Аркадий Ровнер Сегодня редко вспоминают Елену Петровну Блаватскую. На фоне глобальных обвалов и катастроф XX столетия и мрачных предзнаменований наступившего века ее эпоха кажется благодушной и спокойной.
Годы ее жизни (1831–1891) ассоциируются скорее с научной и промышленной революциями, нежели с крупными войнами и социальными потрясениями в Европе. Грузная фигура и усталый взгляд Елены Блаватской на известной фотографии кажутся нам знакомыми и не обещают ничего нового и интригующего. Более того, все, связанное с Блаватской, сегодня кажется плоским и устарелым на фоне ярких духовных «светил» последующего периода, таких, как Рудольф Штейнер, Джидду Кришнамурти, Георгий Гурджиев, Рене Генон, Петр Успенский, Юлиус Эвола┘
Можем ли мы извлечь новый урок из полузабытой истории о необыкновенной русской женщине, принесшей на Запад знаменитую «Тайную доктрину»? Ее книги в свое время вызвали грандиозный бум и были яблоком раздора между теми, кто ее проклинал, и теми, кто ее защищал и поддерживал. Созданное ею теософское учение обратило к себе умы и сердца таких людей, как Константин Циолковский, Александр Скрябин, Микалоюс Чюрленис, Махатма Ганди, Николай и Елена Рерихи, Максимилиан Волошин, Пол Клее, Василий Кандинский, Пит Мондриан и многих других.
Жизнь в воображении и действии
Родившаяся 175 лет назад в семье военного и давно обрусевшего немца Петра Алексеевича Гана и популярной романистки Елены Андреевны Фадеевой, праправнучки эмигрировавшего в Россию француза-гугенота, Елена в детстве вместе с семьей жила кочевой жизнью.
«До девяти лет, пока я жила в полку у отца, единственными моими няньками были солдаты артиллерии и калмыки-буддисты», – вспоминала Блаватская. В юности Елена отличалась мощным воображением, не только захватывающим окружающих, но и подчиняющим их ее воле. Она так писала в своем дневнике: «Счастье женщины – в обретении власти над потусторонними силами. Любовь всего лишь кошмарный сон».
Жена тифлисского губернатора Ермолова, дружившая с семьей Фадеевых, писала о ней как о «блестящей, но отличающейся крайним своеволием, никогда и никому не подчинявшейся девушке».
Еще не достигнув 17 лет, в 1848 г. Елена выходит замуж за немолодого чиновника Никонора Васильевича Блаватского, который вскоре становится вице-губернатором Эриваня. Через три месяца она оставляет мужа и отправляется в Константинополь. Начинается путешествие, целью которого является легендарный Тибет, населенный людьми, чьи религии и культуры столетиями оставались дразнящей загадкой для Запада.
По словам самой Блаватской, на пути в Тибет она несколько раз побывала в Египте, Греции, Великобритании, Америке, Японии, Китае, Индии, Цейлоне и других экзотических местах. В Тибете она прожила длительное время, учась у необыкновенных наставников.
Вечная истина заговорила
В 1873 году, закончив свои 27-летние странствия, Блаватская поселилась в Нью-Йорке, приняла американское гражданство и начала сотрудничать с такими изданиями, как «Трибьюн» и «Дейли таймс». Кроме того, она печаталась в катковском «Русском вестнике», публикуя там свои путевые заметки, составившие позже ее замечательную книгу «В пустынях и дебрях Индостана».
В Нью-Йорке она встретила людей, ставших впоследствии ее верными сподвижниками по теософскому движению, в частности полковника Генри Олькотта и ирландца-адвоката Уильяма Джаджа. 7 сентября 1875 года в тесноватой квартире русской эмигрантки на Ист-сайде Манхэттена вместе с 17 друзьями она создала Всемирное Теософское общество. Через полтора десятка лет, к году ее смерти, оно насчитывало уже 100 тысяч адептов.
Члены нового общества обязывались вносить дух учения не только в свою жизнь, но и распространять теософские знания среди друзей, знакомых и родственников. Они также должны были быть готовыми к самопожертвованию и бояться лишь суда своей совести. Блаватская полагала, что каждый человек должен слушать лишь «голос своего высшего Я – того божественного начала, которое составляет его истинную суть».
Новое общество предполагало создать ядро всечеловеческого братства без различия национальности и религии на основании изучения философских и религиозных учений. Его целью было нахождение общей для всех Истины, а также исследование и раскрытие всего необъяснимого и сверхчувственного в природе и человеке.
Этому исследованию были посвящены многие книги Блаватской и прежде всего два огромных тома «Разоблаченная Изида» и «Тайная доктрина». Она никогда не претендовала на авторство, утверждая, что через нее говорит вечная Истина. Естественно, это была ее собственная интерпретация «последней Истины», обусловленная эпохой и ее личными обстоятельствами. И все-таки масштаб ее мышления, сила проникновения в сокровенные глубины восточных и западных традиций и грандиозность задач, которые ставились и решались этой удивительной женщиной, не поддаются простому объяснению.
«Существует большая разница между установленными религиями и теософией, – писала Блаватская. – Религии опираются на доверие и суеверие, представляют собой веру в авторитет; теософия же опирается на убеждение и представляет собой веру в свою духовную интуицию. Она не придерживается никакой религии и никакой философии».
Кроме учения о Первоначалах, предвечном Абсолюте и троичном Логосе «Тайная Доктрина» содержит в себе учение об эволюции и инволюции, учение о карме и четырех человеческих расах, о нашей пятой и о грядущей более совершенной шестой. Даже учитывая историческую обусловленность всех этих идей, нельзя не поражаться героизму ее замысла и грандиозности ее построений.
Любое раскрытие истины неизбежно связано с ее искажением из-за косности языка и ограничений, накладываемых на говорящего и на слушающих их конкретной культурой и личной судьбой. Блаватская понимала это и понимала закономерность страданий, которые возникают на этом пути. Более того, она отважилась говорить о тех, от кого она получила свое знание, но как?
«Знание приходит в видениях, сперва в сновидениях, позже в картинах, раскрывающихся внутреннему зрению во время медитации. Таким способом мне были преподаны система эволюции, законы бытия и все, что я знаю о тайнах жизни и смерти, о карме. Ни одно слово не было мне сказано обыденным образом, разве для подтверждения того, что я уже знала», – писала Блаватская.
А вот отрывок из письма к подруге детства, датируемого 1870 г.: «Ты не можешь представить, в каком очарованном мире картин и видений я живу! Пишу Изиду – не пишу, а скорее списываю и рисую, что она сама мне показывает┘ У меня дыхание захватывает! Медленно выплывают и проходят передо мной, как в волшебной панораме, века за веками, образы за образами, и я их мысленно соединяю, складывая в уме эпохи и года, и верно знаю, что ошибки быть не может», и далее: «Разумеется, не я это делаю, а мое ego, высший принцип, живущий во мне, да и то с помощью моего наставника – учителя, который во всем мне помогает».
Что ж, многие художники и мыслители подписались бы под такими признаниями. Многие персонифицировали источник своих откровений, вспомним хотя бы Сократа, Руми и Данте, и многие из них подвергались гонениям. Не избежала гонений и Елена Блаватская, утверждавшая, что получила свои знания и миссию от «махатм», «адептов» или «архатов», и настаивая на их реальности. В результате в 1878 г. основательница Теософского общества и ее сподвижники были вынуждены переселиться в Индию, но и там они не смогли найти защиту от своих «объективных» разоблачителей.
В 1884 г. Блаватская, которую ученики с благоговением именовали «Madame» или «Эйч-пи-би» (HPB – английские инициалы ее имени), снова вернулась в Европу. Ее окружали все новые последователи и почитатели. В последние годы жизни тяжелобольная Блаватская продолжала работать, писать политические и этнографические статьи и рассказы о путешествиях, основала журналы Theosophist и Lucifer в Британии и Lotus blеu во Франции.
8 мая 1891 года Елена Блаватская скончалась в своем рабочем кресле. Ее тело было кремировано, и пепел разделен на части, которые хранятся в Индии, Нью-Йорке и Лондоне.
Альтернативные духовные пути
Феномен альтернативных духовных путей всегда притягивал к себе внимательный взгляд наблюдателей. Христианство на протяжении своей истории непрерывно боролось с «ересями» или же включало новые взгляды и подходы в свою духовную палитру. Такой ересью было когда-то лютеранство, отстоявшее свои принципы и сформировавшее самостоятельную христианскую конфессию. В европейской истории существуют сотни духовных течений, идущих вразрез с догмами господствующих мировоззрений. Такой же была духовная история буддизма, проявившего, однако, значительно больше терпимости к своим вольнодумцам и реформаторам.
С конца XIX века духовные моды на Западе начали меняться с калейдоскопической быстротой и продолжают меняться сегодня, захватывая все новые культурные пласты. Великие мировые религии, подобно мощным дамбам, пытаются удержать размывание берегов человеческих душ. Но духовная динамика не может сохраняться там, где нет искренности и восприимчивости к новым социальным и культурным процессам. Происходит все больший откат от проверенных временем религиозных обрядов и возникает все больший интерес к синкретическим формам духовности.
Альтернативными путями были в свое время буддизм и христианство, осуждаемые и преследуемые великими религиями, в лоне которых они зародились. Другие духовные ростки, современные буддизму и христианству, не стали деревьями и были растоптаны историей. Но та почва, которая дает новые и новые всходы, – это наша живая Вселенная, поколение за поколением вскармливающая души и тела людей и под конец принимающая их опять в свое лоно. Елена Блаватская называла ее Непознаваемой сущностью, Первоистоком или Единым космическим сверхразумом.
«Безжалостно снимая с каждой религии ее внешние, внесенные в ходе истории сиюминутными конкретными человеческими потребностями особенности, Тайная доктрина стремится обнаружить тождественность корней каждой религии с другими религиями, то есть найти один и тот же источник мистической информации ее основоположников, и синтезирует в себе эти истины», – пишет тонкая исследовательница учения Блаватской Валентина Пазилова. Такова тайна «Тайной доктрины» Елены Блаватской, ведущая от проявленных религий к их непроявленному истоку, провозглашающая «братство религий» вместо исключительной истинности одной религии за счет остальных.
Теософия и сегодня вызывает почти те же бурные эмоции, что и прежде. Можно отметить, что список ее противников значительно расширился за счет тех, кто испытал на себе мощное влияние теософских идей и заимствовал их важнейшие принципы, варьируя каждый в соответствии со своими задачами их форму и окраску.
Так, Рудольф Штейнер, бывший глава теософской секции Германии, позже создал свою собственную «духовную науку» антропософию. Ее истоки в отличие от Блаватской он нашел в мистериях западной традиции. Рене Генон, сформированный в недрах папюсовского ордена мартинистов с сильными теософскими обертонами, впоследствии написал две книги против теософии: «Теософия: история одной псевдорелигии» и «Спиритическое заблуждение». Тем не менее это не помешало ему создать идеалистическую метафизику, созвучную в своих главных чертах с теософской.
Благодушно отзывавшийся о теософии Георгий Гурджиев также не избежал судьбы тех, кто заимствовал из теософского наследства психологические и космогонические идеи, талантливо их модифицируя. Разумеется, при этом каждый реформатор подчеркивал свое расхождение с теософией и радикальную новизну своего учения.
«Виват, Блаватская!»
После смерти Елены Блаватской лидерами теософского движения становятся бывшая социалистка и суфражистка Анни Безант и американский спиритуалист Чарлз Ледбитер. Конец ХIХ и начало ХХ века – время триумфа теософских идей. Теософское движение распространило свое влияние на многие страны Востока и Запада, привлекло к себе ярких ученых, художников, музыкантов, поэтов и сотни тысяч рядовых адептов.
Однако это было также и время глубокого кризиса теософского движения, который в сознании его предводителей преломился в виде вопроса о духовном наследовании. С отказом выбранного ими в свои преемники Кришнамурти от теософского наследства и роспуском Ордена звезды на Востоке заканчивается триумфальная эпоха теософии и начинается тусклый и теневой этап ее существования, длящийся по сей день. Однако чуткие души помнят о Елене Блаватской и роли созданного ею движения в духовном пробуждении Запада.
«Теософское общество было самой влиятельной организацией своего времени, которой мы обязаны широким распространением духовных знаний, – говорится в каталоге лос-анджелесской художественной выставки 1981 года «Духовное в искусстве». – Оно заняло прочное место в истории как распространитель идей о перевоплощении и карме... оно прославилось деятельностью по возрождению буддизма на Цейлоне и индуизма в Индии; оно содействовало сравнительному религиоведению; оно убедило многих в том, что основные доктрины всех великих религий исходят из единого источника┘»
А вот как оценивал Елену Блаватскую известный американский писатель Курт Воннегут в статье «Таинственная госпожа Блаватская»: «Мир и честь госпоже Блаватской! Мне страшно нравится, что она была американской гражданкой... При всех своих странностях это была очень славная женщина: всех людей она почитала своими братьями и сестрами ≈ она была гражданкой мира. Между прочим, у нее есть и такие слова: «Не допускай, чтобы палящее солнце осушило хоть единую слезу боли прежде, чем ты сам сотрешь ее с очей страждущего». Виват, Блаватская!»
