Белый конь для маршала Победы

На склоне лет Георгий Жуков часто вспоминал мгновения своего триумфа. Фото РИА Новости

24 мая 1945 года на приеме в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца в честь командующих войсками Красной армии в присутствии членов Политбюро, народных комиссаров, маршалов Советского Союза, героев войны, выдающихся деятелей социалистического строительства, науки и искусства Председатель Совета народных комиссаров СССР, Председатель Государственного комитета обороны СССР, Народный комиссар обороны СССР, Верховный Главнокомандующий ВС СССР Маршал Советского Союза Иосиф Сталин произнес свой знаменитый тост «За русский народ». В тот же день, совещаясь с военачальниками, Сталин задал риторический вопрос: «Не следует ли нам в ознаменование победы над фашистской Германией провести в Москве Парад Победы и пригласить наиболее отличившихся героев – солдат, сержантов, старшин, офицеров и генералов?»

Ровно через месяц – 24 июня 1945 года – в Москве состоялся Парад Победы.

Знамя Победы, водруженное 1 мая 1945 года над Рейхстагом, было доставлено в Москву. По брусчатке Красной площади под гром 1300 труб грохот 100 барабанов прошагали 10 тыс. бойцов со всех 10 фронтов Великой Отечественной войны. Каждый из 10 фронтов представлял один сводный полк – по 1000 лучших солдат, сержантов и офицеров. Во главе сводных полков – командующий фронтом и все командующие армиями фронта, за ними – знаменосцы со знаменами отличившихся в боях полков, бригад, дивизий и корпусов.

За 10 сводными полками фронтов маршировали сводные полки Войска Польского, Наркомата обороны СССР, Военно-морского флота, Военно-воздушных сил, Московского гарнизона, парадные коробки военных академий и училищ, суворовцев и нахимовцев; пошли танки, артиллерия, гвардейские минометы, мотопехота, десантники, саперы, связисты, кавалеристы.

Кульминацией парада стал марш особого батальона с опущенными вражескими знаменами. У Мавзолея Ленина батальон энергичным рывком повернул вправо, и 200 германских знамен и штандартов были брошены к подножью мавзолея. (Бросать знамена поверженного врага предложил Сталину историк академик Евгений Тарле: так римские воины бросали штандарты поверженного врага к ногам триумфатора.)

Величайший военный парад в истории принимал Маршал Советского Союза Георгий Жуков верхом на белом коне. Командовал парадом Маршал Советского Союза Константин Рокоссовский верхом на вороном коне. На трибуне мавзолея скромно стоял маршал Сталин.

Существует легенда, что 65-летний Сталин хотел лично принимать парад верхом на коне, несмотря на то что он, сын сапожника и недоучившийся семинарист, никогда не учился верховой езде. На тренировке в манеже за неделю до парада Сталин уселся на коня и пришпорил его. Конь встал на дыбы. Сталин не удержался в седле, упал и ушиб плечо. «Пусть парад принимает Жуков, – проворчал он, вставая на ноги. – Он же кавалерист».

Рассказ о желании Сталина принимать Парад Победы и его падении с коня содержится в 22-й главе книги Жукова «Воспоминания и размышления»: «Точно не помню, кажется, 18–19 июня меня вызвал к себе на дачу Верховный. Он спросил, не разучился ли я ездить на коне.

– Нет, не разучился, да и сейчас продолжаю упражняться в езде.

– Вот что, – сказал И. В. Сталин, – вам придется принимать Парад Победы. Командовать парадом будет Рокоссовский. Я ответил:

– Спасибо за такую честь, но не лучше ли парад принимать вам? Вы Верховный Главнокомандующий, по праву и обязанности парад следует принимать вам. И. В. Сталин сказал:

– Я уже стар принимать парады. Принимайте вы, вы помоложе. Прощаясь, он заметил, как мне показалось, не без намека:

– Советую принимать парад на белом коне, которого вам покажет Буденный...

На другой день я поехал на Центральный аэродром посмотреть, как идет тренировка к параду. Там встретил сына Сталина Василия. Он отозвал меня в сторону и рассказал любопытную историю:

– Говорю вам под большим секретом. Отец сам готовился принимать Парад Победы. Но случился казус. Третьего дня во время езды от неумелого употребления шпор конь понес отца по манежу. Отец, ухватившись за гриву, пытался удержаться в седле, но не сумел и упал. При падении ушиб себе плечо и голову, а когда встал – плюнул и сказал: «Пусть принимает парад Жуков, он старый кавалерист».

– А на какой лошади отец тренировался? – спросил я Василия.

– На белом арабском коне, на котором он рекомендовал вам принимать парад. Только прошу об этом никому не говорить, – снова повторил Василий.

И я до сих пор никому не говорил. Однако прошло уже много лет, и думаю, что теперь об этом случае можно рассказать».

22 июня 1945 года в газетах был опубликован приказ Верховного Главнокомандующего: «В ознаменование победы над Германией в Великой Отечественной войне назначаю 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади парад войск действующей армии, Военно-морского флота и Московского гарнизона – Парад Победы.

Парад Победы принять моему заместителю Маршалу Советского Союза Г.К. Жукову, командовать парадом Маршалу Советского Союза К.К. Рокоссовскому.

Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза И. Сталин».

Полковник Игорь Бобылев, который отвечал за подбор лошадей для московских парадов, в книге «Всадники с Красной площади» отмечал, что Жуков и Рокоссовский приступили к тренировкам в манеже уже в конце мая 1945 года, а Сталин в манеже ни разу не был.

Но Сталин мог бы принимать парад не верхом, а в открытом автомобиле, как это делали его союзники Черчилль и Рузвельт или их общий враг Гитлер.

Ведь принимать Парад Победы – это не только право Верховного Главнокомандующего, но и его прямая обязанность. Но он наблюдал за ним с трибуны Мавзолея.

В 1968 году вышла в свет книга генерала армии Сергея Штеменко «Генеральный штаб в годы войны». Штеменко утверждал, что 24 мая 1945 года Сталин принял решение проводить Парад Победы и назначил его дату – 24 июня, а также утвердил командующим парадом – Жукова, а принимающим парад – Рокоссовского. (В книге Жукова сказано, что только 18–19 июня, то есть за неделю до Парада Победы, ему было сказано о командовании парадом.) Штеменко писал, что выработанный ритуал Парада Победы пытались доложить Верховному, но он и слушать не стал: «Это дело военных. Решайте сами».

Итак, Парад Победы принимал заместитель Верховного Главнокомандующего, первый заместитель Наркома обороны, командующий Первым Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Г.К. Жуков на великолепном белом жеребце по кличке Кумир.

Почему Сталин уступил это почетное право Жукову?

Принято утверждать, что народ и армия любили Жукова, и Сталин не мог с этим не считаться. Жуков был таким великим полководцем, что Сталин признавал его превосходство и был ему благодарен за Победу. Мудрый и великодушный Сталин уступил лавры триумфатора покорителю Берлина Жукову.

На самом же деле Сталин был жесток и ревнив к чужой славе. За триумф на Параде Победы Сталин отплатил Жукову сполна.

Уже в 1946 году Жуков попал в немилость к Великому вождю всех народов. Причиной опалы Жукова было нежелание Сталина делиться славой даже с ближайшими своими военачальниками. Оказался в застенке командующий ВВС Главный маршал авиации Александр Новиков, из которого выбивали показания на Жукова. Попал под неправедный «суд чести», был разжалован и понижен в должности нарком ВМФ адмирал флота Николай Кузнецов. Был снят со своего поста командующий артиллерией Красной Армии Главный маршал артиллерии Николай Воронов.

В 1946–1948 годах по личному указанию Сталина было сфабриковано «генеральское дело». В августе 1950 года по ложному обвинению «в организации заговорщической группы для борьбы с Советской властью» были расстреляны маршал Г.И. Кулик, генералы В.Н. Гордов и Ф.Т. Рыбальченко.

По «трофейному делу» проходили 38 генералов, среди них К.Ф. Телегин, В.В. Крюков, В.Г. Терентьев и Л.Ф. Минюк. Военачальники получили от 10 до 25 лет лагерей. Следствием «трофейного дела» было снятие в 1946 году маршала Жукова с должностей замминистра Вооруженных сил и Главкома сухопутных войск СССР.

Приказ Министра Вооруженных Сил СССР Генералиссимуса Советского Союза И.В. Сталина № 009 от 9 июня 1946 года гласил: «Совет Министров СССР постановлением от 3 июня с.г. утвердил предложение Высшего Военного Совета от 1 июня об освобождении Маршала Советского Союза Жукова от должности главнокомандующего сухопутными войсками и этим же постановлением освободил маршала Жукова от обязанностей заместителя министра вооруженных сил.

Обстоятельства дела сводятся к следующему.

Бывший командующий военно-воздушными силами Новиков направил недавно в правительство заявление на маршала Жукова, в котором сообщал о фактах недостойного и вредного поведения со стороны маршала Жукова по отношению к правительству и Верховному Главнокомандованию.

Высший Военный Совет на своем заседании 1 июня с.г. рассмотрел указанное заявление Новикова и установил, что маршал Жуков, несмотря на созданное ему правительством и Верховным Главнокомандованием высокое положение, считал себя обиженным, выражал недовольство решениями правительства и враждебно отзывался о нем среди подчиненных лиц.

Маршал Жуков, утеряв всякую скромность и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе в разговорах с подчиненными разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны.

Более того, маршал Жуков, будучи сам озлоблен, пытался группировать вокруг себя недовольных, провалившихся и отстраненных от работы начальников и брал их под свою защиту, противопоставляя себя тем самым правительству и Верховному Главнокомандованию.

Будучи назначен главнокомандующим сухопутными войсками, маршал Жуков продолжал высказывать свое несогласие с решениями правительства в кругу близких ему людей, а некоторые мероприятия правительства, направленные на укрепление боеспособности сухопутных войск, расценивал не с точки зрения интересов обороны Родины, а как мероприятия, направленные на ущемление его, Жукова, личности.

Вопреки изложенным выше заявлениям маршала Жукова, на заседании Высшего Военного Совета было установлено, что все планы всех без исключения значительных операций Отечественной войны, равно как и планы их обеспечения, обсуждались и принимались на совместных заседаниях Государственного Комитета Обороны и членов Ставки в присутствии соответствующих командующих фронтами и главных сотрудников Генштаба, причем нередко привлекались к делу начальники родов войск.

Было установлено далее, что к плану ликвидации сталинградской группы немецких войск и проведению этого плана, которые приписывает себе маршал Жуков, он не имел отношения: как известно, план ликвидации немецких войск был выработан и сама ликвидация была начата зимой 1942 года, когда маршал Жуков находился на другом фронте, вдали от Сталинграда.

Было установлено дальше, что маршал Жуков не имел также отношения к плану ликвидации крымской группы немецких войск, равно как и проведению этого плана, хотя он и приписывает их себе в разговорах с подчиненными. Было установлено далее, что ликвидация корсунь-шевченковской группы немецких войск была спланирована и проведена не маршалом Жуковым, как он заявлял об этом, а маршалом Коневым, а Киев был освобожден не ударом с юга с букринского плацдарма, как предлагал Жуков, а ударом с севера, ибо Ставка считала букринский плацдарм непригодным для такой большой операции.

Было, наконец, установлено, что, признавая заслуги маршала Жукова при взятии Берлина, нельзя отрицать, как это делает маршал Жуков, что без удара с юга войск маршала Конева и удара с севера войск маршала Рокоссовского Берлин не был бы окружен и взят в тот срок, в какой он был взят. Под конец маршал Жуков заявил на заседании Высшего Военного Совета, что он действительно допустил серьезные ошибки, что у него появилось зазнайство, что он, конечно, не может оставаться на посту главкома сухопутных войск и что он постарается ликвидировать свои ошибки на другом месте работы.

Высший Военный Совет, рассмотрев вопрос о поведении маршала Жукова, единодушно признал это поведение вредным и несовместимым с занимаемым им положением и, исходя из этого, решил просить Совет Министров Союза ССР об освобождении маршала Жукова от должности главнокомандующего сухопутными войсками.

Совет Министров Союза ССР на основании изложенного принял указанное выше решение об освобождении маршала Жукова от занимаемых им постов и назначил его командующим войсками Одесского военного округа».

Операция МГБ против Жукова имела условное обозначение «Узел». Подслушивающими устройствами были снабжены и квартира, и дача маршала. МГБ собирало компромат и на Жукова, и на десятки и сотни людей, в той или иной мере связанных по работе с ним. Жуков признавал, что в 1947 году он каждый день ждал ареста.

Вот рассказ генерал-лейтенанта Константина Телегина, который прошел с Жуковым почти всю войну: «Я был арестован без предъявления ордера и доставлен в Москву, во внутреннюю тюрьму МГБ. Здесь с меня содрали мою одежду, часы и пр., одели в рваное, вонючее солдатское обмундирование, вырвали золотые коронки вместе с зубами... Оскорбляли и издевались, следователи и руководство МГБ требовали от меня показаний о «заговоре», якобы возглавлявшемся Жуковым Г.К., Серовым И.А. и мною, дав понять, что они тоже арестованы... у меня были вырваны куски мяса (свидетельства этому у меня на теле)... меня били головой о стену... сидеть я не мог, в течение полугода я мог только стоять на коленях у стены, прислонившись к ней головой... Я даже забыл, что у меня есть семья, забыл имена детей и жены».

20 января 1948 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О т. Жукове Г.К., Маршале Советского Союза»:

«ЦК ВКП(б), заслушав сообщение комиссии в составе тт. Жданова, Булганина, Кузнецова, Суслова и Шкирятова, выделенной для рассмотрения поступивших в ЦК материалов о недостойном поведении командующего Одесским военным округом Жукова Г.К., установил следующее.

Тов. Жуков в бытность главнокомом группы советских оккупационных войск в Германии допустил поступки, позорящие высокое звание члена ВКП(б) и честь командира Советской Армии. Будучи полностью обеспечен со стороны государства всем необходимым, тов. Жуков злоупотреблял своим служебным положением, встал на путь мародерства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей.

В этих целях т. Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчиненных, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления, забирали картины и другие ценные вещи во дворцах и особняках, взломали сейф в ювелирном магазине в г. Лодзи, изъяв находящиеся в нем ценности, и т.д. В итоге всего этого Жуковым было присвоено до 70 ценных золотых предметов (кулоны и кольца с драгоценными камнями, часы, серьги с бриллиантами, браслеты, броши и т. д.), до 740 предметов столового серебра и серебряной посуды и сверх того еще до 30 килограммов разных серебряных изделий, до 50 дорогостоящих ковров и гобеленов, более 600 картин, представляющих большую художественную ценность, около 3700 метров шелка, шерсти, парчи, бархата и др. тканей, свыше 320 шкурок ценных мехов и т.д. Будучи вызван в комиссию для дачи объяснений, т. Жуков вел себя неподобающим для члена партии и командира Советской Армии образом, в объяснениях был неискренним и пытался всячески скрыть и замазать факты своего антипартийного поведения.

Указанные выше поступки и поведение Жукова на комиссии характеризуют его как человека, опустившегося в политическом и моральном отношении.

Учитывая все изложенное, ЦК ВКП(б) постановляет:

1. Признавая, что т. Жуков Г.К. за свои поступки заслуживает исключения из рядов партии и предания суду, сделать т. Жукову последнее предупреждение, предоставив ему в последний раз возможность исправиться и стать честным членом партии, достойным командирского звания.

2. Освободить т. Жукова с поста командующего Одесским военным округом, назначив его командующим одним из меньших округов.

3. Обязать т. Жукова немедленно сдать в госфонд все незаконно присвоенные им драгоценности и вещи».

Несмотря на то что Жуков в письме секретарю ЦК ВКП(б) Андрею Жданову доказывал, что значительная часть трофейного имущества ему была подарена, а другая – приобретена на маршальскую зарплату (адъютант Жукова даже сохранил товарные чеки), его обвиняли в стяжательстве. К этому прибавилось обвинение в «бонапартизме». Основанием служила картина художника Василия Яковлева, изображавшего Жукова в Берлине на белом коне на фоне Бранденбургских ворот, конь маршала Победы попирает копытами нацистские знамена с орлами и свастикой. Эту картину художник написал в 1946 году.

Однако арестовать Жукова Сталин не посмел не только из-за его популярности в армии, но и вследствие осложнения международного положения. Холодная война в любой момент могла перерасти в горячую - тогда вновь понадобился бы Жуков.

Дочь Сталина Светлана Иосифовна отмечала, что после войны ее отец неоднократно заявлял о своем намерении «уйти на покой». Адмирал флота Советского Союза Николай Кузнецов вспоминал, что после Парада Победы в комнате у кремлевской стены собрались члены Политбюро и маршалы, которым Сталин объявил о своем намерении уйти в отставку. Однако все присутствующие принялись уговаривать товарища Сталина не уходить.

Чтобы «убедить» вождя остаться у власти, через два дня после Парада Победы, 26 июня 1945 года, был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР о введении высшего воинского звания – Генералиссимус Советского Союза. На следующий день этого звания был удостоен Сталин. Тут же ему присвоили звание Героя Советского Союза и наградили вторым орденом «Победа».

В то же время Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 декабря 1947 года выходной в День Победы был отменен. С 1 января 1948 года отменялись выплаты и льготы орденоносцам. Вместо Дня Победы нерабочим стал Новый год. Инициатива отмены праздника исходила от Сталина, которому не давала покоя популярность Жукова, олицетворявшего собой Победу.

20 лет после 1945 года Парада Победы не было. Лишь в юбилейном 1965 году, уже при Леониде Брежневе, День Победы снова стал праздничным днем. Второй после 1945 года военный парад в честь Дня Победы состоялся на Красной площади 9 мая 1965 года. В качестве гостя на параде присутствовал маршал Жуков.