Чешская осень

Очевидец

21 АВГУСТА 1968 г. войска Советского Союза и четырех государств-членов Варшавского договора (Польши, ГДР, Венгрии и Болгарии) вошли в Чехословакию и буквально за считанные часы взяли под контроль всю территорию страны. А ранней осенью того же 68-го я, в то время старший офицер Главного квартирно-эксплутационного управления Минобороны СССР, в группе из 16 офицеров-"добровольцев" Московского военного округа, полетел принимать от чехов военные городки.

После нескольких часов полета приземлились на аэродроме "Божий дар" под Миловице. Погода стояла прекрасная. В разгаре - "бабье лето". Добираясь на автобусе до Миловице, читал на стенах домов, заборах: "Советский солдат, что ты скажешь своей маме - я захватчик, я враг?", "Смерть оккупантам!" и другие. Больше всех запомнился лозунг на здании трансформаторной подстанции: "Брежнев - учиться, учиться и учиться (Ленин)".

Привезли нас в военный городок учебной танковой дивизии, который уже освободили чехи. Там царило настоящее вавилонское столпотворение. На базе 38-й армии, пришедшей из Ивано-Франковска, формировались штаб и управление Центральной группы войск (ЦГВ). Бродили наши союзники - немцы, поляки, болгары, венгры. Все находились в стадии становления, и такой бардак надо было еще поискать.

До получения назначений прибывшие из Союза офицеры жили в казарме. Мы изнывали от безделья, так как никому были не нужны. Точнее, у начальства руки до нас не доходили. Других забот хватало. Кормили в столовой штаба группы по усиленной летной норме. Так что за несколько дней безделья все поправились, прибавили в весе.

Впрочем, вскоре стал "обозначаться" порядок. В столовой ввели талоны, а наша судьба определилась. Меня, например, назначили начальником "придворной" квартирно-эксплуатационной части (КЭЧ) в Миловице, где обосновался штаб группы войск.

ВОЙНА НЕРВОВ

Первую и главную задачу, которую пришлось решать в новой должности буквально, как говорится, "с колес", - в ударном темпе переоборудовать казармы чешской танковой дивизии под помещения управлений штаба ЦГВ, общежития офицеров и гражданского персонала.

Командующим войсками группы стал только что получивший звание генерал-полковника и орден Ленина за успешное "вторжение" Александр Майоров. Надо отдать ему должное, он имел сильный характер и волю, нити управления войсками в своих руках держал крепко. Я случайно как-то увидел его резолюцию на шифртелефонограмме из Москвы, которая предписывала начальнику тыла ЦГВ убыть в Ленинград. "На сборы не ехать, придумав любую причину", - начертал командующий. Согласитесь, не каждый генерал может позволить себе столь жесткие и смелые резолюции на документах из вышестоящего штаба.

Первые месяцы работы начальником Миловицкой КЭЧ запомнились мне как сплошной кошмар. Подобное напряжение и "трепку нервов" мне пришлось испытать только разве что потом, во время службы в Афганистане. Чешские "товарищи" всячески саботировали работу. Из-за мнимых "поломок" то и дело выходили из строя котельни, коммунальная инфраструктура военного городка (содержалась квартирно-эксплутационная часть, кстати, на советские деньги). Случались поджоги шифровальных и радийных машин. Не просто было общаться с чехами и за пределами военного городка. Во многих учреждениях бросались в глаза листовки-"памятки", отпечатанные типографским способом: "не вим", "не знам", "не розумим".

Однажды в нашей военной комендатуре наблюдал такую картину: сидит с разбитой губой молодой чех, а переводчик названивает в здешнюю милицию, просит приехать и забрать задержанного. Спросил, в чем дело. Говорят, что у связистов кто-то постоянно ночью перерезал кабель. Устроили засаду, поймали этого молодчика - студента Карлова университета из Праги и по-русски надавали ему по физиономии.

Перед приездом милиции комендант сказал помощнику, чтобы тот отмыл чеху лицо от крови. Тот вдруг стал кричать: мол, пусть все смотрят, как меня избили. Но подошедший здоровый сержант взял парня за шиворот, засунул под кран, а затем "нежно" вытер лицо полотенцем.

Гэдээровцы поступали проще. Они раскатывали катушку с кабелем прямо по садовым участкам и предупреждали чехов о личной ответственности за целостность линии связи: если что, мол, и их будут "шиссен" (расстреливать). Со времен Второй мировой чехи хорошо усвоили: немцы - не русские, шутить не любят. Поэтому на германских коммуникациях они не безобразничали.

Или вот еще одна сцена, свидетелем которой я был. К колонке с водой, которую почему-то охраняет чешский солдат с автоматом, подъезжают две армейские машины - советская и армии ГДР. У нас, "как положено", старшим - лейтенант, у немцев - ефрейтор. Чех выразительными жестами показывает нашему лейтенанту, что заправляться нельзя, то же объясняет и немцу. Советская машина собирается уезжать. В этот момент ефрейтор что-то говорит своим подчиненным, сидящим в кузове. Те выпрыгивают, отнимают у чеха автомат, а немец подходит к нашему лейтенанту и, показывая на колонку с водой, говорит: "Битте шен" (Пожалуйста, дескать, набирайте воду).

Но самое интересное происходит потом. Обе машины, заправившись водой, начинают отъезжать. Чех бежит за немецкой машиной и канючит: "Отдай пистоль!". Немецкие солдаты сначала выбрасывают диск (заставляя чеха бежать за машиной), потом автомат и в последнюю очередь патроны. Друзья мне потом рассказывали, что так же жестко немцы вели себя везде, поэтому их и боялись.

Запомнились мне еще вышедшие из госпиталя наши офицеры-танкисты с обезображенными лицами - экипажи танков, горевших в Праге. Они потом куда-то быстро пропали. Говорят, что их отправили в Союз, чтобы видом своим не напоминали о трагических событиях.

Отношение к советским войскам стало меняться к лучшему, когда убрали Дубчека и лидером ЧССР стал Густав Гусак. С нами начали уже заигрывать. Особенно те чехи, которые держались за свои портфели и кресла. Дружить с русскими стало модно. Но были и совершенно равнодушные люди. Многие чешские офицеры закрывали в три часа дня свои кабинеты в Министерстве обороны и шли пить пиво. Им было все равно, кто пришел в Чехословакию - русские, китайцы, немцы...

Между тем жизнь брала свое. На контрольно-пропускной пункт штаба группы в Миловице все чаще приезжали молодые чешки из Праги и искали танкиста "лейтенанта Ванью". Приходилось решать и такие проблемы.

ОБМЕНЫ И ОБМАНЫ

Задача перед квартирной службой в ЦГВ стояла не простая - обустроить на постоянной основе 120-тысячный воинский контингент. Свои сложности возникали в связи с тем, что 21 августа 1968 г. в Чехословакию вошло намного больше войск - несколько сот тысяч человек со всех направлений (из Прикарпатского и Белорусского военных округов, Польши, Венгрии, ГДР, Болгарии). Части и соединения перемещались, кто-то прибывал, кто-то убывал. И всех требовалось принять, обустроить, напоить, накормить, обеспечить всем необходимым.

Возникали порой нестандартные, а то и курьезные ситуации. В Чехословакии, например, так же как и в других европейских странах, отношения продавец-покупатель строились прежде всего на взаимном доверии и порядочности. Этим незамедлительно воспользовались командиры некоторых советских воинских частей. Достаточно было отпечатать заявку на приобретение каких-то материалов, оборудования, поставить гербовую печать - и покупай практически все.

Мы были в шоке, когда со всей ЧССР пошли к нам на оплату эти "объеднавки" (заявки). Некоторые наиболее сообразительные наши офицеры ставили на своих заявках печати, прикрыв номера частей полоской бумаги, так что не представлялось возможным даже определить, кто именно и для чего приобрел у чехов товар. К этому времени большинство воинских частей уже покинули Чехословакию, вернулись домой. Пойди разберись, что покупали, кто разрешил, кто гарантировал оплату. Наполучал штаб ЦГВ этих "филькиных грамот" на общую сумму около 70 млн. крон (порядка 7 млн. руб.). Финал такой: разобраться ни мы, ни финансисты не сумели - заплатили все долги и никого не наказали.

В основном для службы за границей в Центральную группу войск кадровики подбирали толковых, сознательных офицеров, генералов. Однако были, как говорится, и исключения из правил. Помню, один полковник, начальник ВОСО, очень любил встречаться с чехами. Он вручал всем подряд грамоты со своей подписью, гербовой печатью, а взамен получал┘ хрусталь, сервизы и другие "нехилые" подарки.

Приходилось сталкиваться и с проявлениями высокомерия, барства среди некоторых советских генералов. К примеру, при штабе группы мы построили плавательный бассейн. Для этого пришлось переоборудовать тренажерный центр, где раньше учили чешских танкистов подводному вождению.

Вот сцена из жизни: идет плавать начальник штаба ЦГВ войск генерал Ю. (человек недалекий, которого вскоре убрали). Спрашивает у меня: "Генерал Н. (бурят по национальности) купался?" Отвечаю, что да. Начштаба приказывает срочно заменить воду (на это требовалось 2-3 часа) и доложить┘

Армия оказалась заложницей воли политиков. Она выполняла приказ, и подавляющее большинство советских солдат и офицеров вели себя достойно.

Весной 1969 г. по поручению Политбюро ЦК КПСС в Центральную группу войск прибыл министр обороны СССР маршал Андрей Гречко. Его поездка держалась в большой тайне. Он сразу предъявил чешским руководителям ультиматум - еще одно хулиганство против советских войск, и он дает команду открывать огонь. Сразу же безобразия прекратились.

А у меня о том визите Гречко остались свои воспоминания. На другой день после его приезда начался неожиданный переполох. Казалось, мы все предусмотрели для размещения маршала, однако забыли одну вещь - он был ростом с Петра I, и обыкновенная кровать ему не подходила. Проснувшись после первой ночи, министр сказал командующему, что спал "как на фронте": на кровати по диагонали и подставленных стульях.

Долго думали, где взять подходящее ложе, и вспомнили, что у чехов что-то должно быть, ведь Андрей Антонович приезжал к ним на учения. Пришлось ехать в Прагу, везти кровать, сделанную из двух, ремонтировать у танкистов, красить, но "важнейшая" государственная задача нашей службой была выполнена.

Зато вещевая служба потом посылала своего офицера в Иваново за постельным бельем соответствующих размеров.

Потом побывал в Чехословакии Леонид Брежнев. Его ждали в Миловице, и все "стояли на ушах". Однако он посетил только Прагу (говорили, что на него готовилось покушение), поэтому все руководство группы войск поехало туда. О той встрече мне рассказал знакомый полковник, который даже хотел спрятать в карман рюмку, которой чокался со "вторым Ильичом".

ЖИТЬ СТАЛО ВЕСЕЛЕЕ┘

Как только в Чехословакии нормализовалась обстановка, к нам зачастили проверяющие из Москвы. Причем их чаще всего интересовало не положение дел в войсках, а┘ валюта, которую платили в ЦГВ.

Запомнилась первая получка в группе. Ее выдали полевыми сертификатами, которые принимали лишь в военторге. Но поскольку в военном магазине практически ничего (для простых смертных) не было, то мы вначале носили эти сертификаты, как скомканные керенки. Зато на первую получку в чешских кронах вся водка, ром и другие напитки в Миловице и окрестностях были раскуплены мгновенно.

Два года офицеры служили в Чехословакии без семей (не было жилья и школ), а женщины - военнослужащие и вольнонаемные - из Союза прибыли вскоре после нас. Так что ППЖ хватало на всех, особенно в Миловице, ведь ребята были в основном молодые. Скандалы (порой переходящие в трагедии) начались с приездом законных жен.

Чтобы быстрее привезти семьи, стали интенсивно возводить жилые дома. Москва почему-то выделила недостаточно военных строителей, и пришлось создавать военно-строительные батальоны за счет войск группы. Нужно отметить, что, обучив солдат, дома мы строили не хуже, чем в СССР.

Кстати, некоторые военно-строительные командиры приехали в ЦГВ в морской форме. Чехи заволновались, стали спрашивать, что это за офицеры такие. Я объяснил, что они прибыли с флотов, поэтому и форма у них соответственная. Чехи рассмеялись и сказали, что вначале предположили, что к ним в страну прибыло советское гестапо.

В период становления группы, конечно, неприятностей хватало. Однажды, когда командующий встал под душ, вместо теплой воды пошел┘ бензин. Был большой шум, молодой полковник - начальник службы ГСМ (фамилию не помню) был уволен. Оказалось, что во время размещения войск (нашей службы еще не было) склады ГСМ поставили┘ на водозаборных сооружениях.

Постепенно приехали из Союза гражданские специалисты, ассигнований было больше чем достаточно (как в кронах, так и в рублях), создали материальную и складскую базу, работа пошла. Хорошо благоустроили центральный гарнизон - Миловице, сделав его эталоном для других гарнизонов, наладили эксплуатацию чешских коммунальных объектов. При нашем непосредственном участии были построены мемориал "Братство по классу, братство по оружию", спортзал, магазины и много других объектов. Командиры частей и соединений вызывались Военным советом в Миловице для показа всего сделанного нами. От них требовалось так же обустроить и свои гарнизоны.

Мы работали не только в Миловице. Мне не раз приходилось объезжать практически все гарнизоны группы, порой ночью по горам Словакии, иногда и рискуя жизнью. Водители-солдаты после плохих советских дорог часто совершали аварии, однажды даже раздавили члена чешского Политбюро. А уж наших грузовых "Уралов" чешские водители боялись как черта.

Сейчас Чехословакия развалилась, как и Советский Союз, только масштабы другие. Но мы уже тогда, в конце шестидесятых, чувствовали, что между чехами и словаками есть разница. Словаки жили хуже, чем чехи, существовала негласная дискриминация. Бывая в наших гарнизонах Зволин, Ружомберок и другие, мы видели, что дома и дороги здесь хуже, чем в Чехии. Зато отношение к нашим солдатам было более благожелательным. В беседах словаки не раз говорили, что они поддерживают ввод советских войск и даже выступают за вхождение Словакии в состав Украины.

Когда чехи приезжали в Миловице, их было трудно чем-либо удивить, поскольку это техническая нация, но наше отношение к делу, практически круглосуточная работа, в том числе и работников квартирной службы, впечатляли. Поражали их и некоторые другие советские реальности. Они не верили, что литр бензина у нас стоил в те времена как стакан газированной воды. Немало удивились, когда узнали, что я, старший офицер, подполковник, живу в Москве с семьей в комнате площадью 12 кв. м в коммунальной квартире.

* * *

Недавно мне удалось съездить подлечиться в Карловы Вары и побывать в Миловице. Уже не Миловице, а Новые Миловице.

Все, что построено советской стороной, практически не используется, здания разрушены, городок запущен. Огромные советские деньги, потраченные на выполнение интернационального долга, ушли, как вода в песок. От чехов никакой компенсации почти не получено. Больно, особенно нам, кто вложил в это дело душу, силы и здоровье.

Но был и луч света. Когда мы возвращались в Прагу, я сказал водителю-чеху, что вот, мол, им этот городок не нужен, зато, когда Чехия вступит в НАТО, есть место для размещения американской дивизии. В ответ на это мой спутник, кстати, хорошо понимающий русский язык, заметил, что чешский народ так не думает. Русские и чехи - славяне, нам надо дружить и сотрудничать.

Трудно не согласиться. Только в мире и согласии мы сможем сделать жизнь своих народов счастливой и достойной. И не повторить ошибок прошлого.