Юрий Ерофеев Архив
"ЕСТЬ ЗВОНКИ, которых ждут - и не ждут которых", - говорилось в одном хлестком стихотворении, ходившем в те годы среди разработчиков военной аппаратуры и отражавшем условия их работы. Вот этот звонок никак уж не сулил ничего хорошего. Начальника отделения "сто восьмого" Александра Зиничева вызывали в оборонный отдел ЦК. Отделение института, то есть часть института, самая крупная самостоятельная единица в его составе, в те годы называлась "сектором". В 70-е годы подразделение Зиничева было весьма внушительным.
Разговор начал инструктор оборонного отдела Кочетков, мужчина степенный, из моряков, но вскоре подошел и подключился к разговору сам заведующий оборонным отделом Иван Сербин. Присутствие Сербина придавало разговору тревожный оттенок: сколько амбициозных голов полегло под карающим топором этого цековского куратора!
Речь пошла о возможности создания эффективных помех современным радиолокационным комплексам управления ракетным оружием. Зиничев рассказывал о помехах каналу селекции целей, затем перевел разговор на некоторые экзотические разновидности активных помех, но Сербин резонно заметил, что все они пока "бумажные", еще неясно, можно ли будет организовать их на деле.
- Вы, конечно, работаете. Но как-то... нецеленаправленно. Вам ведь хорошо известны объекты подавления в районе боевых действий на Ближнем Востоке. Так неужели вы не найдете, что можно противопоставить им? Надеюсь, наш следующий разговор будет более продуктивен.
Еще бы не знать эти объекты подавления! Авиация быстро приспосабливается к меняющейся боевой обстановке. Ее командиры раскусили опасность зенитно-ракетных комплексов высотного действия - там, на большой высоте, один на один с ракетой, на фоне контрастного пустынного неба шансов уцелеть у самолета почти не было. Летать стали низко, на малых высотах, над самыми вершинами гор и лесов, надеясь ускользнуть от ока радиолокатора, затеряться на фоне отражений от возвышенностей горных кряжей и других "местных предметов". Вот тут и появились зенитно-ракетные комплексы "Хок" американского производства. Они одинаково эффективно сбивали как средневысотные, так и маловысотные цели. Диапазон рабочих высот - от 15 м до 18 км. Вероятность поражения цели ракетой - около 0,9. Если на пути самолета стоял еще один комплекс "Хок", то вероятность уцелеть была практически равна нулю. Радиолокационная система ЗРК "Хок" с непрерывным излучением обладала высокой помехозащищенностью - не только из-за наличия узкополосных следящих фильтров, что, в общем-то, характерно для всех радиолокационных систем с непрерывным излучением, но и из-за специально организованной проверки сигнала на когерентность. Вот эти "Хок" и были закуплены Израилем для защиты от авиации арабов.
Вернувшись в "сто восьмой", Зиничев, как положено, доложил о полученной взбучке Мажорову. Задумались: что можно будет предложить? В данной ситуации в борьбе с "Хоками" первоочередным объектом подавления надо было считать головку самонаведения ракеты - миниатюрный радиолокатор, расположенный в головной части. Ракеты "Хока" имели малый поперечник, в них нельзя разместить антенну с большим раскрывом ("с большой апертурой", как говорят радисты), следовательно, надо ожидать, что апертура - невелика, а у антенн с малой апертурой обычно бывает повышенный уровень боковых лепестков, по которым тоже возможен прием. А что, если...
Когда на следующее утро Зиничев и Мажоров сверили свои предложения, начерченные в специальных блокнотах (секретность требовала), пришлось расхохотаться: совпадение было таким, как будто и там и тут чертил один человек. В "хорошо забытом старом" нового хватало на полновесное изобретение.
В пожарном порядке начали проверять задуманное. Из имевшихся в наличии СВЧ-блоков (благо их в "сто восьмом" хватало) составили действующий макет помеховой аппаратуры. Достали головку самонаведения - живой "хоковской", к сожалению, не было; пришлось работать по отечественному аналогу, но на данном этапе, при проверке эффекта воздействия, он годился. Первые же опыты показали: все идет, как задумано, помеха действует!
Теперь надо было срочно делать экспериментальные образцы; совсем не исключалось их боевое применение. "Железо" делали в одном из наших немосковских филиалов. Работа проводилась в обстановке строгой секретности.
Конечно, в работе были свои трудности. Надо было обеспечить нужную диаграмму направленности приемной и передающей антенн, выбрать наиболее выгодный вид модуляции, поднять мощность выходного блока. Но это были уже вопросы, в которых специалисты "сто восьмого" и его филиала собаку съели. Быстро изготовили и проверили две установки: одну направили в Египет, в район Каира, другую - в район действий смешанного арабского контингента. Но египетский лидер Анвар Садат к этому времени надумал сменить свою политическую ориентацию, начал заигрывать с США, и та установка, которая ушла в Каир, в деле практически не побывала и потребовалось немало усилий, чтобы вернуть ее обратно.
Вторая установка оказалась в долине Бекаа. У поселка Эль-Кунейтра - в горной цепи прореха, вход в долину. Лучший путь в долину для самолетов, задумавших пройти в расположение противника на малой высоте. Тут, конечно, поставлен ЗРК "Хок", охраняющий эту уязвимую точку. Километрах в тридцати еще один такой же комплекс. Шансов пройти это горло в долину практически никаких. Арабские эскадрильи (впрочем, это экипажи арабские, а самолеты наши, советского производства) расстреливались, как на полигоне. Лететь в это горло означало лететь на смерть.
Автомобиль с помеховой аппаратурой загнали на одну из высот. Запустили блок питания, размещенный на автомобильном прицепе, выполнили все предусмотренные подготовительные работы.
Первый блин получился, как и полагается, комом. После включения помехи пущенная комплексом "Хок" ракета сошла с намеченной траектории и непредсказуемо заметалась. После нескольких смен направления ракета вдруг устремилась в сторону самолета. Раздался панический сигнал летчика: идет на меня! Операторы помеховой аппаратуры зажмурились - еще секунда, и... Но тут ракета снова изменила направление, клюнула носом в землю и взорвалась.
А дальше пошло как по маслу: пущенная комплексом "Хок" ракета закручивалась, сходила с траектории и либо ударялась о горные выступы, либо подрывалась при достижении предельной дальности. Эскадрилья за эскадрильей проходили арабские самолеты в созданный помеховым излучением коридор, пронося свой смертоносный груз. Ракеты хваленого "Хока" не достигали цели.
А вот встречные полеты израильских самолетов по тому же коридору не получались: их встречали ракеты нового маловысотного ракетного комплекса (нашего, конечно), недавно поставленного на линии огня. Он работал при отсутствии организованных помех, и у него все получалось на славу. Всего было сбито около сотни "Фантомов" (кажется, израильская сторона такие высокие потери не подтверждает до настоящего времени).
В такую высокую эффективность нового оружия - средств радиоэлектронной борьбы - поверили не сразу. Причем противник все-таки первым понял, в чем, вероятно, заключался эффект операции. Специалисты, расследовавшие ситуацию, сначала грешили на неправильные действия расчета, обслуживавшего данный комплекс "Хок". Быстро поменяли (на американских специалистов) обслуживающий персонал. Неприятности с пусками ракет продолжались. Вторая версия - какая-то неисправность в системе управления. Срочно сменили блоки ЗРК - неприятности продолжались. И лишь только после этого заподозрили появление какого-то "внешнего излучения".
Крохотная группа наших специалистов, находившихся при установке, не успевала провожать гостей: приезжали арабские военачальники, чтобы поздравить с успехом; летчики самолетов, вернувшихся из полета, благодарили за спасение их жизней.
Впрочем, операция длилась считанные дни: израильская пехота заняла все здешние высоты, в том числе и ту, на которой недавно стоял автомобиль с помеховой аппаратурой. Военный транспортный самолет быстро поглотил в свое чрево и этот автомобиль, и группу обслуживавших его специалистов. Источник "внешнего излучения" исчез также неожиданно, как и появился.
За время операции в секторе, прикрытом помеховым излучением, было совершено 250 (да-да, так много!) самолетовылетов. 57 раз установки "Хок" осуществляли по этим самолетам пуски ракет. Попаданий не было ни одного. Не отмечено и случаев, чтобы ракета пошла на источник помехового излучения. В этот раз единоборство с "Хоками" было выиграно, и это отразилось на исходе этой короткой войны в целом. Американская пресса отмечала, что русские помехи превратили ЗРК "Хок" в детскую хлопушку.
Впоследствии система "Смальта" была поставлена на вертолеты и находилась на боевом дежурстве, в том числе и в Европе - там, где развертывался "Хок".
В списке закрытых работ, выдвинутых в 1976 г. на соискание Государственной премии СССР в области науки и техники, оказалась и эта оперативная работа "сто восьмого" и его филиала. В 1977 г., когда серийные поставки "изделия С" уже начались, лауреатом Государственной премии СССР стал Александр Зиничев, к тому времени ставший главным инженером "сто восьмого". Звания лауреатов Государственной премии была удостоена и целая группа сотрудников калужского филиала, обеспечивших выполнение заказа.
Прибывшая с боевых позиций Ближнего Востока аппаратура ушла на наши дальние полигоны - работать со своими, отечественными, комплексами в направлении повышения их помехозащищенности.
А что делалось в "сто восьмом"?
В кабинете главного инженера "сто восьмого" Зиничева сидел высокий гость - главком ВВС Герой Советского Союза маршал авиации Павел Кутахов. Мирно начавшийся разговор быстро накалялся.
- Должно быть так: новый самолет - новая радиоавионика, новая система радиолектронной защиты, - настаивал Кутахов.
- Тогда никаких сил не только "сто восьмого", но и отрасли в целом не хватит, - возражал Зиничев. - Наша аппаратура в производстве дешевле американской, и только это еще позволяет нам обеспечивать армию техникой радиоэлектронной борьбы.
Кутахов настаивал на своем, и в его голосе появилась медь. Он ведь и приехал сюда для того, чтобы повлиять на этих строптивых представителей промышленности. Зиничев не отступал от своей линии - отстаивал-то он не свою личную позицию, а мнение головного НИИ, значит, и отрасли в целом.
Кутахов разочарованно поднялся. У него, правда, был в запасе еще один рычаг воздействия на этого главного инженера. Зиничев носил погоны авиационного полковника. Он окончил Военно-воздушную академию имени Н.Е. Жуковского, потом - превратности судьбы! - задержался в капитанах, но к этому времени уже наверстывал упущенное.
- Этих двух полковников, - для большей определенности Кутахов указал сопровождавшему его генералу на хозяина кабинета и на присутствовавшего при разговоре начальника отделения, ведущего авиационную тематику, преемника Зиничева на этой должности, - этих двух полковников из армии надо уволить.
Уволить ни с того ни с сего, просто так было, конечно, нельзя. Нужен был хоть какой-то повод. Его нашли. Одно из предприятий министерства задолжало Военно-воздушным силам поставку радиоприцелов на большую по тем временам сумму.
В то время вопросами авиации в стране занимались три Степановича (Павел Степанович Кутахов - главком ВВС, Иван Степанович Силаев - министр авиационной промышленности и Петр Степанович Плешаков - министр радиопромышленности). Нас тогда "уважали": недаром генерал-лейтенант Джемс Стратсберри, командующий дивизионом электронных систем стратегических воздушных сил США, держал портрет Петра Плешакова на стене своего офиса на авиабазе Хэнском, Массачусетс: "Этот человек, с которым я должен сражаться. Его ежедневное лицезрение напоминает мне о том, что надо держать свои приоритеты в порядке".
Ввиду частых личных контактов Плешаков и Кутахов были хорошо знакомы - ну как отказать старому знакомому? Хотя Зиничев не имел никакого отношения к поставке радиоприцелов, дело было сделано. В те годы уход из армии означал и оставление своего поста в структуре предприятия.
История со "Смальтой", "изделием "С" постепенно терялось в дымке проходящих лет. А это был, возможно, последний успех в противостоянии - успех, видимый невооруженным глазом.
