Александр Сагомонян
Испанские партизаны накануне операции в долине Аран.
Фото из книги "Испанский узел "холодной войны"
Июнь 1944 года. Англо-американские войска успешно высаживаются в Нормандии и быстро продвигаются к границам Третьего рейха.
Еще недавно основным камнем преткновения во взаимоотношениях союзников по «Большой тройке» было открытие второго фронта, теперь же, когда эта задача решена, противоречия и соперничество готовы разгореться на другой почве. Каков будет послевоенный «ареал» каждой из двух систем, пока что сражающихся за одно дело? Где пройдет граница между ними? За кем в конце концов пойдет освобожденная Европа? Вот в чем заключались главные вопросы, и решались они, как известно, не только на полях битв.
Если учесть эти соображения, а также вспомнить предысторию, то появление в этом контексте Испании не будет выглядеть неожиданным. Хотя у нас – да и не только у нас – сюжет, о котором пойдет речь, практически неизвестен.
НЕИЗВЕСТНАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
Приведем для начала некоторые факты, отнюдь не новые для специалистов. Первое. С осени 1944 года начинается подъем партизанского движения в Испании, имеющего целью свергнуть режим генерала Франко, установленный после гражданской войны 1936–1939 годов. Второе. Организацию этого движения взяла на себя Коммунистическая партия Испании. И, наконец, третье. Тесные связи и разнообразные контакты испанских коммунистов с Москвой имели к этому времени богатую историю.
Хорошо известно, что во время гражданской войны в Испании СССР оказал существенную помощь республиканскому правительству. Туда были направлены лучшие военные специалисты Красной армии, оружие, военное снаряжение. Сталин считал одним из главных условий успеха республиканских войск всемерное распространение партизанской борьбы в тылу франкистов. (Он особо подчеркивал это в письме к главе испанского правительства Ларго Кабальеро в январе 1937 года). Советские военные советники – через испанских коммунистов, которые контролировали наиболее боеспособные части – целенаправленно внедряли тактику партизанской войны. Специальные отряды разрушали мосты, дороги, коммуникации, громили войсковые штабы, чтобы дезорганизовать тыл врага. Так, одним из главных обстоятельств, обеспечивших успех республиканской армии в наступлении на Эбро в июле 1938 года, была активная деятельность партизанских формирований.
Руководили этой работой крупные советские военные специалисты Илья Старинов, Станислав Ваупшасов, Леонид Эйтингон и другие. Впоследствии, в годы Великой Отечественной войны, Старинов займет пост заместителя главкома партизанским движением, в 1943 году им будут разработаны и проведены масштабные операции «Концерт» и «Рельсовая война». Эйтингон станет заместителем начальника Управления партизанского движения НКВД, Ваупшасов – одним из организаторов партизанской борьбы в Белоруссии.
Практически всеми партизанскими подразделениями, школами подготовки партизан во время гражданской войны командовали испанские коммунисты. Главные партизанские операции осуществлял, при участии советских специалистов, знаменитый ХIV корпус во главе с ветераном КПИ Доминго Унгриа.
Но вот в 1939 году гражданская война закончилась. К власти пришел генерал Франко, который принялся железной рукой наводить порядок и расправляться с побежденными. Европа же рухнула в пропасть Второй мировой войны┘
К ее окончанию мало что осталось от довоенных расчетов, но нити, ведущие с Пиренеев в Москву, сохранились. Несколько тысяч испанских коммунистов все эти годы находились в Советском Союзе, сюда прибыли и лидеры КПИ – Долорес Ибаррури, Франсиско Антон, Хосе Диас.
В свое время эвакуироваться из Испании смогли не все. Многие бойцы разгромленной республиканской армии оказались оттеснены в горы и другие труднодоступные районы. Они пытались даже продолжать сопротивление, создавали боевые группы, партизанские отряды. На этом пути они были обречены, но другого выбора у них не было.
После того как Германия напала на СССР, Долорес Ибаррури и Хосе Диас получают задание Коминтерна: усилить подпольную деятельность и всеми способами дестабилизировать обстановку в Испании, с тем чтобы не допустить ее вступления в войну на стороне Гитлера. В задавленной террором, разоренной стране было решено развивать партизанское движение. Для решения практических вопросов на территории Франции, в зоне Виши, специальной директивой Исполкома Коминтерна и руководства КПИ было создано подпольное временное бюро ЦК КПИ. В Испанию стали нелегально переправляться военные специалисты и партработники. Их целью было пробраться в горы, к партизанам, либо обосноваться в крупных городах и наладить там сеть боевых групп. Партизанские вылазки, диверсии, теракты участились, но развернувшиеся в ответ карательные акции, казни, аресты сводили на нет все усилия.
Ни одна из оппозиционных режиму Франко партий и организаций (также нашедших прибежище за рубежом) не поддержала действий Компартии, считая, что они ведутся в интересах не испанского народа, а «другой страны». А с приближением конца Второй мировой войны в рядах оппозиции утвердилось убеждение, что победители-союзники возьмут судьбу Испании в свои руки и конец гитлеризма автоматически станет и концом франкистской диктатуры. Этого, как известно, не произошло. Ведь формально Испания не являлась участницей Второй мировой войны, на всех ее этапах (несмотря на различные «но») сохраняя статус нейтралитета.
ВНЕШНИЙ ФАКТОР
Великобритания и США заблаговременно, еще весной 1944 года, договорились не предпринимать каких-либо решительных акций против Франко. Однако третий член «Большой тройки» был настроен более решительно.
Москве было хорошо известно, что в Испании не прекращаются попытки развернуть партизанскую войну, более того – советские руководители какое-то время ориентировали лидеров Коммунистической партии Испании на активизацию действий именно в этом направлении. О том, что Сталин имел определенные представления о «желательном будущем» для Испании, сообщает в своих мемуарах один из руководителей партизанской борьбы, член ЦК КПИ Энрике Листер (находившийся в эмиграции в СССР). В середине октября 1944 года он имел на эту тему двухчасовую беседу с Георгием Димитровым, бывшим главой Коминтерна, а затем, после его роспуска в 1943 году, заведующим Отделом международной информации ЦК ВКП(б). По словам Листера, идеи Сталина сводились к тому, чтобы «расстроить планы западных империалистов, желающих сохранить Франко у власти после военного разгрома фашизма». Для этого необходимо «сформировать правительство┘ которое могло бы говорить от имени испанского народа», а поддержку этому правительству должно обеспечить «народное движение, основным выражением которого могла быть только – учитывая ситуацию в Испании – партизанская борьба».
О тех же проблемах шла речь на встрече самого Сталина (при участии Маленкова и Берии) с генеральным секретарем КПИ Долорес Ибаррури в феврале 1945 года, накануне ее отъезда из СССР во Францию. Надо сказать, что после освобождения Франции в ее южных департаментах, близ испанской границы, стали концентрироваться многотысячные силы испанской оппозиции, в том числе вооруженные формирования.
Важнейшее значение для будущего развития событий имело обстоятельство, на которое указывает в своих воспоминаниях «партизан-диверсант» (как он себя называет) Илья Старинов: «Почти вся республиканская армия [в 1939 году] попала в плен (это преувеличение. – А.С.), за исключением 14-го партизанского корпуса. Основная его часть вышла на территорию Франции, где и была интернирована┘ После оккупации Франции бойцы корпуса вырвались из лагерей и занялись привычным делом┘ К 1943 году корпус имел уже 27 диверсионных бригад, сведенных в девять дивизий. Их действия распространились на 2/3 территории Франции, они участвовали в освобождении ряда городов, в том числе Марселя и Парижа.
Во Франции, как, например, и в Болгарии, Югославии и других странах, примерно 80% командиров партизанских соединений и специалистов-диверсантов были подготовлены либо прямыми участниками партизанской войны в Испании, либо прошедшими через их руки инструкторами. Бывший начальник штаба 14-го партизанского корпуса Любомир Илич был начальником оперативного отдела главного штаба французских партизан».
К концу лета 1944 года группы испанских партизан стали концентрироваться на специально организованных пограничных базах и лагерях в горах. Они намеревались в самом скором времени повернуть свое оружие против Франко. Тулуза, вблизи границы с Испанией, превращается буквально в столицу испанских оппозиционных сил. Правительство генерала де Голля, фактически допустив испанскую «автономию» на юге страны, поспешило, однако, отмежеваться от ее политических и военных планов.
С другой стороны, Долорес Ибаррури позже утверждала в своих воспоминаниях, что на встрече с ней советские руководители заявили: СССР готов взять на себя поставки оружия испанским партизанским отрядам.
Но лидеры партизан, прежде всего коммунисты, находившиеся во Франции, не стали дожидаться помощи из Москвы и приезда оттуда партийного руководства. Cразу после освобождения Франции (август 1944 года) они решили организовать крупную наступательную операцию собственными силами. Операция была проведена в октябре 1944 года. Предполагалось, что партизанское соединение в несколько тысяч человек, перейдя границу, сумеет образовать на севере Каталонии, в долине Аран, стабильный фронт, захватить какой-либо крупный город и учредить там правительство, после чего будет добиваться признания этого правительства странами антигитлеровской коалиции. Повстанцы надеялись, что их действия вызовут массовые выступления по всей стране (как это совсем недавно было во Франции). Однако, неподготовленная ни в военном, ни в политическом отношении операция в долине Аран закончилась полным разгромом партизанского корпуса и отступлением его остатков на территорию Франции.
В связи с этими событиями испанский историк Альба сообщает: «Осенью 1944 года [испанские] коммунисты выдвинули лозунг «Да здравствует национальное восстание!» Для обоснования этой идеи утверждалось, что ее внушил сам Сталин, который отдал приказ о вторжении в Испанию. Никто не знает, как он передал свой приказ и кто его слышал. Но многие поверили в него. После долгих лет молчания Сталина об Испании их воодушевило, что он удостоил их приказа о выступлении». Один из руководителей операции в долине Аран Леон Товар утверждал, однако: «Я убежден, что Сталин не имел к ней [операции] никакого отношения. В то время перед ним стояли такие большие проблемы, по сравнению с которыми наша была слишком мала». И с этим невозможно не согласиться.
Один из руководителей испанской Компартии Сантьяго Каррильо, прибывший из Алжира в разгар событий, в своем докладе в Отдел международной информации ЦК ВКП(б) в феврале 1945 года сообщал, что в операции в долине Аран участвовало около 8 тыс. человек. Главный негативный эффект этой операции Каррильо видел в том, что из-за нее «были практически потеряны месяцы сентябрь, октябрь и часть ноября, когда можно было проникнуть в Испанию для ведения подлинной партизанской борьбы с использованием большого количества людей и военных материалов». Видимо, по мнению Каррильо, именно такую тактику – «классических» партизанских действий – могла бы одобрить Москва. Некоторые факты свидетельствуют, что советское руководство действительно было готово поддержать развертывание партизанской борьбы в Испании, но только по завершении войны с Германией, после должной материальной и политической подготовки, а в наиболее благоприятном варианте – опираясь на хотя бы косвенно засвидетельствованное согласие союзников.
В Москве готовили почву к осуществлению этих планов. Еще в конце 1944 года было принято решение об отъезде всех испанских коммунистических руководителей во Францию. Тогда же Димитров сообщал Сталину, что по просьбе Долорес Ибаррури он послал запрос Иосипу Броз Тито «о возможности направления в Югославию и временного использования в Народно-освободительной армии испанских товарищей Модесто (русская фамилия Морозов Георгий Георгиевич), Листер (русская фамилия Лисицын Эдуард Эдуардович) и Кордон (русская фамилия Кузнецов Антон Антонович). Товарищ Тито ответил согласием┘ В таком случае т.т. Модесто, Листер и Кордон будут иметь возможность через некоторое время переехать ближе к Испании для работы по линии испанской Компартии». Пробыв несколько месяцев у Тито, Листер и Модесто прибыли в Париж в феврале 1945 года (Кордон остался в Югославии еще на год).
Обосновавшись во Франции, руководство КПИ приступило к переброске в Испанию небольших партизанских и диверсионных групп, которые рассредоточивались по всей территории страны и были призваны консолидировать все «активные антифранкистские элементы». Переброска этих групп (а также оружия, боевого снаряжения, денежных средств) шла в течение всего 1945 года. Они проводили мелкие акции, но эти акции исчислялись сотнями. Предполагалось, что повстанцы, своими «точечными», но повсеместными ударами смогут активизировать население и дестабилизировать франкистский режим. Уже в начале 1946 года число партизанских операций значительно выросло. В окрестностях Тулузы были созданы школа подготовки партизанских и диверсионных кадров и штаб для координации их деятельности. Тогда же, между прочим, во Францию в качестве военного атташе Югославии прибыл известный партизанский руководитель, уже генерал армии, Любомир Илич, который, по некоторым сведениям, обсуждал с французскими коммунистами масштабную экспедицию вторжения в Испанию.
Соответственно нарастал и вал репрессий в Испании в отношении коммунистического подполья. В стране не было условий для развертывания массовой повстанческой борьбы, ведь главный залог ее успеха – поддержка населения, особенно сельского, а в обескровленной недавней гражданской войной и террором стране народ жаждал мира и стабильности.
Вряд ли организаторы борьбы пошли на такие жертвы, если бы не рассчитывали на ее широкий международный резонанс и поддержку извне. Интерес в мире к испанскому вопросу действительно возродился. И связан он был с тем, что после колоссальных пертурбаций на международной арене могла совсем по-новому прозвучать тема гражданской войны в Испании – ее итогов, поражения в ней антифашистского лагеря, победы – при помощи Гитлера и Муссолини – франкистского лагеря.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ МАНЕВРЫ
На Потсдамской конференции (июнь 1945 года) Сталин предпринял попытку прозондировать позиции западных союзников в отношении Испании и уже в самом начале внес предложение «рассмотреть вопрос о режиме Франко». Однако Черчилль ни в какую не соглашался даже обсуждать советское предложение, хотя бы и в самом «умеренном» варианте. В заключительный документ конференции был внесен только пункт об отказе «теперешнему испанскому правительству» в членстве в ООН.
Тем не менее к началу 1946 года условия для «решения» испанского вопроса, казалось, созрели. С окончанием военных действий на Дальнем Востоке и завершением Второй мировой войны во многих странах мира, особенно в заметно «полевевшей» Франции, все шире стала разворачиваться международная кампания против режима Франко – «последнего реликта фашизма». Министры и парламентарии – представители левых партий, профсоюзы, различные общественные комитеты, СМИ выдвигали требования разрыва дипломатических отношений своих стран с Испанией, объявления ей экономической блокады, международные организации принимали осуждающие резолюции и т.п. СССР проявлял в этой кампании весьма большую активность.
И эта активность не осталась незамеченной. 3 февраля 1946 года Джордж Кеннан, поверенный в делах США в Москве, направил госсекретарю Бирнсу специальное послание, в котором проанализировал основы «испанской» политики Советского Союза. По мнению Кеннана, Советский Союз стремится к созданию в Испании прокоммунистического правительства для поддержки с этого ключевого плацдарма компартий в Италии и во Франции, проникновения в Латинскую Америку и Марокко. (Нельзя не отметить, что позиции СССР автор явно добавляет бескомпромиссности и геополитического «размаха»).
Кеннан утверждал : для достижения своих целей Кремль не может делать ставку ни на свою военную мощь (так как здесь требовалось бы применение авиации и военно-морских сил, которых у СССР явно недостаточно), ни на слабую антифранкистскую оппозицию внутри Испании. Поэтому тактика его, считает американский дипломат, заключается в мобилизации мирового общественного мнения и воздействии через него на западные правительства. Добиваясь принятия против Франко жестких санкций, Москва рассчитывает, что в условиях дестабилизации и беспорядков в стране организованность и дисциплина Компартии позволят ей взять ситуацию под свой контроль.
Как нам представляется, можно выделить определенный, довольно краткий период: конец весны – лето 1946 года, когда в Кремле рассматривали подобное развитие событий как достаточно вероятное. В пользу этого свидетельствует серия одновременно предпринимаемых мер.
На фоне международной антифранкистской кампании Москва стала добиваться передачи вопроса о ситуации в Испании в Совет Безопасности ООН, а впоследствии – применения к ней санкций. Но помимо организации международного давления предполагалось действовать и через иные каналы.
 Сентябрь 1944-го – испанские части в освобожденной Тулузе (Франция). Фото из книги «Испанский узел «холодной войны» |
Одним из свидетельств последнего является сообщение поверенного в делах США в Испании Филипа Бонсала, которое тот направил госсекретарю 8 марта 1946 года: «В Париже некоторое время находилась советская военная миссия во главе с полковником Лапшиным. В СССР опасаются, что США и Великобритания добиваются, чтобы внешняя и экономическая политика Испании ориентировалась на них. Советский Союз стремится расстроить планы западных демократий и с этой целью задействовал мощные средства для проникновения в Испанию. Среди этих средств – использование французской Компартии и испанских эмигрантов во Франции. Влияние Москвы на французских коммунистов и испанских беженцев стало совершенно очевидно в последнее время. Члены советской военной миссии в Париже имеют постоянные контакты с испанскими эмигрантами┘ пытаются организовать отправку нелегальных грузов с оружием и амуницией в Испанию. Пассионария [Долорес Ибаррури], лидер испанских коммунистов, которая несколько лет жила в России, постоянно посещает советское посольство и передает другим испанским группам полученные приказы┘»
Тогда же на огромной манифестации в Париже секретарь ФКП Андре Марти заявил: французские коммунисты готовы вооружить 100 тысяч добровольцев для вторжения в Испанию. Примерно в то же время испанские спецслужбы сообщали, что коммунисты под руководством Энрике Листера сосредоточили вблизи границы большие запасы оружия. Они якобы получили инструкции из Москвы и заручились поддержкой Тито.
Таким образом, и широкая международная антифранкистская кампания, поддерживаемая СССР, и настойчивость в продвижении испанского вопроса в Совет Безопасности, и видимая активизация помощи испанским партизанам складывались в звенья одной цепи. Видимо, в Москве решили «выжать» все возможное из сложившихся условий. Но даже при отсутствии успешного воздействия на ситуацию в самой Испании эта страна представляла серьезный интерес как козырь в политическом противоборстве с Западом.
ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА
Что касается ООН, то внести испанский вопрос в повестку дня Совета Безопасности удалось при содействии Польши, которая и выступила с соответствующим предложением. Уже 17 апреля 1946 года польский представитель Ланге предложил в Совете Безопасности всем странам разорвать отношения с режимом генерала Франко как создающим угрозу международному миру. Он обосновывал это тем, что Испания имеет большую армию, наращивает свои силы на французской границе и т.п., но главное – что скрывающиеся в Испании нацисты занимаются разработкой «новых видов оружия» – имелась в виду атомная бомба (!). Представитель СССР Андрей Громыко решительно поддержал и дополнил своего польского коллегу, но сторонников у него оказалось не так уж много: «убийственный» тезис об испанской атомной бомбе не сработал.
После нелицеприятного обмена мнениями 26 апреля было решено передать испанский вопрос на рассмотрение специального подкомитета, который и представил свой доклад через месяц. Выводы, сделанные в докладе, носили двойственный характер: резко осуждая режим Франко и признавая его фашистским, они не предполагали применения против него каких-либо решительных мер.
Громыко требовал принятия санкций против франкистской Испании, но даже самые рьяные его сторонники – делегаты Польши и Франции, заявили, что готовы согласиться с резолюцией подкомитета, так как ее поддерживает большинство Совета. Однако при голосовании Громыко в одиночку, используя право вето, отклонил подготовленную резолюцию. Так же он реагировал и на все другие предложения. В итоге ему удалось только добиться принятия решения о том, что Совет «оставляет ситуацию в Испании под своим наблюдением», то есть вопрос не мог быть передан на обсуждение в Генеральную Ассамблею (СССР не был в такой передаче заинтересован). По существу же это означало отсутствие какого-либо результата полугодовой антифранкистской эпопеи.
Таким образом, центральный пункт советского «плана» остался нереализованным. Впрочем, как и другой: у испанских партизан никаких заметных успехов не было.
В декабре 1946 года Долорес Ибаррури находилась в Москве и представила в ЦК ВКП(б) «сообщение» о деятельности КПИ и ее возможностях. В этом документе, направленном Сталину, подробно раскрывалось, какими силами располагает Компартия внутри Испании. Главное внимание уделялось партизанским формированиям: «В Испании имеется разветвленная организация партизан. В районах Мадрида, Сеуты, Эстремадуры, Альбасете насчитывается 400 партизан. В Малаге активно действует небольшая группа партизан, имеющая резервы среди населения и могущая за счет этих резервов в любое время пополнить свои ряды. В Галисии действует группа партизан численностью в 500 человек┘» и т.д. Ибаррури также утверждала, что организация КПИ в Испании насчитывает около 20 тыс. человек, а во Франции 13 912 человек. Тем не менее даже в этом документе не приводилось примеров каких-либо значительных достижений партизан.
В декабре 1946 года испанский вопрос все же был (после соответствующего голосования в Совете Безопасности) рассмотрен Генеральной Ассамблеей ООН. Видимо, причиной советского согласия на это послужило обнадеживающее начало пленарных заседаний Ассамблеи: многие страны – члены ООН были явно настроены в пользу принятия жестких мер против Франко.
Обсуждение вопроса в Генеральной Ассамблее было острым, но уже не имело прежнего накала, противостоящие стороны явно склонялись к компромиссу. В итоге 12 декабря была принята резолюция, в очередной раз осуждающая режим Франко. На этот раз она призывала все страны отозвать своих послов из Мадрида (не разрывая с ним формально дипломатических отношений). Ключевым в резолюции был следующий пункт: «Если в течение разумного времени не будет создано правительство, которое узаконит свободу слова, религии, собраний, проведет выборы┘». О каких-либо экономических или военных санкциях против Испании речь не шла.
К концу 1946 года для Советского Союза период всяческого «заострения» испанского вопроса завершился. Международный климат ужесточался, стремительно завершался раздел Европы.
Окончательную точку в своей «испанской» политике советское руководство решилось поставить только через полтора года. 5 августа 1948 года в Кремле состоялась встреча лидеров КПИ Долорес Ибаррури, Сантьяго Каррильо и Франсиско Антона со Сталиным, где им было однозначно указано, что партизанское движение необходимо сворачивать и искать новую тактику.
Постепенно сошли на нет и все попытки будировать испанский вопрос в ООН. Декабрьская резолюция (1946 года) по Испании была отменена уже в 1950 году. Страсти в мире кипели уже вокруг совсем иных проблем┘
