Григорий Носовицкий В конце Великой Отечественной войны и особенно после ее завершения выявилось серьезное отставание СССР от побежденной Германии в области создания управляемых ракет. Немцы имели и широко использовали такое оружие, какого у Советского Союза и в помине не было. Попробуем разобраться в причинах сложившегося положения.
НЕНУЖНОЕ ОРУЖИЕ
Великий русский ученый Константин Циолковский еще в начале ХХ века доказал неоспоримые преимущества использования реактивного принципа для создания летательных аппаратов с большой дальностью полета. Энтузиасты-добровольцы Фридрих Цандер, Николай Тихомиров, Владимир Артемьев, Сергей Королев и другие, базируясь на результатах исследований Циолковского, разрабатывали реактивные летательные аппараты, двигатели и снаряды в существовавших на общественных началах организациях: Ленинградской газодинамической лаборатории (ГДЛ) и Московской группе изучения реактивного движения (ГИРД) при Осоавиахиме.
Благодаря начальнику вооружений Красной армии, заместителю народного комиссара по военным и морским делам Михаилу Тухачевскому, придававшего большое значение созданию реактивного вооружения, в 1933 году ГДЛ и ГИРД были объединены и на их основе создан Реактивный НИИ (РНИИ) с прямым подчинением начальнику вооружений. Этот институт был до и во время Великой Отечественной практически единственной в стране серьезной организацией, создававшей образцы реактивного вооружения. По данным его преемника – Исследовательского центра имени М.В. Келдыша, РНИИ успешно вел разработки реактивных снарядов для авиации и Сухопутных войск. В 1938–1939 годах в Красную армию поступили РС-82 и РС-132 для стрельбы по воздушным и наземным целям с истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков, впервые эффективно использованные в боях с японцами на Халхин-Голе.
В РНИИ, переименованном позднее в НИИ-3 Наркомата боеприпасов (НКБ), кроме вышеуказанных авиационных снарядов и РСЗО, велись работы по многим видам ракетной техники (ракетам с жидкостным реактивным двигателем, по воздушно-реактивным и жидкостным двигателям, морской реактивной торпеде, зенитной ракете, крылатым ракетам, реактивному самолету, системе автоматического управления, ракетным топливам и др.), но до войны из-за ограниченных возможностей института (численность специалистов едва превышала тысячу человек) и скромной лабораторной и производственной базы довести до практической реализации ничего, кроме РС, не удалось.
К тому же институт не миновала волна репрессий 1937–1938 годов. Тогда были арестованы и расстреляны руководители РНИИ Иван Клейменов и Георгий Лангемак, осуждены на длительные сроки наиболее энергичные руководители работ по крылатой ракете, ракетному самолету и ЖРД к ним Сергей Королев и Валентин Глушко. Это ослабило интеллектуальный потенциал института, что не могло не отразиться на результатах его деятельности.
Вдобавок чрезвычайно мешали негативное отношение и недоверие к ракетному оружию высшего военного и государственного руководства СССР. Работы в значительной части велись на основе инициатив сотрудников НИИ, поскольку у заказчика до войны не было специального подразделения по реактивному вооружению. Неудивительно, что отсутствовала даже концепция боевого применения реактивных снарядов в Сухопутных войсках, так и не были сформулированы требования к пусковым установкам. Поэтому знаменитая боевая машина БМ-13 родилась лишь благодаря закрытому конкурсу, проведенному летом 1938 года руководством НИИ-3 с участием сотрудников института. Тогда же появился новый снаряд РОФС-132 с увеличенной до 8,5 км дальностью стрельбы и повышенной эффективностью действия боевого заряда.
БМ-13 с этим снарядом в декабре 1939 года успешно выдержала полигонные испытания и была рекомендована к принятию на вооружение. Но это не произошло из-за противодействия тогдашнего наркома боеприпасов Сергеева, наркома обороны Ворошилова, его зама Кулика и командующего артиллерией РККА Воронова (единственного, кто после войны выразил сожаление по этому поводу), которые соответственно информировали Сталина.
Естественно, что при подобных обстоятельствах о широком развитии в Советском Союзе в предвоенные годы ракетного оружия не могло быть и речи. Плюс к тому в апреле 1941 года Наркомат боеприпасов вообще приостановил работы НИИ-3 по реактивным снарядам. Лишь 21 июня 1941 года Совет народных комиссаров (СНК) СССР принял постановление о развертывании серийного производства реактивных снарядов и боевых машин.
Но вместе с тем НИИ-3 НКБ был перепрофилирован на решение проблем авиации, передан сначала в ведение Совнаркома, а затем Наркомата авиапромышленности и переименован сперва в ГИРТ при СНК СССР, потом – в НИИ-1 НКАП. Основной задачей института в ту пору являлось создание реактивного самолета-перехватчика и двигателя к нему, справиться с которой не удалось. Реактивным вооружением в этот период занималась лишь небольшая часть сотрудников института. Результат их труда – снаряды к новым системам залпового огня и множество модификаций снарядов к РСЗО М-8, М-13 и М-31. Проводились работы по РС с дальностью стрельбы до 30 км и до 50 км, однако они не были доведены до сдачи на вооружение.
СЛЕДСТВИЕ ВЕРСАЛЯ
Одной из объективных причин прорыва Германии в вопросах создания реактивного вооружения явились условия, в которых она оказалась в результате поражения в Первой мировой войне. Версальским мирным договором для побежденной страны были установлены жесткие ограничения в области вооружений, а именно: артиллерия для 10 дивизий рейхсвера могла насчитывать лишь 204 орудия калибра 77 мм и 84 гаубицы калибра 105 мм. На каждое орудие разрешалось иметь по 1000 снарядов и на каждую гаубицу – по 800 снарядов.
Однако никакого запрета на производство, хранение и применение ракет в мирном договоре не было. Это позволило Германии, формально не нарушая его условия, развернуть неограниченные по масштабам работы в сфере ракетостроения. В 1930 году Управлением вооружений немецкой армии впервые поставило задачу создать ракетное оружие, обладающее дальностью, вдвое большей дистанции стрельбы известной пушки «Большая Берта» (120 км). Ракета должна была нести боевой заряд, в сто раз больший, чем снаряд «Берты» (то есть 1000 кг) и, чтобы попасть в район цели, управляться в полете.
Разработка такой ракеты началась в том же 1933 году на Куммерсдорфском полигоне, а в 1936-м специально для этого на северо-востоке Германии в деревне Пенемюнде на острове Узедом был построен мощный центр со своей производственной, лабораторной и испытательной базой, включая аэродинамическую трубу и завод жидкого кислорода. В этом центре трудились до 20 тыс. человек.
Военное руководство разработкой осуществлял будущий генерал Вальтер Дорнбергер, техническое – Вернер фон Браун. Их деятельность полностью поддерживалась и поощрялась высшим военным и государственным руководством Германии. На всякие работы по реактивной технике, не связанные с созданием ракетного оружия, был наложен негласный, но весьма жесткий запрет. К созданию ракет привлекли многие немецкие оружейные, авиастроительные, приборостроительные, электротехнические и химические фирмы (среди них – «Рейнметалл-Борзиг», «Хеншель», «Сименс», «АЭГ», «ИГ-Фарбен»).
По сведениям западных источников, к концу Второй мировой войны в Третьем рейхе в стадии разработки находились 138 проектов ракетной техники, со многими из которых был связан Пенемюндский центр. Проходили испытания опытные образцы около 20 образцов управляемых ракет классов «земля-земля», «земля-воздух», «воздух-земля» и «воздух-воздух» и до десятка видов неуправляемых ракет (наиболее значимые из них – залповые зенитные системы со снарядом «Тайфун» и пороховой снаряд «Рейнботе» с дальностью стрельбы до 160–200 км).
Только усовершенствованием ракеты Фау-2 в Пенемюнде занимались 2 тыс. человек, разработкой ЗУР «Вассерфаль» – 1220 человек. К серийному изготовлению ракетного оружия было привлечено до 800 заводов Германии и оккупированных ею стран, что обеспечило выпуск до 900 Фау-2 в месяц.
После окончания войны стало известно, что США намерены использовать немецкие достижения в ракетной сфере, конструкторов и инженеров рейха для создания собственных ракет. Американцам, например, удалось опередить войска Красной армии и занять часть Тюрингии, отнесенную ранее достигнутыми соглашениями к советской оккупационной зоне (передана СССР только в июле 1945 года). Вполне вероятно, что заокеанские союзники торопились в Тюрингию, потому что располагали данными разведки о нахождении в этой области крупнейших ракетных производств и эвакуированных из Пенемюнде специалистов.
В результате американцы захватили и вывезли в США большое количество изготовленных и неиспользованных немцами ракет, документацию на их изготовление и эксплуатацию. Переправили в Штаты и Вернера фон Брауна. Весной 1946 года в США начались пуски доставленных из Германии Фау-2. Становилось очевидным, что американцы приступили к разработке ракет с использованием немецких конструкторов...
Ответ Москвы последовал незамедлительно.
ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРОРЫВА
В целях кардинального ускорения развития реактивного вооружения в Советском Союзе 13 мая 1946 года Совет министров СССР принял постановление № 1017-419. Какие же меры в нем предусматривались?
Прежде всего было определен, что высшим правительственным органом управления необходимыми работами становится Специальный комитет по реактивной технике при Совете министров СССР. На него возлагалось рассмотрение и представление на утверждение председателя Совета министров СССР планов и программ развития научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по реактивному вооружению, определение и утверждение потребности в денежных ассигнованиях и материально-технических ресурсах для этих работ, контроль за выполнением министерствами и ведомствами заданий правительства и принятие совместно с соответствующими министрами и руководителями ведомств оперативных мер по обеспечению своевременного выполнения указанных заданий. Спецкомитет обязывался представить на утверждение председателю Совмина план НИОКР на 1946–1948 годы, предусматривающий в качестве первоочередной задачи воспроизведение с применением отечественных материалов дальнобойной управляемой ракеты типа Фау-2 и зенитной управляемой ракеты «Вассерфаль».
Одним из самых сложных оказалось решение вопроса об исполнителях этих работ. Наиболее близкой по производственным возможностям для изготовления БРДД и ЗУР являлась авиационная промышленность. Она располагала производственными мощностями для изготовления крупноразмерных заготовок корпусов ракет, имела свои двигательные производства и предприятия по производству радиоаппаратуры, чего не было ни у одной другой оборонной отрасли. Однако бывший в то время наркомом авиапромышленности Алексей Шахурин возражал против возложения на его комиссариат работ по БРДД и ЗУР, мотивируя это тем, что ему будет не по силам одновременное создание реактивных самолетов и ракет.
Поэтому в качестве головных, ответственных за разработку и производство отдельных типов реактивного вооружения, постановлением были определены: Министерство вооружения – по реактивным снарядам с жидкостными двигателями, Министерство сельскохозяйственного машиностроения – по реактивным снарядам с пороховыми двигателями и Министерство авиационной промышленности – по реактивным самолетам-снарядам.
Выполнение работ по заказам головных министерств по отдельным элементам реактивного вооружения возлагалось на министерства-смежники: Министерство электропромышленности – по наземной и бортовой аппаратуре управления, селекторной аппаратуре и телевизионным механизмам, радиолокационным станциям обнаружения и определения координат цели; Министерство судостроительной промышленности – по аппаратуре гироскопической стабилизации, решающим приборам, корабельным радиолокационным станциям обнаружения и определения координат цели и расстояния до снаряда, системам стабилизации корабельных стартовых установок, головкам самонаведения реактивных снарядов для стрельбы по подводным целям; Министерство химической промышленности – по жидким топливам, окислителям и катализаторам; Министерство авиационной промышленности – по жидкостным реактивным двигателям для дальнобойных ракет и производству аэродинамических исследований и испытаний ракет; Министерство машиностроения и приборостроения – по установкам, пусковой аппаратуре, компрессорам, насосам и аппаратуре к ним, а также другой комплектующей аппаратуре; Министерство сельскохозяйственного машиностроения – по неконтактным взрывателям, снаряжению и порохам.
В качестве органов управления работами по реактивной технике в соответствии с постановлением создавались: в министерствах вооружения, сельхозмашиностроения и электропромышленности – главные управления по реактивной технике, в министерствах химической промышленности, судостроительной промышленности, машиностроения и приборостроения – управления по реактивной технике, в Министерстве Вооруженных сил СССР – управления реактивного вооружения в составе ГАУ и в составе Военно-морских сил, в Госплане СССР – отдел по реактивной технике во главе с заместителем председателя.
В качестве одной из главных мер, обеспечивающих создание образцов реактивного вооружения, постановление предписывало открыть в министерствах научно-исследовательские институты, конструкторские бюро и полигоны по реактивной технике:
в Министерстве вооружения – научно-исследовательский институт реактивного вооружения и конструкторское бюро на базе завода № 88 со снятием с него всех других заданий;
в Министерстве сельхозмашиностроения – научно-исследовательский институт пороховых реактивных снарядов на базе ГЦКБ-1, конструкторское бюро на базе филиала № 2 НИИ-1 Министерства авиационной промышленности и научно-исследовательский полигон реактивных снарядов на базе Софринского полигона;
в Министерстве химической промышленности – научно-исследовательский институт химикатов и топлив для реактивных двигателей;
в Министерстве электропромышленности – научно-исследовательский институт с проектно-конструкторским бюро по радио- и электроприборам управления дальнобойными и зенитными реактивными снарядами на базе лаборатории телемеханики НИИ-20 и завода № 1 Министерства Вооруженных сил;
в Министерстве Вооруженных сил СССР – научно-исследовательский реактивный институт ГАУ и Государственный центральный полигон реактивной техники для всех министерств, занимающихся реактивным вооружением.
Для оснащения организаций, на которые возлагались работы по реактивной технике, Спецкомитету и министерствам разрешалось заказывать в Германии различное оборудование и аппаратуру для лабораторий научно-исследовательских институтов и Государственного центрального полигона в счет репараций. Спецкомитету также поручалось представить предложения о командировании в США комиссии, которой поручалось выполнение аналогичной задачи.
В целях быстрейшего освоения образцов ракетного вооружения, созданных в разгромленном рейхе, накопления опыта их проектирования, изготовления, сборки и испытаний постановлением предусматривалось направление советских специалистов для работы в специально создаваемых на территории Германии организациях, названных «конструкторскими бюро» и укомплектованных немецкими конструкторами и инженерами. Министерствам вооружения, сельхозмашиностроения, авиационной промышленности, электропромышленности, химической промышленности, машиностроения и приборостроения и Вооруженных сил СССР поручалось в месячный срок подготовить и представить на утверждение Спецкомитета планы научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по реактивному вооружению в Германии. Министерству Вооруженных сил СССР поручалось сформировать в Германии специальную артиллерийскую часть для освоения, подготовки и пуска ракет типа Фау-2.
Для обеспечения работ по реактивному вооружению в Германии предусматривались финансирование в объеме 70 млн. марок, организация продовольственного снабжения, обеспечение жильем, автотранспортом. Спецкомитету разрешалось устанавливать немецким специалистам, привлекаемым к работам по реактивной технике, повышенную оплату.
Во исполнение этой части постановления на территории советской оккупационной зоны Германии были созданы два института: «Нордхаузен» с задачей воспроизводства ракеты Фау-2 и «Берлин» с целью воспроизводства зенитных управляемых ракет и некоторых других образцов реактивного вооружения. Началось формирование бригады особого назначения (БОН) под командованием генерал-майора Александра Тверецкого для обеспечения пусков ракет Фау-2.
В указанных институтах и их филиалах трудились более тысячи командированных советских гражданских и военных специалистов и более шести тысяч немецких ученых, конструкторов, инженеров и рабочих. Благодаря совместной работе с немецкими коллегами, участвовавшими в разработках германского реактивного вооружения, и изучению найденной технической документации и образцов вооружения нашим спецам удалось в короткий срок (примерно за полгода) освоить и воспроизвести на русском языке с применением отечественных стандартов и материалов техническую документацию и чертежи изучавшихся образцов и частично изготовить их. За короткое время посланцы Спецкомитета приобрели знания и опыт, позволившие им в дальнейшем создавать отечественные образцы реактивного вооружения более высокого уровня.
Далее в постановлении намечался перевод в СССР к концу 1946 года созданных в Германии конструкторских бюро и немецких специалистов. (Переезд немецких специалистов по реактивному вооружению –около 300 человек – фактически состоялся 23 октября 1946 года, а основной состав советских специалистов возвратился в СССР до конца того же года.)
В качестве мер кадрового обеспечения постановление предусматривало: передачу Министерству вооружения из Министерства авиапромышленности 20 специалистов по двигателям, аэродинамиков, самолетостроителей и др.; организацию в вузах Министерства высшего образования (МВО) подготовки инженеров и научных работников по реактивной технике, а также переподготовки студентов старших курсов других специальностей на специальность по реактивному вооружению; отбор и переподготовку 500 специалистов из НИИ МВО и других министерств и направление для работы в министерства, занимающиеся реактивным вооружением.
Для материального стимулирования людей Спецкомитету поручалось представить на утверждение председателю Совета министров СССР положение о премировании за разработку и создание реактивного вооружения и предложения о повышенных окладах для особо квалифицированных специалистов, а также разрешалось приравнять вновь создаваемые научно-исследовательские институты и конструкторские бюро по реактивному вооружению в отношении заработной платы и снабжения промышленными и продовольственными товарами к научным учреждениям Академии наук СССР.
Постановление Совета министров СССР от 13 мая 1946 года по своему масштабу и значению вполне заслуживает быть названным историческим. Оно заложило основы реального формирования отечественной ракетной прикладной науки и ракетно-космической промышленности.
