Анатолий Борщев ЛЕТОМ нынешнего года исполняется 60 лет Курской битве. Вполне естественно, что это событие привлекает повышенное внимание со стороны специалистов-исследователей ратного прошлого нашей Родины. Однако при этом они ставят перед собой различные задачи: одни стремятся более или менее объективно оценить исторический опыт, извлечь уроки для решения управленческих задач в современных условиях; другие же, напротив, выискивают в основном негатив, делают ставку на недостатки, стремясь в конечном счете принизить значение отечественного военного искусства как одного из основных факторов Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. К числу последних, на наш взгляд, можно отнести и Михаила Ходаренка.
В его статье "Поклонение "кулачной" тактике" ("НВО" # 9, 2003 г.) под рубрикой "Экспертиза" приводится и анализируется ряд документов Степного фронта, которые, с точки зрения автора, не соответствуют современным правилам оформления, что послужило одной из причин больших потерь в операции.
Да, действительно, с современных позиций стиль документов представляется необычным, не соответствующим требованиям ныне действующих наставлений и уставов. Однако, критикуя командующего войсками Степного фронта Ивана Конева, Михаил Ходаренок не приводит ни одного доказательства того, что "неправильные", по его мнению, приказы и распоряжения командующего фронтом были не поняты командующими и командирами подчиненных объединений и соединений, что якобы приводило к невыполнению поставленных задач и увеличению потерь. Более того, противореча самому себе, автор цитирует одного из подчиненных Конева - командующего 5-й гвардейской танковой армией Павла Ротмистрова, который отмечал у Ивана Степановича "умение просто и исчерпывающе объяснить свой замысел и вытекающие из него задачи, упорную настойчивость в осуществлении запланированных мероприятий". Это и есть ответ на сомнения: понимали или не понимали подчиненные Конева те задачи, которые ставились перед ними.
Следует обратить внимание и на то обстоятельство, что значительная часть подчиненных Ивана Конева не имела академического образования. Так, по архивным материалам Главного управления кадров, за 1941-1945 гг. военными академиями было подготовлено и направлено в действующую армию командиров корпусов 14, командиров дивизий - около 70, тогда как и тех и других требовалось (соответственно) 150 и более 400 человек. Вполне понятно, что в этих условиях вакантные руководящие должности укомплектовывались путем выдвижения молодых офицеров, проявивших смелость и отвагу в боях. Видимо, это и было одной из причин постановки задач подчиненным не казенным академическим, а простым, доходчивым языком.
Важно отметить и тот очевидный факт, что руководствуясь этими "неправильными" приказами и распоряжениями, войска Степного фронта в ходе Белгородско-Харьковской наступательной операции во взаимодействии с войсками Воронежского фронта разгромили отборные дивизии немецкой группы армий "Юг", овладели городами Белгород и Харьков, освободили от немецких войск значительную территорию. Но говорить об этих достижениях войск Степного фронта под руководством Ивана Конева, видимо, не входило в планы "эксперта от источниковедения". Его основная задача - и это очевидно - найти побольше негатива, высмеять Ивана Конева, а заодно и других полководцев и военачальников Великой Отечественной войны. Чего стоит только заключительная фраза обозревателя "НВО": "Заметим, что Иван Конев и его начальник штаба Матвей Захаров - одни из лучших отечественных полководцев. Что покажет прочтение и анализ оперативных документов худших генералов?"
Иван Конев в отличие от критика его приказов и распоряжений не заканчивал Военной академии Генерального штаба. Однако это не помешало ему, как и Георгию Жукову, Константину Рокоссовскому, другим советским военачальникам, создать себе имя славными победами и по достоинству занять место в ряду выдающихся полководцев. Свой практический опыт он приобретал на полях сражений Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн. И в этой связи Михаилу Ходаренку, являющемуся недавним выпускником Военной академии Генерального штаба ВС РФ, следовало бы более обстоятельно изучить боевой путь маршала, обратившись к исследованиям известных военных историков и писателей.
С нескрываемым удовольствием Михаил Ходаренок приводит цифру потерь за всю летне-осеннюю кампанию 1943 г. - более 5,5 млн. чел., хотя и здесь грешит перед истиной - людские потери Красной Армии и Военно-морского флота за летне-осеннюю кампанию 1943 г. составили 5022,6 тыс. чел.).
Бесспорно, потери в Курской битве очень большие, но и цена победы или поражения на "Огненной дуге" была чрезвычайно велика. Не случайно Гитлер бросил под Курск отборные войска и лучших своих полководцев. Можно без преувеличения сказать: здесь, на полях России, решалась судьба дальнейшего хода и исхода всей Второй мировой войны.
Михаил Ходаренок берет на себя смелость на основе анализа всего пяти (!) документов Степного фронта в рамках одной наступательной операции делать далеко идущие выводы о причинах тяжкого урона советских войск, понесенного за всю летне-осеннюю кампанию 1943 г. Конечно же, неверно и преступно было бы отрицать имевшие место недостатки при подготовке и в ходе наступательной операции Степного фронта, в том числе и в работе командующего и его штаба. Они, бесспорно, имели место и являлись одной из причин потерь. Однако тенденциозная подборка автором ряда документов (с точки зрения негатива) не дает целостного представления о работе командующего и его стиле управления войсками в ходе всей операции. И если командующий в некоторых распоряжениях не указывал разграничительные линии и другие элементы задач, то это можно объяснить отсутствием на то необходимости, учетом реально складывающейся обстановки, а не обязательно безграмотностью командующего и его начальника штаба, к чему явно клонит Михаил Ходаренок.
