Михаил Шкаровский Готовясь к нападению на СССР, нацисты рассчитывали активно использовать религию в своих целях. Такая политика уже проводилась ими как в Германии, так и на захваченных территориях в Европе с 1933 по 1941 г. Методы нацистской политики в отношении Русской Православной Церкви в Третьем рейхе были перенесены и на религиозные организации, действовавшие на территориях Советского Союза, оккупированных вооруженными силами Германии.
Позицию государственных ведомств нацистской Германии в церковной политике на Востоке определяли различные факторы: пропагандистский, идеологический и международный, а также политическая ситуация в Германии, ситуация на Восточном фронте и, наконец, политика в отношении религии руководства СССР. Каждый из указанных факторов по-разному воздействовал на принятие решений тем или иным ведомством. Наибольшие изменения в ходе войны претерпела в этом плане деятельность Имперского министерства по делам восточных территорий, которое регулировало деятельность Православной Церкви в тылу немецкой армии.
Существовало несколько государственных учреждений Германии, занимавшихся делами Православной Церкви. По степени жесткости их позиций они распределялись следующим образом: самую мягкую занимало Министерство церковных дел, далее следовало Верховное командование вооруженных сил и военная администрация в России, затем Имперское министерство по делам восточных территорий, значительно большей жесткостью в отношении религиозных организаций отличалось Главное управление имперской безопасности (которое возглавлял с 1939 по 1942 г. Рейнхард Гейдрих и с 1942 по 1945 г. Эрнст Кальтенбруннер. - Прим. ред.), и уже открыто враждебной по отношению к Православной Церкви была позиция руководства нацистской партии - начальника Партийной канцелярии Мартина Бормана и самого Гитлера.
В конце июля 1941 г. фюрер лично издал свои директивы о церковной политике на Востоке. Четыре директивы Гитлера, касающиеся армии, были дословно воспроизведены в приказе Верховного командования вооруженных сил от 6 августа 1941 г. Уже через две с небольшим недели после своего учреждения Имперское министерство по делам восточных территорий подготовило 3 августа свои указания военным организациям об отношении к религиозному вопросу, правда, широкого распространения в войсках они не получили. Основная линия директив от 3 и 6 августа совпадает, но есть и некоторые различия.
В указаниях Имперского министерства по делам восточных территорий говорится о том, что религиозной деятельности местного населения препятствовать не следует, но отсутствует фраза, что ее следует и поощрять. Относительно запрета на участие военных священников-капелланов вооруженных сил в местной церковной жизни делалось исключение для немецких колоний на территории СССР (т.е. исключение делалось только для католиков и лютеран. - Прим. ред.). Самый обширный и детальный "оперативный приказ # 10" об отношении к церковному вопросу на занятых территориях Советского Союза на основе июльских директив Гитлера издал 16 августа 1941 г. шеф Имперского управления безопасности Гейдрих. В нем тоже категорически запрещалось какое-либо содействие религиозной жизни.
Таким образом, уже в августе 1941 г. была выработана направляющая линия в церковном вопросе на Востоке, которая продолжала дорабатываться вплоть до лета 1942 г. Германские органы власти должны были лишь терпеть Православную Церковь и при этом содействовать ее максимально возможному дроблению на отдельные течения во избежание возможной консолидации "руководящих элементов" для борьбы против рейха.
Одновременно партийным и государственным аппаратом нацистской Германии ставились перед различными ведомствами задачи пропагандистского использования Православной Церкви как организации, преследуемой советской властью и потенциально враждебной большевизму, а также использования Церкви на оккупированных территориях для поддержки действий германской администрации у населения.
Директивы Гитлера о запрете военнослужащим вермахта оказывать какое-либо содействие возрождению церковной жизни на Востоке последовали не случайно. Во второй половине 1941 г. отдельные офицеры и представители германской военной администрации помогали открытию храмов и даже приказывали это делать. Чтобы полностью прекратить подобное, одного указа оказалось недостаточно, и в сентябре Гитлер решил издать новые дополнительные директивы. Они были изданы вместе с прежними четырьмя 2 октября 1941 г. в виде приказов командующих тыловыми частями групп армий "Север", "Центр" и "Юг". Вскоре со стороны военного руководства в различных инструкциях последовали дополнительные указания, разъясняющие войскам позицию, которую следует занять по отношению к Православной Церкви. Постепенно, хотя и не сразу, эти приказы оказали свое действие, и всякая помощь церковным организациям со стороны германских войск была прекращена.
В первые месяцы войны с СССР органы Полиции безопасности ("Зипо" - Sicherheitspolizei. - Прим. ред.) и СД (Sicherheitsdienst - тайная служба безопасности. - Прим. ред.) попытались получить преобладающее влияние на религиозные организации. Это хорошо видно на примере Белоруссии и Украины. Взгляды Полиции безопасности и Имперского министерства по делам восточных территорий совпадали далеко не во всем. Так, в Главном управлении имперской безопасности (откуда направлялась и координировалась деятельность Полиции безопасности и СД. - Прим. ред.) начали разрабатываться более долгосрочные послевоенные планы политики в отношении религиозной жизни на Востоке. Уже 31 октября 1941 г. была издана соответствующая секретная директива, содержание которой не оставляет сомнений в том, что в случае победы гитлеровской Германии над СССР православие на оккупированных территориях было бы уничтожено, а вместо него нацисты стали бы насаждать "новую религию", лишенную основных христианских догматов.
Имперское министерство по делам восточных территорий подобными планами не занималось. Оно решало более конкретные задачи: эксплуатация хозяйственного потенциала оккупированных территорий, обеспечение поддержки местным населением германской администрации и т.п. Естественно, что большое значение придавалось пропагандистской деятельности и в этой связи очень заманчивым казалось использовать религиозные чувства населения. Именно министерство и его отличавшиеся значительной самостоятельностью рейхскомиссары с конца 1941 г. в наибольшей степени определяли церковную политику германских органов власти на Украине, в Белоруссии и Прибалтике.
Разработка в министерстве основополагающего закона о религиозной свободе на занятых восточных территориях и его обсуждение продолжались семь месяцев: с октября 1941 г. по начало мая 1942 г. В итоге последний, восемнадцатый проект был категорически отвергнут Гитлером. Издан был лишь сокращенный вариант самостоятельных указов рейхскомиссаров и разъяснительных распоряжений к так и не принятому закону.
Пик этих дебатов пришелся на весну 1942 г. К этому времени религиозный подъем на оккупированных территориях СССР заставил особенно серьезно заняться германское руководство церковным вопросом. Следует отметить, что Гитлер занимался религиозными проблемами вплотную и считал их одними из важнейших в деле "управления покоренными народами". 11 апреля 1942 г. в кругу приближенных он изложил свое видение религиозной политики: насильственное дробление православных Церквей, принудительное изменение характера верований населения, запрещение "устройства единых Церквей для сколько-нибудь значительных русских территорий".
Главный идеолог нацизма и заместитель Гитлера, рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг 13 мая выслал рейхскомиссарам текст будущих указов вместе с разъяснением направляющей линии германской политики по отношению к религиозным организациям на занятых восточных территориях. Их основные положения сводились к четырем пунктам: 1. Религиозным группам категорически воспрещалось заниматься политикой. 2. Религиозные группы должны быть разделены по признакам национальным и территориальным. 3. Религиозные организации не должны мешать деятельности оккупационных властей. 4. Особая предосторожность рекомендовалась в отношении Русской Православной Церкви, воплощавшей враждебную Германии национальную идею.
Таким образом, к лету 1942 г. была окончательно выработана направляющая линия германской церковной политики на Востоке, и в дальнейшем она существенно не менялась.
Чтобы не допустить возрождения единой Русской Православной Церкви, Имперское министерство по делам восточных территорий уже с осени 1941 г. поддерживало инициативы некоторых православных иерархов на Украине, в Прибалтике и Белоруссии, которые выступили против Московской Патриархии и объявили о своем намерении образовать автокефальные (независимые) церковные организации.
Почти все оккупированные германскими войсками области РСФСР находились в прифронтовой полосе и управлялись военной администрацией, которая во многих случаях в своих практических мероприятиях смягчала нацистскую политику в отношении Церкви. Особенно благоприятной по сравнению с другими регионами была ситуация на северо-западе России, где успешно действовала так называемая Псковская православная миссия. Глава Прибалтийского экзархата Московской Патриархии митрополит Сергий (Воскресенский) смог уже в середине августа 1941 г. получить разрешение военного командования на создание Миссии и в дальнейшем вплоть до своего убийства (в апреле 1944 г.) уделял ее работе большое внимание. Религиозное возрождение в различных регионах России было тесно связано с ростом национального самосознания.
Особая ситуация сложилась на Украине. Германская администрация здесь первоначально активно поддерживала церковных сепаратистов и способствовала созданию Украинской Автокефальной Церкви в противовес возникшей на несколько месяцев раньше Автономной Церкви в составе Московского Патриархата. Но по мере все большего ухудшения отношений с украинскими националистами, развертывания партизанского движения сторонников одного из руководителей националистического движения Степана Бандеры Автокефальная Церковь Украины теряла свое привилегированное положение.
Некоторые изменения в нацистской политике в отношении Церкви произошли в конце 1943-го - 1944 г. Желая противодействовать советской пропаганде, Главное управление имперской безопасности с согласия Партийной канцелярии само выступило инициатором проведения конференций православных архиереев. В Вене с 8 по 13 октября 1943 г. прошла конференция иерархов Русской Православной Церкви Заграницей. А затем в марте-апреле 1944 г. состоялась целая серия подобных мероприятий: в Варшаве - две конференции епископов Автокефальной и Автономной Украинских Церквей, в Минске - иерархов Белорусской Православной Церкви, в Риге - духовенства Прибалтийского экзархата Московского Патриархата.
В это же время руководство Министерства по делам восточных территорий вернулось к своей старой идее поддержки национальных Церквей, прежде всего созданию единой Украинской Церкви с проведением в перспективе Всеукраинского Поместного Собора и даже избранием Патриарха.
В мае 1944 г., несмотря на то что архиереи Украинской Автокефальной Церкви и Украинской Автономной Церкви уже находились в эвакуации в Варшаве, сотрудники Имперского министерства по делам восточных территорий тем не менее считали вполне реальным выполнение своего плана. Поэтому они развили удивительную для конца войны активность в области церковной политики. В архивных делах этого ведомства именно за этот год скопилось наибольшее количество соответствующих документов. Но наступление Советской армии внесло свои коррективы в эти планы, и украинских архиереев пришлось спешно эвакуировать из Польши в Словакию.
По понятным причинам в 1945 г. Имперское министерство по делам восточных территорий церковными делами занималось уже мало. Действия нацистов перед отступлением из оккупированных областей - массовое сжигание и разграбление храмов, депортация и убийства священнослужителей - свидетельствовали о враждебности национал-социалистической идеологии христианству.
Тем не менее за годы оккупации Православная Церковь на занятой немцами территории СССР была восстановлена. Сепаратистских национальных Церквей нигде, кроме Украины, создать не удалось, да и там за ней пошло меньшинство духовенства и верующих. Открывшиеся храмы превратились в центры русского национального самосознания, вокруг них сплотилась значительная часть населения. Всего за три года оккупации было восстановлено более 40% от дореволюционного количества церквей. Существуют разные цифры открытых на оккупированной территории СССР православных храмов. Современные историки, как правило, говорят о 7547 храмах, ссылаясь на отчет Совета по делам РПЦ о состоянии Русской Православной Церкви на 1 января 1948 г. Но к тому времени было уже закрыто около 850 храмов в РСФСР, 600 - на Украине, 300 - в Белоруссии и 100 - в Восточной Молдавии (Приднестровье). Таким образом, общее количество равнялось как минимум 9400 храмов. Эта цифра примерно соответствует встречавшемуся в советской литературе упоминанию о 10 тыс. храмов. Кроме того, было воссоздано около 60 монастырей - 45 на Украине, 6 - в Белоруссии и 8-9 - в РСФСР.
Религиозная жизнь на оккупированной территории СССР сразу же стала сферой острой идеологической борьбы между нацистской Германией и советским государством.
Советское военное командование, так же как и германское, пыталось оказывать влияние на религиозную деятельность в оккупированных республиках и областях через партизан, разведку, внедрение своих агентов и т.п. Первоначально с церковной политикой германских властей пытались бороться насильственными методами. Так, в некоторых населенных пунктах священники, невзирая на степень их вины, были расстреляны партизанами. Но уже с 1942 г. тактика начала меняться. Постепенно она все больше координировалась с Московской Патриархией и митрополитом Московским Сергием (Страгородским). Это отмечалось, в частности, в германском "Проекте итогового доклада о деятельности военной администрации на Востоке" (май-июнь 1943 г.). В нем говорилось: "Советское руководство в 1942 году также отказалось от своей враждебной Церкви политики. При взятии Харькова большевики велели широко открыть двери церквей и устраивать благодарственные молебны..."
С 1943 г., когда митрополит Сергий (Страгородский) был избран Собором епископов и возведен в сан Патриарха в Москве, советское командование и Московская Патриархия переходят к согласованным пропагандистским акциям на занятой немцами территории с целью препятствовать распространению германского влияния на православное духовенство и мирян. В результате в 1943-1944 гг. доля сторонников Московской Патриархии среди духовенства оккупированных областей постоянно росла. После изгнания фашистских войск подавляющая часть украинских, белорусских, прибалтийских православных приходов относительно безболезненно вошла в ее состав. То же происходило и с монастырями.
Последствия "религиозного возрождения" на оккупированной территории СССР были довольно значительны. Западные историки Василий Алексеев и Феофанис Ставру склонны даже, несколько преувеличивая, придавать ему определяющее значение в дальнейших судьбах Русской Православной Церкви в СССР: "Германский фашизм был не менее враждебен христианству и особенно Русской Православной Церкви, чем советский коммунизм. Тем не менее их столкновение, приведшее к оккупации германской армией значительной части территории СССР приблизительно с одной третью населения страны, создало особые условия, сыгравшие решающую роль в судьбе Русской Православной Церкви... В целом по размаху и интенсивности это религиозное возрождение может быть названо вторым крещением Руси" (Alexeev W., Stavrou T., The Great Revival. Minneapolis: Burgess Publishing Co., 1976.). В любом случае несомненно, что оно оказало заметное влияние в годы войны на изменение религиозной политики советского руководства.
