Русский солдат первой всемирной войны

Походная пекарня для выпечки белого хлеба. Фото 1910-х годов

«Пехота это есть самая сильная часть войск в мире, которая все время ходит. Проходит там, где ни один человек не может пройти: по кущах, ярах, болотах и собирается в кучи» – так отвечал один молодой русский солдат на уроке словесности на вопрос, что такое пехота.

Об экипировке и вооружении русского пехотинца эпохи Первой мировой войны написано достаточно много. Но мы попытаемся увидеть его облик, а также особенности снаряжения и организации не только исходя из положений уставов и существовавших нормативов, но и, прежде всего, с учетом сложившейся практики. И главным источником для нас будут воспоминания солдат и офицеров. Посмотрим, как обрисовывают свою экипировку и вооружение сами фронтовики Великой войны.

НЕЗАМЕНИМАЯ ТРЕХЛИНЕЙКА

Главное вооружение русского пехотинца заключалось в трехлинейной винтовке образца 1891 года с ружейным ремнем для носки «на ремень». Временная нехватка мосинских винтовок заставила вооружать целые дивизии (обычно второочередные) трофейными австрийскими винтовками, к которым были изготовлены (взамен австрийских штыков-ножей) особые штыки, не препятствующие стрельбе с примкнутым штыком.

200–250 боевых патронов с конической пулей носились в двух кожаных поясных подсумках, состоявших из двух отделений. В каждое из них вставлялась картонная пачка из 15 патронов, по пять патронов в жестяной обойме. Тесемка у пачки развязывалась, и крышка пачки или подгибалась к боку, или отрывалась. Часть патронов носилась в нагрудном брезентовом патронташе, в каждое отделение которого вставлялось по две обоймы. Остальные патроны носились в завязанных пачках в вещевом заплечном мешке.

Последний выполнялся из защитного брезента со стягивающейся горловиной и лямками для ношения. Фактически мешок содержал в себе все «хозяйство» солдата: прибор для чистки винтовки, запасные пачки патронов, кружку, ложку, чай, сахар, хлеб, прибор для бритья (у кого был), письменные принадлежности (у грамотных) – химический карандаш, бумагу, конверты. Лежали в нем и пара белья, а также «неприкосновенный запас» – мешочек с галетами и банки консервов. Весной 1916 года этот НЗ было разрешено съесть – и, как отмечал познавший его вкус воин, галеты из белой муки были очень вкусны, а консервы из осетрины (целым куском) просто великолепны. Но вернемся к винтовке.

У каждого солдата имелся прибор для чистки, который полагался к винтовке: медная, вращающаяся на оси протирка; шомпольная шпилька, вставлявшаяся в отверстие головки шомпола – за эту шпильку брались пальцами и чистили винтовку шомполом. Причем протирка, обмотанная паклей, вращалась в канале ствола, очищая его поверхность и нарезы. Для предохранения мушки при чистке винтовки (чтобы не сбить) на конец ствола надевалась дульная накладка со сквозным отверстием для пропуска ствола винтовки. Эта накладка предохраняла и от расширения канала ствола у дульного среза, не давая шомполу тереться о стенки канала. Для чистки пазов ствольной коробки и затвора имелся набор палочек – обычно их делали сами солдаты. Сюда же относилась железная масленка для ружейного масла с навинтованной горловиной и крышкой. Употреблялась она солдатами и как табакерка для махорки.

Ручная граната русского образца – так называемые «фонарик», квадратной формы с деревянной ручкой, и «бутылка», с железным корпусом и ручкой (системы Рдултовского и Новицкого). Были и гранаты системы Лемона, называвшиеся «лимонками», и крайне неудобные в обращении чугунные гранаты швейцарского образца с терочным капсюлем-взрывателем. Терка – тонкая дощечка с наклеенным на нее составом, как у спичечной коробки, – привязывалась на левую руку выше локтя. Капсюль – короткая трубка с зажигательной головкой – вставлялся в запальное отверстие. Затем нужно было головкой капсюля чиркнуть по терке. Головки часто ломались и не зажигались. Русские гранаты были удобнее – стоило только сдернуть с нее предохранительное кольцо.

ШАНЦЕВЫЙ ИНСТРУМЕНТ И ПРОТИВОГАЗЫ

Ножницы для резки проволоки и рукавицы к ним носились в брезентовом чехле на поясе или в вещевом мешке. Выдавались по несколько штук на роту.

Шанцевый инструмент – лопата, носилась в кожаном или брезентовом чехле на левом бедре. Она очень ценилась солдатами и как возможная защита от пуль – для чего в бою, опасаясь ранения в голову, лопату держали в левой руке на высоте лица, наискось, в надежде, что пуля срикошетит при попадании (более того, этого же требовали и боевые наставления). Лопата была незаменима при самоокапывании, ею можно было рубить колючую проволоку – тем более что у многих лопат боковые края были остро заточены.

Топор также носился в чехле, на поясе, у левого бедра. Выдавались по два-три топора на взвод.

Киркомотыга – самый неудобный и нелюбимый солдатами инструмент. Длинные концы и рукоятка мешали и при обычной ходьбе, а в боевой обстановке – тем более. Солдаты всячески старались избавиться от киркомотыги. Выдавались по несколько штук на взвод.

Штыковой перископ – два зеркала в железной оправе, вкладывавшиеся одно в другое, с кольцами для надевания на штык. Нижнее зеркало надевалось на низ штыка, верхнее – на конец. Винтовка поднималась над бруствером окопа, верхнее зеркало направлялось в сторону противника, а в нижнее велось наблюдение. В окопном сидении 1915–1916 годов применялись мало и очень ценились солдатами как зеркала для бритья.

Противогаз появился в конце 1915 года. Сначала – в виде «маски-рыльца» из нескольких слоев марли с тесемками для завязывания на затылке. Маска перед употреблением смачивалась раствором гипосульфита, носимого в стеклянном шкалике в специальной сумочке, на лямке через правое плечо. Защитные очки, отдельные от маски, завязывались тесемками на затылке. Вскоре на вооружении появился противогаз Зелинского–Кумманта: резиновая маска-шлем с очками, прикрепленная к горловине противогазовой коробки, в которой находился активированный уголь. Коробка была железная, четырехгранная или овальная, с такой же крышкой – в нее укладывалась маска-шлем. В коробке первых образцов уголь был насыпан свободно (не было сжимающей прокладки) – поэтому он перетирался, превращаясь в пыль, соответственно, требовалось перед надеванием продуть коробку. Внизу коробки было вдыхательное отверстие, закрывавшееся пробкой на цепочке.

Поскольку отравляющие газы противник на австрийском фронте почти не применял, солдаты на данном фронте не очень верили в действие газов и не особенно берегли противогазы, избавившись в первую очередь от шкаликов с гипосульфитом. В 1916 году маски-рыльца уже были вытеснены противогазами.

Фляга – алюминиевая или стеклянная, в суконном или молескиновом чехле с тесьмой для ношения через плечо. Стеклянные фляги были очень непопулярны – их намеренно разбивали и старались получить алюминиевую. Пределом желаний солдат было завладеть в бою австрийской флягой, большего, чем русская, размера, и эмалированной – тем более что в бою в них обычно бывал ром.

Полотнище походной палатки защитного цвета изготавливалось из легкого брезента, с деревянной полустойкой и приколышем. В летнее время полотнище складывалось поверх скатки, а зимой надевалось как скатка – через плечо. Полустойка закреплялась в скатке, за спиной. При позиционной войне полотнище палатки употреблялось как подстилка на земляных нарах землянки. Полустойки и приколыши обычно бывали утеряны.

Котелок – медный, луженый или алюминиевый, почти цилиндрической формы или выпукло-вогнутый, с дужкой. В летнее время в него вставлялись концы скатки шинели, дужка помещалась между ее концами и закреплялась трынчиком (ремешком для стягивания концов скатки шинели). Зимой котелок надевался таким же образом – на концы скатки полотнища палатки.

Индивидуальный перевязочный пакет состоял из бинта с двумя марлевыми подушечками, ампулы с йодом и английской булавки. Все помещалось в два чехла, причем внешний, прорезиненный, был прострочен ниткой, концы которой выходили за пределы пакета, – нитку выдергивали, и пакет открывался. На одной стороне пакета были напечатаны правила пользования. Перевязочные пакеты тщательно береглись солдатами – и почти все умели ими пользоваться, учась у старослужащих.

Осенью 1916 года, при вступлении русских войск в Румынию и в Карпатские горы, военнослужащим были выданы кошки для лазанья по горам, которые прикреплялись ремешком к подошвам сапог.

Стальная каска французского образца была выдана в 1917 году. Она носилась прикрепленной к поясному ремню или к горловине вещевого мешка. Кроме солдат ударных батальонов, созданных на добровольных началах, сохранивших дисциплину, боеспособность и фактически до 1918 года удерживавших фронт, каски носили «щеголи». В период братаний боев уже не было, и в касках (без необходимости) ходили, как правило, ни разу не побывавшие в боях члены разных солдатских комитетов – старавшиеся выдать себя за обстрелянных солдат.

ШАШКИ, НАГАНЫ И ПУЛЕМЕТ

Ротные фельдфебели и подпрапорщики были вооружены револьверами системы Нагана и шашкой драгунского образца. Полковая команда конных разведчиков была вооружена винтовками драгунского образца и шашками. Седла – также драгунские.

Полковая пулеметная команда (затем рота) имела на вооружении пулеметы Максима с двуколками для перевозки пулеметов и патронными двуколками. По штату пулеметов было восемь, но потом количество их увеличилось за счет трофейных пулеметов Шварцлозе или германских максимов. Сами пулеметчики были вооружены карабинами и кинжалами-бебутами.

Полковая саперная рота имела возимый шанцевый инструмент: саперные лопаты, киркомотыги, ломы, пилы, топоры, запас колючей проволоки, электрическую машинку для подрыва фугасов и другое имущество.

Полковая команда траншейных орудий имела на вооружении бомбометы системы Азена, минометы системы капитана Лихонина с запасом бомб и мин и двуколки для перевозки. Бойцы команды были вооружены винтовками. В некоторых полках были скорострельные мелкокалиберные пушки системы Маклена.

Офицеры и военные чиновники приобретали вооружение, обмундирование и питание за свой счет. Вооружение и снаряжение: револьвер наган с запасом патронов, шашка офицерского образца, бинокль, компас, свисток для подачи сигналов, полевая сумка с полевой книжкой для донесений, индивидуальный перевязочный пакет.

И ЗИМОЙ, И ЛЕТОМ

Обмундирование солдата включало летнее и зимнее.

Летнее обмундирование: хлопчатобумажная гимнастерка с двумя нагрудными карманами и брюки; белье и портянки; суконная защитного сукна фуражка с железной кокардой; шинель серо-шинельного солдатского сукна, на крючках, с холщовой подкладкой до талии; погоны защитного цвета, суконные или молескиновые; поясной кожаный ремень с пряжкой (медные поясные бляхи с двуглавым орлом сохранились у редких солдат, обычно – кадровых); кожаные сапоги.

Зимнее обмундирование: суконная гимнастерка с двумя нагрудными карманами, поясной стяжкой с двумя крючками для заправки поясного ремня; суконные защитные брюки; фланелевое белье и суконные портянки; фланелевый набрюшник с завязками; папаха из искусственного барашка с отстегивавшимися затыльником и боками, что позволяло закрывать шею и уши; для защиты носа и рта – суконная полоса, пришитая одним концом наглухо к внутреннему краю папахи (другой конец застегивался на пуговицу, пришитую к другой стороне папахи); ватные стеганые куртка и брюки; валенки – выдавались только зимой.

В 1917 году, после Февральской революции, появились суконные или бязевые пилотки, ботинки с обмотками. Эта мода имела успех. Но ношение обмоток требовало искусства надевания – в противном случае они опускались или разматывались. Зимние рукавицы – хорошие и теплые – имели указательный и большой пальцы для удобства стрельбы из винтовки.

РЕВОЛЮЦИОННАЯ ШРАПНЕЛЬ

Если охарактеризовать солдатское питание, то необходимо отметить, что на руки ежедневно выдавалось три фунта ржаного хлеба, сахар и чай. В каждой роте имелась полевая походная кухня и кипятильник. Руководил ими кашевар, как бойцы называли ротного повара. Утром и вечером полагался чай.

После Февральской революции снабжение поначалу резко ухудшилось – и суп варили, заправляя селедкой, перловой крупой, чечевицей, получившей название «шрапнели». На второе к обеду была пшенная или гречневая каша на бараньем или говяжьем сале.

В Румынии в зиму 1916–1917 годов на второе часто бывала рисовая каша. Солдаты были всегда сыты, и благодаря постоянно поступавшим подаркам и наличию солдатской лавочки, в которой продавались папиросы, махорка, мыло, писчая бумага и конверты, нитки и иголки и прочая мелочь, ни в чем нужды не испытывали. На 75 копеек жалованья можно было купить все указанные мелочи.

На зиму квасилась капуста, солились огурцы. Круглый год варился квас, также подававшийся к солдатскому столу. Хлеб выпекался на полковых хлебопекарнях, и полки состязались на первенство по вкусному и хорошо выпеченному хлебу.

Офицерское жалованье – основной оклад – сохранился до Октябрьской революции в том же размере, который был установлен еще Петром I в «Табели о рангах». Например, прапорщик получал 50 руб. в месяц плюс 10 руб. добавочных. Для лиц, находившихся в действующей армии, были установлены (в зависимости от должности) так называемые «полевые порционные деньги» – и командир роты получал до 200 руб. в месяц, по тем временам сумма очень значительная. Тратить деньги на фронте было почти не на что. И большинство офицеров, а таковыми были в основном сыновья трудовой интеллигенции, неженатые молодые люди, отправляли излишки денег своим родным.

Привал русской пехоты на пути к передовой. Салоникский фронт. Фото 1910-х годов

ОСОБЕННОСТИ ОРГАНИЗАЦИИ

Если затронуть вопрос организации армейской пехоты, то необходимо отметить следующее.

Армейский пехотный полк, а с конца 1915 года и все стрелковые полки (российские, сибирские, туркестанские и финляндские) до перехода в 1916 году на трехбатальонный состав включали: штаб полка (во главе с адъютантом полка; при штабе находились начальник связи и комендант штаба, знаменный взвод с полковым знаменем, команда связи (телефонно-шестовая) и комендантский взвод; при штабе находился и помощник командира полка по строевой части), а также строевую часть полка, а именно четыре батальона, по четыре пехотных (стрелковых) роты в каждом (рота делилась на четыре взвода по два отделения в каждом, отделения разбивались на звенья, по 3–4 человека, в зависимости от количества личного состава). Обычно в роте было два офицера: командир роты, он же командир первой полуроты, и младший офицер – командир второй полуроты.

В каждой роте имелись: ротный писарь, артельщик (выборная должность), ведавший вопросами питания, ротный фельдшер (обычно грамотный солдат, подготовленный на ускоренных курсах), кашевар, два санитара с носилками, каптенармусы, вещевой и оружейный, ротная двуколка, ротная патронная двуколка с запасом патронов и гранат, полевая кухня и кипятильник. Командиру роты полагалась строевая лошадь, но многие офицеры считали недостойным пользоваться таким преимуществом перед солдатами и шагали пешком.

Кроме 16 номерных рот со штатом по 250 человек в полку имелись: команды пеших разведчиков (в составе рот), саперная рота, пулеметная команда (рота), учебная команда (рота), готовившая младший командный состав, унтер-офицеров, команда конных разведчиков, команда связи, команда траншейных орудий, химический взвод (с баллонами хлора и фосгена), комендантский взвод, знаменный взвод, музыкантская команда (полковой оркестр во главе с капельмейстером) и трофейная команда.

Хозяйство полка возглавлялось помощником командира полка по хозяйственной части. Оно состояло из нестроевой роты во главе с ее командиром – начальником полкового обоза 1-го и 2-го разрядов, гурта порционного скота; мастерских: сапожной, швальной и оружейной, а также солдатской лавочки. При хозяйственной части находились полковой казначей и делопроизводитель со штатом писарей.

Полковой околоток: старший врач, младший врач и несколько фельдшеров и санитаров. При околотке имелся транспорт – двуколки и автомашины. При расположении полка в населенных пунктах околоток организовывал мытье в банях и санитарную обработку обмундирования через так называемую машину-вшибойку. В районах железных дорог курсировали прекрасно оборудованные поезда-бани.

Летом 1917 года значительно возросло снабжение армии оружием и боеприпасами. При полках были сформированы дополнительные пулеметные команды – роты.

Имелся и полковой священник с причетником (из солдат).

Общая численность полка в спокойный период доходила до 5–6 тыс. человек при 50–60 офицерах.

Питание офицеров обеспечивалось «офицерским собранием». Офицеры выбирали «хозяина собрания», который ведал и офицерской лавочкой. Кухня офицерского собрания возглавлялась артельщиком – унтер-офицером – и обслуживалась квалифицированным поваром с помощником. Имелась походная кухня и хозяйственные повозки-фурманки с ездовыми. Стоимость питания равнялась примерно 30 руб. в месяц. Часть продуктов покупалась за наличный расчет в хозяйственной части, а часть – у местного населения. Предприимчивый повар возил с собой чугунную плиту и духовку и на каждом новом месте складывал плитку, на которой готовил обед, а в духовом шкафу пек жаркое. На позицию еда доставлялась офицерскими денщиками – и каждый офицер имел столовые судки. Когда полк стоял на отдыхе или в резерве, устраивалась специальная столовая либо строился примитивный навес с вкопанными в землю столами и лавками или же приспосабливалась изба. За стол офицеры садились только после прихода командира полка и с разрешения последнего приступали к обеду.

СИЛЬНАЯ СТОРОНА – ВЫНОСЛИВОСТЬ

Полк обслуживался полевой почтой. Адрес писался так: действующая армия, например, 5-й стрелковый полк. Считалось, что так сохранялась военная тайна, но указание номера полка тайны не сохраняло. Так как позиционная война вызывала продолжительное пребывание части на одном и том же месте, окрестное население прекрасно знало, какие именно части расположены в их районе – и противник через свою агентуру мог получить всю необходимую информацию.

В спокойные периоды на фронте солдат при полках продолжали обучать грамоте – читать и писать, а также четырем действиям арифметики. Имелись и небольшие солдатские библиотечки, практиковались «чтения» с показом картин – они представляли большой интерес для солдат, так как в то время кино еще не получило широкого распространения и было недоступно для солдат (но иногда осуществлялись и кинопоказы). Имелись и граммофоны с набором пластинок с народными песнями и военными маршами. Устраивались вечера самодеятельности, например рождественская елка с соответствующими выступлениями, постановки несложных спектаклей.

«Сила пехоты – в ногах». Это давно известно. В этой связи нельзя не упомянуть о такой сильной стороне русской пехоты, как выносливость и втянутость в марши. Русская армия имела уставной шаг 120 шагов в минуту, но этот темп в действительности применялся только в моменты церемониального марша или при наличии начальника, следившего по часам за рукой капельмейстера. Нормальный шаг – гораздо реже. Когда же пехота взвалила на себя «полную выкладку», скорость еще более уменьшилась. После втягивания в походные движения пехотинец проходил по 4–5 км/ч.

Отдельные части (стрелковые) в мирное время тренировались на гораздо более быстрых темпах шага (до 124–128 и даже 132 шагов в минуту).

В ходе Виленской операции в сентябре 1915 года главнокомандующий армиями Западного фронта генерал от инфантерии Алексей Ермолаевич Эверт при реализации своего маневра «опирался» на солдатские ноги. В условиях ненадежной (и слабой) инфраструктуры он правильно рассчитал параметры марш-маневра с учетом специфики местности и развития оперативной ситуации – и намного опередил немцев. Русская пехота покрывала 30 км, а кавалерия – 60–70 км в сутки (в то время как вышедшая на оперативный простор германская пехота давала темпы 15 км, а кавалерия – 20–25 км в сутки). То есть русские двигались в два раза быстрее немцев, развивающих прорыв. Марши русских войск были проведены четко, без отставших, было организовано усиленное питание людей и лошадей. Некоторые русские корпуса прошли по 200 км.

При переброске пехоты на большие расстояния пользовались железнодорожным транспортом, но для дистанций в 50–150 км перевозочных средств не полагалось.

В заключение – о таком элементе снаряжения, как походная палатка. Палатка была на шесть человек: в ней лежали в два ряда, головами друг к другу. Каждый солдат нес на себе полотнище (одна шестая палатки), веревку для скрепления полотнищ, полустойку и приколыш. Утром все это сворачивалось и вместе с остальным багажом навьючивалось на натертые грузом плечи, и вновь в поход – попив предварительно горячего чаю с сухарями.

Таковы особенности русской пехоты – главной мощи армии в Первую мировую войну.