Игорь Ходаков
Александр Андреевич Свечин. Снимок cередины 30-х годов.
Фото из книги "Создатели РККА"
В начале 1930-х годов в СССР прошла волна арестов среди бывший офицеров и генералов Императорской армии, служивших в РККА. Без преувеличения можно сказать, что наиболее яркой фигурой среди репрессированных тогда военспецов оказался бывший генерал-майор Александр Андреевич Свечин. В прошлом – блестящий офицер-генштабист, окончивший Николаевскую Академию Генерального штаба по первому разряду, он сражался на полях Русско-японской и Первой мировой войн. В 1918 году Свечин добровольно вступил в ряды Красной армии и некоторое время был начальником Всероссийского главного штаба – по сути, аналога Генштаба Императорской армии. Как профессионал высокого класса, Свечин занял достойное место среди тех бывших генералов и офицеров, кто своим талантом и знаниями обеспечил большевикам победу в Гражданской войне.
Впрочем, он недолго служил на командных должностях – человек прямой и не склонный к компромиссам, Свечин не сработался с тогдашним большевистским главкомом бывшим полковником Вацетисом. Последний, накануне революции занимавший скромную должность командира полка, в качестве главкома был явно не на своем месте, о чем свидетельствовал, в том числе, и преемник Свечина на посту начштаба другой бывший генерал Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич.
По инициативе Троцкого, возглавлявшего тогда народный комиссариат по военным и морским делам, Свечин был переведен на преподавательскую работу в Военную академию РККА, в стенах которой он и служил до тех пор, пока на него не обрушился молот сталинских репрессий. В 1930-е годы были преданы забвению имена многих военных деятелей, которые стояли не только у истоков создания Красной армии, но и способствовали ее превращению в сильнейшую армию в мире. И Свечин был в их числе.
Увы, но имя этого выдающегося человека на современном этапе знакомо, пожалуй, только военным историкам – специалистам по XX столетию и относительно небольшому кругу собственно военных специалистов. Научное же наследие Свечина до недавнего времени было известно еще меньше, впрочем, за последнее десятилетие ситуация изменилась в лучшую сторону. Так, в 2000 году вышла в свет весьма объемная работа «Постижение военного искусства», включающая в себя как биографию этого генерала, так и некоторые его труды. Так что же выдающегося совершил Свечин и почему его книги и статьи долгое время оставались фактически недоступными широкому кругу читателей, военным прежде всего? Только ли из-за репрессий, обрушившихся на этого ученого?
О ВАЖНОСТИ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ОБОРОНЫ
Начало 1943 года ознаменовалось освобождением Северного Кавказа, разгромом немецко-фашистских, венгерских, румынских и итальянских войск под Сталинградом, пленением одного из лучших германских военачальников и автора плана «Барбаросса» фельдмаршала Паулюса. Это вселило в комсостав Советской армии уверенность в собственных силах, стремление решительным наступлением разбить противника и освободить от него родную землю. Многим тогда казалось, что именно на берегах Волги и заснеженных предгорьях Эльбруса произошел перелом в войне. Так думал и Сталин, руководствовавшийся не только стратегическими, но и политическими соображениями. Переход в общее наступление, с его точки зрения, ускорил бы открытие Второго фронта.
Надо сказать, что подобные настроения многих наших военачальников не остудили ни неудачные действия наших войск под Ржевом, происходившие почти одновременно со Сталинградской битвой, ни контрудар группировки Манштейна в марте 1943 года, когда нами вновь был потерян Харьков.
Однако далеко не все советские генералы были настроены столь оптимистично. Более того, маршал Жуков, начальник Генштаба Василевский и его заместитель Антонов буквально уговорили Сталина продолжать стратегическую оборону до полного истощения наступательного потенциала противника. В конечном счете Верховный уступил. В результате стратегическая оборона, организованная нашими войсками летом 1943 года, завершилась общим контрнаступлением, после чего инициатива в войне окончательно перешла к СССР. Однако это могло случиться и раньше. Два года советские полководцы учились тому, что было известно передовым отечественным военным мыслителям еще в 1920-е годы, Свечину прежде всего, – стратегии измора.
Действия же русских войск, нацеленные на максимальное изматывание противника, впервые были применены в начале XIX века. В 1812 году, когда Великая армия Наполеона вторглась в Россию, для русского командования было очевидным, что при колоссальном численном превосходстве противника приграничное сражение станет катастрофой и потому единственно возможной стратегией стало отступление вглубь страны. Это неизбежным образом приводило к распылению наполеоновской армии в пространстве, прежде всего вдоль старой Смоленской дороги. В результате на Бородинском поле численное превосходство французов было минимальным, а в количестве артиллерии они уступали русским войскам.
В конечном итоге остатки Великой армии были изгнаны из России. Именно в той первой Отечественной войне и была применена знаменитая стратегия измора, которую почти спустя 100 лет безуспешно пытался повторить генерал Куропаткин, командуя русской армией в японской кампании. Последняя показала, что стратегия измора отнюдь не сводится к заманиванию противника вглубь своей территории, а зависит от очень многих факторов, являющихся слагаемыми успеха. Что же это за слагаемые? Генерал Свечин был первым, кто ответил на этот вопрос на страницах своего капитального труда «Стратегия», опубликованного в 1926 году и получившего блестящий отзыв со стороны другого выдающегося русского военного мыслителя Андрея Евгеньевича Снесарева, который, в частности, обоснованно писал: «Труд А.А.Свечина представляет собою крупнейшее явление в нашей военной литературе за последние годы».
Однако новаторские идеи Свечина, касающиеся стратегической обороны, были поняты далеко не всеми военными теоретиками и военачальниками РККА, особенно теми, кто осуществлял руководство войсками на полях Гражданской войны. Это, в общем-то, неудивительно, ибо последняя характеризовалась маневренным характером и стремлением сторон добиться успеха исключительно активными наступательными действиями, что наиболее ярко проявилось на юге России, где наступательные операции сторон нередко перерастали во встречные сражения.
Наиболее же последовательным критиком – а критика нередко переходила в травлю – Свечина был бывший подпоручик Тухачевский, сделавший в Красной армии головокружительную и, надо сказать, незаслуженную карьеру, особенно если принимать во внимание его стратегические решения в качестве командующего Западным фронтом во время неудачного польского похода 1920 года. Об этом не раз и прямо писал Свечин. Вот, например, его строки по данной теме: «Маневр Западного фронта в середине августа 1920 года – наступление к нижней Висле – явился идеальной подготовкой польского контрудара». Последний, как известно, завершился для войск Западного фронта поражением.
Подобная критика – справедливая и обоснованная – больно ранила самолюбие Тухачевского. Возможно, он чувствовал нравственное превосходство Свечина над собой, понимал, что тот никогда не стал бы подписывать приказ об уничтожении тамбовских крестьян ядовитыми газами, как это сделали Тухачевский и его начштаба Николай Какурин. Бывший подпоручик сознавал, что честь офицера не позволила бы Свечину травить на страницах печати уже репрессированного и отбывавшего лагерный срок оппонента. Однако именно так поступил Тухачевский по отношению к Свечину, выступив в 1931 году на заседании военной секции Ленинградского отделения Коммунистической академии с докладом «О стратегических взглядах профессора Свечина». Риторика выступления будущего маршала недвусмысленно показывала политическую направленность травли, по итогам которой была издана брошюра «Против реакционных теорий на военно-научном фронте (Критика стратегических и военно-научных взглядов профессора Свечина)». В то время Свечин находился в заключении и не мог ответить на критику. Вполне возможно, Тухачевский уклонился бы от открытой дискуссии с привлечением широкого круга военных профессионалов, среди которых хватало критиков его стратегических воззрений. Тот же будущий начальник Генштаба Шапошников весьма скептически относился к Тухачевскому как полководцу.
Впрочем, в скором времени Свечин был освобожден и определен на службу в разведывательное управление Генерального штаба. Однако травля Свечина Тухачевским все же имела свои негативные последствия для становления – интеллектуального прежде всего – РККА, ибо изложенные в «Стратегии» идеи не получили своего дальнейшего развития и фактически были преданы забвению. Это, не в последнюю очередь, и привело к страшным потерям в начальный период войны, которых можно было избежать, если бы военно-политическое руководство СССР взяло на вооружение стратегические предложения Свечина.
 Неправоту Михаила Тухачевского – главного оппонента Свечина, подтвердило само время. Фото из книги «Создатели РККА» |
ПОЛИТИКА И ВОЙНА
Но вернемся к критике Тухачевским свечинских идей, неприемлемость которых для будущего маршала во многом была обусловлена сугубо личными причинами: он жаждал реванша за поражение на Висле в 1920 году. Об этом свидетельствуют некоторые заявления Тухачевского, сделанные в 1925 году, в период обострения отношений с Польшей. Вот отрывок одного из них: «Крестьяне Белоруссии, угнетенные польскими помещиками волнуются, и, конечно, придет тот час, когда они этих помещиков сбросят. Красная армия понимает, что эта задача является для нас самой желанной, многожданной┘ Мы уверены, и вся Красная армия уверена в том, что наш Советский Союз, и в первую очередь Советская Белоруссия послужат тем оплотом, от которого пойдут волны революции по всей Европе┘ Красная армия с оружием в руках сумеет не только отразить, но и повалить капиталистические страны┘»
Приведенные строки, особенно о революционных волнах, призванных поглотить всю Европу и стремлениях РККА повалить капиталистические страны, свидетельствуют о том, что Тухачевский даже не мыслил категориями обороны, и потому идеи измора, предлагаемые Свечиным, бывшему подпоручику были попросту чужды.
Однако только ли политическими и личными соображениями была вызвана критика будущим маршалом стратегии измора? Нет. В РККА вообще было много сторонников теории сокрушения, то есть активных наступательных боевых действий. Это соответствовало доктринальным установками советского правительства в 1930-е годы, что нашло отражение в лозунге: «Будем воевать малой кровью на чужой территории».
Подобные взгляды разделялись и некоторыми серьезными военными специалистами. Например, талантливый военный ученый и педагог, начальник кафедры оперативного искусства Академии Генерального штаба РККА комдив Григорий Самойлович Иссерсон был репрессирован буквально накануне войны. В 1940 году он опубликовал труд «Новые формы борьбы», в котором, по сути, предугадал сценарий надвигавшейся войны, указывая, что ее начального периода не будет, а боевые действия начнутся вторжением готовых, то есть отмобилизованных, сил, как это было проделано немцами в Польше. Иссерсон был одним из разработчиков теории глубокой операции – в сущности, составной части стратегии сокрушения. Хотя, конечно, этот военачальник и ученый не питал иллюзий по поводу возможностей победить Германию малой кровью.
Свечин же, опубликовавший свою «Стратегию» в середине 1920-х годов, справедливо исходил из слабого внутриэкономического положения СССР, его технической отсталости по сравнению с промышленно развитыми странами Запада. В связи с этим он обоснованно рекомендовал командованию РККА придерживаться в будущей войне оборонительной стратегии, опираясь на природно-климатические и географические условия. Исходя из этих соображений, Свечин и предлагал строить подготовку личного состава Красной армии, делая акцент на обучении солдат и офицеров умению сражаться в обороне.
Для того чтобы выступать с подобного рода идеями, нужно было иметь мужество не только гражданина, но и ученого. Ведь со своей стратегией измора Свечин шел против инерции военно-научных и стратегических взглядов, господствовавших не только среди значительной части советской военной элиты, но и в Генеральных штабах ведущих европейских держав. Дело в том, что в основе стратегических планов как Антанты, так Тройственного союза лежали идеи, направленные на достижение успеха путем решительного наступления, то есть, по сути, стратегия сокрушения. То же самое можно сказать и о стратегическом планировании Англии, Франции, Германии накануне Второй мировой войны. Даже польское командование планировало предпринять решительное наступление против немецких войск в Восточной Пруссии и фактически не заботилось о строительстве укрепленных линий на своей западной границе.
Заметим, что предложения Свечина все же находили поддержку у некоторых представителей военной элиты РККА, в частности у Шапошникова, высоко ценившего стратегический талант Свечина. Вероятно, не в последнюю очередь благодаря Шапошникову в 1932 году Александр Андреевич был реабилитирован – увы, временно – и даже получил звание комдива (генерал-лейтенанта). В 1936 году была воссоздана Академия Генерального штаба, в которой Свечин занял должность помощника начальника кафедры военной истории. С одной стороны, это дало слушателям академии возможность познакомиться с передовыми и научными взглядами на историю военного искусства, получить глубокие знания в этой области; с другой, стратегические идеи Свечина и он сам были в тот период крайне необходимы в армии, стоявшей на пороге страшных испытаний.
 Красная Армия, в создание которой немало труда вложил генерал Свечин, оказалась единственной на европейском континете, выдержавшей удар вермахта. Снимок мая 1941. Фото из книги «Создатели РККА» |
ПРЕДВИДЕНИЕ БУДУЩИХ БИТВ
Надо сказать, что и в вермахте, судя по всему, без должного внимания отнеслись к «Стратегии». Во всяком случае, на основной замысел плана «Барбаросса» с его идеей блицкрига, разработанной по всем правилам стратегии сокрушения, взгляды Свечина, вероятно, никак не повлияли. Однако создается впечатление, что именно к германским полководцам обращены следующие строки русского мыслителя, опубликованные за 15 лет до фашистского вторжения в СССР: «Необходимость экстраординарной победы при сокрушении предъявляет особые требования при выборе формы операции. Главная масса неприятеля должна быть окружена или приперта к морю, к нейтральной границе». Припереть противника к морю было возможно во Франции, что немцы и осуществили под Дюнкерком в конце мая – начале июня 1940 года, а к нейтральной границе – в Польше, дезорганизованные войска которой в конечном счете были прижаты к границе.
В СССР же у вермахта оставался единственный путь для достижения успеха – окружение главной массы советских войск, развернутых на западной границе. Однако эта задача усложнялась для немцев рядом факторов, суть которых определялась Свечиным следующим образом: «Три основных элемента операции – сила, время и пространство – при стратегии сокрушения всегда комбинируются так, что выигрыш времени и пространства является средством, а поражение массы неприятельской армии – целью».
Для окружения, дезорганизации и последующего уничтожения многочисленных, технически хорошо оснащенных группировок РККА вермахту требовалось немало сил и времени, особенно если учитывать характер местности – Припятские болота и белорусские леса, крупные речные преграды на всем протяжении советско-германского фронта, затруднявшие для немцев уничтожение блокированного противника.
По словам Свечина, стратегия сокрушения заставляет наступающие войска «метить на полную дезорганизацию неприятельской живой силы, на совершенное ее уничтожение, расщепление всякой связи между уцелевшими осколками, на захват важнейших сообщений – важнейших для вооруженной силы, а не для государства в целом». Специфика же пространства СССР, характеризующаяся его постепенным расширением с запада на восток, делало данные задачи трудновыполнимыми, особенно это касается важнейших путей сообщения, полностью парализовать которые вермахт вообще оказался не в стоянии. Добавим к этому объективную неспособность немцев одним ударом дезорганизовать работу Ставки, поразить крупнейшие промышленные предприятия, расположенные в глубине страны, а также сорвать процесс мобилизации и выдвижения резервов РККА на линию фронта, что являлось непременным условиям блицкрига.
И если бы советское командование с первых же дней войны, опираясь на благоприятные природные условия в виде крупных водных преград, а также превосходство в количестве и качестве танков, сделало бы ставку на предложенную Свечиным стратегию измора, то, безусловно, наступательный потенциал вермахта был бы исчерпан значительно ранее 1943 года и ценой гораздо меньших потерь с нашей стороны.
К сожалению, произошло обратное, и в первый же день войны командование РККА облегчило противнику выполнение его стратегических задач. Мы имеем в виду директиву НКО СССР от 22.06.1941 № 3, согласно которой развернутые на западной границе войска – мехкорпуса прежде всего – должны были перейти в решительное наступление и отбросить противника с советской территории.
Да, разыгравшееся в Украине крупнейшее в мировой истории танковое сражение в районе Луцк-Броды-Ровно, бои в Белостокском выступе и контрудар на шауляйском и гродненском направлениях приостановили наступление вермахта и позволили советскому командованию развернуть армии второго эшелона. Однако последние нередко вынуждены были сходу вступать в бой, не закончив своего сосредоточения, что затрудняло стабилизацию фронта.
К сожалению, в первые дни войны Красная армия действовала в рамках доктринальных установок, исповедуемых еще Тухачевским, краеугольным камнем которых и была идея сокрушения, которую советское командование безуспешно пыталось применить в первых сражениях с вермахтом. Таким образом, эхо уже далекой полемики Тухачевского со Свечиным отозвалось для РККА летом 1941 года огромными потерями и рядом военных катастроф на западной границе.
Волей-неволей, но руководству СССР пришлось вспомнить о стратегии измора, о которой Свечин так подробно писал и за которую упорно, хотя и безуспешно, боролся. Впрочем, существуют свидетельства, что в 1943 году на столах многих советских генштабистов лежала свечинская «Стратегия». И это несмотря на то, что ни о какой реабилитации ее автора в то время не могло быть и речи. Тем не менее успешные оборонительные действия наших войск на Курской дуге в июле 1943 года осуществлялись в соответствии с идеями Свечина: «Стратегическая оборона должна до момента кризиса тщательно дозировать свои усилия; необходимо, с одной стороны, возможно ограничивать наши территориальные потери и заставлять продвигаться неприятеля не церемониальным маршем, а выполняя ряд крупных оперативных работ – производя перегруппировки, форсируя трудные в оперативном отношении рубежи».
ИДЕИ НЕ УМИРАЮТ
В заключение хотелось бы отметить, что взгляды Свечина не потеряли актуальности и на современном этапе, ибо принципы стратегии неизменны во все времена. Активное военно-экономическое развитие Китая, расширение НАТО и его проникновение на постсоветское пространство происходят на фоне непреодоленности многих кризисных явлений в российской экономике, в том числе и ее военной сфере. В связи с этим изучение стратегических идей Свечина, безусловно, поможет военно-политическому руководству нашей страны подготовиться к отражению любой внешней агрессии.
Что касается судьбы Александра Андреевича Свечина, то она сложилась трагично. В 1937 году он был арестован повторно, но в отличие от большинства коллег никого не оговорил и не признал себя врагом советской власти. Тем не менее это не спасло его от расстрела 29 июля 1938 года. Реабилитирован же выдающийся военный мыслитель был в 1956 году, и хочется верить, что труды Свечина, как и пример его служения Отчеству, займут достойное место в военной истории и мысли России.
Дарья Гармоненко 
