Андрей Шолохов
Николай Дмитриев-Оренбургский. Генерал М.Д. Скобелев на коне. 1883. Иркутский областной художественный музей
Так, по опросам, проведенным специалистами Российской академии образования, едва ли не половина российских студентов не имеет четкой мотивации к жизни в России и труда на благо своей родины. Обращаясь к мыслям и делам Скобелева, можно лучше себе представить историческое развитие России, выработать глубокомысленное отношение к ее прошлому, настоящему и будущему. Фигура Скобелева, в которой ярко отразилась борьба политических сил в России, может служить своеобразным компасом в сегодняшних дебрях истории.
СЛАВЯНСКАЯ МИССИЯ ГЕНЕРАЛА
Конечно, война всегда трагедия, но нет народа, который не гордился бы своими героями, не вспоминал бы их подвиги и не стремился им подражать. Слава Скобелева связана как с Русско-турецкой войной 1877–1878 годов, освободившей балканских славян от почти пятивекового турецкого ига, так и с присоединением Туркестана (Средней Азии) к России – процессом хотя и прогрессивным, но не лишенным негатива. В характере этого сложного человека тесно переплелись отвага и честолюбие, доходившие до авантюризма; либеральные убеждения и консерватизм, вера в объединение славян и бонапартизм. Он был типичным представителем российского дворянства с известной долей европейского космополитизма и в то же время пламенным патриотом, глубоко любящим и понимающим свой народ – с его добротой и жертвенностью, терпением и неприхотливостью.
Михаила Скобелева по праву можно считать одним из идеологов славянского мира, понимаемого как единение родственных народов и стран во главе с Россией. Он был борцом за славянское единство. Основа такого единения – общеславянские корни, русский язык и русская культура, впитавшая в себя этносоциальное российское многообразие. Своей особой объединяющей притягательностью обладает и воинская слава России, которая добывалась, как правило, в борьбе за историческую справедливость. Так было во времена Скобелева. И с еще большим масштабом проявилось в последующем, например, в победе над фашизмом в Великую Отечественную войну, которая привлекла к русскому солдату и русскому миру в целом внимание и сочувствие всех прогрессивных людей нашей планеты. Стала ясна определяющая роль русского народа в этой войне. Закономерно, что Скобелеву русский народ представлялся ядром обширной и разнообразной многоконфессиональной евроазиатской этнической системы, способной победно и справедливо решать любые, в том числе сложнейшие военные задачи.
Актуальность обращения к взглядам Скобелева, прозванного за свое пристрастие к белым лошадям и кителям «белым генералом», на развитие русского мира и славянства в целом состоит прежде всего в широте его кругозора, высоком культурном уровне осмысления непреходящих проблем, стоящих перед Россией, и предложениями конструктивных путей их решения. Недаром историческое наследие этого русского генерала и общественного деятеля востребовано не только в России, но и за рубежом, например, в Болгарии, участником освобождения которой был Скобелев, и во Франции, с которой у него установились тесные связи. Достаточно напомнить, что именно в Париже перед Второй мировой войной вышел обстоятельный труд Николая Кнорринга «Генерал Михаил Дмитриевич Скобелев: Исторический этюд».
Не случайно взгляды Скобелева на историческую общность славян и сегодня популярны в славянском мире, например в Сербии, относительно недавно подвергшейся особо жестоким нападкам со стороны США и поддержавших их стран. В Болгарии традиционно идет борьба пророссийских и западных сил. И здесь духовное наследие «белого генерала» позволяет усилить положительный вектор развития российско-болгарских отношений.
В этой связи показательна освободительная миссия в Болгарии «белого генерала», которому после окончания войны (1877–1878) даже поступали предложения возглавить братский болгарский народ. Не только общие этнические корни, но и православная вера русских и болгар делали этот проект вполне реальным. Еще когда русская армия, в авангарде которой шли войска Скобелева, продвигалась на Константинополь, «белый генерал» мечтал войти в древний город, бывший некогда столицей Византии, связывая с этим надежды на возрождение и объединение славян. Но западные державы, прежде всего Англия, не допустили такого развития событий. Консолидация славянства представляла для них угрозу. Они стремились сохранить осколки Османской империи в качестве «оплота против опасного перевеса славян».
ОН ТОЧНО ЗНАЛ ИМЯ ВРАГА
Взгляды Скобелева на славянскую политику хорошо раскрыл писатель Василий Немирович-Данченко. Во время беседы с ним в Сан-Стефано Михаил Дмитриевич сказал: «Мой символ краток: любовь к Отечеству, свобода, наука и славянство!»
Скобелев понимал, что развитие национального самосознания и патриотизма противоположны и общечеловеческим ценностям на западноевропейский манер, что нельзя превратить русских людей в «европейцев» романо-германского пошиба.
Глубже понять отношение Михаила Скобелева к славянскому вопросу помогут воспоминания Немировича-Данченко, не лишенные, однако, субъективности.
«Он не был славянофилом в общепринятом смысле, – писал Василий Иванович, – он выходил из рамок этого направления. Ему дорого наше народное и славянское дело. Сердце его лежало к родным племенам: он чувствовал живую связь с ними, но на этом и оканчивалось его сходство с нынешними славянофилами. Взгляды на государственное устройство, на права отдельных племен, на некоторые внутренние вопросы у него были совершенно иные. Если уж необходима кличка, то он скорее был народником. У меня в руках письмо от одного из ближайших к Скобелеву людей. В нем, между прочим, сообщается:
В одном из последних свиданий Михаил Дмитриевич несколько раз повторял: «Надо вам столковаться, войти в соглашение с западниками. От взаимных раздражений и пререканий наших только один вред России». И мне не раз он повторял, что в тяжелую пору, какую переживаем мы теперь, всем мыслящим людям нужно сплотиться, создать себе один лозунг и сообща бороться с темными силами невежества. Славянофильство понимал Скобелев не как возвращение к старым идеалам допетровской Руси, а лишь как служение только своему и для своих. Россия для русских, славянство для славян. Взять у Запада все, что может дать Запад, воспользоваться уроками его истории, его наукою, но затем вытеснить у себя всякое главенство чуждых элементов, развязаться с холопством перед Европой, с несколько смешным благоговением перед ее дипломатами и деятелями...»
Весьма интересна и речь, произнесенная перед сербскими студентами в Париже. 5 (17) февраля 1882 года произошла восторженная встреча Скобелева с жившими в Париже сербскими студентами, которые преподнесли ему благодарственный адрес. Обращаясь к ним с ответной речью, «белый генерал», между прочим, заявил:
«Я вам скажу, я открою вам, почему Россия не всегда на высоте своих патриотических обязанностей вообще и своей славянской миссии в частности. Это происходит потому, что как во внутренних, так и во внешних своих делах она в зависимости от иностранного влияния. У себя мы не у себя. Да! Чужестранец проник всюду! Во всем его рука! Он одурачивает нас своей политикой, мы – жертва его интриг, рабы его могущества. Мы настолько подчинены и парализованы его бесконечным, гибельным влиянием, что если когда-нибудь, рано или поздно, мы освободимся от него – на что я надеюсь, – мы сможем это сделать не иначе как с оружием в руках!
Если вы хотите, чтобы я назвал вам этого чужака, этого самозванца, этого интригана, этого врага, столь опасного для России и для славян... я назову вам его.
Это автор «натиска на Восток» – он всем вам знаком, – это Германия. Повторяю вам и прошу не забыть этого: враг – это Германия. Борьба между славянством и тевтонами неизбежна».
Как видно, в этой речи достаточно четко сформулирована внешнеполитическая программа Михаила Скобелева – Германия основной враг России и славянства, военное столкновение между ними неизбежно, и к этому надо готовиться во всех отношениях. Он поистине не зря именовался оракулом, ясно предвидя предстоящую кровавую грозу двух мировых войн. Но в подлинных их причинах разбирался вряд ли. Даже и теперь историки еще не поставили последнюю точку в исследовании тайных пружин этих кровавых катастроф ХХ века. Во всяком случае, по результатам случившегося Германию, да и Россию нельзя считать сторонами, получившими выгоду. Скорее всего эти войны, как и многие другие, использовались закулисными силами для перестройки мироустройства в нужном им направлении и наживы. Интересы же народов, вовлеченных в кровавые бойни, просто игнорировались.
КЛЕЙМО ПАНСЛАВИСТА
Сегодня видно, что конструктивные отношения между Россией и Германией – залог стабильного развития Европы.
В одной из записок позднее Михаил Скобелев отмечал: «Сербская молодежь говорила, что у них в данную минуту народ – одно, а правительство и часть интеллигенции – совсем другое, антинациональные. Нам, русским, подобное положение особенно понятно. Я уверен, что Сербия пойдет в духе 1876 года хотя бы ценой государственного переворота».
Как считал историк В. Велинбахов, Скобелев имел собственную программу изменения всех сторон жизни в России. Над ней он много работал, оттачивал мельчайшие детали. В одном из своих писем Ивану Аксакову Скобелев писал: «Для вас, конечно, не осталось незамеченным, что я оставил все, более чем когда-либо, проникнутый сознанием необходимости служить активно нашему общему святому делу, которое для меня, как и для вас, тесно связано с возрождением пришибленного ныне русского самосознания. Более чем прежде ознакомясь с нашею эмиграцией, я убедился, что основанием общественного недуга в значительной мере является отсутствие всякого доверия к положению наших дел. Доверие это мыслимо будет тогда, когда правительство даст серьезные гарантии, что оно бесповоротно ступило на путь народный как внешней, так и внутренней политики, в чем пока и друзья и недруги имеют полное основание болезненно сомневаться».
Скобелев считал, что только подъем национального самосознания и православия может укрепить русское государство и дать ему новые силы. «История нас учит, – подчеркивал генерал, – что самосознанием, проявлением народной инициативы, поклонением народному прошлому, народной славе, в особенности же усиленным уважением, воскрешением в массе народа веры отцов во всей ее чистоте и неприкосновенности можно воспламенить угасшее народное чувство, вновь создать силу в распадающемся государстве».
Скобелев, размышляя о русском мире, во главу угла ставил патриотизм. Так, 12 (24) января 1882 года на банкете в ресторане Бореля в Петербурге он произнес горячую речь, в которой, в частности, отмечал: «Великие патриотические обязанности наше железное время налагает на нынешнее поколение. Скажу кстати, господа: тем больнее видеть в среде нашей молодежи так много болезненных утопистов, забывающих, что в такое время, как наше, первенствующий долг каждого – жертвовать всем, в том числе и своим духовным я, на развитие сил Отечества.
Интересно отметить, что эти взгляды Михаила Скобелева разделял его друг и соратник Алексей Куропаткин (в начале XX века доросший до военного министра и игравший ведущую, правда, неоднозначную, роль в Русско-японской войне. – А.Ш.):
«Прежде в России было выгодно сделаться русскими, и масса иностранцев, татар и других инородцев принимали православную веру, становились русскими, и во втором и третьем поколении, путем браков совершенно сливались с ними»; «Русское население, создавшее Россию, настолько ослабело, что оказалось не в силах энергично противиться обратному завоеванию богатств России иностранцами и инородцами, происходящему в настоящее время» (цитаты из книги генерала А. Куропаткина «Русская армия»).
Те, кто стремится внедрить в самосознание народов национализм, действуя по принципу «разделяй и властвуй», спешат обвинить Скобелева и его единомышленников в «имперском мышлении», причислить к панславистам. При этом намеренно забывается, что сам термин «панславизм» возник в начале 40-х годов ХIХ века в кругах немецкой и венгерской националистической буржуазии, опасавшейся национально-освободительного движения славян. Применялся он по отношению ко всякому национально-освободительному движению, направленному против немецкого господства в Австро-Венгрии и турецкого гнета. Изначально он служил жупелом, с помощью которого немецкий шовинизм запугивал собственных обывателей и общественность других стран мнимой славянской и русской угрозой. Между прочим, борьбой с «панславизмом» оправдывал свою агрессию Гитлер. О советском, а теперь о российском «панславизме» неизменно кричат и нынешние поборники «атлантической солидарности» в США и Европе.
 |
| Посмертный рисунок Михаила Скобелева. Рисунок Николая Чехова. 1882
|
Что касается Михаила Дмитриевича Скобелева, то он мечтал об объединении славян под эгидой России на основе общности крови, веры, языка и культуры, но не противопоставлял их другим народам. Отечество виделось ему как мощный естественный союз европейских и азиатских народов, давно живущих на сопредельных территориях, образованный с целью защиты своих исконных интересов.
Скобелев с каждым прожитым годом все яснее понимал, что в поисках путей развития России нельзя отрываться от народной почвы и увлекаться общеевропейскими ценностями в ущерб национальным. Возможно, ему не раз вспоминались слова Ивана Аксакова, который в 1881 году писал: «На просвещенном Западе издавна создавалась двойная правда: одна для себя, для племен германо-романских или к ним духовно тяготеющих, другая для нас, славян. Все западные европейские державы, коль скоро дело идет о нас и славянах, солидарны между собой. Гуманность, цивилизация, христианство – все это упраздняется в отношении Западной Европы к восточному православному миру».
ПОИСК ВЫХОДА ИЗ ТУПИКА
Михаил Скобелев трагически погиб 25 июня (7 июля) после ужина в гостинице «Англия», которая находилась в Москве на углу Столешникова переулка и Петровки, с Шарлоттой Альтенроз (по другим сведениям ее звали Элеонора, Ванда, Роза). Эта кокетка, как уточнил аналитический гуру Юрия Андропова, генерал-лейтенант Николай Леонов, австрийская еврейка, занимала на нижнем этаже гостиницы роскошный номер и была известна всей кутящей Москве. С ней и распил свой последний бокал вина, который, вероятно, был отравлен, Михаил Скобелев. Во всяком случае, об этом судачила вся Москва. И, думается, установить на месте гибели Скобелева хотя бы мемориальную доску было бы весьма благородной задачей для московского правительства.
Иван Аксаков, идейно близкий Михаилу Дмитриевичу, писал: «Смерть Скобелева пока не вознаградима. Он мог сделаться центром русского направления... Весь его корпус был настроен одинаково – стихи Хомякова сделались там популярными».
Интересна оценка, данная Скобелеву сразу после его во многом загадочной гибели летом 1882 года в «Отечественных записках», издаваемых Михаилом Салтыковым-Щедриным. Автор статьи предполагает, что Скобелев как политик выступал «не сам собою, а как будто кто-то толкал его сзади: фатум, обстоятельства или чья-то невидимая рука, смотревшая на него, может быть, просто как на прекрасное историческое мясо, могущее послужить для временного воплощения народного духа и национальной идеи».
Кстати, крупнейший философ второй половины ХIХ века Константин Леонтьев провидчески предупреждал, что «политический национализм» во многих случаях по загадочным причинам является слепым орудием «космополитической демократизации», «все той же всесветской революции, которой и мы, русские, к несчастью, стали служить с 1861 года». И в этой связи философ призывал смотреть «на панславизм как на дело весьма опасное, если не совсем губительное».
Можно согласиться с мнением Кнорринга, считавшего, что Скобелев умер признанным полководцем, но как государственный деятель он только начал раскрываться. Михаил Дмитриевич едва ступил на политическую арену, но на ней ему места не нашлось – это была трагедия его последних лет.
Вместе со всей мыслящей Россией «белый генерал» мучительно искал выхода из того тупика, в который зашло русское общество на переломе двух царствований. Он искал естественный для огромной евроазиатской страны путь развития, отчетливо понимая, что увлечение чужими путями и чужими идеями не что иное, как предательство своего народа и средство его закабаления чужеземцами.
«Его идеалами, – считал Василий Немирович-Данченко, – была великая, свободная, демократическая Россия, живущая сама всею полнотою жизни и дающая возможность жить другим. Россия, свято соблюдающая интересы связанных с нею племен. Россия, для которой нет эллина, нет иудея, где все равны и каждому, как бы он ни назывался, одинаково были бы открыты пути к счастью и вольному труду. Россия, как мощное тело, одноплеменное, одноязычное, окруженное автономиями, опирающимися на ее грозную врагам силу, свободно развивающимися племенами. Кто хочет – уходи и живи сам, кто хочет – будь с нами. Соединенные Штаты Восточной Европы и Сибири с самоуправляющимися в общем Союзе Эстонией, Латвией, Литвою, Украиной, Кавказом. Польша – самостоятельная, но связанная с нами отсутствием таможенной границы. Вот к чему шел человек, которого все знали как гениального полководца и немногие как политического вождя с определенной программой и точными масштабами для будущего».
Такова ли в точности была программа Скобелева, как излагал Немирович-Данченко, сказать трудно. Известно, что писателям порой свойственно приписывать своим героям собственные взгляды. Одно несомненно: стремясь к процветанию своей страны, генерал твердо стоял на почве народной.
Сегодня, когда столько разговоров о бережном отношении к своей истории, на наш взгляд, пришло время подумать о восстановлении конной статуи Михаила Дмитриевича Скобелева, который был признан народным героем, возможно, на другой площади (сейчас на месте памятника «белому генералу» стоит памятнику Юрию Долгорукому. – А.Ш.). Тогда не придется краснеть нам перед теми же болгарами, свято оберегающими на своей земле память о «белом генерале». Во многих болгарских городах именем Михаила Скобелева названы улицы или площади. В Плевне создан Скобелевский парк, в центре которого установлен бронзовый бюст героя.
Отрадно отметить, что работа по восстановлению памяти Михаила Дмитриевича Скобелева уже началась, но идет медленно. В его бывшем родовом имении на рязанской земле реставрируется усыпальница-мавзолей, планируется создать музей легендарного «белого генерала». В Москве существует Скобелевская улица, уже есть одноименная станция метро. Силами воссозданного Скобелевского комитета несколько лет назад установлена памятная доска на комендантском доме в Петропавловской крепости, где родился Михаил Скобелев (его дед был комендантом крепости. – А.Ш.). В Рязани появился бюст народного героя и широко отмечено 165-летие со дня его рождения.
Но усилия воссозданного Скобелевского комитета, возглавляемого дважды Героем Советского Союза, летчиком-космонавтом СССР, генерал-майором авиации Алексеем Леоновым, по установлению уже готового памятника Михаилу Скобелеву в Москве, к большому сожалению, пока не увенчались успехом.
Широкие европейские взгляды и здравый смысл спасали Михаила Скобелева от политической узости некоторых его сторонников. Отстаивая общность славянских интересов во главе с Россией, он никогда не забывал и общемировые процессы, в которых русскому миру надлежало играть свою определяющую роль. В условиях сегодняшней глобализации очень важно учитывать этот подход Скобелева к анализу всех общественно-политических событий, происходящих как в нашей стране, так и за рубежом.
Именно такой подход, на наш взгляд, эффективен в современных условиях для воспитания гражданской позиции молодежи.
