Александр Широкорад ...В ночь с 21 на 22 июня 1941 года итальянский флот тайно прошел Босфор и оказался на просторах Черного моря. За самую короткую летнюю ночь через пролив проследовали линкор, крейсера, эсминцы, не менее 15 подводных лодок, а также транспорты с десантом...
ЖДАЛИ И ВЕРИЛИ
"Что за чушь? - возмутятся военные историки. - Такого не было и быть не могло!" Во-первых, турецкое правительство, наученное горьким опытом Первой мировой войны, буквально зубами вцепилось в свой нейтралитет и старалось не давать повода ни одной стороне для втягивания своей страны в боевые действия. Во-вторых, итальянский флот был настолько серьезно потрепан к маю 1941 года англичанами, что едва справлялся со снабжением собственных и германских войск в Ливии. В-третьих, Гитлер весной 1941 года категорически заявил, что Крым (Готенланд) должен принадлежать Третьему рейху, жить там должны только немцы, и тем пресек зондирование Рима о возможных приобретениях в Тавриде. Можно привести еще два десятка веских причин.
Тем не менее во вторжение эскадр Муссолини в Черное море всерьез поверили советские адмиралы как в Москве, так и в Севастополе. Кто первый высказал столь грозное предостережение, сейчас установить невозможно без полного рассекречивания архивов наших спецслужб. Но в любом случае данные об участии в нападении на СССР итальянского флота и о концентрации германских транспортных самолетов в Румынии поступали неоднократно - по линии военной разведки и от НКВД.
К 22 июня 1941 года в наших военно-морских штабах ситуация сложилась почти что гоголевская: все боялись ревизора, все ждали ревизора, и любой слух о нем автоматически становился реальностью. К тому же ВМФ СССР с 1920-х годов отрабатывал один и тот же вариант боевых действий - подход эскадр противника к базам советского флота и отражение атаки нашими кораблями на минно-артиллерийской позиции. Наконец, отечественных военачальников и флотоводцев крайне напугали немецкие морские десанты в Норвегии и воздушный десант вермахта на Крите.
В результате командующий советским Черноморским флотом адмирал Филипп Октябрьский был заранее готов сражаться по старой схеме, то есть отбиваться от ударов превосходящих морских сил врага. Таковые, однако, на Черном море отсутствовали. У Румынии флот состоял из 4 эсминцев и 1 подводной лодки. Мало того, из-за слабой подготовки экипажей и по политическим причинам маршал Антонеску приказал своим адмиралам вообще сидеть как мышь за веником и не ввязываться в бой с советским ВМФ. Так что все румынские корабли простояли в базах до августа 1944 года, после чего сдались Красной армии. Немцы же действительно перебросили на Черное море несколько своих торпедных катеров и малых подводных лодок, но в строй они вошли уже после сдачи Севастополя в 1942 году.
Теперь понятно, почему наши адмиралы приняли сброс парашютных магнитных мин рано утром 22 июня в севастопольских бухтах за десант "а-ля Крит".
А вот строки из воспоминаний участника боев за Крым генерала армии Павла Батова: "У меня сохранилась выписка из разведывательных и других штабных документов того времени. Чего тут только нет! 22 июня: в Констанце готовится десант┘ авиаразведкой обнаружены 10 транспортов противника┘ направление на Крым. 24 июня: на траверзе Шохе обнаружена подводная лодка┘ концентрация судов в районе Констанцы свидетельствует о подготовке десанта┘ на аэродромах Бухареста скопление шестимоторных транспортных самолетов для переброски парашютистов. 27 июня: итальянский флот проследовал через Дарданеллы в Черное море для высадки десанта в Одессе и Севастополе".
Десантобоязнь дошла до маразма. Нарком ВМФ СССР Николай Кузнецов сообщил Октябрьскому, что к Батуми движется эскадра с большим десантом, и там начали срочно готовиться к обороне. 8 июля 1941 года артиллерия 157-й стрелковой дивизии, окопавшейся на одном из участков Черноморского побережья в ожидании неприятельского вторжения, открыла огонь по транспорту "Громов", совершавшему обычный рейс по маршруту Туапсе-Новороссийск.
В первые же часы войны по приказу адмирала Октябрьского перед всеми военно-морскими базами от Одессы до Батуми были выставлены дозоры из надводных кораблей, катеров и подводных лодок. Замечу, что эти дозоры стояли там почти полгода.
ОХОТА ЗА ПРИЗРАКАМИ
В начале июня 1941 года Октябрьский, ссылаясь на разведку вверенного ему флота, доложил наркому ВМФ Кузнецову, что в Черное море вошли 10-12 германских подводных лодок. Тот, не мудрствуя лукаво, 7 июня приказал военному совету ЧФ выставить противолодочные сети в Керченском проливе для недопущения прохода подводных лодок в Азовское море. При том что максимальная глубина в оном водоеме... всего 13 м!
Николай Кузнецов, в свою очередь, 9 июня отрапортовал Сталину о том, что в Керченском проливе теперь находится противолодочный дозор из двух малых охотников, в поддержку ему выделены два торпедных катера и три самолета МБР-2, туда же, в пролив, выслан тральщик для установки противолодочных сетей.
Адмиральские страхи и предупредительные меры не остались не замеченными младшим командным составом. С 22 июня на флоте началась "перископомания". Уже 24 июня в 11 часов 30 минут и в 13 часов 20 минут канонерская лодка "Красная Армения" была дважды "атакована подводной лодкой противника". 25 июня в 11 часов 15 минут у мыса Сарыч близ Севастополя заметили перископ субмарины. Почти одновременно обнаружил и атаковал подводную лодку пограничный малый охотник в районе реки Шохе (между Туапсе и Сочи). В нескольких километрах другую ПЛ заметили с наземного пограничного поста. Всего же за первые 3 месяца войны удалось "уничтожить" не менее 15 вражеских подводных лодок.
Пока надводные корабли ЧФ боролись с вражескими "субмаринами", наши подводники почти весь 1941 год ожидали у Севастополя и кавказских портов появления итальянских линкоров и крейсеров. Всего с этой целью ПЛ Черноморского флота в 1941 году совершили 84 боевых похода, длившихся в общей сложности 730 суток. То есть круглосуточно поиск итальянцев вели несколько субмарин.
Но "повезло" только подводной лодке М-111. Она обнаружила "вражеский линкор" 23 сентября 1941 года, находившийся на позиции в 20 милях от Севастополя. Воспользовавшись темнотой, "дредноут" шел к главной базе Черноморского флота (не иначе как жаждал повторить известный набег "Гебена" в 1914 году). Наша лодка выпустила торпеду, но она прошла рядом с бортом неприятельского корабля. Командир ПЛ старший лейтенант Николаев был страшно огорчен. Но по прибытии в базу его вначале пробрал холодный пот, а потом охватила несказанная радость, потому что атакованный им "линкор" оказался транспортом "Восток", да еще с несколькими сотнями бойцов на борту.
А ГИБЛИ СВОИ...
Но самым страшным и непоправимым последствием борьбы с "итальянским флотом" стала установка минных заграждений возле своих же баз в районах Одессы, Керченского пролива, Новороссийска, Туапсе и Батуми. Всего с 23 июня по 21 июля для создания оборонительных минных заграждений было выставлено 7300 мин и 1378 минных защитников (более 73% имевшихся на ЧФ морских якорных мин и более половины минных защитников).
На этих минах только за первые 12 месяцев войны подорвались 18 боевых кораблей и транспортных судов Черноморского флота и около десятка получили тяжелые повреждения. Среди погибших были эсминцы "Смышленый" и "Дзержинский", а эсминец "Способный", подорвавшийся на своей мине у Севастополя, был отведен в базу, но восстановить его так и не удалось. Только на транспорте "Ленин", опять-таки напоровшемся на свою мину у мыса Сарыч, погибли 650 моряков и десантников.
А сколько кораблей противника погибло или было повреждено на минах адмирала Октябрьского? До взятия Севастополя - ни одного! По очень простой причине - их не было: итальянский флот на черноморских просторах существовал лишь виртуально в головах адмиралов.
Но бедствия от своих мин не ограничились потерей 18 судов. Для прохода наших кораблей в Севастополь в огромном минном заграждении от мыса Евпаторийский до мыса Сарыч (около 4 тыс. мин) было оставлено лишь три узких фарватера. "Недостаточно продуманная система фарватеров, слабое навигационно-гидрографическое обеспечение значительно затрудняли плавание в этом районе своих судов. Кроме того, с декабря из трех оставленных проходов два простреливались немецкой артиллерией, установленной на побережье, поэтому пользовались одним, состоявшим из двух колен шириной 3 мили", - отмечается в статье Осташевского, опубликованной в "Морском сборнике" (# 12, 1983)
Транспорты и корабли, идущие в Севастополь, должны были проходить по этим фарватерам только в условиях хорошей видимости и в сопровождении тральщиков. В результате боевые корабли и транспорты были вынуждены стоять у кромки минного заграждения по многу часов, а иногда до двух суток. И все это под воздействием германской авиации и артиллерии. Время перехода судов с Кавказа в Севастополь возрастало в 2-3 раза. Типичный пример, взятый из совсекретной хроники боевых действий: 28 ноября 1941 года крейсер "Красный Кавказ", шедший в Севастополь с грузом боеприпасов и маршевым пополнением, не смог пройти фарватером через наше минное заграждение и был вынужден вернуться в Новороссийск.
Положение было отчаянным, и Октябрьский осенью 1941 года приказал начать траление собственных мин. Для этого в Севастополе была создана специальная группа из минного заградителя "Дооб" и 11 тральщиков, которые под бомбами немцев приступили к тралению. Чтобы не нервировать московских адмиралов, эта операция была скромно названа "расширением фарватера". Однако полностью вытралить собственные мины под Севастополем удалось лишь в┘ 1953 году!
Главной причиной падения Севастополя и пленения немцами более чем 100-тысячного гарнизона явилось отсутствие боеприпасов, продовольствия и горючего. Все это мог дать Черноморский флот, но не дал. И главной причиной этого были собственные мины. Вот во что обошлось "виртуальное" явление итальянского флота.
