Владимир Белоус
Именно с этого самолета была сброшена бомба на Хиросиму.
Фото c сайта www. af.mil
Потсдам, 24 июля 1945 года. В большом зале дворца Цецилиенхоф завершалось восьмое заседание глав правительств Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании. Председательствующий в этот день президент США Гарри Трумэн после небольшой паузы объявил: « Итак, до завтра в 11 часов». Сталин встал, по привычке одернул китель и в сопровождении Молотова и переводчика Павлова неторопливо направился к выходу из зала. Трумэн, словно боясь упустить Сталина, двинулся наперерез ему и, подойдя, приглушенным от волнения голосом произнес: «Господин Генералиссимус! Я хотел сообщить вам, что мы создали новое оружие необыкновенной разрушительной силы┘»
Пока Сталину переводили это сообщение, Трумэн буквально впился в его лицо, стараясь прочесть на нем, какое впечатление произвело это известие. Черчилль, предупрежденный Трумэном о предстоящем разговоре, вместе с госсекретарем США Бирнсом стоял поодаль, в нескольких шагах от них, и тоже старался уловить реакцию Сталина.
Впоследствии он признавался: «Было весьма важно оценить влияние, которое эта новость окажет на него». Выслушав переводчика, Сталин не произнес ни слова, слегка кивнул головой и неторопливо двинулся к выходу.
Трумэн в растерянности остался стоять на месте. Он был глубоко разочарован тем, что Сталин, видимо, не понял, о каком страшном оружии уничтожения шла речь и что в эту минуту рухнула первая в истории попытка атомного шантажа.
Вернувшись в свою резиденцию, Сталин рассказал о сообщении Трумэна Молотову и Жукову. Это сообщение не было неожиданностью для главы советского государства – к тому моменту советская разведка информировала Кремль о проекте «Манхеттен». В заключение разговора со своими соратниками Сталин добавил: «Надо будет сегодня же переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы». Вскоре состоялся разговор с Москвой, в ходе которого Курчатову было настоятельно рекомендовано всемерно ускорить работы по созданию советского атомного оружия.
В свою очередь, президент Трумэн также отреагировал на свое сообщение Сталину, отдав на следующий день распоряжение, приводящее в действие подготовленную операцию по атомной бомбардировке Японии, с тем чтобы не на словах, а на деле продемонстрировать русским мощь атомной бомбы. Так, во имя атомного шантажа президентом США был подписан смертный приговор сотням тысяч мирных жителей этой страны.
«МАНХЭТТЕНСКИЙ ПРОЕКТ»
Памятуя рассуждения древнегреческого историка Фукидида о том, что «история – это философия в примерах», рассмотрим в ретроспективе развитие политической и научно-технической ситуации, которая привела к появлению на свет оружия, способного в перспективе уничтожить все живое на планете Земля.
Сентябрь 1939 года. Немецкие войска вторглись в Польшу, и началась Вторая мировая война. Нарастающие грозные события на европейском континенте показали президенту Рузвельту, что немецко-фашистское руководство Германии не остановится ни перед чем для достижения своих глобальных притязаний на мировое господство. Гитлер довольно откровенно выразил свое движение по этому пути, провозгласив после разгрома Франции: «Я теперь со своей армией могу штурмовать небо».
Летом 1939 года видный ученый Лео Сциллард проявил большую настойчивость и уговорил Альберта Эйнштейна, зная о его высоком авторитете в научном мире, подписать письмо президенту Рузвельту с предупреждением о грозящей опасности со стороны Германии, в которой ведутся настойчивые поиски ученых по созданию атомной бомбы. В этом письме, в частности, сообщалось: «За последние четыре месяца работы Жолио-Кюри во Франции, равно как и работы Ферми и Сцилларда в Америке, сделали возможным провести цепную ядерную реакцию в большом количестве урана, с помощью которой можно будет выделить огромную энергию и новые элементы, подобные радию. Это новое явление может навести на мысль об изготовлении бомб нового типа, обладающих чрезвычайной мощностью». Ознакомившись с содержанием письма, несмотря на определенные колебания, Рузвельт дал указания о начале работ по созданию нового оружия.
Захват германскими войсками ряда европейских государств, нападение на Советский Союз и продвижение до столицы страны создавали военно-политическую ситуацию, которая могла нести прямую угрозу Америке. Это привело к тому, что потребовалось предпринять более решительные шаги по обеспечению безопасности США. Шестого декабря 1941 года, накануне нападения Японии на главную базу Тихоокеанского флота США – Перл-Харбор, словно предвидя подобное развитие событий, Рузвельт принял решение о принятии программы работ по созданию атомного оружия. Эта программа получила кодовое название «Манхэттенский проект», с которым она и вошла в историю. Административным руководителем работ был назначен генерал Лесли Гровс, до этого возглавлявший строительство Пентагона. Позднее он признавался, что «я уже тогда (в 1942 году) не питал никаких иллюзий относительно того, что Россия является врагом и этот проект строится на этой основе».
Научное руководство проектом осуществлял профессор Калифорнийского университета Роберт Оппенгеймер, впоследствии названный «отцом атомной бомбы». К работе над атомной бомбой были привлечены помимо американских ученых также целый ряд ученых с мировым именем, эмигрировавших из европейских стран, в особенности из Германии. Достаточно указать, что среди участников проекта насчитывалось более десяти нобелевских лауреатов. Для участия в ядерных исследованиях были привлечены крупные научные лаборатории Колумбийского, Принстонского, Корнельского, Калифорнийского, Чикагского и ряда других университетов. Научные работники и технические специалисты работали в условиях жесткой секретности, тотальной слежки и строгой изоляции. Уровень секретности «Манхэттенского проекта» был настолько значителен, что о проводимых работах в полном объеме знал едва ли десяток человек из нескольких десятков тысяч, принимавших в нем участие. Весьма характерным в этом отношении является то, что даже вице-президент Трумэн был поставлен в известность о ведущихся работах только после вступления его в должность президента США.
В 1943 году были развернуты работы по строительству комплекса зданий в Лос-Аламосе для исследовательской лаборатории. Лос-Аламосская лаборатория по составу ученых, размаху научных исследований, числу привлеченных к работе специалистов, выделяемым денежным средствам вскоре достигла такого уровня, которого не было ни у одной другой лаборатории в мире. Следует заметить, что и на сегодняшний день эта лаборатория занимает ведущее место в американских программах создания и совершенствования ядерного оружия. Используя благоприятное экономическое и военное положение США, руководители ядерных исследований развернули работы широким фронтом. Так, для разделения изотопов урана исследовались несколько различных технологических процессов: ультрацентрифугирование, термодиффузия, газовая диффузия, электромагнитное разделение.
ПРОГРЕСС НАЛИЦО
Под руководством профессора Лоуренса в Калифорнийском университете проводились интенсивные исследования по разделению изотопов урана электромагнитным методом. Осенью 1942 года он получил настолько обнадеживающие результаты, что было принято решение о строительстве завода для получения таким путем урана-235 в промышленных масштабах, минуя стадию опытного, полупромышленного производства. Впоследствии именно с помощью электромагнитного метода было получено наибольшее количество урана-235 для бомбы, взорванной над Хиросимой. В Колумбийском университете проводились интенсивные исследования по разделению изотопов урана методом центрифугирования и диффузии через пористые мембраны. Работа лабораторных установок подтвердила возможность использования этого метода в промышленных масштабах, однако оказалось, как это признано и сегодня, что для этого необходимо 4–5 тысяч ступеней сепарации.
Американские ученые, заинтригованные результатами работ Сегре и Сиборга по обнаружению 94-го элемента и предсказаниями Нильса Бора о делимости его ядра, обратили на него пристальное внимание. Их интерес к плутонию объяснялся прежде всего тем, что этот делящийся элемент по своим физико-химическим свойствам отличается от исходного сырья – урана-238, и поэтому процесс их разделения обещал быть более легким и технологичным, чем разделение изотопов урана. В декабре 1941 года после получения нескольких граммов плутония в лаборатории Чикагского университета развернулись исследования его физических и химических свойств. Лоуренс в письме на имя Национальной академии наук США подтвердил предварительные предположения о пригодности плутония в качестве делящегося вещества для создания атомной бомбы.
В конце 1942 года группа исследователей под руководством Энрико Ферми произвела сборку первого в мире атомного реактора с графитовым замедлителем, который, по расчетам, должен был выйти на критический режим и воспроизвести цепную ядерную реакцию. В декабре 1942 года реактор впервые заработал в режиме самоподдерживающейся цепной ядерной реакции. Таким образом было на практике подтверждено, что существуют условия, при которых возможно выделение энергии в процессе цепных нейтронно-урановых ядерных реакций. Немаловажное значение имело также то обстоятельство, что действующий ядерный реактор открывал реальный путь к получению плутония. Вскоре начались работы по строительству в Хэнфорде огромного завода для производства плутония. Работы велись с большим размахом, средств на него не жалели. В сентябре 1944 года завод начал опытное производство, а летом следующего года все три атомных реактора на этом заводе заработали на полную мощность.
Зимой 1944 года в США прибыл Нильс Бор. Патриарха ядерной физики радостно встретили его многочисленные коллеги, собравшиеся в Лос-Аламосе. После знакомства с состоянием работ по созданию атомной бомбы Бор принял участие в решении ряда сложных научных проблем. Особенно весомый вклад был сделан им в теоретические расчеты величины необходимой массы ядерного горючего и разработку метода имплозии (взрыва, сходящегося вовнутрь), на основе которого и сегодня конструируются плутониевые заряды. Наряду с этим он часто обсуждал со своими коллегами возможные последствия появления оружия необыкновенной разрушительной силы для международных отношений. В ходе дискуссий со своими наиболее близкими из них он признавался: «Чем больше я узнаю и думаю относительно нового направления науки и техники, тем больше убеждаюсь, что никакие обычные меры контроля не подходят для этой цели и подлинная безопасность может быть достигнута только в результате заключения всеобщего договора, основанного на взаимном доверии».
Физическая проблема, все более превращаясь в военно-политическую, заставляла многих ученых задумываться над тем, каким путем будет идти человечество, обладая неисчерпаемым источником энергии, который может служить либо мощным ускорителем прогресса, либо превратиться в дамоклов меч, занесенный над мировой цивилизацией. Обеспокоенный подобной ситуацией, Бор с согласия Рузвельта отправился в Англию, где ему предстояло встретиться с Черчиллем и постараться раскрыть ему глубину и сложность международных проблем, возникающих в связи с рождением нового оружия. Черчилль, осведомленный о взглядах Бора на создание атомной бомбы, с большой неохотой согласился на встречу с датским ученым. В ходе беседы он раздраженно, без конца перебивая Бора, дал ему понять, что премьер-министр Великобритании гораздо лучше разбирается в политике, а физики пусть занимаются своими проблемами.
 Ту-4 – первый советский носитель ядерного оружия. Фото c сайта ru.wikipedia.org |
Находясь под тяжелым впечатлением от этой беседы, Бор в июне 1944 года направил на имя президента Рузвельта меморандум, в котором предупреждал американского лидера о возможных тяжелых последствиях для человечества обладания атомным оружием. Его гениальное предвидение не утратило своей актуальности и спустя 65 лет развития мировой цивилизации: «В конечном итоге гигантские источники энергии, которые станут доступными человеку, могут привести к подлинной революции в промышленности и транспорте. Но сейчас особую важность приобретает создание оружия невиданной силы, оружия, которое коренным образом изменит все способы ведения войны┘ Если только в должное время не удастся достигнуть соглашения о контроле над использованием новых активных материалов, любое временное превосходство, каким бы значительным оно ни было, может оказаться менее весомым, чем постоянная угроза безопасности человечества».
В этот период происходили решающие битвы Второй мировой войны. Советские войска предприняли широкие наступательные действия, приблизились к границам Восточной Пруссии. Успешная высадка и продвижение англо-американских войск во Франции еще более ухудшали положение фашистской Германии. Учитывая возможное развитие военно-политической ситуации, президент Рузвельт посчитал целесообразным встретиться с Бором для того, чтобы обсудить новые моменты в системе международных отношений, которые могут возникнуть в послевоенный период в результате появления атомного оружия. В ходе беседы с физиком Рузвельт признал, что появление нового источника энергии может обернуться либо благом для человечества, либо смертельной угрозой и что появление атомного оружия потребует коренных перемен в международном сотрудничестве, делая его жизненно необходимым для устойчивого послевоенного мира.
Однако вскоре после этого, во время встречи с британским премьер-министром в Квебеке 19 сентября 1944 года, Рузвельт под агрессивным нажимом Черчилля отказался от планов международного сотрудничества в области атомной энергии и даже согласился с его предложением о проведении расследования в отношении лояльности Бора. По этому поводу в «Памятной записке» о встрече руководителей двух держав было сказано: «Мы настаиваем на проведении расследования по поводу деятельности профессора Бора; необходимо убедиться, что он не несет ответственности за утечку информации, особенно русским». Все ученые, близко знавшие Бора, выступили в его защиту.
«СВЯТАЯ ТРОИЦА» ВАШИНГТОНА
Военно-политическое руководство США, особенно после восшествия в апреле 1945 года на президентский пост Гарри Трумэна, настойчиво требовало всемерного ускорения работ и быстрейшего создания атомного оружия. Трумэн через военного министра Стимсона всячески торопил ученых с проведением испытания атомной бомбы, которое в случае успеха должно сыграть решающую роль в достижении Соединенными Штатами главенствующего положения в послевоенном переустройстве мира. По этой причине он неоднократно настаивал на отсрочке начала работы Потсдамской конференции, полагая, что этот форум в условиях создания атомного оружия обеспечит достижение поставленной цели.
В течение двух дней 12 и 13 июля 1945 года шла непосредственная подготовка к проведению натурного испытания. Составные части взрывного механизма экспериментальной бомбы тайно вывезли из Лос-Аламоса через «черный ход» по секретной дороге, построенной в годы войны. С участка «Z», где они были собраны, их доставили в испытательную зону, известную под пророческим наименованием «Жорнада дель Муэрто» («зона смерти»). Здесь посреди пустыни Аламогордо (шт. Нью-Мексико) размещалось стальное сооружение высотой 30 м, предназначенное для установки на нем экспериментальной атомной бомбы. Из-за частых и сильных гроз было решено не устанавливать бомбу до самого последнего момента. Чтобы проверить все условия, незадолго до испытания атомной бомбы на это сооружение установили бомбу почти такого же размера, но начиненную обычной взрывчаткой. В одной из гроз в нее ударила молния, и бомба взорвалась со страшным грохотом.
Первую плутониевую бомбу типа «Толстяк», названную так, как утверждали некоторые очевидцы, в честь Черчилля, разместили на стальной башне. Руководство «Манхэттенского проекта» и ведущие ученые расположились в 15 километрах к юго-западу от вышки. За день до открытия Потсдамской конференции, 16 июля в 5 часов 30 минут, под кодовым названием «Тринити» («Троица») было проведено первое испытание атомной бомбы, которое означало наступление атомного века в истории человечества. Взрыв оказался по мощности близким к расчетному значению и составил 15–20 килотонн.
После успешного испытательного взрыва Трумэн получил в Потсдаме шифрованную телеграмму: «Роды прошли благополучно», а через некоторое время ему вручили новое сообщение: «Операция проведена утром. Диагноз окончательно не установлен, но результаты кажутся удовлетворительными и уже превосходят ожидания». Информацией об успешном испытании Трумэн тут же поделился с Черчиллем.
Для большинства ученых, принимавших участие в создании атомной бомбы, испытавших глубокое потрясение от первого взрыва в Аламогордо, стало ясно, к каким последствиям может привести ее применение в военных целях. Они лучше других понимали, какая угроза нависла над человечеством. В Чикагском университете под председательством лауреата Нобелевской премии Франка была образована специальная комиссия, в которую вошли многие видные ученые, для выработки обращения к правительству США. От имени сотрудников «Манхэттена» они вручили военному министру петицию, в которой прямо указывалось, что применение атомной бомбы в военных целях грозит США катастрофой, гораздо более ужасной чем в Перл-Харборе. Ученые предупреждали политическое и военное руководство страны: «Если США первыми обрушат на человечество это слепое оружие уничтожения, то они лишатся поддержки общественности всего мира, ускорят гонку вооружений и сорвут возможность договориться относительно подготовки международного соглашения, предусматривающего контроль над подобным оружием». Зная уровень исследований в области ядерной физики в наиболее развитых странах, прежде всего в СССР, Франции, Англии, они высказали твердое убеждение в том, что США не удастся долго сохранять монополию на атомное оружие, что может иметь тяжелые последствия. Однако это обращение ученых не оказало должного воздействия на руководство страны и в последующие годы оно было подтверждено появлением новых обладателей атомного оружия.
Рузвельт умер, не оставив никакого распоряжения относительно возможности применения нового оружия. Видимо, он еще не до конца осознал, какой разрушительной силой оно должно обладать и чем это в конечном счете будет грозить самой Америке и всему человечеству. Однако незадолго до своей кончины в последней речи, произнесенной 20 января 1945 года, этот выдающийся государственный деятель Америки передал как политическое завещание своим преемникам и американскому народу: «Мы не сможем добиться прочного мира, если мы подойдем к нему с позиций подозрений и недоверия или же страха». В подтверждение своих слов он предпринял первые шаги к созданию Организации Объединенных Наций, называя ее «Домом добрых соседей».
К моменту создания атомной бомбы фашистская Германия была разгромлена, Япония находилась на пороге капитуляции. Однако политическое и военное руководство США во главе с Трумэном намеревалось продемонстрировать всему миру атомную мощь Америки, ее готовность заполнить брешь, образовавшуюся в результате разгрома ударных отрядов милитаризма, стремление иметь на руках козырную «атомную карту» в переговорах со своим пока еще союзником. Испытание первой атомной бомбы в пустыне Аламогордо подтвердило успех научно-технических решений в создании нового оружия, однако этого было недостаточно и, по мнению Вашингтона, необходимо продемонстрировать военно-политические возможности атомного оружия всему миру. С этой целью было проявлено открытое намерение под прикрытием рассуждений о необходимости сохранения жизни «американских парней», воюющих против Японии, провести боевые испытания атомной бомбы, результаты которых должны потрясти весь мир, продемонстрировать решимость США применить силу для достижения своих политических целей.
Если, как уже упоминалось, в Потсдаме была предпринята попытка атомного шантажа за столом дипломатических переговоров, опирающаяся на результаты первого испытания атомной бомбы, то взрыв такой бомбы над территорией противника означал бы широкое распространение известий о нем по всему миру и попытку военного шантажа, прежде всего против своего союзника, вынесшего на своих плечах основную тяжесть войны с фашизмом – Советского Союза. Об истинных целях предстоящей операции откровенно высказался военный министр Стимсон в начале июня 1945 года, еще до испытания атомной бомбы. Он, частности, предупреждал Трумэна о том, что «недостаточно будет одного известия об успешности атомного испытания для того, чтобы повлиять на реальный баланс сил; сначала будет необходимо публично продемонстрировать это оружие путем «наложения его на Японию»; чтобы таким образом оказать воздействие на Сталина». При выборе объектов поражения руководствовались не интересами ведения боевых действий, не гуманностью по отношению к мирному населению, а прежде всего необходимостью обеспечить наилучшие, с точки зрения военно-политического руководства США, условия для задуманного способа проверки и демонстрации поражающего действия атомной бомбы. Так была решена судьба двух японских городов и сотен тысяч мирных жителей.
