Программная речь лидера нацистов

Канцлер Германии Адольф Гитлер в своем рабочем кабинете. Фото 1936 года. Федеральный архив Германии

3 февраля 1933 года рейхсканцлер Адольф Гитлер выступил в Берлине перед 30 высшими военными чинами, собравшимися на служебной квартире начальника войскового управления сухопутных сил рейхсвера генерал‑полковника Курта фон Хаммерштейн‑Экворда. Хаммерштейн не был поклонником Гитлера. Скорее наоборот: Генрих Брюнинг, лидер Партии католического центра, который пребывал на посту канцлера Германии с 1930 по 1932 год, называл Хаммерштейна «человеком без нервов, единственным, кто мог устранить Гитлера».

Хаммерштейн, офицер кайзеровского Генерального штаба Первой мировой войны, в 1920‑е – начале 1930‑х годов был активным участником военного сотрудничества рейхсвера и Красной армии, за что был прозван красным генералом. Он открыто презирал нацистов, называя их «грязными свиньями». Зимой 1930 года Хаммерштейн заявлял, что «рейхсвер не позволит Гитлеру прийти к власти». На президентских выборах 1932 года Хаммерштейн, как и большинство офицеров рейхсвера, голосовал за генерал‑фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга, видя в нем последнее препятствие на пути Гитлера в имперскую канцелярию.

Однако 30 января 1933 года 86‑летний рейхспрезидент Гинденбург назначил канцлером Германии «этого богемского ефрейтора»: имя нового канцлера престарелый маршал долго не мог запомнить. Через три дня Хаммерштейн пригласил Гитлера как нового главу германского правительства на званый обед по случаю 60‑летия министра иностранных дел Константина фон Нейрата и представил канцлеру высший командный состав рейхсвера и рейхсмарине.

После обеда Гитлер выступил перед генералами и адмиралами с более чем двухчасовой речью. Неловкость ситуации, которую военачальники старались не замечать, состояла в том, что перед военной элитой рейха разглагольствовал бывший мелкий провокатор и агент‑осведомитель того самого рейхсвера, которым эти генералы командовали. В 1919 году аристократы в военных мундирах просто не обратили бы внимания на этого ничтожного плебея и крикуна из мюнхенских пивных, но в 1933 году вынуждены были почтительно внимать его словам.

3 февраля 1933 года Гитлер вещал о «восстановлении политической власти» в стране, «полном изменении существующего внутриполитического положения», «уничтожении марксизма на корню», «закалке молодежи и укреплении воли к борьбе всеми средствами», введении «смертной казни за измену родине и народу», «авторитарном руководстве государством», «устранении раковой опухоли – демократии», во внешней политике – «борьбе против Версаля». Генералам были обещаны создание мощного вермахта, введение всеобщей воинской повинности, милитаризация экономики. Все это ради главной цели – «завоевания жизненного пространства на Востоке». Однако прежде правительство должно позаботиться о том, чтобы «пацифизм, марксизм, большевизм не отравляли сознание военнообязанных». Гитлер с легкостью сочетал несочетаемое: демагогию («армия вне политики») и политическую программу, определявшую новую роль вооруженных сил в национал‑социалистическом государстве.

Речь Гитлера перед генералами шла вразрез с его публичными заявлениями: свое правление новый канцлер начал шумной пропагандистской кампанией под лозунгом «Германия хочет мира». В первом воззвании кабинета от 30 января 1933 года говорилось о «миролюбии». В радиообращении к немецкому народу от 1 февраля 1933 года канцлер обещал, что его правительство будет поддерживать и укреплять мир: «Мы были бы счастливы, если бы в мире произошло сокращение вооружений, и нам никогда не пришлось бы наращивать нашу военную силу».

До недавнего времени о содержании речи Гитлера на квартире Хаммерштейна было известно по записям генерал‑лейтенанта фон Либмана и по короткой заметке полковника фон Райхенау в главном органе нацистской партии газете «Фёлькишер Беобахтер». Райхенау утверждал, что «никогда раньше задачи, стоящие перед государством, не были столь близки и понятны вермахту». Может быть, поэтому Райхенау сделал при Гитлере блестящую военную карьеру – от полковника до генерал‑фельдмаршала.

Как видим, военное командование Германии было информировано об агрессивных целях Гитлера сразу же после прихода нацистов к власти. Однако тогда же эти планы стали известны руководству Коминтерна и СССР. Доказательство тому – текст речи Гитлера от 3 февраля 1933 года, обнаруженный в архиве Коминтерна в Москве гамбургским историком Райнхардом Мюллером. 14 февраля 1933 года этот документ был зарегистрирован в Москве в исполкоме Коминтерна в секретариате Осипа Пятницкого. Таким образом, Коминтерн, а значит, и советская разведка, имели о встрече Гитлера с генералами рейхсвера полную информацию. Как же этот документ попал в Москву?

Содержание выступления Гитлера перед военачальниками передал в Москву немецкий коммунист и агент Коминтерна Лео Рот. Он родился в 1911 году в Галиции (Австро‑Венгрия) в семье еврея‑торговца. В 1913 году семья переселилась в Берлин, где Лео посещал религиозную школу. С 13 лет он входил в молодежную группу левых сионистов «Поалей Сион» и изучал слесарное ремесло: оно должно было пригодиться в Палестине. В 1926 году юноша вступил в Коммунистический союз молодежи Германии, из которого был через год исключен. Это было связано с борьбой, развернувшейся в германском коммунистическом движении, между немецкими сторонниками советских коммунистических вождей Сталина и Троцкого. Лео Рот находился под влиянием Карла Корша, критика просталинской политики руководства Компартии Германии (КПГ). Однако в 1929 году Рот вступил в КПГ: Коминтерн и КПГ вели борьбу с социал‑демократами, которых немецкие коммунисты, вслед за их советскими товарищами, клеймили как «социал‑фашистов». Левый сионист и убежденный коммунист Лео Рот решительно выступал против «социал‑фашистов». Лео Рот стал членом нелегального партийного руководства КПГ района Берлин–Бранденбург.

В 1930–1931 годах Лео Рот по линии Коминтерна был направлен в Советский Союз, где обучался разведке и военному делу. По возвращении в Германию он находился на нелегальном положении, работая под псевдонимами Эрнст Хесс, Руди, Стефан, Берндт, Фридрих Котцнер, Альберт. Под именем Виктор Лео Рот в 1933 году стал одним их руководящих сотрудников «Милитер‑аппарата» – нелегальной военно‑политической разведки и контрразведки КПГ. Как руководитель отдела «специальных связей» он организовывал нелегальные контакты членов политбюро КПГ и секретариата КПГ, например Ханса Киппенбергера и Герберта Венера, с источниками ценной военно‑политической и экономической информации. По заданию Йона Шера, занимавшего пост председателя КПГ после ареста нацистами Эрнста Тельмана, он устанавливал связи с британскими, французскими и чешскими дипломатами, журналистами и разведчиками. Выполняя эти задания, Лео Рот по фальшивым документами совершал поездки в разные страны. Поступавшая от него информация через информационную (разведывательную) службу КПГ и советское посольство передавалась в Москву. С 1934 года Рот возглавлял контрразведку аппарата КПГ. Интересно отметить, что одной из конспиративных квартир, где происходили тайные встречи Лео Рота, была берлинская квартира секретаря Альберта Эйнштейна Хелен Дукас. Причем великий физик знал об этом.

В 1929 году Лео Рот, выполняя задание партии, во время молодежной туристической поездки, организованной Социалистическим союзом школьников, познакомился с 16‑летней Хельгой фон Хаммерштейн, младшей дочерью Курта фон Хаммерштейна и его жены Марии фон Хаммерштейн‑Лютвиц (дочери генерала Вальтера фон Лютвица). Хельга интересовалась коммунистическими идеями, молодой коммунист нашел с ней общий язык. Молодые люди полюбили друг друга. В 1930 году Хельга оставила гимназию, вступила в КПГ (ее партийный псевдоним – Грета Пельгерт) и поселилась вместе с Лео в центре Берлина, тогдашнем квартале еврейских бедняков‑эмигрантов из Восточной Европы.

Хельга познакомила Лео со своими старшими сестрами Марией‑Луизой (она с 1927 года состояла в КПГ, с 1930 года выполняла секретные задания партии, была связана с бывшим редактором коммунистической газеты «Роте Фане» Вернером Шолемом, который в 1926 году был исключен из КПГ, а в 1933‑м арестован нацистами и погиб в концлагере Бухенвальд в 1940 году; его младший брат, религиозный философ Гершом Шолем эмигрировал в Палестину и в дальнейшем стал одним из основателей и президентом Израильской академии наук) и Марией‑Терезой (она не состояла в КПГ, но через своих друзей‑евреев была связана с левыми сионистами). Сестры Хаммерштейн стали важным источником секретных сведений о политике и армии, которую они получали в доме своего отца.

Стенограмму совещания на квартире генерала Хаммерштейна вел его адъютант Хорст фон Мелентин. Помимо этого, Мария‑Луиза тщательно записывала каждое слово нового рейхсканцлера: «Я ставлю себе срок шесть‑восемь лет, чтобы окончательно покончить с марксизмом. Тогда же будет достигнута цель расширения жизненного пространства Германии, причем достигнута эта цель будет вооруженной рукой. Германизировать население покоренной страны невозможно – остается германизировать саму почву». Расшифрованную стенограмму Мария‑Луиза передала Хельге, которая сняла с нее копию. Оригинал сестры отдали адъютанту своего отца. Копию же Хельга передала 6 февраля Лео Роту, который по каналам КПГ и Коминтерна переправил документ в Москву.

Это была не единственная успешная операция Лео Рота. В 1933 году он сумел снять копии совершенно секретных материалов обвинения Георгия Димитрова и его товарищей по делу о поджоге Рейхстага. Рот лично отвез копии этих документов в Париж коминтерновцу Вилли Мюнценбергу. Материалы вошли в подготовленную им «Коричневую книгу о поджоге Рейхстага», которая была переведена на 20 языков. Это был один из самых больших пропагандистских успехов за всю историю Коминтерна. Лео Роту удалось завербовать в качестве тайного информатора КПГ берлинского корреспондента лондонской «Таймс» Нормана Эббита.

В начале 1934 года Рот передал оружие Хансу Шварцу, который убил предателя Альфеда Каттнера, выдавшего гестапо нелегалов‑коммунистов. Затем Рот снабдил Шварца фальшивыми документами и с помощью Хельги Хаммерштейн переправил его за границу.

В 1934 году Лео Рот под именем Эрнста Хесса обучался в школе Коминтерна в Москве, затем возглавлял контрразведку КПГ в Сааре, где накануне референдума о присоединении Саарской области к Германии в январе 1935 года возглавлял коммунистическую агитацию. Затем работал вместе с руководителями КПГ Вильгельмом Пиком и Вальтером Ульбрихтом в Праге. Перебравшись вместе с Хельгой Хаммерштейн в Амстердам, он в течение года возглавлял партийную контрразведку в Западной Германии. На «Брюссельской» конференции КПГ, состоявшейся в октябре 1935 года в Кунцеве под Москвой, «Милитер‑аппарат» КПГ был распущен, а его руководитель Ханс Киппенбергер выведен из ЦК. Это ослабило позиции Рота в партийном руководстве: он был лишен своего поста.

С начала 1936 года он под именем Эрнста Хесса работал слесарем в НИИ авто- и тракторостроения в Москве. В июне 1936 года на него поступил донос. 22 ноября 1936 года Лео Рот был арестован органами НКВД по обвинению в шпионаже: он якобы информировал аккредитованных в Берлине военных атташе Англии, Франции и Чехословакии о внутренней ситуации в КПГ и регулярно получал за это деньги. На допросах Рот всячески выгораживал сестер Хаммерштейн, говоря о непричастности Марии‑Луизы и Хельги к разведывательной работе. Он не знал, что Мария‑Луиза была вне опасности: она при помощи друга ее отца, военного атташе в Японии Ойгена Отта (в дальнейшем Отт стал германским послом и невольным информатором коминтерновца и советского военного разведчика Рихарда Зорге) перебралась в Токио. Хельге также удалось избежать ареста: он осталась в Германии. Против ее эмиграции в СССР, куда она так стремилась, выступил Вальтер Ульбрихт. В 1939 году Хельга вышла замуж за ландшафтного архитектора Вальтера Россова, разделявшего ее антифашистские взгляды.

10 ноября 1937 года Лео Рот, обвиненный в шпионаже и подготовке террористических актов, был приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу. В тот же день приговор был приведен в исполнение.

Что касается судьбы генерала Хаммерштейна, то 1 февраля 1934 года он ушел в отставку: не сработался с нацистами. Генерал был другом СССР, убежденным противником Гитлера и его партии. Среди друзей семьи Хаммерштейна были антифашисты, например австрийская графиня Рут фон Майенбург (Рут Фишер), прозванная красной графиней. Через Коминтерн Рут попала в советскую военную разведку. Благодаря связям с Хаммерштейном Рут узнала о планах развертывания вооруженных сил рейха, о состоянии обороноспособности Германии, о расширении ее военного сотрудничества с Италией. Нарком обороны СССР Клим Ворошилов благодарил красную графиню, дослужившуюся до звания полковника Красной армии, за помощь, оказанную Советскому Союзу. Нарком просил передать Хаммерштейну личный привет, объемистые банки икры и настоятельный совет эмигрировать вместе с семьей в Москву.

Но Хаммерштейн остался в Германии. Он сблизился с деятелями консервативной оппозиции Гитлеру – обер‑бургомистром Лейпцига Карлом Гёрделером и генерал‑фельдмаршалом Эрвином фон Вицлебеном (они были казнены после провала антигитлеровского заговора). Хаммерштейн, как мог, помогал спасать немецких евреев: пользуясь своими связями, он сумел раздобыть и передать дочери Марии‑Терезе списки евреев, подлежащих аресту или отправке в концлагеря.

Во время мобилизации 1939 года в связи с нападением Германии на Польшу Хаммерштейн вновь был призван в армию и назначен командующим укрепрайоном «А» Западного вала (Кёльн), затем начальником 8‑го военного округа (Силезия). Генерал надеялся заманить Гитлера в свой штаб и там арестовать его. Но судьба распорядилась иначе: Хаммерштейн умер от рака 25 апреля 1943 года. Его семья отказалась от официальных похорон, поскольку его гроб был бы украшен нацистской символикой.

Генерал был погребен на семейном кладбище в Штайнхорсте (Нижняя Саксония). Гитлер приказал отправить венок с посланием о выражении соболезнования, но на похоронах венка не было: семья Хаммерштейна его «потеряла».

Двое сыновей Хаммерштейна, Людвиг и Кунрат, принимали участие в заговоре 20 июля 1944 года. После провала покушения на Гитлера им удалось бежать из Германии. Однако вдова и двое младших детей Хаммерштейна были заключены в концентрационный лагерь. В 1945 году их освободили союзные войска.

Гитлер сдержал свое слово, данное немецким генералам и адмиралам в феврале 1933 года: через восемь лет Германия, расширяя свое «жизненное пространство», напала на Советский Союз. Преступные цели гитлеровской агрессии, поставленные еще в 1933 году («германизировать население покоренной страны невозможно – остается германизировать саму почву»), превратились в «военные преступления, преступления против мира и человечности», как их в 1946 году определил Устав Нюрнбергского международного военного трибунала.

Предпринятая обвиняемыми на Нюрнбергском процессе нацистскими военачальниками и их адвокатами, а затем много раз повторенная попытка германской военщины свалить всю вину за подготовку агрессивной войны на одного Гитлера исторически несостоятельна: уже с 3 февраля 1933 года генералы знали о подлинных намерениях Гитлера. Почти все военачальники рейха (за редкими исключениями, к которым принадлежал Хаммерштейн) поддержали пакт «Гитлер‑рейхсвер», направленный на милитаризацию страны и подготовку агрессивной войны за передел мира.