Александр Викторов Слово "Андижан" на протяжении многих дней не сходит с первых полос газет, звучит в теле- и радиоэфире. Причем, полагаю, очень многие граждане России, государств СНГ и еще больше людей, проживающих за их пределами, впервые в жизни узнали о существовании этого города на востоке Узбекистана. Правда, во второй половине и в конце позапрошлого века его название также мелькало на газетных страницах, на лентах телеграфных агентств. Но прежде всего - в поступающих из Средней Азии в Петербург донесениях военачальников...
ДВА ШТУРМА
Андижан в 1870-е годы входил в состав Кокандского ханства - возникшего в XVIII веке феодального государства, территория которого занимала почти всю Ферганскую долину. Когда в середине XIX столетия началось военное наступление России на юго-восток, захват владений кокандских ханов стоял на первом плане для генералов, возглавлявших русские войска, ибо эти земли и города являлись самым удобным плацдармом для завоевания всей Средней Азии.
В мае 1865 года части российской армии заняли Ташкент и Ходжент. Огромные территориальные потери заставили правившего в Коканде с 1845 года Худояр-хана, тщеславного и коварного владыку, питавшего утробную страсть к наживе, обложить подданных совершенно непосильными налогами. Брожением в народе не преминули воспользоваться феодалы и мусульманское духовенство, которые были не только недовольны своим монархом, но и с крайней тревогой следили за укоренением Российской империи в "сердце Азии", за происходящими вследствие этого переменами.
Летом 1875 года началось восстание. С большим трудом посланный в Коканд для выяснения обстановки полковник Михаил Скобелев сумел вывезти оттуда Худояра с семьей (к чему последнему было не привыкать: ему уже дважды приходилось спасаться бегством). Освободившийся престол занял старший сын хана - Насреддин, человек слабовольный и нерешительный, ставший игрушкой в руках кокандской знати. А она давно вынашивала идею газавата - "священной войны" против "неверных" русских. Подстрекательские выступления мулл в мечетях и дервишей на базарных площадях не могли не принести плоды: в городах, занятых русскими гарнизонами, происходили волнения, шайки кокандцев совершали нападения на купцов и почтовые станции в подконтрольных российским властям районах.
Наконец 9 августа были осаждены русские подразделения в Ходженте. От верной гибели их спас подоспевший через три дня на помощь отряд под командованием Скобелева.
И тогда на подавление восстания выступили войска во главе с самим генерал-губернатором Туркестана генералом Константином Кауфманом - 16 рот пехоты, 9 казачьих сотен - всего до 4 тыс. человек при 20 орудиях и 8 ракетных станках. 22 августа они разгромили войско кокандцев в сражении у города Мехрам. После этого с Насреддином был подписан мирный договор, который подтверждал права русского купечества на торговлю с ханством и отдавал России правый берег Сырдарьи с городами Чустом и Наманганом.
Однако едва Кауфман со своим отрядом покинул Коканд, Насреддин был свергнут. "Священная война" разгорелась с новой силой, опять последовали нападения на русские гарнизоны. На сей раз центром мятежа стал Андижан, куда Кауфман направил 1500 солдат и казаков (пять с половиной рот пехоты, три с половиной сотни, 6 орудий, 4 ракетных станка). Командовал ими генерал-майор Виктор Троцкий.
30 сентября этот отряд после проведения рекогносцировки подошел к Андижану и утром 1 октября атаковал город тремя колоннами (одну из них вел Михаил Скобелев). Конечно, им не пришлось преодолевать крепостные стены, каковых в Андижане попросту не было. Однако узкие улицы перегораживали многочисленные завалы, тысячи андижанцев оказывали ожесточенное сопротивление наступающим, стреляя из-за сооруженных ими преград, заборов, с крыш домов, кидаясь в рукопашные схватки. Русские подразделения после короткой артподготовки пулями и штыками проложили себе дорогу к ханскому дворцу. Здесь Троцкий дал краткий отдых своим солдатам и офицерам, а потом приказал покинуть Андижан. Выстроившись в одну колонну, русские двинулись к своему укрепленному лагерю (он был неудачно атакован конницей кокандцев, располагавшейся вне города). При этом арьергард зажег оставляемые кварталы. Обратный путь также сопровождался боем, однако не столь упорным, как при штурме.
В 2 часа дня операция завершилась, но еще через пару часов все шесть русских орудий по приказу Троцкого открыли огонь по горящему Андижану, чтобы воспрепятствовать тушению пожара. Бомбардировка города возобновилась и на следующий день. 3 октября отряд Троцкого, потерявший 9 нижних чинов убитыми, 5 офицеров и свыше 50 рядовых ранеными, направился на соединение с главными силами.
Судя по всему, эта операция и не имела целью захват Андижана, а носила характер чисто карательной акции против центра антирусского сопротивления. Об этом свидетельствуют и малочисленность отряда Троцкого, и малый запас взятого с собой продовольствия (всего на 8 суток). Захватили же Андижан в январе 1876 года войска под командованием Михаила Скобелева, произведенного к тому времени в генерал-майоры, - 9 рот пехоты, семь с половиной казачьих сотен (2800 солдат и офицеров при 12 орудиях).
4 января этот отряд вышел на ближние подступы к городу и после тщательной рекогносцировки нанес удар со стороны высот Ак-Чакмак, где была установлена артиллерия. 8 января она открыла огонь по Андижану, и русские двинулись на штурм. Наступающие, понеся незначительный урон (2 убитых, 7 раненых), овладели центром города и высотой Гультюбе, где была устроена батарея. 9 января жители сопротивления не оказывали, но поскольку никто не изъявлял и покорности, город подвергся артобстрелу, продолжавшемуся с вечера до утра следующего дня...
АВАНТЮРА МАДАЛИ-ИШАНА
Вот так Андижан перешел под власть России. Прошедшие с того дня два с лишним десятилетия при всех положительных сторонах русского правления вряд ли можно назвать "золотыми временами". А потому недовольных хватало во всех слоях населения Ферганской долины. Возглавил подготавливавших мятеж заговорщиков Мухаммед-Али-хальфа (Мадали-ишан).
Замыслы у них были обширные: намечалось поднять под лозунгом газавата восстания в Андижане, Оше и Маргелане, захватить Наманган и восстановить Кокандское ханство. Потом планировалось распространить движение на всю Среднюю Азию, истребить всех русских и восстановить старые, еще "дороссийские", порядки. К сожалению, местные власти заговор проморгали.
17 мая 1898 года в 8 часов вечера Мадали-ишан во главе толпы из 200 человек, вооруженных в основном холодным оружием (саблями, кинжалами, ножами, серпами, палками), двинулся из кишлака Минг-Тюбе, расположенного неподалеку от Андижана, к городу. По дороге это "войско" увеличилось уже до 2 тыс. Туземцы-караульные пропустили повстанцев, не чиня им препятствий, впрочем, один из них, попытавшийся поднять тревогу, был убит на месте. Мадали приказал троим своим конным сподвижникам проскакать по андижанским улицам и поднимать народ криком: "Газават!" Сам же повел примкнувших к нему людей к лагерю андижанского гарнизона, состоявшего из 4-й и 5-й рот 20-го Туркестанского линейного батальона (около 170 человек).
Бараки, в которых спали русские солдаты, были построены на окраине "европейской" части Андижана, между ними и полосой "туземных" селений - всего в 15-20 шагах - находился холм. Под его прикрытием нападавшие смогли незаметно приблизиться вплотную к расположению гарнизона и внезапно обрушиться на барак 4-й роты. Первыми здесь были убиты дневальные. Ворвавшиеся в помещение мятежники принялись избивать солдат и захватывать стоявшие в пирамидах винтовки.
Однако дежурный по обеим ротам успел убежать в барак 5-й роты и поднять тревогу. Фельдфебель пятой Петлица подал команду "В ружье!". Одновременно ночевавший в лагере подпоручик Карселадзе, заслышав шум и заподозривший неладное, выскочил с револьвером на улицу. Увидев мятежников, громящих барак 4-й роты, он несколько раз выстрелил по ним. Тут появилась часть солдат 5-й роты, и, поскольку они похватали незаряженные винтовки, они принялись отбиваться от атакующих бунтовщиков штыками.
Пока шло это побоище, Петлица и дежурный по ротам успели раздать патроны оставшимся в помещении солдатам. Подпоручик бросился с ними на нападавших, приказав открыть учащенный огонь. После первых же выстрелов толпа дрогнула и стала поспешно отступать, подхватывая своих раненых и убитых. Вскоре отход превратился в беспорядочное бегство. Но мятежников не преследовали, потому что в наличии имелось очень небольшое количество патронов, немало повстанцев ускакало на лошадях, а найти пеших в закоулках азиатского города было почти неразрешимой проблемой.
Выступления в Маргелане и Оше не состоялись: близ первого собралось слишком мало желающих подняться на борьбу; а во втором случае в дело вмешался уездный начальник подполковник Зайцев, узнавший о подозрительном сборище и поспешивший туда с 6 полицейскими и 5 конными военнослужащими. Завидев приближение этого отрядика, смутьяны тут же рассеялись.
Мадали-ишан был схвачен 19 мая и вместе со своими соратниками предан военно-полевому суду. Всего к этому делу было привлечено свыше 540 человек, осуждено 383, в том числе 19 приговорили к смертной казни. 12 июня Мадали-ишана повесили вместе с пятью ближайшими сообщниками. Ликвидация его авантюры стоила жизни двум унтер-офицерам и 19 рядовым русской армии.
