Игорь Плугатарёв
Нашедший и поднявший погибшего бойца Михаил Богданов вручает медальон дочери и внучке Ивана Михалева. Фото автора
Его нашли 3 сентября. Он лежал под пластом уплотненного грунта в глубине бесконечно много раз паханого-перепаханого поля в окрестностях деревни Полунино, что в 5 км севернее Ржева. Обозреватель «НВО» побывал на этом сельхозугодье и в точке, где он был найден, 11 дней спустя – землю вновь вздыбливал мощный трактор. А ведь здесь лежит еще немало – может, сотни таких, как он… Но тот, кто его «поднял» (сленг поисковиков) – командир поискового отряда «Пионер» из Подольска Михаил Богданов, – предполагает, что «на этой пашне могут находиться останки около 3 тыс. человек, а может, и больше»: «Отсюда до немецкой траншеи было 100–200 м, а высотки, как известно, брали в лоб, не считаясь с потерями, и здесь, как говорят, бойцы лежали в три слоя – немцы выкашивали их из пулеметов».
Михаил рассказал обозревателю «НВО», что этого солдата он нашел как по наитию: «Это такое необъяснимое чувство, когда будто голос сверху тебе велит: ищи здесь! Или то сам боец тебя зовет. И когда щупом ощутил характерный провал в почве, а потом соответствующий звук, сразу был уверен, что там – боец с медальоном, и медальон – полный». «Полный» – значит, с запиской. В поисковом движении Богданов уже десяток лет, его «личный счет» поднятых павших защитников Отечества приближается к полутысячи, найденных медальонов – несколько десятков. При этом он поименно помнит каждого погибшего, чье имя удалось установить.
КОРОВНИК НА КОСТЯХ ПОГИБШИХ
Очередной найденный Богдановым под 50-сантиметровым слоем ржевской почвы и глинозема воин оказался сначала на, а потом и под этим клочком земли при следующих трагических обстоятельствах. Когда-то здесь располагалось немало деревень и хуторов – большинство из них не возродились из пепла июля-августа 1942 года. Одно из таких поселений называлось Бельково (это еще 5–6 км на север). Где-то здесь 2 августа 1942 года он и пропал без вести – так сообщили жене солдата. Реально же поисковики нашли его куда ближе к Полунино – в сотне-другой метров от точки, которая на карте 1940 года обозначена как высота 200. По соседству и другая такая же – тоже «двухсотая». Обе были господствующими над прилегающей местностью, создавали укрепленный узел Полунино – Тимофеево – Галахово – высота 200 «Огурец», немцы хорошо тут закрепились, и выбить их войскам Калининского фронта не удавалось долгие недели. Тем более что не подсобляла и погода: перед наступлением наших дивизий, начавшимся 30 июля, несколько дней кряду лили дожди, земля превратилась в кашу, авиация не летала, увязли даже танки, боеприпасы и провиант стало возможным подвозить только на подводах…
В «Именном списке безвозвратных потерь начальствующего и рядового состава 376 сп 220 стр дивизии с 22.08 по 1.10.1942 г.» (размещен на сайте «Память народа») он значился 120-м. 120-м – из 283 воинов полка, напротив фамилий которых в графе «Когда и по какой причине выбыл» было отмечено: «Пропал без вести в р-не д. Бельково Ржевского р-на» (это помимо убитых). И даты – с 1 по 4 августа 1942 года (в основном – 2-го).
Можно представить всю ужасающую тяжесть потерь 376-го стрелкового полка, если знать, что с 30 июля по 2 августа вся 220-я стрелковая дивизия, далеко не укомплектованная по боевому штату, слабо вооруженная, завязшая в грязи, только убитыми потеряла 887 человек. А в середине 1950-х, когда в Полунино создавался мемориал, венчающий одно из самых крупных воинских захоронений в стране и мире, в течение двух лет здесь были упокоены останки 10 147 павших (благо имена всех известны) из 48 стрелковых дивизий и бригад. А еще – танкисты, минометчики, саперы... Они были вывезены с полей боев, шедших близ почти четырех десятков деревень, с пяти высот и из двух рощ. А вот до сгоревшего Белькова и высоты 200 «Огурец» руки тогда у похоронщиков почему-то не дошли…
Спросил Богданова: как же так, погибших еще искать и искать, а трактор пашет?.. Оказалось, это еще что. В другом здешнем месте, где был эпицентр событий 16-й гвардейской дивизии, на костях погибших здесь в 1942 году воинов в конце 1980-х взялись строить коровники, не достроили, бросили… В этом месте было захоронение, поисковики извлекли из-под земли прах более 40 павших…
Скорбные останки его аккуратно очистили от глинозема. А среди них – солдатский медальон в виде пятисантиметровой эбанитовой закручивающейся капсулы. А в ней – листочек с данными. Вскоре читали: Михалев Иван Дмитриевич, красноармеец, призывался райвоенкоматом Починковского района Смоленской области (к слову, был земляком того самого Александра Трифоновича Твардовского, который написал проникновенное «Я убит подо Ржевом…»). И – редкий счастливый случай – уже на следующий день разыскали родных поднятого: его престарелую младшую дочь Нину (на день начала войны ей было полтора года) и 67-летнюю внучку Галину – дочь старшей дочери солдата, которой в июне 1941-го было 14. С ними приехали и правнучки. Все эти долгие годы в большой, разросшейся семье его помнили и ждали чуда – хоть какой-то весточки о его судьбе. Жене и еще трем дочерям защитника Отечества не суждено было узнать, что в сентябре 2018-го их муж и отец наконец-то вернется с войны…
Галина Ивановна Глущенко, внучка, поведала обозревателю «НВО», что, к сожалению, в семье не осталось ни одной фотографии деда. Однако она хорошо помнит рассказы матери, каким человеком был Иван Дмитриевич Михалев:
– На селе слыл весельчаком и балагуром, играл на гармони. А еще, имея четырехклассное образование, что по тем временам было сродни институту, мог красиво и грамотно писать. (Записка, извлеченная из медальона солдата, это всецело подтверждает. – И.П.) И часто помогал односельчанам справлять различные документы. По болезни на фронт мог не идти – был непризывным. Но пошел. 37 лет ему тогда было. Воевал рядовым санитаром – раненых с поля боя выносил… Как жаль, что моя мама не дожила до этого счастливого дня, я теперь всем говорю: если бы радостная весть пришла при ее жизни, она еще лет 10 бы прожила!
Дочка Нина Ивановна Гицарева дополняет:
– Он письмо последнее прислал своей сестре и написал: не знаю, как моя семья, живы или нет, а то мы завтра идем в бой, и не знаю, буду жив или убьют.
Тут надо понимать настроение солдат, пытавшихся по приказу командования овладеть той злополучной «огуречной» высотой 200. Вопреки расхожему мнению, что бойцы игнорировали медальоны из-за суеверия: «Заведешь такой – обязательно убьют», здесь, под Полунино, из большинства найденных поисковиками медальонов – самодельные, из гильз. «Это говорит о том, – поясняет Михаил Богданов, – что солдаты понимали: шансов выжить в этом аду у многих из них нет. Потому и старались оставить весточку родным, чтобы те хоть когда-нибудь узнали, что они погибли».
Иван Дмитриевич Михалев, рядовой Великой Отечественной, участник, возможно, самых адовых ее боев (незабываемо как «Я убит подо Ржевом…», так и «Под Ржевом от крови трава на века порыжела…» Михаила Ножкина), возвращался с войны 76 лет 1 месяц и 1 день. Домой вернется еще позже. Пока его потомкам в специально оформленной коробке со стеклом передали только медальон с запиской. Останки после оформления всех необходимых бумаг передадут позже. Дочь и внучка приняли решение похоронить отца и деда в его родных местах – на мемориальном кладбище райцентра Починок. Местные власти уже в курсе и готовы оказать всяческое содействие, не исключая и воинских почестей.
Обе женщины не скрывали слез и горячо благодарили поисковиков.
СЛЕЗЫ НАД МЕДАЛЬОНОМ
Нашли красноармейца Ивана Михалева в рамках третьей Международной военно-исторической поисковой экспедиции Российского военно-исторического общества (РВИО) «Ржев. Калининский фронт – 2018», которая была успешно проведена в первой половине сентября. Весьма комфортно обустроенный базовый лагерь поисковиков располагался в 15 км от Ржева в лесу близ излучины Волги у деревни Кокошкино (здесь также велись раскопки). Он принял 550 поисковиков из 23 регионов России, а также из Беларуси, Казахстана, Латвии и Литвы. Всего за две недели энтузиасты «вернули с войны» 241 некогда пропавшего без вести солдата и офицера, нашли 29 медальонов, благодаря чему было установлено 12 имен. Суммарные «показатели» двух предыдущих экспедиций – 611 поднятых, 85 медальонов, 29 имен.
Защитников Родины уложили в 67 алых гробов и после скорбной церемонии (пел Государственный хор им. Свешникова, священником была прочитана молитва) на нескольких грузовиках, предоставленных Министерством обороны, отправили во Ржев, в специально созданное для этого хранилище (строилось оно на деньги из областного бюджета и обошлось в 2,8 млн руб.). По принятому в Тверской области законодательству о едином дне воинских захоронений героев предадут земле 22 июня 2019 года.
Кстати, когда автор этих строк вместе с родственниками найденного бойца Михалева выезжал к месту его последнего (временного) пристанища (дочь и внучка солдата набрали там немного земли, чтобы положить ее в будущую могилу отца и деда), работавшие поблизости поисковики извлекли из небытия еще один хорошо сохранившийся эбанитовый медальон. Его отправили в специальную лабораторию в Москве для извлечения из капсулы записки с данными бойца (для этого находку особым образом обрабатывают). И возможно, когда вы читаете эти строки, будет уже известно 13-е имя…
С родственниками Михалева – можно сказать, счастливейший случай. Однако, по словам руководителя департамента поисковой и реконструкторской работы РВИО Сергея Баринова (он являлся и начальником поискового лагеря), хватает и таких потомков найденных солдат, которые более чем с равнодушием воспринимают сообщение поисковиков об этом. «Не так давно в моей практике был случай, – рассказал он «НВО», – когда на соответствующие звонок и вытекающее из него предложение на том конце провода меня с меркантильным цинизмом спросили: «А что нам за это полагается?» «Ничего не полагается», – отвечаю. – «Ну, тогда и нам ничего не надо!»
Баринову – 46, из них 30 лет он ищет своего деда, который тоже участвовал в боях под Ржевом и пропал без вести у какой-нибудь деревеньки. Поисковик не оставляет надежды, что когда-нибудь удастся найти его прах и извлечь из медальона заветную записку.
Поисковики – люди, наверное, особого склада, не каждому дано иметь душу, какой обладают они. Михаил Лукин в день закрытия экспедиции привез в лагерь свою пятилетнюю дочку Ксюшу. Девочка ходила с отцом в детской стилизованной женской военной форме времен войны – пилотка, гимнастерка, ремень, юбочка и даже сапожки. В подмосковных Люберцах молодой отец небезуспешно руководит торгово-строительной фирмой, но как участник поискового отряда «Русская земля» считает своим долгом хотя бы пару раз в год выехать в ту или иную точку страны, где идут поиски солдат, «с кровавых не вернувшихся полей». «Это ваше хобби?» – допытывалась у него одна юная журналистка. «Это зов сердца, – не без смущения отвечал предприниматель. – Я помню свою бабушку, у которой было 12 братьев и сестер, пятеро из них погибли в боях за Родину...» На мой вопрос, какое самое большое эмоциональное воздействие он испытал за годы занятий поисковым делом, Михаил ответил: «Когда я сам нашел своего первого солдата…» В подробности он углубляться не стал.
Его коллега по святому делу смолянин Андрей Рожков добавил, что когда поисковики находят медальон с личными данными бойца, то многие просто не в силах сдерживать слез…
Помимо них, опытных копателей, людей разного возраста, социального статуса и достатка, в лагере пребывало и много молодых участников – студенты, старшеклассники. Немало было и девушек. На экскурсии сюда не раз привозили школьников.
Все это – в плане решения одной из задач сбора, которая, как сообщалось официально, заключалась «в выработке единых подходов в поисковом движении, поиске наиболее эффективных моделей организации полевой и поисковой работы с использованием как новейших достижений исторической науки, так и современных технологий».
комментарии(0)