Георгий Колыванов Исаев А.В. От Дубно до Ростова. – М.: ACT, Транзиткнига, 2005, 710, [10] с., 32л. ил. (Неизвестные войны).
В последние годы прилавки книжных магазинов буквально заполонили издания, в которых предпринимаются попытки по-новому взглянуть на ход Великой Отечественной (Второй мировой) войны. Казалось бы, появление таких исследований надо только приветствовать. Однако вот беда: их авторы, судя по всему, знакомы со стратегией и оперативным искусством весьма поверхностно. Один из наиболее показательных тому примеров – книга Алексея Исаева, посвященная, как сказано в аннотации, «боевым действиям на юго-западном направлении советско-германского фронта в июне–ноябре 1941 года» и предназначенная «для широкого круга читателей, интересующихся военной историей».
КОЕ-ЧТО О ПЛАНИРОВАНИИ
Но что же почерпнет «широкий круг читателей» из сочинения г-на Исаева? Откроем страницу 12, заглянем в подраздел «Планы сторон». Там, в частности, говорится следующее: «Любое военное планирование, как тактическое, так и стратегическое, начинается с анализа местности на поле предстоящей операции».
К сведению исследователя: как такового «военного планирования» нет в принципе. Есть стратегическое, есть оперативное. А уж тактическое планирование – и вовсе ноу-хау, неизвестное ранее военной науке. Ведь согласно ей планирование операции (боевых действий) – детальная разработка содержания и последовательности выполнения войсками (силами) поставленных задач, распределения их усилий по направлениям действий, взаимодействия, обеспечения и управления.
На практике любой офицер-оператор руководствуется определенной методикой принятия решения и планирования операции. Последовательность работы (в оперативном и оперативно-стратегическом звене) выглядит следующим образом:
1. Уяснение задачи, расчет времени.
2. Оценка обстановки и определение замысла операции.
3. Определение задач войскам.
4. Рассмотрение предложений по боевому применению родов войск и специальных войск.
5. Завершение работы по принятию решения.
6. Доведение задач до войск.
7. Завершение планирования и утверждение документов плана.
В планировании выделяют следующие этапы:
– подготовительный,
– первый – разработка решения командующим,
– второй – детализация планов на основе решений подчиненных,
– третий – согласование и утверждение планов.
Где здесь исаевская «оценка местности»? А в пункте 2 – «Оценка обстановки». Она включает оценку: противника; своих войск (сил); соседей; района операции (боевых действий); местности; времени года и суток; а также других факторов, влияющих на выполнение поставленной задачи.
На основе сопоставления частных выводов по каждому элементу обстановки делаются общие выводы.
НЕВЕДОМЫЙ «ПРОФИЛЬ» И ПРОЧИЕ ПАССАЖИ
Теперь посмотрим, как автор анализирует планы операций Красной армии. Ознакомимся с текстом на странице 20.
«┘После изменения профиля государственной границы в 1939 г. «Припятская проблема» перестала быть головной болью советского командования и стала головной болью командования немецкого. Кстати говоря, в работе над «Барбароссой» немцы привлекали книгу М.Н. Тухачевского «Поход за Вислу». Присоединение летом 1940 г. прибалтийских государств, Бессарабии и Буковины привело к последнему предвоенному изменению линии границы, от которой можно вести отсчет разработки оперативных планов. Экономико-географическими факторами, определявшими теперь варианты действий советской стороны, были: сильно укрепленный район Восточной Пруссии, состояние дорожной сети в Белоруссии и на Украине и наличие у Германии союзников в лице Венгрии, Румынии».
Что такое «профиль государственной границы», знает, наверное, только Алексей Исаев. На самом деле профиль: 1) вид лица или предмета сбоку, 2) вертикальный (продольный или поперечный) разрез, сечение какого-либо участка, поверхности, предмета, 3) совокупность основных, типических черт, характеризующих хозяйство, профессию, специальность.
Как соотнести профиль с государственной границей – загадка.
Что касается привлечения к работе над «Барбароссой» книги М.Н. Тухачевского «Поход за Вислу», то хорошо бы уточнить – как привлекали, в каком объеме, в каком месте и как именно. И что означает фраза: «После изменения профиля государственной границы в 1939 г. «Припятская проблема» перестала быть головной болью советского командования и стала головной болью командования немецкого»? В каких источниках она зафиксирована, эта самая «головная боль»?
Но читаем дальше.
«Разработчиком документов советского военного планирования являлся начальник Генерального штаба Красной Армии. Соответственно руководителями оперативных разработок были последовательно маршал Советского Союза Б.М. Шапошников (до августа 1940 г.), затем – генерал армии К.А. Мерецков (до февраля 1941 г.), а в последующем – генерал армии Г.К. Жуков. Непосредственными исполнителями были генерал-майор A.M. Василевский (северное, северо-западное и западное направления), генерал-майор А.Ф. Анисов (юго-западное и южное направления), а также генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин».
Человек, хотя бы мало-мальски знакомый с особенностями стратегического планирования в Генеральном штабе, никогда бы ничего подобного не написал. Причем военного специалиста здесь особенно потрясет пассаж: «Разработчиком документов советского военного планирования являлся начальник Генерального штаба Красной Армии».
Кстати, в труде, на который достаточно часто ссылается Алексей Исаев, – «1941 г. Уроки и выводы» (М.: Воениздат, 1992), – суть дела изложена намного грамотнее:
«Основные документы оперативного планирования разрабатывались и перерабатывались под руководством начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова (до августа 1940 г.), затем генерала армии К.А. Мерецкова (до февраля 1941 г.), а в последующем – генерала армии Г.К. Жукова при непосредственном участии генерал-майора А.М. Василевского, генерал-лейтенанта Н.Ф. Ватутина и других генералов. Высокий уровень штабной подготовки, богатая практика и интеллигентность позволяли Б.М. Шапошникову построить работу на основе уважения и доверия к подчиненным. Учитывая важность планирования, он лично проводил большинство оперативных расчетов и готовил свои соображения по стратегическому развертыванию Вооруженных Сил».
Так ближе к истине.
Затем в книге Исаева – еще одно «открытие»: «Документы такой важности и секретности в СССР писались от руки на бланках «Народный комиссар обороны СССР».
Тут сразу становится ясно, что автор даже и близко не знаком с основами и документами стратегического планирования. Они никогда не разрабатывались на бланках «Народный комиссар обороны СССР». На подобных бланках готовили разве что служебные записки и доклады. В частности, «Соображения┘» от 15 мая 1941 года, обнаруженные в архивах группой Александра Яковлева, оформлены не в качестве документа стратегического планирования, а в виде записки наркома обороны товарищу Сталину. Разумеется, в соответствии с нормами делопроизводства она была исполнена на бланке.
Что касается «писались от руки», то и это необязательно. Да, документ с грифом «Особой важности» должен писать от руки сам разработчик. Это делалось с одной целью – исключить из процесса подготовки машинистку (как возможный канал утечки информации). Однако если допущенный к стратегическому планированию офицер-оператор владел машинописью, то ему разрешалось исполнять эти документы на машинке. Так что были и есть исключения.
ГЛАВНОЕ – ХОТЯ БЫ НЕ ИСКАЖАТЬ
Впрочем, продолжим читать книгу г-на Исаева:
«Заголовок советских военных планов 1940 г. – «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза». Результат размышлений Б.М. Шапошникова над новым профилем границы (вновь таинственный «профиль»! – Г.К.) был отражен в документе, датированном 19 августа 1940 г.».
Опять обратимся к труду «1941 г. Уроки и выводы», посмотрим, что говорится в нем:
«События второй половины 1939 – начала 1940 г. коренным образом изменили стратегическую обстановку в Европе. Произошло перемещение советских войск, изменились государственная граница, боевой состав военных округов. Были внесены существенные изменения в планы развития Вооруженных Сил. В связи с этим план военных действий, утвержденный правительством в ноябре 1938 г., оказался нереальным.
В Генеральном штабе под руководством его начальника Маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова после окончания советско-финляндской войны разрабатывался основной документ «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940–1941 гг.». Первый вариант плана был разработан к середине 1940 г. Однако ввод советских войск на территорию Прибалтийских республик, в Северную Буковину и Бессарабию, а также формирование новых соединений потребовали существенной доработки этого документа.
Во исполнение решения Главного военного совета от 16 августа 1940 г. 18 сентября Советскому правительству был представлен доклад «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940–1941 гг.».
Согласимся, тут все изложено гораздо корректнее. И без «профилей». И в целом – если автор не в состоянии процитировать доступный и известный источник, то хотя бы не надо ничего искажать. Тем более, не следует приписывать свои мысли и сомнения начальнику Генерального штаба, о которых он ни письменно, ни устно никогда не заявлял. По Алексею Исаеву: «┘К.А. Мерецков к тому моменту уже имел печальный опыт штурма «линии Маннергейма» зимой 1939–1940 гг., и перспектива взламывать куда более совершенные укрепления немцев в Восточной Пруссии его явно не прельщала». Хорошо бы опять-таки дать ссылку – где и когда Мерецков говорил об этой перспективе и о процессе «прельщения».
Но дальше – еще круче: «Позволим себе ненадолго отвлечься. Пусть читателя не удивляют наступательные задачи в советских планах. Наступление не значит агрессия. Пассивную задачу обороны страны на оперативном и стратегическом уровне можно решать активными действиями, наступлением».
Как прокомментировать подобное, не ведаю. Сказки Алексея Исаева – да и только.
А вот этот фрагмент в комментарии нуждается. Анализируя предвоенные планы, автор на (стр. 24) утверждает: «Группировка, сосредоточиваемая против южной Польши, должна была нанести удары в форме, сходной с излюбленными немцами «Каннами», то есть наступлением флангов по сходящимся направлениям с обороняющимся центром┘»
Группировки, отмечу во-первых, не сосредоточиваются, а создаются – для решения вполне конкретных оперативных задач, а не «против» географических регионов. Во-вторых, фланги – не наступают, а центр – не обороняется. Возможно (сам не подозревая об этом), Алексей Исаев имел в виду одну из форм оперативного маневра – удар по сходящимся направлениям. Грамотный офицер-оператор (речь в данном случае идет о способе фронтовой наступательной операции) выразился бы приблизительно так: «Нанесение войсками фронта фланговых ударов по сходящимся направлениям с целью окружения и уничтожения основных сил противостоящей группировки противника с одновременным развитием наступательной операции в глубину».
Между тем Алексей Исаев вновь демонстрирует свои познания в военном искусстве (стр. 30):
«Мобилизационное развертывание. Сначала немного теории, без которой нельзя понять механизм вступления страны и армии в войну. Проблемой многих исследований о Великой Отечественной войне является отсутствие объяснений большинства базовых принципов. Представьте, что учитель физики не будет объяснять ученикам суть законов Ньютона, а сразу приступит к решению задач, периодически говоря: «Как мы знаем из второго закона Ньютона...» Одним из таких базовых понятий военного дела является мобилизация».
Сперва о военном деле. Военное дело, как известно, собирательный термин, который в широком понимании охватывает все вопросы военной теории и практики, связанные со строительством, подготовкой и действиями вооруженных сил государства в мирное и военное время, а также с подготовкой населения и страны на случай войны. В узком смысле военное дело в СССР означало систему знаний, необходимых всем военнослужащим и военнообязанным для успешного выполнения своего воинского долга (в военной присяге воин давал торжественное обещание добросовестно изучать военное дело). В этих целях юноши допризывного и призывного возрастов проходили в СССР начальную военную подготовку.
Однако среди офицеров-операторов (среди профессионалов, иными словами) термин «военное дело» не используется. Не применяется, он, разумеется, в ходе стратегического и оперативного планирования.
Теперь о мобилизации.
Генштабист бы начал «теорию вопроса» со стратегического развертывания. Это, напомню, комплекс мероприятий и действий по переводу Вооруженных сил с мирного положения на военное (с проведением мобилизационного развертывания), создания группировок ВС на театрах военных действий и в глубине территории страны для организованного вступления в войну, отражения агрессии противника и успешного проведения первых стратегических операций начального периода войны.
И, наконец, о переводе Вооруженных сил с мирного на военное положение. Это приведение ВС в боевую готовность с проведением мобилизации (мобилизационного развертывания) войск и сил флотов, непосредственная подготовка их к выполнению боевых задач по планам первых операций. Так что правильнее говорить – мобилизация (мобилизационное развертывание).
Базовых же принципов (они же понятия – опять-таки по Исаеву) военного дела не существует в природе. Есть военная наука. В структуру военной науки входит теория военного искусства. Она включает теорию стратегии. В стратегии имеются категории – наиболее общие понятия, отражающие самые существенные стороны, элементы и черты войны, вооруженной борьбы, военных действий стратегического масштаба, подготовки вооруженных сил и страны к отражению агрессии.
Существует система категорий военной стратегии. В частности, есть общие категории: война, армия, вооруженные силы, агрессия, вооруженная борьба, характер войны, политическая цель войны, способы развязывания войны, способы ведения и пр. Есть и частные категории: виды стратегических действий, способы стратегических действий, формы стратегических действий, стратегические операции, стратегическое развертывание.
Составной частью стратегического развертывания является перевод Вооруженных cил с мирного положения на военное. Последний предполагает мобилизацию (мобилизационное развертывание).
А Исаев рассуждает о каких-то «базовых принципах (понятиях)». Ближе к военной науке надо быть, однако. Отсебятины в этом вопросе не требуется.
ДЛЯ КОГО ПРЕДНАЗНАЧЕНА?
У Алексея Исаева по тексту немало и других ляпов. Но если даже останавливаться только на самых-самых – получится фолиант, не уступающей в объеме рассматриваемой книге (710 страниц). Однако пройти мимо этого фрагмента (стр. 34) никак нельзя:
«Стратегическое развертывание. Помимо мобилизации, для ведения начальных операций войны требуется перевезти свежеотмобилизованные дивизии из мест постоянной дислокации на нужный театр военных действий (ТВД). Или, во всяком случае, перебросить на ТВД вероятного конфликта призывников и мобилизуемые автомашины, тракторы и лошадей для уже находящихся там дивизий, содержащихся по штатам мирного времени. Это весьма внушительный объем перевозок по железнодорожной сети государства. Такой процесс называется развертыванием».
Тут что ни предложение, то сапоги всмятку. «ТВД вероятного конфликта» (масло масляное) – это мелочь. Не начальные операции, позвольте заметить, а первые. Начальным бывает период войны. И о главном – автор вообще не понимает, что такое стратегическое развертывание, а что такое оперативное (о существовании последнего Исаев, похоже, не подозревает).
Обратимся опять к азбуке.
Составные части стратегического развертывания:
перевод Вооруженных сил с мирного положения на военное;
оперативное развертывание войск (сил) на театрах военных действий;
стратегические перегруппировки войск (сил) из внутренних районов страны на театры военных действий и между ними;
развертывание первоочередных стратегических резервов.
Конкретно об оперативном развертывании. Цель – создание и построение группировок войск (сил) на театрах военных действий для отражения агрессии и проведения первых операций.
Составные части оперативного развертывания:
усиление разведки, сил и средств боевого дежурства и боевой службы;
занятие рубежей, позиций и назначенных районов войсками и силами прикрытия, силами и средствами ПВО, артиллерии, флота, участвующих в огневых ударах;
перебазирование авиации на оперативные аэродромы;
развертывание тыла фронтов, флотов, армий, корпусов, а также сил и средств технического обеспечения;
занятие полос обороны (выход в районы оперативного предназначения) войсками фронтов, отдельными армиями, корпусами первого оперативного эшелона;
выдвижение и занятие районов сосредоточения (полос обороны) войсками фронтов второго оперативного эшелона, резерва;
создание территориальной обороны в соответствующих границах.
Вот это авторам, которые собираются что-либо анализировать в предвоенное время и начальный период войны, надо выучить назубок. Переставил слова или мероприятия – и сразу впал в ересь.
Что касается «внушительного объема перевозок по железнодорожной сети государства», то с определенной долей воображения его можно пристегнуть разве что к стратегическим перегруппировкам.
В заключение уместно задать вопрос: для кого предназначена книга «От Дубно до Ростова»? Если для детей старшего школьного возраста, для юношества, то надо со всей прямотой и откровенностью сказать – автор формирует у них совершенно неверные представления о стратегии и оперативном искусстве. Если же это труды для старшего офицерского и оперативного состава Вооруженных сил, то ничего, кроме снисходительных усмешек, умозаключения Алексея Исаева вызвать в этом случае не могут.
Дарья Гармоненко