Александр Уткин
Никита Хрущев. 1935 год.
Фото из книги «Русские государи»
17 апреля исполняется 115 лет со дня рождения Никиты Хрущева. Фигура противоречивая. Военным, в частности, запомнились многие события во время его правления. Чего только стоит грандиозное сокращение армии – миллион двести тысяч. По волюнтаризму и другим параметрам напоминает сегодняшнее придание «нового, перспективного облика» Вооруженным силам.
«ОДИН ИЗ БЛИЖАЙШИХ СОРАТНИКОВ»
Автору этих строк очень хорошо запомнился апрель 1964-го. Все советские газеты, журналы, теле- и радиоэфир страны заполнены материалами, чествующими по случаю 70-летия первого секретаря ЦК КПСС, председателя Совета Министров СССР Хрущева.
Или просто «дорогого Никиту Сергеевича». Пройдет всего шесть месяцев, и те же СМИ кратко и сухо сообщат о том, что лидер второй сверхдержавы на планете освобожден от всех занимаемых им должностей и отправлен на пенсию. С той поры и до осени 1971 года, когда также лишь в нескольких словах страну и мир поставили в известность о кончине пенсионера союзного значения, о нем, еще живом и здравствующем, было только одно упоминание – в связи с выходом на Западе его мемуаров.
Последующее молчание о покойном трижды Герое Социалистического Труда и Герое Советского Союза затянулось еще почти на 20 лет. Но вот грянула перестройка, воцарилась гласность, и о Хрущеве заговорили. При этом оценки его деяниям были под стать двум цветам памятника Эрнста Неизвестного, что поставили на могиле усопшего советского экс-премьера и партийного вождя на Новодевичьем кладбище в Москве, – либо сугубо положительные, либо резко отрицательные. Но, что особенно интересно, зачастую речь шла об одних и тех же событиях, поступках, решениях.
Хотя кое в чем авторы сходились во мнениях, несмотря на разницу в политическом мировоззрении. Так, они едины в негативном отношении к передаче Крыма из состава РСФСР Украине, к запрещению держать скот в домашнем хозяйстве, к непродуманным административным перетряскам. Пусть и с некоторыми оговорками, но в общем-то столь же согласно одобряются исправление перекосов сталинского правления, реабилитация жертв необоснованных репрессий 1930–1950-х годов.
Правда, в последнем случае в основном как-то вскользь вспоминались некоторые факты из биографии ниспровергателя культа личности «вождя народов» и генералиссимуса. Одни исследователи и публицисты поступали так из симпатий к Хрущеву, другие – вследствие преклонения перед Сталиным.
Между тем вот что, например, рассказал в недавней передаче на «Эхе Москвы» французский историк Николай Верт. 10 июля 1937 года Сталин и Николай Ежов (в ту пору – нарком внутренних дел СССР) послали запрос руководителям партийных и чекистских органов в регионах: дайте цифры «врагов народа», которых надо репрессировать по первой категории (то есть расстрелять) и по второй (отправить в лагеря на долгие годы). Ответ первого секретаря Московского областного и городского комитетов ВКП(б) Хрущева: «Ориентировочно по первой категории – 8500, по второй – за 30 тысяч┘»
Но еще почти за год до этого, 22 августа 1936-го, выступая на собрании партийного актива советской столицы, Хрущев неистовствовал: «Товарищ Сталин, его острый ленинский глаз┘ всегда метко указывал пути нашей партии, указывал уголки, откуда могут выползти гады. Надо расстрелять не только этих мерзавцев (речь произносилась во время процесса над Зиновьевым, Каменевым, другими «предателями» и «двурушниками». – А.У.), но и Троцкий тоже подлежит расстрелу┘»
Последнее пожелание, кстати, точно угадывало заветную мечту Иосифа Виссарионовича┘
Характерен и следующий пассаж из речи Хрущева на XIV съезде Компартии Украины 13 июня 1938 года (в том году Никиту Сергеевича Сталин поставил во главе республиканской парторганизации): «У нас на Украине состав политбюро ЦК КП(б)У почти весь, за исключением единиц, оказался вражеским. Приезжал Ежов, и начался настоящий разгром. Я думаю, что сейчас мы врагов доконаем на Украине┘»
Да, не даром в Советском энциклопедическом словаре, изданном в 1954 году, когда до знаменитого ХХ съезда КПСС оставалось менее двух лет, о Хрущеве сказано, что он «один из ближайших соратников И.В.Сталина».
В качестве аргумента для своего рода «реабилитации» Никиты Сергеевича порой приводится такой довод: мол, все верили Сталину, все считали, что нужно беспощадно карать «изменников». Ой ли? Тот же Хрущев в период «большого террора» был ведь не восторженным юнцом – зрелым мужем, разменявшим пятый десяток. Вдобавок едва ли не все исследователи его жизненного пути отмечают природный «мужицкий» ум Хрущева. Так что в данном случае правы, пожалуй, те, кто подчеркивает: быть сталинистом при здравствующем Сталине было выгодно. И, разумеется, относительно безопасно.
А о том, почему Хрущев после смерти «хозяина» решил превратиться в «тираноборца», споры не прекратятся до скончания веков.
НЕ СБРОСИТЬ СО СЧЕТОВ┘
Однако что касается всех прочих дел, то тут налицо полный разнобой. Одни, к примеру, одобряют переброску на Кубу в 1962 году контингента советских войск и размещение на Острове свободы баллистических ракет средней дальности Р-12, другие – порицают. Правда, даже такой ярый адепт «нового мышления», экс-политработник Дмитрий Волкогонов не мог не отметить: «Американцы впервые почувствовали смертельный холодок в душе. Отделенные от всех в мире великими океанами и окруженные дружественными, слабыми соседями, в США не понимали по-настоящему, что такое ядерная опасность».
Данное высказывание перекликается с доводами известного ученого и писателя Федора Бурлацкого, который убежден в том, что Хрущев, отправляя за тридевять земель советских солдат и БРСД, и в мыслях не имел наносить ядерный удар по Соединенным Штатам. У него было другое на уме: добиться новых условий переговоров с Вашингтоном, создать возможность для достижения равноправного компромисса в тот период, когда Америка в 17 раз превосходила Советский Союз по количеству МБР. А для этого дать почувствовать США, «что испытывали советские люди на протяжении многих лет холодной войны, будучи окруженными со всех сторон американскими базами».
И они это почувствовали-таки: недаром столь бурной оказалась реакция в Белом доме, что едва не привело к развязыванию новой мировой войны. Но вместе с тем после вывода советских ракет с Кубы Соединенные Штаты вскоре убрали из Турции свои БРСД «Юпитер», нацеленные на СССР.
«Хрущев, – написал о своем бывшем шефе Андрей Александров-Агентов, долго работавший со многими советскими лидерами, – властный, вспыльчивый, необузданный, грубый, в том числе и в отношении ближайших своих коллег, самоуверенный и падкий на лесть. Одновременно – порывистый, нетерпеливый, увлекающийся, одержимый духом новаторства, но без серьезной концепции».
Пожалуй, эта характеристика проясняет многие шаги Никиты Сергеевича, которые порой приносили прямо противоположные результаты, к примеру, в оборонной сфере. Не когда-нибудь, а именно при Хрущеве (в декабре 1957 года) была создана Комиссия Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам (ВПК), сложился определенный порядок планирования и управления деятельностью отечественного военно-промышленного комплекса, с успехом функционировавший вплоть до развала Советского Союза.
Главным инструментом управления, подчеркивает один из экс-председателей комиссии Юрий Маслюков, стали постановления правительства (как правило, постановления ЦК КПСС и Совмина СССР), в которых устанавливались задания на решение той или иной проблемы, определялись конкретные заказчики и исполнители, предусматривалось выделение необходимых ресурсов. Госплан СССР обеспечивал увязку этих заданий с возможностями народного хозяйства, планировал развитие и размещение необходимых производственных мощностей, выделяя фонды на материалы и комплектацию. Задания по их производству включались в соответствующие разделы планов.
Другим важным инструментом управления были планы выпуска и поставок вооружения и военной техники, которые разрабатывались Госпланом СССР и ВПК по заявке Минобороны СССР с участием заинтересованных министерств и ведомств. Такой подход (по сути дела целевой метод планирования образцов вооружения) позволил осуществить важнейшие проекты по созданию ядерного оружия, ракетной техники, ракетно-космической и атомной промышленности при минимальных издержках.
Не будем также забывать, что в «хрущевскую эпоху» в советских Вооруженных силах появился новый вид – Ракетные войска стратегического назначения. Во второй половине 1950 – начале 1960-х годов ВС получили ракеты средней дальности Р-5М (разработчик Сергей Королев, стартовая масса 26 тонн, преодолевали расстояние 1200 км), Р-12 (КБ Михаила Янгеля, 42 тонны, 2 тыс. км) и Р-14 (Михаил Янгель, 85 тонн, 4500 км). Были поставлены на боевое дежурство межконтинентальные баллистические ракеты первого поколения Р-7 (Сергей Королев, 276 тонн, 8500–10 000 км) и Р-16 (Михаил Янгель, 140 тонн, 10 500–12 500 км). Кстати, первая из них обладает завидным долголетием – великий труженик космоса, она и сегодня в строю.
В 1963 году постановлением правительства были приняты на вооружение БР Р-12У, Р-14У, Р-16У шахтного базирования. Все работы по этим ракетам были проведены в рекордно короткие сроки. Причем было решено много научных проблем в областях прочности, устойчивости полета, баллистики, аэродинамики, поиска новых теплозащитных материалов, систем управления и телеизмерения.
Сколько претензий высказано в адрес Никиты Сергеевича за покровительство «фирме» Владимира Челомея, где трудился сын Хрущева. Тем не менее там была впоследствии создана целая гамма современных и эффективных сверхзвуковых самонаводящихся ракет для борьбы с надводными кораблями, МБР «семейства» УР-100. Нельзя сбросить со счетов и такие факты, как начало развития при Хрущеве сил космической обороны, атомного подводного флота.
Но вот что касается Сухопутных войск, ВВС, то здесь некоторые «новации» главы партии и правительства имели печальные последствия. Так, в конце 1950-х годов в ОКБ Владимира Мясищева приступили к работе по созданию сверхзвукового самолета-ракетоносца М-50. Машина массой 208 тонн должна была иметь скорость М=1,8, потолок 17 000 м, дальность полета 10 000 км и вооружаться ракетами большой дальности. По замыслу, как утверждают специалисты, М-50 являлся хорошо продуманным и перспективным самолетом. Однако в 1960 году серийный завод имени Хруничева, где он изготавливался, переключили на производство баллистических ракет, КБ Мясищева реорганизовали, а самого Владимира Михайловича назначили начальником ЦАГИ. И вообще увлечение Хрущева ракетами как своего рода панацеей в деле укрепления военной безопасности страны (как говорят, под влиянием Челомея) ослабило внимание к развитию боевой авиации, которая была, есть и будет основным средством для обеспечения превосходства в воздухе.
К тяжелейшим последствиям для отечественной артиллерии привели расформирование в конце 1950-х годов артиллерийских частей и соединений, свертывание разработок, производства артиллерийского вооружения и даже подготовки научных кадров. Все это мотивировалось возросшими возможностями оперативно-тактических и тактических ракетных комплексов. Прекратила свое существование Академия артиллерийских наук, воссозданная в новом качестве лишь в 1994 году.
В апреле 1956-го, находясь с визитом в Великобритании, Хрущев (прибывший, между прочим, на борту крейсера «Орджоникидзе») выступил с речью на обеде в Королевском морском колледже. В ней он среди прочего поведал гостеприимным хозяевам: «Великобритания – владычица морей. Но это все в прошлом. Нужно реально смотреть на вещи. Сейчас изменилось все, изменилась техника, изменилось положение морского флота. Раньше он был плавающей артиллерией, она наводила страх на врага, прокладывала путь морской пехоте. Сейчас, когда имеются самолеты-ракетоносцы и имеются ракеты, которые можно пускать на цель на большом расстоянии, сложилось другое положение. Поэтому можно сказать, что сейчас линкоры и крейсеры – это плавающие гробы, они устарели. В будущей войне не крейсеры будут решать военные вопросы и даже не бомбардировочная авиация. Выходит на арену как главное оружие на море подводный флот, а в воздухе – ракеты...»
За сей «декларацией» последовали дела: ряд почти готовых крейсеров были порезаны на стапелях на металл, на строительстве крупных надводных кораблей, в том числе с атомными силовыми установками, и авианосцев поставили крест┘
До сей поры многие публицисты, историки почти умиляются внешней простотой и открытостью Хрущева, его вроде бы заботой о нуждах и чаяниях простых людей. Однако уже упоминавшийся выше Федор Бурлацкий пишет о том, как однажды при наблюдении за Никитой Сергеевичем ему вдруг пришло в голову: «Ну и актер! Вот кого не хватает Олегу Ефремову в «Современнике» для полного комплекта». И вправду, очень ли заботила его судьба отправляемых в запас при массовом сокращении Вооруженных сил тысяч и тысяч офицеров? А ведь иные из них всего ничего не дослужили до нормальной пенсии, у большинства не было ни гражданской специальности, ни крыши над головой.
Оттого-то, когда задумываешься о Хрущеве, порой поневоле вспоминаешь строки Тютчева:
«Не Богу ты служил и не России,
Служил лишь суете своей...»
Дарья Гармоненко