить представление об определенном круге проблем функционирования средневекового общества и культуры. Казалось бы, ничего нового - отсылки в том или ином виде присутствуют в любой профессиональной энциклопедии. Но в том, к чему они отсылают, тоже присутствует авторская и редакторская позиции. Так, например, статья "Изображения", "Images" (основное поле междисциплинарных исследований Группы исторической антропологии, GAHOM) отсылает к статьям "Собор" (Ален Эрланд-Бранденбург), "Клирики и миряне" (Ж.-Кл. Шмитт), "Библия" (Ги Лобришон), "Византия и Запад", "Сны" (Жак Ле Гофф), "Символ" (Мишель Пастуро). Читатель уже по этим названиям получает представление о том, в каком ключе рассматривается история развития средневековых изображений. Она включает в себя не только (и не столько) традиционную историю искусства, поскольку среди историков данного направления, вслед за немецким искусствоведом Хансом Бельтингом, принято говорить о Средневековье как "эпохе до искусства" (современное понятие искусства можно применять, по их мнению, лишь начиная с Возрождения). Для медиевистов-антропологов эти изображения в системе средневековой культуры неразрывно связаны с понятиями образов, снов, представлений. Это последнее понятие (французское representation гораздо шире, чем его русский перевод) на сегодняшний день фактически полностью заменило собой давно приевшееся и гораздо менее точное, по мнению Ле Гоффа и Шмитта, понятие "ментальность".
Я привел лишь один из ярких примеров того, как на страницах "Толкового словаря" разворачивается настоящее истолкование Средневековья, несомненно, одно из возможных истолкований, в чем редакторы вполне отдают себе отчет. Это опыт "истории-проблемы", попытки не реконструировать факты такими, "какими они были на самом деле" (Леопольд фон Ранке), а понять логику функционирования общества со всех его материальных, социальных, идеологических, ментальных проявлениях.
Словарь написан огромным коллективом историков самого высокого уровня, из которых треть - не французы. Многих из них трудно было бы заподозрить в какой-либо особой привязанности к опыту "Анналов". Каким же образом из сотрудничества столь разных ученых вышел "манифест" исторической антропологии? Успех этого предприятия, как кажется, не в последнюю очередь зиждется на той консолидирующей роли, которую продолжает играть французская медиевистика, давно преодолевшая рамки этноцентричной научной школы, на европейской и, шире, мировой гуманитарной сцене.
Париж
