Операция «Кремль» была прикрытием другого наступления

Советские тяжелые танки КВ-1 выходят на позицию для атаки. Западный фронт. Фото © РИА Новости

Есть все основания полагать, что 1-я Ржевско-Сычёвская операция, проводившаяся с 30 июля по 1 октября 1942 года, связана с планом немецкой операции «Кремль».

Операция «Кремль» была разработана по указанию Верховного командования сухопутных сил вермахта (ОКХ) и Гитлера штабом группы армии «Центр». В Приказе о наступлении на Москву, подписанном 29 мая командующим генерал-фельдмаршалом Клюге и начальником штаба генералом Велером, войскам группы армии «Центр» ставилась задача: «Разгромить вражеские войска, находящиеся в районе западнее и южнее столицы противника, прочно овладеть территорией вокруг Москвы, окружив город, и тем самым лишить противника возможности оперативного использования этого района». Для достижения этой цели в приказе ставились конкретные задачи 2-й, 3-й танковым; 4-й, 9-й полевым армиям и 59-му армейскому корпусу.

В обстановке строгой секретности в штабы корпуса группы армий «Центр» начали поступать карты, схемы и аэрофотоснимки Москвы. Наши «штирлицы» не дремали и немедленно доложили в Кремль о плане операции «Кремль».

Увы, план «Кремль» был операцией прикрытия плана «Блау» наступления на юге Восточного фронта.

ОПЕРАЦИЯ «БЛАУ»

Но и подготовка к операции «Блау» была замечена нашими чекистами. Еще 25 марта 1942 года Лаврентий Берия доложил Сталину: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда – по направлению к Каспийскому морю. Этим путем немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти».

ГКО и Генштаб оказались в сложной ситуации. Учитывалось и то, что самая сильная группировка вермахта в составе 70 дивизий продолжала находиться на центральном участке советско-германского фронта, по-прежнему угрожая столице. Поэтому, представлялось наиболее вероятным, что главный удар враг нанесет на Московском направлении.

По воспоминаниям маршала Г.К. Жукова, Сталин считал, что летом 1942 года противник в состоянии будет наступать одновременно на двух стратегически важных направлениях – западном и юге страны. Сталин больше всего опасался за Московское направление.

Не будем забывать, что все свои мемуары Жуков и другие маршалы писали, будучи уже на пенсии, то есть ничем не рисковали, а Сталина давно не было в живых.

ГКО принял решение опередить противника и силами Калининского и Западного фронтов провести Ржевско-Сычёвскую операцию.

Положение сторон к концу июля 1942 года на Ржевском направлении было следующим. Войска Калининского фронта (командующий генерал-полковник И.С. Конев) действовали на 650-километровом фронте от Холма до Волги у Ржева, имя перед собой часть сил 16-й армии немецкой группы армий «Север» и два армейских корпуса 9-й армии группы армий «Центр».

Войска Западного фронта (командующий генерал армии Г.К. Жуков) оборонялись на 500-километровом фронте от Ржева до западного берега реки Оки восточнее Болхова. Против них действовали 46-й танковый корпус 9-й армии, 3-я танковая, 4-я полевая и 2-я танковая армии группы армий «Центр».

На стыке двух наших фронтов немцы сохраняли плацдарм на северном берегу Волги в районе Ржева.

По директиве Ставки от 16 июля 1942 года войскам левого крыла Калининского и правого крыла Западного фронтов предстояло ударами с севера на Ржев и с востока на Сычёвку очистить от противника территорию к северу от реки Волги и к востоку от реки Вазузы и прочно закрепиться на рубежах этих рек, обеспечив за собой плацдармы в районах Ржева и Зубцова. Для выполнения этой задачи Калининский фронт должен был создать основную ударную группировку в полосе 30-й армии, а Западный – в полосе 31-й и 20-й армий.

Войска Калининского фронта должны были быть готовыми к наступлению к 28 июля, Западного – к 31 июля.

СИЛЫ СТОРОН

По оценкам советского Генштаба, к началу операции против левого крыла Калининского фронта (30-я и 29-я армии) оборонялись три немецкие пехотные и одна моторизованная дивизии, а против правого крыла Западного фронта (31-я и 20-я армии) – две моторизованные и одна пехотная дивизия противника. Все эти соединения входили в состав 6-го армейского и 46-го танкового корпусов 9-й немецкой армии.

В резерве группы армий «Центр» находилась одна танковая дивизия. Кроме того, в течение одних суток противник мог перебросить в районы Ржева и Сычёвки с пассивных участков до трех пехотных дивизий, а в последующем – оперативные резервы 3-й танковой и 4-й полевой армий (50-ю и 1-ю тд). Таким образом, перед началом операции немцы на ржевском выступе имели в общей сложности семь пехотных и моторизованных дивизий, еще три танковые и три пехотные дивизии могли быть переброшены в короткий срок.

На ржевском выступе противник имел глубоко эшелонированную оборону с хорошо развитой сетью инженерных сооружений. Основу обороны здесь составляли опорные пункты и узлы сопротивления, соединенные между собой траншеями и ходами сообщения.

В полосе предстоящего наступления 31-й и 20-й армий Западного фронта глубина главной полосы обороны противника составляла 5–7 км. Вторая оборонительная полоса проходила по западному берегу рек Вазуза и Гжать, в 10–15 км от первой.

Таким образом, нашим войскам предстояло преодолеть глубоко эшелонированную, хорошо подготовленную оборону противника. Учитывая это, Ставка Верховного Главнокомандования усилила Калининский фронт 5 стрелковыми дивизиями, 6 танковыми бригадами, 6 артиллерийскими полками РВГК (2 пушечных и 4 противотанковых) и 16 дивизионами М-30 полевой реактивной артиллерии. Западный фронт был усилен 1 стрелковой дивизией, 2 танковыми корпусами, 1 кавалерийским корпусом, 6 танковыми бригадами и 18 дивизионами М-30 полевой реактивной артиллерии.

В результате перегруппировки в 4 армиях ударных группировок Калининского и Западного фронтов к началу операции насчитывалось 33 артиллерийских полка стрелковых дивизий, 50 артиллерийских и минометных полков РВГК и 44 отдельных дивизиона полевой реактивной артиллерии, то есть всего в полковом исчислении – 98 артиллерийских полков. Общая численность артиллерии в этих армиях составляла 5628 орудий и минометов, 200 боевых установок М-8 и М-13 и 1632 рамы М-30. Удельный вес артиллерии РВГК (без учета боевых установок и рам) составлял около 15%.

Калининский фронт располагал 92 боевыми машинами для ракет М-13 и М-8, а Западный фронт – 108 такими машинами. Соответственно Калининский фронт имел 768 рам реактивных снарядов М-30, а Западный фронт – 864 рамы.

В составе 31-й армии находился 1221-й гаубичный артиллерийский полк большой мощности, а в 20-й армии – два таких полка: 1222-й и 544-й.

Укомплектованность войсковой артиллерии ударных группировок материальной частью в общем была несколько лучше, чем в зимних операциях тех же фронтов. В частности, орудиями и минометами артиллерия Калининского фронта была укомплектована в среднем на 67%, Западного – на 83%, личным составом – на 52 и орудиями – на 68%.

В некоторых дивизиях (183-й, 243-й и 348-й сд 30-й армии) совершенно отсутствовали истребительно-противотанковые дивизионы, а в остальных дивизиях наличие орудий в таких дивизионах не превышало от штатного списка.

Укомплектованность средствами тяги и транспорта частей и подразделений войсковой артиллерии ударной группировки Калининского фронта в среднем составляла: по конскому составу – 35%, по тракторам – 20% и автотранспорту – 43%. На Западном фронте – соответственно 55% ,67% и 54%.

Плохо было с укомплектованностью частей обоих фронтов и средствами связи: радиостанциями они были обеспечены в среднем на 20–30%, телефонными аппаратами и телефонным кабелем – на 40–60%.

Укомплектованность артиллерии РВГК по всем показателям была несколько лучше, но у нее имелась диспропорция между наличным вооружением и средствами тяги. На обоих фронтах эти части были обеспечены орудиями в среднем на 88–98%, а средствами тяги только на 72–76%, что снижало их маневренные возможности.

Обе ударные группировки были слабо обеспечены средствами инструментальной и воздушной разведки. В распоряжении начальников артиллерии армий к началу операции имелось по одному разведывательному артиллерийскому дивизиону. На Калининском фронте была одна корректировочная авиаэскадрилья, имевшая всего два самолета Су-2. В 31-й и 20-й армиях Западного фронта было по одной отдельной корректировочной разведывательной авиаэскадрилье (21-я и 20-я окаэ).

КРОВОПРОЛИТНЫЕ БОИ

Наступлению войск 30-й армии предшествовала полуторачасовая артиллерийская подготовка, начавшаяся в 6 ч. 30 мин. 30 июля. Большое физическое и моральное воздействие на противника оказали залпы реактивных снарядов М-30, примененных впервые в этой операции.

Используя результаты артподготовки, пехота и танки перешли в атаку, а артиллерия, перенеся огонь на первый рубеж огневого вала, начала поддержку атаки.

Движение пехоты и танков сильно затруднялось крайне неблагоприятными метеорологическими условиями. В результате проливного дождя, который шел всю ночь и не прекращался в течение дня, многие участки местности оказались сплошь затопленными, и бойцы шли в атаку по колено в воде. Танки, выйдя с исходных позиций, застревали в грязи и отставали от пехоты. И тем не менее наши части успешно продвигались вперед.

К исходу первого дня наступления ударная группировка 30-й армии расширила прорыв по фронту до 10 км и в глубину до 6 км. Однако успешно начатое наступление не получило дальнейшего развития. Бои на достигнутом рубеже приняли затяжной характер. На ближних подступах к Ржеву каждый населенный пункт был приспособлен немцами к упорной обороне. Полунино, Тимофеево и Галахово были превращены в мощные узлы сопротивления с прочными дзотами, сплошными минными полями и проволочными заграждениями в четыре ряда кольев. Из глубины обороны подтягивались резервы.

Между тем дожди не прекращались. Наша артиллерия передвигалась за пехотой с большим трудом и не всегда могла оказывать ей своевременную поддержку. Все острее ощущался недостаток в боеприпасах. Наступление затухало, но упорные бои продолжались еще несколько суток.

Наступление, предпринятое на участке 29-й армии, потерпело неудачу в самом его начале и заглохло в тот же день.

Объясняя причины задержки наступления, командующий 30-й армией 1 августа доносил Военному совету Калининского фронта: «Боевые действия проходили в исключительно трудных гидрологических условиях, которые не позволили полностью использовать авиацию, танки и срывали подвоз боеприпасов. В первый день боя танки основной массой при подходе к переднему краю обороны застряли в пути, в бою участвовала небольшая группа, которая смогла выйти на поле боя. Подвоз боеприпасов из-за разлива рек, ручьев и непроходимости дорог почти прекратился. Все это задержало успешно развивавшееся в первый день наступление войск армии. В результате темпы наступления резко сократились, что позволило противнику усилить второй оборонительный рубеж и подтянуть до двух пехотных дивизий и 70 танков».

Недостаток боеприпасов вынуждал принимать крайние меры по их доставке. Уже 1 августа начальник артиллерии армии приказал всех имеющихся в частях лошадей использовать для вьючной перевозки боеприпасов и всех свободных людей – для переноски снарядов.

Для переброски снарядов из тыловых органов в район Старшевицы, Черново использовались самолеты У-2. Таким образом, фактически в эти дни доставка боеприпасов с дивизионных обменных пунктов на огневые позиции осуществлялась на конских и людских вьюках.

АРТИЛЛЕРИЯ

Начальник артиллерии армии в своем распоряжении на бой 2 августа потребовал, чтобы все орудия полковой и противотанковой артиллерии были выдвинуты вперед для ведения огня прямой наводкой.

4 августа такое же указание было дано и дивизионной артиллерии, от которой требовалось выдвинуть на прямую наводку не менее одного орудия от каждой батареи.

К 22 августа из артиллерии РВГК в 30-й армии осталось шесть пушечных полков, один минометный и четыре противотанковых полка и два дивизиона (1/432-го гап и 1/545-го пап). Всего в армии к 24 августа насчитывалось 1274 орудия и миномета и 56 боевых установок реактивной артиллерии.

Офицеры штаба немецкой группы армий «Центр» у карты. Фото с сайта www.waralbum.ru

Более половины общего расхода боеприпасов в армии в абсолютных цифрах (469 тыс. из 841 тыс., или 56%) приходилось на долю минометов, 45-мм и 76-мм полковых пушек, то есть средств полковой и батальонной артиллерии.

Несколько слов о действиях артиллерии 31-й и 20-й армий Западного фронта, перешедших в наступление 4 августа 1942 года, то есть на пятые сутки после начала наступления 30-й армии Калининского фронта.

В результате артиллерийской и авиационной подготовки на участке прорыва 31-й армии было разрушено, как показало позже специальное исследование, около 60 дзотов и наблюдательных пунктов. Огнем артиллерии были подавлены 16 артиллерийских и 12 минометных батарей противника, нарушены система его огня и управление войсками. Весьма эффективным оказался залповый удар реактивных снарядов М-30. Противник был настолько ошеломлен и подавлен, что с началом атаки не мог оказать организованного сопротивления.

ПРОРЫВ

Наша пехота, атаковав передний край, без больших потерь начала продвигаться вперед.

Таким же успехом увенчалась атака и на участке 20-й армии, которая уже к 11 часам овладела крупным узлом сопротивления противника в Погорелое-Городище.

Однако во второй половине дня 4 августа противник, подтянув тактические резервы, начал предпринимать частые контратаки. Над полем боя появилась немецкая авиация, нанося с пикирования бомбовые удары по нашим атакующим частям. В этот день только в полосе наступления 31-й и 20-й армий было отмечено около 800 самолетовылетов. Наши части оказались в трудном положении, так как из-за распутицы и малого количества наведенных через реку Держа переправ подразделения зенитной артиллерии не успевали следовать за наступающей пехотой.

В итоге первого дня наступления войска 31-й и 20-й армий прорвали оборону противника на 25-километровом фронте и продвинулись в глубину до 14 км в центре участка прорыва и до 5–7 км на флангах.

В достижении этого успеха большую роль сыграла артиллерия, в том числе и реактивная. Последняя в течение первого дня наступления только в полосе прорыва 31-й армии произвела 29 дивизионных и два батарейных залпа, выпустив по боевым порядкам противника 3800 снарядов.

В ходе второго дня операции наступление развивалось с тем же успехом. Фронт прорыва армий был расширен до 35 км, глубина прорыва достигала 30–35 км. К исходу третьего дня, 6 августа, главные силы 31-й и 20-й армий вышли на рубеж реки Вазуза, где у противника оказалась подготовленная оборона.

По версии ряда историков XXI века, 7–10 августа 1942 года у города Сычёвка Смоленской области произошло встречное сражение, по масштабам превосходящее знаменитый бой под Прохоровкой. Так, военный историк Владимир Дайнес пишет: «7 августа на подступах к рекам Вазуза и Гжать произошло крупное танковое сражение, в котором с обеих сторон участвовало до 1500 танков и самоходных орудий».

Увы, далее автор не дает никаких подробностей и результатов «величайшего танкового сражения».

ТАНКИ И АРТИЛЛЕРИЯ

Действительно, 20-я и 31-я армии располагали 950–1000 танков, а всего в 1-й Ржевско-Сычёвской операции участвовало 1700–1800 советских танков.

Формально в районе Сычёвки находились три германские танковые дивизии – 1-я, 2-я и 5-я.

В 1-й дивизии по штату состояло 52 танка, в том числе 26 – Т-3 и 10 – Т-4. Во 2-й дивизии – 118 танков, в том числе 20 – Т-3 и 60 – Т-4. В 5-й дивизии – 101 танк, в том числе 55 – Т-3 и 13 – Т-4. То есть всего 171 танк. Однако значительная часть танков была изъята в начале лета 1942 года и отправлена на юг. В итоге на три дивизии осталось меньше сотни танков.

Недостаток в танках немцы компенсировали новыми мощными противотанковыми пушками – 5 cm Pak 38.7,5 cm Pak 40 и 7,62 cm Pak 36 (r). Последняя – трофейная, переделанная в противотанковую советская дивизионная пушка Ф-22.

Появление таких орудий стало крайне неприятным сюрпризом для советских танков.

Что касается советских танков, то подавляющее большинство их не доехали до деревни Хлепень. Часть из них была отправлена командованием армии на Карманово, а часть – на Зубцово. Но главное в другом. Большинство танков РККА застряли в непроходимых болотах. Все время шли сильные дожди – Вазуза разлилась, что усугубило бездорожье. Почти 300 танков намертво застряли в грязи, их потом долго из нее доставали.

По отчетам только в 20-й армии было потеряно 255 танков и доложено об уничтожении 200 немецких танков.

Правда, и у немцев танки застревали в болотах. Так, спустя много лет поисковики обнаружили один «панцер» в трясине около деревни Муковесово.

Большие потери советских танков некоторые исследователи связывают с отстранением от командования и отправкой в Москву на ускоренные курсы при Академии им. Ворошилова, а затем арестом заместителя командарма 31-й армии генерал-майора А.Ф. Бычковского.

Как удалось выяснить, в августе 1942 года Бычковский стал командовать подвижной танковой группой из трех танковых бригад (92-й, 101-й и 45-й).

Никаких официальных отзывов о его деятельности на этом посту нет. Известно лишь, что Бычковскому дали 10 лет и реабилитировали 15 августа 1953 года.

Но вернемся к ходу 1-й Ржевско-Сычёвской операции. 22 августа 1942 года после артиллерийской подготовки части 31-й армии в ходе упорных боев овладели восточной окраиной Зубцова, а на следующий день полностью очистили его от противника. На остальных участках наступление армии успеха не имело.

К 6 сентября положение сторон в полосе наступления стабилизировалось, и командование фронта отдало приказ о переходе армий к обороне на достигнутых рубежах.

В заключение стоит отметить, что к началу наступления в 30-й и 29-й армиях Калининского фронта было сосредоточено 20 артиллерийских и минометных полков РВГК из имевшихся во фронте 34 полков (59%), а в 31-й и 20-й армиях Западного фронта – 29 полков из 76 (около 36%). Всего в этих четырех армиях вместе с войсковой артиллерией насчитывалось 5628 орудий и минометов, то есть больше, чем в десяти армиях Западного фронта в начале декабрьского наступления под Москвой (5356) и девяти армиях того же фронта перед Ржевско-Вяземской наступательной операцией в январе 1942 года (4585).

Общие потери советских войск в 1-й Ржевско-Сычёвской операции составили 291 172 человека. Однако ряд историков утверждают, что их число превышает 300 тысяч. Потери в танках, далеко неполные, составили 1085 единиц.

В ходе операции советские войска продвинулись на запад на 40–45 км, освободили три районных центра, но поставленных целей не достигли.

Несмотря на неудачу двух первых операций, Ржевский выступ не давал покоя советским генералам.

Замысел советской операции «Марс» возник в конце сентября 1942 года как продолжение 1-й Ржевско-Сычёвской операции (30 июля – 30 сентября) и состоял в том, чтобы разгромить 9-ю немецкую армию, составлявшую основу группы армий «Центр», в районе Ржев, Сычёвка, Оленино, Белый.

В НОЯБРЕ 1942-го

В ноябре 1942 года силы Калининского и Западного фронтов, а также Московской зоны обороны насчитывали 156 расчетных дивизий – 1,89 млн человек, 2682 пулемета и миномета, 3375 танков и самоходных установок и 1170 самолетов.

Им противостояли почти все войска группы армий «Центр» (кроме пяти дивизий на ее крайнем правом фланге) и две дивизии группы армий «Север» (93-я и 218-я пехотные дивизии) – всего 72 дивизии (без учета 9 охранных и учебно-полевых в тылу), из них 10 танковых и 6 моторизованных, в которых насчитывалось около 600 боеготовых танков и 150–200 штурмовых орудий.

Всего два советских фронта задействовали в наступлении семь армий из семнадцати: 41-ю, 22-ю, 39-ю, 30-ю, 31-ю, 20-ю и 29-ю (нового формирования).

5-я и 33-я армии не вели наступательных действий в конце ноября и декабре 1942 года, но еще 19 ноября они получили директиву штаба Западного фронта на уничтожение гжатской группировки противника. 25 ноября 5-й и 33-й армиям была назначена дата перехода в наступление – 1 декабря. Намеченное наступление этих двух армий не состоялось только вследствие неудачи первого этапа операции.

Одновременно из расчетов исключены войска правого крыла Калининского фронта, участвовавшие в окружении Великих Лук, которые можно рассматривать как проводившие частную операцию в рамках общего наступления Западного и Калининского фронтов.

Операции войск Западного и Калининского фронтов начались 25 ноября 1942 года сразу по трем направлениям.

Две армии Западного фронта (20-я и 31-я) атаковали восточный фас Ржевского выступа южнее Зубцова, на 40-километровом участке вдоль рек Вазуза и Осуга (в полосе немецкого 39-го танкового корпуса), пытаясь при этом перекрыть подход войск и резервов под Ржев, перерезав близлежащую железную дорогу. Наступление 31-й армии сразу застопорилось, но 20-я армия, поддержанная 6-м танковым и 2-м гвардейским кавалерийским корпусами, продолжала вести наступательные действия.

Одновременно 22-я и 41-я армии Калининского фронта нанесли встречный удар с западного фаса выступа. 41-я армия, поддержанная 1-м механизированным корпусом, атаковала в районе города Белый в полосе немецкого 41-го танкового корпуса.

Советская 22-я армия наступала в долине Лучесы при поддержке 3-го механизированного корпуса.

39-я армия Калининского фронта, наносившая вспомогательный удар, форсировала реку Молодой Туд в полосе немецкого 23-го корпуса и заняла Урдом.

Немецким войскам удалось остановить советское наступление. Севернее Сычёвки 29 ноября – 5 декабря войска 20-й армии, 6-го танкового корпуса и 2-го гвардейского кавалерийского корпуса были разгромлены.

Часть войск советской 41-й армии Калининского фронта, атаковавших в районе города Белый, оказались в «котле», в создании которого приняли участие переброшенные части немецкого 30-го армейского корпуса. К 8 декабря они были полностью окружены и позже сумели вырваться из кольца, лишь потеряв почти всю технику.

22-я и 39-я армии также не смогли вырваться на оперативный простор, были контратакованы и остановлены.

ДЕКАБРЬ

8 декабря Г.К. Жуков добился возобновления операции «Марс» и 11 декабря началось новое наступление советских войск.

Однако новый удар 20-й армии, получившей в поддержку 5-й танковый корпус, а также воссозданный 6-й танковый корпус, вновь закончился неудачей.

39-я армия и 30-я армия, которые вели боевые действия в ранее второстепенных секторах, возобновили наступление севернее Ржева, но их атаки захлебнулись. Неудачей закончился новый удар 22-й армии.

20 декабря, когда Жуков принял решение прекратить атаки, считают окончанием операции «Марс».

23.30 и 31 декабря 1942 года немцы безуспешно атаковали советские позиции, стремясь ликвидировать прорыв 22-й армии в долине Лучесы. 1 января 1943 года командующий немецкой 9-й армией приказал прекратить наступление.

Ликвидация советских войск, оказавшихся в окружении в районах прорывов, продолжалась до конца декабря.

Согласно плану, за операцией «Марс» началась операция «Юпитер» по окружению войск армий группы «Центр» в районе Вязьмы. Естественно, что после провала операции «Марс» о начале операции «Юпитер» не могло быть и речи.

Итогом операции «Марс» стали огромные потери РККА в личном составе и технике. По официальным данным, безвозвратные потери Красной армии в операции «Марс» составили 42 тыс. человек, а германские – 40–45 тыс. человек.

Естественно, наши потери были много больше. Давать оценку я не собираюсь. Скажу лишь, что, по официальным данным Министерства обороны, в 1942 году РККА потеряли 15 тысяч танков, из которых 1,2 тыс. – тяжелые; 6,6 тыс. – средние и 7,2 тыс. – легкие.

В феврале-марте 1943 года немецкие войска оставили Ржевский выступ и в несколько этапов отошли на заранее подготовленную Вяземскую линию обороны.

Из дневника немецкого солдата Фрица Бельке: «В середине февраля 1943 г. начинается погрузка всего имущества и транспортных средств. Было приказано оставить «фронтовую дугу Ржев» – этот «мешок» от 160 километров глубиной и 100 километров шириной...»

ДОЛИНЫ СМЕРТИ

После войны в каждой деревеньке, на каждом поле этой «Долины смерти» (так это место называли кавалеристы 20-го Гвардейского кавалерийского корпуса, потерявшие более 1500 человек убитыми) стояли сотни обелисков над братскими могилами. Но в 1952–1953 годах в целях «укрупнения воинских захоронений» братские могилы фиктивно «укрупнили». Обелиски снесли за ненадобностью, запахали могильные холмы. На полях, пропитанных кровью наших солдат, усеянных их костями, пасут коров, сеют хлеб.

Нужны ли были первые три Ржевские операции? Большинство наших историков отвечают положительно, говоря о сковывании вражеских сил и больших потерях немцев.

Увы, потери супостата в разы были меньше, чем у РККА. А «сковывать силы противника» было куда целесообразнее на других участках фронта.

Посмотрите немецкие документы и воспоминания очевидцев, какая паника охватила германские войска в Крыму в январе 1942 года после начала Феодосийского десанта. Гитлер приказал расстрелять командующего 46-м армейским корпусом генерала Шпонека за отступление с Керченского полуострова. И лишь вмешательство высших генералов спасло его. Германский гарнизон в Алупке драпанул кто куда, и несколько дней город оставался бесхозным.

Увы, адмирал Октябрьский высадил в Евпатории всего один батальон десанта, поддержанный огнем одного (! ) тральщика. А высади там пару дивизий при поддержке огня линкора и двух-трех крейсеров, через пару недель с немцами на Крымском полуострове было бы покончено.

В начале 1942 года командование Карельского фронта разработало план наступления на финнов с освобождением Петрозаводска и деблокады Ленинграда. Поначалу Ставка одобрила этот план, но потом отозвала несколько дивизий из Карелии, направив их на центральный участок фронта.