Почему оставили Одессу

Морские пехотинцы перед погрузкой на корабли. Фото 1941 года

Ранним утром 16 октября 1941 года последние корабли и суда отошли от причала одесского порта и взяли курс на Севастополь. 73-дневная оборона города была завершена. Однако речь пойдет не о ней, а о самом выборе момента эвакуации Одесского оборонительного района.

Исходным посылом, заставившим обратиться к данной теме, стало чрезвычайно неудачное для советской стороны развитие ситуации в Крыму в третьей декаде октября 1941 года. Были ли связаны эти неудачи с выбором в качестве даты эвакуации именно 16 октября или нет? Что могло измениться, если бы части Приморской армии прибыли в Крым раньше или, напротив, позже? Постараемся ответить на эти вопросы, при этом помня, что любой наш ответ никоим образом не ставит под сомнение компетентность советских военачальников 1941 года, принимавших свои решения, обладая значительно меньшими объемами информации, чем те, которыми мы располагаем сегодня.

ВЗГЛЯДЫ ПРОТИВНИКА

Сначала посмотрим, как оценивало ситуацию кануна эвакуации Одессы германское командование.

11 октября 1941 года руководитель военной миссии в Румынии генерал Гауффе докладывает Верховному командованию Сухопутных войск свои соображения: «Исходя из развития ситуации под Одессой в последние два дня, можно предположить, что противник сдаст Одессу только после упорной и жесткой обороны, при необходимости пожертвовав сухопутными частями.

…Наши операции в Крыму и на побережье Азовского моря влияют на ситуацию под Одессой. Конечно, противник сосредоточит свои воздушные и морские силы в первую очередь для обороны Крыма. Однако и Одесса, как «предполье» Крыма, будет продолжать удерживаться как можно дольше и с неослабевающим упорством. Причина этого: сковывание сил неприятеля, возможность контролировать западную часть Черного моря. Максимально длительное удержание Одессы даже с учетом неминуемой сдачи будет производиться также из соображений престижа».

Важно, что Гауффе считал необходимым вести новое наступление на Одессу с привлечением сил не только румын, но и соединений вермахта и докладывал о планируемом начале прибытия под Одессу немецкой артиллерии усиления с 17 октября. Начало операции по захвату города намечалось на 23 октября.

Этот срок был выбран из следующих соображений.

Во-первых, предполагалось, что за 5–6 дней 11-я полевая армия закончит прорыв Ишуньских позиций и выйдет на оперативный простор в степную часть Крыма. Это высвободило бы большую часть авиации 4-го авиационного корпуса для действий на Одесском направлении. Ожидалось также, что к этому времени ситуация под Москвой позволит использовать часть подразделений пикирующих бомбардировщиков на юге. Впрочем, как можно понять из имеющихся немецких документов, на 23 октября планировался первый этап наступления, а решительный удар – на начало ноября.

Во-вторых, к этому времени под Одессой должна была сосредоточиться ударная группа, состоящая из немецких частей и соединений. Их предполагалось объединить под командованием управления 42-го армейского корпуса, прибывающего из Эстонии. Под Одессу перебрасывалась также 132-я пехотная дивизия. Дивизия выводилась из состава 34-го армейского корпуса 6-й армии после завершения Киевской операции. Усиливалась артиллерийская группа. Под стенами города спешили занять позиции тяжелый гаубичный дивизион IV. /218, штаб и два дивизиона 1-го учебного артиллерийского полка, две батареи 150-мм и 170-мм пушек, 556-й дивизион артиллерийской инструментальной разведки (АИР) и 1-й дивизион реактивных минометов.

Оставление Одессы стало абсолютной неожиданностью как для румынского, так и для немецкого командования. Соответственно выделенные для штурма города немецкие войска были переданы в состав 11-й полевой армии, которая вела наступательную операцию в Крыму. Так, 132-я пехотная дивизия уже 16 октября поздно вечером получила приказ выдвигаться в направлении Перекопа и успела принять участие в прорыве армии Манштейна к Севастополю. Именно с ее частями вела бой героическая 54-я береговая батарея у Николаевки.

Также в одночасье исчезла точка постоянного притяжения усилий люфтваффе, чьи силы теперь смогли в полной мере сосредоточиться на целях в Крыму. Те же пикирующие бомбардировщики теперь бомбили советские войска на Ишуньских позициях. Усилила крымскую группировку немцев и артиллерия, предназначенная ранее для Одессы. Справедливости ради отметим, что на собственно прорыв Ишуньских позиций освободившиеся из-под Одессы резервы особого влияния не оказали. Хотя в подготовке немецкой операции и наблюдается некоторая поспешность, но достоверных указаний, что ее начало как-то связывалось с возможным прибытием в Крым Приморской армии, нами не обнаружено.

НЕОДНОЗНАЧНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ

Сама эвакуация Одессы была проведена неожиданно для противника и практически без потерь с нашей стороны. Под словом «практически» имеется в виду не потопленный люфтваффе шедший в балласте транспорт «Большевик», а несколько иное: оставленные в Одессе 102 орудия (вывезено 462), 2385 автомашин (вывезено 1158), 291 трактор (вывезено 163), 10 785 лошадей (вывезено 3625) и, не приходится сомневаться, масса другого военного имущества, не вошедшего в сводки из-за своей малозначимости для Верховного командования, но весьма ценного для жизнедеятельности войск. Кроме того, немцы пишут о 6,4 тыс. бойцах и командирах Красной армии, отставших от своих частей при оставлении города и попавших в плен.

Исчерпывающих сведений о состоянии соединений Приморской армии, прибывших в Крым из Одессы, найти пока не удалось. Но и то, что известно, производит удручающее впечатление. Согласно монографии А.С. Юновидова «Оборона Одессы», в 25-й стрелковой дивизии осталось 189 лошадей и 41 автомашина, в 95-й стрелковой дивизии 156 лошадей и 31 автомашина. Не лучше ситуация была в 421-й стрелковой и 2-й кавалерийской дивизиях. Только 265-й корпусной артиллерийский полк выглядел на общем фоне более или менее неплохо, сохранив 175 автомобилей. Если верить показаниям попавших в немецкий плен советских командиров, то даже 157-я стрелковая дивизия, вывозившаяся из Одессы первой, оставила там большую часть своего транспорта.

При этом вряд ли в распоряжении Черноморского флота или 51-й армии в Крыму были достаточные резервы наземных транспортных средств, чтобы обеспечить не только переброску живой силы, но и необходимого вооружения, боеприпасов и предметов снабжения прибывших в Севастополь войск на боевые позиции. Скорее всего именно недостатки в организации тылового обеспечения стали основной причиной того, что Приморская армия не смогла оправдать возлагавшихся на нее надежд.

В процессе эвакуации советскими войсками в городе было оставлено большое количество автомобилей, тракторов и другой техники. Фото Национального архива Нидерландов

А ЧТО, ЕСЛИ…

Попробуем теперь ответить на вопрос: изменилась бы ситуация, если бы Одесса была оставлена раньше или позже даты фактической эвакуации? А если бы изменилась, то в какую сторону?

Итак, альтернатива первая – ранняя эвакуация.

Решение о таковой целесообразно было бы принять в первой декаде сентября 1941 года, когда обозначилась явная угроза Крыму. В этом случае удалось бы осуществить планомерную эвакуацию одесского анклава, вывезя из него полностью тяжелое вооружение, технику и транспортные средства.

Переброшенная для контрудара в Восточном секторе Одесского оборонительного района 157-я стрелковая дивизия в этом альтернативном варианте могла быть направлена сразу на Перекоп. А она была укомплектована по довоенному штату, с двумя артиллерийскими полками, в том числе гаубичным. Как раз полевой артиллерии и не хватало войскам 51-й армии. Сегодня мы знаем, что немецкий 54-й армейский корпус едва смог справиться с одной кадровой дивизией (156-й стрелковой). Вряд ли большой натяжкой будет допустить, что два таких соединения вообще не допустили бы прорыва немцами перекопских позиций.

Повторный штурм, как и в реальности, мог состояться не ранее второй половины октября. Дата его начала определялась завершением операций 1-й танковой и 11-й полевой армий вермахта на северном побережье Азовского моря. К этому моменту оборону на перешейках «подпирали» бы уже все дивизии Приморской армии.

Можно предвидеть контраргумент – без контрудара в Восточном секторе не удалось бы провести нормальную эвакуацию Одессы. Ей бы препятствовал прицельный огонь вражеской артиллерии. Предположим, что действенность данной угрозы не была преувеличена, хотя о каких-то катастрофических последствиях обстрелов порта до 21 сентября нам неизвестно. И в этом случае потери все равно бы не превысили ущерба от фактически оставленных в Одессе техники и материальных средств.

Альтернатива вторая – войска Приморской армии эвакуируются после прорыва Ишуньских позиций, а Севастополь, как и было в реальности, на рубеже октября-ноября 1941 года обороняется только сводными частями гарнизона.

В этом случае Севастопольский оборонительный район получил бы не измотанные отступлением деморализованные остатки соединений, а вполне боеспособные дивизии, ушедшие непобежденными, со всей полагающейся им техникой и вооружением. Угроза с воздуха, которая называлась в числе главной причины невозможности удерживать Одессу, за столь короткое время вряд ли бы существенно возросла. Тот же Севастополь, оказавшись в аналогичной ситуации, смог продержаться весь зимне-весенний период 1942 года, пока немцы не сосредоточили без преувеличения колоссальную авиационную группировку, действующую в исключительно благоприятных условиях, на почти «точечном» участке фронта.

Единственная причина, которая могла оказать негативное влияние на ход событий в этом варианте, – успешное наступление переброшенных под Одессу немецких войск. Но опыт обороны того же Таллина показывает, что советские войска, не имевшие открытых флангов и уязвимых тылов, могли достаточно стойко держаться и против значительно превосходящих их сил вермахта.

Таким образом, никоим образом не критикуя решения, принятые советским командованием в реалиях 1941 года, мы вынуждены признать, что момент для эвакуации войск Одесского оборонительного района был выбран едва ли не самый неблагоприятный. Приморская армия не смогла как задержать противника на Ишуньских позициях, так и не оказала заметного влияния на обстановку на первом этапе борьбы за Севастополь.