Юрий Соколов Охрана границ и порубежья во все времена была первостепенной задачей для любой страны, а для Русского государства в ХV-ХVII вв. в силу ряда причин приобретала жизненно важное значение.
11 ноября 1480 г. - дата ухода последних нукеров из войска хана Ахмата - закончилось 240-летнее ордынское иго. Но угроза хищнических вторжений и мелких шаек, и многотысячных полчищ из Крымского ханства, Ногайской Орды и Казани продолжала существовать. Эти, с позволения сказать, соседи по-прежнему смотрели на Русь как на источник обогащения и дармовой рабочей силы. Население, уведенное лихими наездниками в плен, продавалось ими на невольничьих рынках Востока. Особенно досаждали Москве крымчаки, которые в 1475 г. попали в вассальную зависимость от Турции. Османская империя всячески поддерживала Крым и помогала татарам грабить русские земли. Как писал историк Василий Ключевский, "Крымское ханство представляло огромную шайку разбойников, хорошо приспособленную для набегов на Польшу, Литву и Московию. Эти набеги были ее главным жизненным промыслом".
Южнорусские степи - "Дикое поле", - запустевшие в период монголо-татарского владычества, начинались практически за Окой, за Ельцом и охватывали рубежи Руси огромной дугой протяженностью более 1000 км. Татарские конники хорошо изучили и просмотрели пути на Русь. Так, знаменитый Муравский шлях начинался у Перекопа, искусственного укрепления на Крымском перешейке, шел по водоразделам рек Северского Донца справа, Ворсклы и Сейма слева, не имел речных переправ и выходил к Туле - практически в центр Руси. Татары, крадучись ночью по лощинам и оврагам, врывались в ее густонаселенные районы на глубину до 100 км, внезапно поворачивали назад, развернув конницу широкими крыльями, и захватывали все живое на своем пути. Ценности, имущество, а главное, десятки тысяч пленников являлись добычей дерзких налетчиков. И Русь вынуждена была вести почти непрерывную борьбу с этим бедствием, постепенно вырабатывая тактику и стратегию отражения внезапных вражеских вторжений.
В первой половине ХVI в. по реке Упа и в верховьях Оки устраивались засечные черты (искусственные преграды из поваленного леса), опирающиеся на естественные преграды (леса, реки, болота). Стоявшие по реке Оке города Нижний Новгород, Городец (Касимов), Коломна, Кашира, Серпухов, Таруса, Калуга, Козельск получили дальнейшее развитие, укрепились. В 60-е годы ХVI века эта линия обороны, носившая в народе название "Пояс Богородицы", именовалась официально "Большой засечной чертой". Укрепления черты имели разную ширину. Там, где были естественные и искусственные препятствия (болота, ров, вал), она составляла 40-60 м, в лесах - до 40-60 км. В засечных (заповедных) лесах запрещалась заготовка древесины и прокладка дорог. Для надзора и охраны черта делилась на отдельные звенья. На дорогах строились деревянные и земляные опорные пункты - сторожи с башнями и подъемными мостами ("засечные ворота"), через которые могли проходить мирные жители. Города-крепости и сторожи вооружались артиллерией. Заселение южных земель за Окой также потребовало охраны лесостепных районов. Данную задачу выполняли города-крепости Зарайск, Тула, Михайлов, Епифань и другие.
С созданием в 1550 г. стрелецкого войска в сторожевую службу южных порубежных городов обязательно включались стрелецкие полки тысячного состава (Переславль-Рязанский, Михайлов, Епифань). По свидетельству Якова (Жака) Маржерета, француза, служившего в русских войсках, крымские татары, узнав при набеге на Русь, что им противостоит стрелецкая пехота, зачастую, не вступая в сражение, возвращались обратно.
При Иване IV Грозном с 1569 г. стало обязательным размещение полков по берегу Оки - "береговая рать". Охрана этого рубежа превратилась в общегосударственную обязанность. Воеводам предписывалось "беречь перевозы" полками, состоявшими из детей боярских, пищальников и посошных. Последние, как правило, набирались из крестьян окрестных сел и деревень. Помимо этих войск (5 полков - 10 тыс. человек) русское правительство выдвигало вперед и такого же состава Украинную рать (к Туле, Михайлову, Путивлю, Ряжску, Мценску). К татарским кочевьям отправлялись так называемые сторожи, действия которых определялись первым русским воинским уставом - составленным в 1571 г. воеводой князем Михаилом Воротынским "Боярским приговором о станичной и сторожевой службе".
Бесспорно, сторожевая служба зародилась задолго до Воротынского, но при нем она получила развитие и точную регламентацию. Князь начал с того, что велел созвать станичных воевод и сторожей (дозорных), "которыя ездят┘ в станицах на поле к разным урочищам и преж сего езживали лет за десять и за пятнадцать". Вызвали и старых, и увечных ратников, имевших, однако, богатый опыт в несении сторожевой службы, - всего около 2000 человек. В феврале 1571 г. все они прибыли в Москву, при их помощи и вырабатывался "приговор", датированный 16 февраля.
Сторожевая служба, согласно ему, начиналась 1 апреля и оканчивалась 1 декабря. Воеводам городов и головам сторожей предписывалось посылать в дозор людей на лучших лошадях и не в одиночку. Первая статья устава обязывала дозорных находиться в таких местах, из которых они могли бы видеть противника, но сами оставаться незамеченными. Как правило, эти разъезды (станицы) заезжали по прямой до 500 км в глубь "Дикого поля", осматривали "сакмы" - дороги, по которым обычно двигались полчища степняков. Дозорные, которые совершали постоянные объезды определенных участков от 20 до 40 км по периметру порубежья, назывались сторожами. Они вели непрерывное наблюдение: "А стояти сторожем (дозорным) на сторожах, с конь не сседая, переменяясь направо и налево по 2 человека┘ (объезд начинался из середины района в обе стороны до встречи с другими разъездами у "памяти" - приметы: ручей, ключ, дерево на холме). А останов им не делати, а огня класти не в одном месте; коли каша сварити и тогды огни в одном месте не класть дважды; а в коем месте кто полднивал, и в том месте не ночевать, а где кто ночевал, и в том месте не полднивати. А в лесах им не ставитца, а ставитца в таких местах, где б было усторожливо" (т.е. не углубляться в чащобу лесных массивов, из которых трудно следить за степью).
Обнаружив противника, от станицы или сторожи обязаны были немедля мчаться гонцы к станичным и сторожевым головам (группе дозорных в составе 6-10 человек, расположенных в определенных местах, чаще всего на поросших лесом или кустарником холмах). От них срочно отправлялись гонцы в ближайший город-крепость к воеводе. Затем оставшиеся дозорные рассредоточивались и вели разведку, идя параллельно с войском противника или позади него. Собрав новые сведения, они снова отсылали гонцов с уточнениями, причем в те города, по направлению к которым двигались основные силы неприятеля.
Устав предусматривал строгие наказания за нарушение службы: "Тем сторожам, которые, не дождавшись смены, покинут сторожи, быти казнеными смертию".
Приговор заканчивался расписанием порядка смены станиц и сторож. Первые дозоры (по 4-6 человек в каждом) выезжали 1 апреля, спустя 15 дней - следующие и так далее - всего 8 смен. Через четыре месяца - 1 августа все повторялось. Подобный "круговорот" шел до 1 декабря. Но если еще не выпадал снег - сторожевая служба продолжалась.
Для проверки исполнения и отыскания мест для расстановки дозорных выделялись воеводы и дьяки, хорошо знавшие степи на окраинах Русского государства. Следует отметить, что устав не ограничивал в некоторых случаях действие сторожи, полагался на инициативу дозорных: "ехати┘ которомы месты пригоже", или поступать "посмотря по делу и по ходу".
Таким образом, задача пограничной службы сводилась к определению численности и направления движения противника. Русские войска не растягивались в кордон, а сосредоточивались в опорных пунктах. Это позволяло брать в кольцо прорвавшихся степняков и ликвидировать набег.
Вся южная граница протяженностью 1200 км делилась на 12 сторожевых районов и 73 сторожевых участка. Подвижные заставы (разъезды) выдвигались непосредственно к владениям Крымского ханства. По плану Воротынского на границе намечалось иметь 25-тысячное войско - на первый взгляд не такое уж сильное. Но большая доля ответственности за охрану границ возлагалась на разведку. От достоверности ее сведений зависел успех действий ратей.
Русская пограничная стража находилась еще в стадии организации и формирования, когда в 1571 г. крымский хан Девлет-Гирей совместно с турецкими янычарами внезапно совершил набег на Москву и сжег ее. Этому способствовало и то обстоятельство, что основные военные силы Руси были задействованы на западе - шла тяжелейшая и затяжная Ливонская война. Однако, когда в июне 1572 г. 120-тысячное полчище (в том числе 7 тыс. янычар) Девлет-Гирея вновь пошло на первопрестольный град, поход закончился полным крахом. Русская разведка правильно определила направление движения крымчаков. Михаил Воротынский встретил врага за Окой, у Серпухова. Орды татар разделились. Одна часть форсировала Оку в обход Серпухова у устья реки Протва в районе селения Дракино. Основные силы во главе с ханом перешли Оку у устья Лопасни - "Сенькина брода". Но дальше реки Пахра они не продвинулись. Наперерез им шли полки из Каширы и Калуги, а по их следам двигался снявшийся Большой полк Воротынского. Девлет-Гирей повернул и пошел обратной дорогой, стремясь выйти из окружения, но у села Молоди, в 60 км южнее Москвы, его войско было полностью разгромлено 50-тысячной русской ратью. 3 августа остатки крымчаков бежали с поля сражения. С ханом в Крым вернулись около 20 тыс. человек. Турецкие янычары погибли все.
После столь жестокого урока крымские татары в течение 20 лет не тревожили русские окраины. И в этом была несомненная заслуга Воротынского. Но, несмотря на свои заслуги, князь в 1573 г. подвергся опале. Грозный царь с подозрением относился к прославленному полководцу. Он обвинил его... в тайных переговорах с Крымом! Воротынского пытали огнем, а затем отправили в ссылку на Белоозеро. В дороге истерзанный палачами воевода умер 12 июня 1573 г. Похоронили его в Кирилло-Белозерском монастыре.
Основы защиты южных границ, заложенные при активном участии Михаила Воротынского, совершенствовались и в дальнейшем. Опорные пункты (города-крепости) засечных черт строились так, чтобы обеспечить круговую оборону. Прекрасное знание местности, учет особенностей рельефа позволяли русским зодчим создавать крепкие сооружения, представлявшие серьезные препятствия для неприятельских конных масс. Эффективная сторожевая служба в сочетании со строительством засечных черт, выдвинувшихся от Оки на 600 км в "Дикое поле", способствовали восстановлению древних городов Воронежа (1596 г.), Курска (1597 г.) и охране развивавшихся очагов пашенного земледелия в некогда запустевших лесостепных районах.
В XVII в. основные силы порубежных русских войск располагались за пределами засечной черты - в городах-крепостях. Непосредственно на засеках немногочисленные гарнизоны несли разведывательную и охранную службу. В случае набегов они оповещали воевод, командовавших крупными соединениями, о количестве и направлении набегов и стремились сковать, задержать конницу крымчаков на черте. Пользуясь этим, крупные силы стягивались к месту прорыва, а если он осуществлялся, то брали отряды татар в кольцо и ликвидировали их. Причем прилагались все усилия, чтобы не выпустить противника обратно. Благодаря такой системе крымские татары во второй половине ХVII в. прекратили набеги на Русское государство.
