Павел Проценко
Экземплярскому принадлежит честь первенства в разработке просвещенного православного взгляда на творчество и мировоззрение Льва Толстого.
Фото из архива автора
В 1901 году Лев Толстой был отлучен от Церкви, в силу чего с точки зрения официальной Церкви писатель перестал быть православным христианином. Но не все согласились с таким суровым решением Святейшего Синода. В Православной Церкви нашлись уважаемые, образованные люди, которые выступили в защиту писателя, в том числе в печати. Они считали, что Толстой, несмотря на его критику официальной церковности, искренне проповедовал образ жизни, близкий к христианскому идеалу. Одним из таких защитников отлученного Толстого стал профессор Киевской духовной академии Василий Ильич Экземплярский. История этого выступления православного богослова в защиту великого писателя поучительна и кажется сегодня вполне актуальной.
Василий Экземплярский родился в 1875 году в Киеве в семье известного киевского священника и педагога. Когда сыну исполнилось девять лет, отец овдовел, вскоре принял монашество с именем Иероним и был возведен в сан епископа. Умер он в сане архиепископа Варшавского в 1905 году.
Василий рос в обстановке благочестия, которым в его домашнем быту были пронизаны все стороны реальности. После окончания гимназии и духовной семинарии он поступает в Киевскую духовную академию и оканчивает ее с отличием. В 1902 году становится приват-доцентом кафедры нравственного богословия КДА. Особенностью его преподавания стало желание сделать отвлеченный учебный предмет понятным и близким слушателям. Василий Ильич считал, что «душой нашей науки, ее движущим началом есть вера в то, что слова Христа – «дух и жизнь». Обладая большими познаниями в области философии и богословия, он стремился представлять реальность такой, как она есть, давая ответы на ее «больные» проблемы, не подгоняя христианскую этику под идеологическое задание, будь то задание Церкви как социального института или же государственный заказ. Для него самого важно было уяснить, как необходимо действовать христианину в условиях современности, не идя на компромиссы ради того, чтобы удобнее вписаться в окружающий мир.
В начале XX века в русском обществе пробудился интерес к религии. В столицах возникают религиозно-философские общества (РФО), в 1906-м таковое создается в Киеве, а его бессменным секретарем с 1907 года становится Экземплярский. Если в столицах члены общества – люди светские, ищущие диалога с Церковью, то особенностью киевского кружка было то, что его участниками стали люди Церкви, идущие навстречу обществу, что вносило в деятельность киевлян дух церковности. Костяк киевского РФО составляли либеральные преподаватели Духовной академии. Однако это был либерализм традиционалистский, консервативный, обогащенный элементами христианского социализма.
Вместе с прогрессивным крылом академической преподавательской корпорации Экземплярский в 1905 году участвует в работе над новым Уставом православных духовных академий, целью которого было дать высшей богословской школе самоуправление. Под давлением церковной общественности Синод принимает временное положение, по которому академии получают частичную автономию. В это же время Василий Ильич пишет статьи против смертной казни, активным противником которой он являлся. В 1910 году выходит в свет его новая книга «Учение древней Церкви о собственности и милостыне», где он на основе патристики излагает социальное учение древней Церкви, в основе которого лежит всепокрывающая любовь к ближнему.
В 1911 году к нему обращается московское издательство «Путь» с просьбой принять участие в сборнике, посвященном религиозным воззрениям Льва Толстого. Его статья под названием «Гр. Л.Н.Толстой и св. Иоанн Златоуст в их взгляде на жизненное значение заповедей Христовых» появляется в сборнике через год рядом с текстами Сергея Булгакова, Василия Зеньковского, кн. Евгения Трубецкого, Андрея Белого, Николая Бердяева, Владимира Эрна и Александра Волжского (Глинки). С одной стороны, все эти авторы критикуют рационализм писателя, его схоластичность. Уже в предисловии они заявляют, что «религия Толстого не есть наша религия. Отрицание им веры в Христа┘ и в Его Церковь┘ проводит непреодолимую черту между религией Толстого и нашим пониманием христианства». Однако они подчеркивают, что как великий художник, как человек с обостренной совестью Толстой выражает глубокие интуиции христианства и, в частности, православия. Тем самым они защищали писателя от огульных обвинений в антицерковной деятельности.
Статья Экземплярского выделялась на общем фоне тем, что была построена на сопоставлении текстов Иоанна Златоуста и Толстого по ряду вопросов, волновавших обоих. В частности, для них одинаково была неприемлемой смертная казнь, оба были сторонниками непротивления злу силой. Но более того, в своей статье Василий Ильич сосредотачивается на общих взглядах на Евангелие, бывших у епископа древнего Константинополя и у современного русского писателя. Святитель Иоанн исходил в своей жизни из верности догматам Церкви как надежнейшему пути по воплощению евангельских заповедей. Толстой подходил к словам Христа как моралист. Но оба видели в Евангелии не теорию, а руководство к действию в обыденной жизни.
Анализируя позиции великого пастыря и великого писателя по актуальным для человека вопросам, Экземплярский показывал, что догматическая верность епископа и анархический бунт писателя против церковных догматов приводили их к единому выводу: необходимости буквально следовать словам Христа. «По мысли святителя, – писал Василий Ильич, – те самые догматы, которые, по мысли гр. Толстого, могли усыплять совесть христиан, эти самые догматы и требуют от верующих следования заповедям Христа». «Как видим, перед великим проповедником стояла такая же проблема, как и перед гр. Л.Н.Толстым и каждым современным богословом: закон Христов или закон человеческий, закон борьбы за свое существование или закон служения другим, любовь или эгоизм». «Графа Толстого отделяют от св. Иоанна Златоуста полторы тысячи лет, но решают они один и тот же, центральный для христианской совести, вопрос о жизни по вере Христовой».
Для Экземплярского как церковного человека пример Толстого был ценен тем, что показывал необходимость для внутреннего роста личности бескомпромиссного прочтения евангельского слова. Экземплярский писал: «После Иоанна Златоуста в ряду наших православных богословов не было ни одного, кто бы с такою ясностью поставил и с такою прямолинейной твердостью ответил на вопрос о жизненности евангельского учения, чем как это сделал усопший Л.Н.Толстой». Но если современные церковные деятели заняты тем, как бы примирить мудрость земную и юродство небесное, то Толстой – «это живой укор нашему христианскому опыту и будитель христианской совести. Дремлет эта совесть┘» Экземплярский, знаток святоотеческого учения, прозванный студентами «нравственным богословом», находит у Толстого живую заинтересованность в осуществлении на деле евангельского учения. Именно в этом богослов видит выдающееся значение Толстого для церковного сознания.
Сразу после выхода сборника у Василия Ильича начались неприятности. Причем носили они не только организационно-административный характер, но в силу своей нелепости с воистину мистической силой подчеркнули и кризис в Церкви, и опасный ход административной церковно-государственной машины.
Еще в 1907 году архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий) подал в Священный Синод докладную записку по поводу положения в духовных школах. В ней он подверг резкой критике «профессоров-автономистов» с их проектом о необходимости самоуправления в высших учебных заведениях Церкви. Обвинив академическую профессуру в «антицерковности», он предложил в качестве предотвращения революции в Церкви вернуться к Уставу Духовных академий 1884 года с его властной вертикалью, подконтрольностью епархиальному начальству и сосредоточенностью лишь на прикладных целях воспитания церковного чиновничества (на псевдоблагочестивом языке это называлось «ограничиться воспитанием пастырей-миссионеров»). Первая русская революция очевидным образом выдохлась, и власть недальновидно начала свертывать результаты политической «оттепели» во всех сферах общественно-государственной жизни. Результатом докладной записки архиепископа Антония стала ревизия Духовных академий в 1908 году. Ревизию в Киевской академии проводил сам Антоний. По позднейшему мнению историка русского богословия протоиерея Георгия Флоровского, ревизия эта «не была беспристрастной, особенно в Киевской академии». «Позорной и неприличной с академической точки зрения» охарактеризовал ее уже в эмиграции Василий Зеньковский. Архиепископ нашел в Киевской академии оплот «атеизма и нигилизма», беспочвенно обвинив профессоров, сторонников реформ, в корыстолюбии. Любопытна его характеристика Василия Экземплярского: «Горячо увлекающийся и церковно-верующий молодой лектор. Его стремление быть современным и либеральным (в благородном значении этого слова) ни на минуту не позволяет ему забывать точку зрения чистого православия и Церкви». Отзыв, несомненно, искренний и комплиментарный, однако включенный в поток резко критических оценок относительно положения в киевской академической корпорации.
Сергей Булгаков считал, что после подобного ревизорского отчета нужно ожидать непосредственно репрессий против преподавателей. И в самом деле, упразднив элементы самоуправления в духовных академиях, постепенно закручивая в них гайки, в 1912 году «козлом отпущения» за попущенные вольности сделали именно Василия Экземплярского. Поводом послужила его статья в толстовском сборнике.
Ход репрессий типичен для подобных процессов. На имя митрополита Киевского Флавиана поступило официальное письмо ректора КДА епископа Иннокентия (Ястребова), в котором обосновывалась необходимость увольнения профессора за его антицерковную деятельность. Пункты обвинения были следующими:
«1) ┘Экземплярский, будучи профессором нравственного богословия, дерзнул:
а) сопоставлять великого учителя Церкви св. Иоанна Златоуста с отлученным от Церкви за отрицание ее и ее учения писателем гр. Л.Толстым и утверждать при этом, что «на высоко поднятом словами и страдальческою жизнью знамени св. И.Златоустом был начертан тот же святой призыв, что и у Л.Н.Толстого»;
б) называть сего отлученного от Церкви писателя «великим усопшим проповедником», а его антихристианское учение путем «в землю обетования»;
в) утверждать, что «господствующее направление современного богословия», которое Экземплярский иногда презрительно называет «казенным», «официальным» богословием, стремится притупить остроту разлада между евангельскими заповедями и наличной жизнью христианского общества, скрывает правду Христову, не признает ее жизненности, освящает якобы несправедливые устои современной жизни и, особенно, жизни общественной, от имени Божественного учения, путем искусственного подбора мест из новозаветного, а преимущественно ветхозаветного откровения, для него оказалось возможным оправдать весь строй, господствующий в жизни христианских народов, со всеми его ужасами, «противными не только христианскому, но и языческому сознанию».
2) Реферат проф. Экземплярского, по удостоверению ректора академии, не есть случайное явление, но отражение общего направления деятельности и миросозерцания Экземплярского, который, нападая на «официальное» богословие, позволяет себе дерзко оскорблять и некоторых почтенных академических представителей богословия».
В свою очередь, письмо ректора с резолюцией митрополита Флавиана поступило в Синод, где и было принято окончательное решение. Причем решение это держалось в секрете, и о своем увольнении Василий Ильич узнал из газет.
Несколько позже Экземплярский расскажет, что ректор академии неоднократно на протяжении ряда лет посещал его лекции о Толстом и каждый раз выражал свой горячий интерес к ним, сожалея лишь о том, что профессор читает их в узкой академической аудитории, а не перед широкими массами в религиозно-просветительском обществе. Все это говорит о том, что обвинение в «толстовстве» преподавателя православной академии было предлогом для сведения счетов за инакомыслие. Экземплярский горячо выступал против смертной казни, критикуя ее сторонников в церковной среде в лице и архиепископа Антония (Храповицкого), и влиятельного священника, депутата Государственной Думы Тимофея Буткевича. (Зеньковский прямо называл Буткевича виновником увольнения Экземплярского.) По-видимому, ему припомнили и борьбу за академическую автономию в 1905–1906 годах, и протестующую статью в сборнике «Правда про Киевскую духовную академию», в котором ее преподаватели возражали владыке Антонию (Храповицкому).
Увольнение любимого преподавателя вызвало возмущение среди студентов академии, которые стали бойкотировать лекции его преемника, профессора Леонида Соколова. Эта поддержка молодежи заставила Экземплярского издать в виде брошюры свое обращение к ним: «Прощальное слово профессора нравственного богословия к своим бывшим слушателям» (1912). Василий Ильич призывает студентов не оставлять церковной нивы, не пугаться трудностей работы на ней и нести людям свободное слово о силе заповедей Христа.
Крайне правая газета «Колокол» в это же время обвиняла профессора в «антиправославной» литературной деятельности, а правое «Новое время» указывало, что «антиправославие» Экземплярского заключалось в том, что он «называл Л.Н.Толстого «великим учителем добра», утверждая будто бы, что «нравоучения писателя во всем сходны с учением И.Златоуста». Правые газеты также ставили ему в вину критику официального нравственного богословия, которое якобы «искажает учение христианства, разрешая деяния, противные ему». В ответ некоторые либеральные газеты посвятили Василию Ильичу статьи, в которых указывалось значение его богословского творчества и подчеркивалось, что оно представляет для Церкви и общества значительную культурно-нравственную силу.
В знак поддержки члены киевского РФО избирают Экземплярского своим председателем. Но сам он так тяжело пережил случившееся, что его здоровье пошатнулось. В 1916 году он начинает издавать журнал «Христианская мысль», который быстро становится одним из лучших русских религиозно-философских и общественных изданий. Отдельные публикации в журнале привлекают внимание европейских ученых и переводятся на иностранные языки. Перед революцией он успевает написать и издать ряд значительных трудов, в частности «Евангелие Иисуса Христа перед судом Ницше» (СПб., 1915). При редакции журнала он открывает небольшой книжный магазин и таким способом зарабатывает на жизнь. В революцию возможность такого заработка обрывается. В 1918–1919 годах Экземплярский активно участвует в работе украинского Министерства вероисповеданий, входя в Ученую комиссию по переводу на украинский язык Священного Писания. С рядом единомышленников он разрабатывает концепцию «двуединой» русско-украинской культуры.
После прихода к власти большевиков он отдается общинной деятельности. Он читает лекции молодым членам церковного братства, созданного его юным другом священником Анатолием Жураковским (в 1937 году расстрелян в одном из северных лагерей). В этих беседах Василий Ильич старался показать непреложные основания христианства в условиях антихристианской обстановки того времени.
Неожиданным свидетельством о деятельности профессора Экземплярского в 1920-е годы стало недавнее событие. В редакцию польского православного журнала пришел пакет с рукописью бесед Экземплярского, произнесенных им в узком кругу членов подпольной церковной общины. Записанные его будущей женой, они были вывезены ею в Чехословакию и вот – спустя почти 70 лет – стали достоянием общественности.
С конца 1920-х годов Василий Экземплярский, полностью ослепший, тяжело переживал аресты своих друзей; на пике Голодомора, в июле 1933 года, он преждевременно умирает (похоронен на киевском Соломенском кладбище).
В условиях гонений на религию Василий Ильич выступил как убежденный защитник канонического православия. Перед лицом этой его исповеднической деятельности значат ли что-нибудь предвзятые обвинения его в мнимом антиправославии, в «толстовстве», прозвучавшие со стороны церковных неоконсерваторов в начале XX столетия? Именно Экземплярскому принадлежит честь первенства в разработке просвещенного православного взгляда на творчество и мировоззрение Льва Толстого.
Отвергая толстовство, он подчеркнул чуткость писателя к евангельскому учению, его стремление строить жизнь по слову Христа, его праведное неприятие фальши в русском государственно-церковном и общественном устройстве. Знаменательный урок для наших современных ревнителей идеологической чистоты, отцеживающих комара, обличающих в неправославии очередных «грешных» писателей (сейчас одна из любимых ими мишеней – творчество «еретика» Михаила Булгакова, дружившего, кстати, в юности с Экземплярским). Сегодня эти ревнители вновь шумят о чистоте идейных риз.
