Как Лубянский маршал судьбу ГДР решал

После смерти Сталина Лаврентий Берия  выступил за отказ от социалистической  риторики в ГДР.  Фото © РИА Новости

Сталинская система зашаталась сразу же после смерти мудрого вождя и учителя. Первое в Восточной Европе массовое выступление против «сталинского социализма» произошло 16–17 июня 1953 года в Германской Демократической Республике (ГДР), которую на Западе продолжали называть Советской оккупационной зоной.

В историографии ГДР события 16–17 июня 1953 года клеймили как «фашистский путч» и «империалистический заговор против мира и социализма». Современные германские историки как на западе, так и на востоке объединенной Германии признают, что летом 1953 года в Восточной Германии вспыхнуло стихийное народное восстание, вызванное политической несвободой и взвинчиванием норм выработки для рабочих. Это восстание, как пишет берлинский историк Илько-Саша Ковальчук, «принадлежит к крупнейшим демократическим движениям германской истории».

В июле 1952 года на второй партконференции Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) генсек СЕПГ Вальтер Ульбрихт объявил, что в ГДР взят курс на «ускоренное построение основ социализма».

Строительство предполагалось вести в традициях сталинского СССР: крупные крестьянские хозяйства следовало раскулачить (вместо них создавались сельские производственные товарищества по образцу советских колхозов), а предприятия, включая средние и мелкие, – национализировать. К этому времени в экономике ГДР и так царила разруха. В частности, из-за того, что на территории советской оккупационной зоны было демонтировано и вывезено в СССР в счет репараций почти все уцелевшее во время войны промышленное оборудование.

Упадок был особенно разительным на фоне набиравшей обороты экономики Западной Германии. Первоочередной задачей СЕПГ объявила борьбу за повышение производительности труда – «краеугольный камень восстановления экономики». На практике это означало внезапное повышение норм выработки более чем на 10%, разумеется, безо всякой дополнительной оплаты. «Ускоренное строительство социализма», как в свое время и в СССР, было бы невозможно без политических репрессий. Исход граждан ГДР на Запад (на жаргоне функционеров СЕПГ «бегство из республики») стал массовым. С января 1951-го по апрель 1953 года из ГДР в Западную Германию бежали 447 тыс. человек; из них за четыре месяца 1953 года – свыше 120 тыс. Положение ГДР стремительно ухудшалось. В мае 1952 года была закрыта внутригерманская граница; в августе 1961-го – построена Берлинская стена.

Политика Ульбрихта, все чаще подвергавшаяся критике в Москве, делала актуальным вопрос о смене руководства в ГДР. К такому шагу советских лидеров подталкивали и оппозиционные Ульбрихту силы внутри СЕПГ, в частности главный редактор газеты «Нойес Дойчланд» член Политбюро ЦК СЕПГ Рудольф Гернштадт. Свою роль играла и все еще сохранявшаяся в СССР надежда на возможность мирного объединения Германии, чему Ульбрихт активно противился: он стремился сделать все, чтобы зарекомендовать себя «большим сталинистом, чем сам Сталин».

Серьезный политический и экономический кризис, поразивший Восточную Германию, совпал с приходом после смерти Сталина к власти в СССР триумвирата Маленков–Берия–Хрущев. В этот момент у восточных немцев появились надежды на либерализацию режима ГДР. Член Президиума ЦК КПСС, зампред правительства и министр внутренних дел СССР маршал Лаврентий Берия, которого весной – в начале лета 1953 года многие (не только в СССР, но и в других странах) рассматривали в качестве возможного преемника Сталина, выступил за отказ от социалистической риторики в ГДР и приостановку социально-экономических преобразований на востоке Германии.

Разумеется, весной 1953 года германская проблема имела для СССР прикладной характер: в верхушке КПСС шла схватка за наследие Сталина и вопрос о судьбе ГДР был лишь средством борьбы за власть. Однако Берия еще при Сталине активно участвовал в политической работе на германском направлении. В соответствии с нотой Сталина по германскому вопросу от 10 марта 1952 года Берия, действуя по своим разведывательным каналам, вел подготовку создания «единой, демократической, нейтральной Германии». Как отмечал один из ближайших сотрудников Берии, бывший начальник бюро специальных заданий МВД СССР генерал-лейтенант Павел Судоплатов, Берия с помощью МВД провел зондаж решения германской проблемы путем объединения Германии. В конце апреля 1953 года Берия сказал Судоплатову, что «нейтральная объединенная Германия с коалиционным правительством укрепит наше положение в мире. Восточная Германия, или Германская Демократическая Республика, стала бы автономной провинцией новой единой Германии».

18 мая 1953 года Берия представил проект постановления Президиума Совмина СССР «Вопросы ГДР». Документ гласил: «Поручить тт. Маленкову, Берия, Молотову, Хрущеву, Булганину в трехдневный срок выработать, с учетом обмена мнениями, на заседании Президиума Совета Министров СССР предложения о мерах по исправлению неблагополучного политического и экономического положения, создавшегося в Германской Демократической Республике, что находит свое выражение в массовом бегстве немецкого населения в Западную Германию. При выработке предложений исходить из того, что основной причиной неблагополучного положения в ГДР является ошибочный в нынешних условиях курс на строительство социализма, проводимый в ГДР. Отметить при этом, что с советской стороны, как это видно теперь, были даны в свое время неправильные указания по вопросам развития ГДР в ближайшее время. В предложениях определить политические и экономические установки, направленные на то, чтобы: отказаться в настоящее время от курса на строительство социализма в ГДР и создания колхозов в деревне; пересмотреть проведенные в последнее время правительством ГДР мероприятия по вытеснению и ограничению капиталистических элементов в промышленности, в торговле и сельском хозяйстве, имея в виду отменить в основном эти мероприятия; пересмотреть в сторону сокращения намеченные пятилеткой чрезмерно напряженные планы хозяйственного развития».

Эти радикальные предложения Берии, фактически отменявшие планы строительства социализма на востоке Германии, были согласованы с большинством членов Президиума Совмина. Проект постановления завизировали председатель Совмина Георгий Маленков, его первый зампред Николай Булганин, первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев.

Единственным, но решительным противником этого проекта был министр иностранных дел Вячеслав Молотов. Он отредактировал текст, добавив в него принципиальное положение: критике подвергался не «курс на строительство социализма», а «ускоренный курс», то есть критиковалось не направление, а скорость. Позиция Молотова вынудила радикально переработать проект решения Совмина, принятого 28 мая 1953 года.

Молотов вспоминал: «Когда обсуждались меры помощи ГДР, то встал вопрос о Германии в целом. В ходе дискуссии Берия категорически заявил: «Что нам этот социализм в Германии, какой там социализм?» Главное, чтобы была миролюбивая Германия. Это заявление Берия вызвало резкое возражение всех участников заседания». По версии Молотова, он сам совместно с замминистра иностранных дел Андреем Громыко разработал проект, предусматривавший отказ от «форсированного строительства социализма» в ГДР. При обсуждении этого проекта Берия предложил исключить слово «форсированного», заявив, что «нам нужна только миролюбивая Германия, а будет там социализм или не будет, нам все равно». Присутствовавшие «почти раскололись», причем Молотова поддержал Хрущев, а Маленков «качался туда и сюда». В итоге Берия «уступил» и снял свои поправки-возражения.

2 июня 1953 года было принято распоряжение Совмина СССР «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР», в котором указывалось, что для исправления создавшегося положения необходимо «признать неправильным в нынешних условиях курс на форсирование строительства социализма в ГДР, взятый СЕПГ». Однако идея создания «единой, демократической, миролюбивой независимой» Германии в документе была сохранена. Как можно быстрее донести эту идею до руководства ГДР должен был советский дипломат Владимир Семенов, прибывший в Берлин 5 июня 1953 года в качестве верховного комиссара СССР в Германии. Начиная с этого дня «правительство ГДР находилось в состоянии полного паралича – ходили слухи, что дни Ульбрихта сочтены».

В начале июня 1953 года руководителям Восточной Германии было передано решение Президиума ЦК КПСС «исключить элементы голого администрирования в политической работе с населением» ГДР. Ульбрихт самокритично признал, что в прошлом, к сожалению, действительно имели место «некоторые нарушения социалистической законности». В ГДР был взят экономический «новый курс», который предполагал снижение цен, отказ от тотальной коллективизации и даже возвращение в частную собственность некоторых национализированных мелких предприятий. Но с повышенными нормами выработки власть уперлась, до восстания 16–17 июня 1953 года они так и не были отменены. Последней каплей, переполнившей чашу народного терпения восточных немцев, стала статья, появившаяся 16 июня 1953 года в газете Свободных немецких профсоюзов (разумеется, подконтрольных СЕПГ). Профсоюзный деятель О. Леман писал, что повышение норм «в целом было правильно», более того, трудящихся призвали «добиться досрочного выполнения этих норм к 30 июня». Тут же бросили работу строители одной из ударных строек социалистического Берлина – аллеи Сталина (ныне это аллея Карла Маркса).

Кризис в ГДР и «дело Берии» сделали  невозможной реализацию плана мирного  объединения Германии.  Фото из Федерального архива Германии

16 июня 1953 года в Восточном Берлине началась массовая забастовка строительных рабочих, переросшая в стихийную демонстрацию. Сотни бастующих отправились к правительственным зданиям, чтобы вручить петицию премьер-министру ГДР Отто Гротеволю. Однако тот отказался выйти к рабочим. В течение дня простое экономическое требование – отменить повышенные нормы выработки – сменилось политическими лозунгами: свободные выборы, воссоединение страны и немедленная отставка верхушки партии и правительства. Фактически речь пошла об упразднении ГДР. «Долой СЕПГ, свободу политзаключенным, Остробородый, Брюхо и Очки – народ не желает вас!» – скандировали демонстранты. По всей видимости, в первый момент Остробородый (генсек СЕПГ Ульбрихт), Брюхо (президент ГДР Пик) и Очки (премьер-министр Гротеволь) недооценили размах события: на фоне берлинских демонстраций проходило очередное заседание политбюро, на котором ни о каких волнениях даже не упоминалось. Народная полиция ГДР 16 июня не получила никаких указаний. Рабочие без особого труда захватили агитационные фургоны СЕПГ, оснащенные громкоговорителями, и весь день разъезжали по городу, призывая к всеобщей стачке. Одновременно требования демонстрантов передала РИАС – Радиостанция американского сектора Берлина. На следующее утро, 17 июня, на улицы Восточного Берлина вышли десятки тысяч человек. Толпы, окружившие правительственные здания, требовали немедленной отставки Ульбрихта.

Но Ульбрихта и других руководителей ГДР в Берлине уже не было: утром 17 июня они бежали в Карлсхорст – под защиту советских войск. (Пик находился в СССР «на отдыхе и лечении»). Верховный комиссар СССР Семенов встретил своих высоких гостей с мрачной иронией: «РИАС передает, что в ГДР больше нет правительства».

В Восточном Берлине начались схватки демонстрантов с народной полицией. В некоторых кварталах были взяты штурмом и подожжены райкомы партии. Параллельно в Западном Берлине проходил многотысячный митинг с требованиями свободных выборов и объединения страны. Слухи о происходящем в Берлине мгновенно распространились по всей стране.

17 июня массовые выступления начались в других городах ГДР: Дрездене, Лейпциге, Магдебурге, Гере, Галле, Йене. Волнения охватили 400 населенных пунктов. В демонстрациях по всей стране участвовало от 3 млн до 4 млн человек. В Гёрлице были открыты двери тюрьмы и освобождены все заключенные, в некоторых городах были убиты наиболее одиозные партийцы и полицейские.

Однако до середины дня 17 июня нигде не прозвучало ни одного лозунга, направленного против советских оккупационных властей. И только около полудня в Берлине несколько человек взобрались на Бранденбургские ворота и сорвали красный флаг, который был немедленно разорван в клочья ликующими демонстрантами. Это был вызов, и на него немедленно был получен ответ.

В час дня по приказу военного коменданта советского сектора Берлина генерал-майора Петра Диброва в Восточном Берлине было введено чрезвычайное положение. Запрещалось собираться группами больше трех человек, с девяти вечера был введен комендантский час, нарушителям которого грозило наказание по законам военного времени. Угрозу подкрепили делом: на улицах Берлина появились 20 тыс. советских солдат и 600 танков.

Для координации действий советских военных властей со 100-тысячными формированиями полицейских сил ГДР в середине дня 17 июня в Берлин прибыл начальник Генштаба Вооруженных сил СССР маршал Василий Соколовский. Он взял на себя общее руководство полумиллионной Группой советских войск в Германии, 6 армий которой взяли под охрану ключевые объекты по всей Восточной Германии. В 167 городских и сельских округах ГДР из 217 было введено чрезвычайное положение.

Внезапное на первый взгляд появление советских танков на улицах Восточного Берлина было, как выяснилось позже, запланировано еще ночью. Накануне поздним вечером Ульбрихт и Гротеволь встретились с советскими военными и сообщили им, что демонстрации организованы из Западного Берлина. Стало быть, налицо угроза вмешательства с Запада. В Москве положение сочли крайне серьезным.

«Почему Семенов жалеет патроны?!» – кричал 17 июня по телефону из Москвы Берия. Однако поведение советских солдат по отношению к повстанцам никак не соответствовало известной формуле «патронов не жалеть». В направленных в Вашингтон донесениях верховного комиссара США в Германии Дж. Конэнта указывалось, что некоторые демонстранты даже выражали признательность советским солдатам за крайнюю сдержанность в применении силы и отсутствие случаев стрельбы на поражение в толпу. Конэнт отмечал, что «советские войска продемонстрировали чрезвычайно высокую дисциплину, самообладание и выдержку, что явилось неожиданностью для всех, но в первую очередь для восточных немцев». В основном по своим соотечественникам стреляли бойцы Казарменной народной полиции ГДР. Пропаганда ГДР, естественно, называла заниженные цифры потерь: по официальным данным, всего 17 июня погибли 25 и были ранены 378 человек. К вечеру на улицах Берлина оставались только советские солдаты и полиция ГДР. Но во многих других населенных пунктах ГДР восстание продолжалось вплоть до 21 июня. Военное положение в Восточном Берлине сохранялось до 10 июля.

В ходе июньских событий 1953 года в Восточной Германии Берия «проявил себя как сторонник решительных действий» по наведению порядка в ГДР хорошо знакомыми ему методами. 19 июня 1953 года Лубянский маршал направил в Берлин шифровку следующего содержания: «Немедленно организовать при военных комендатурах в округах ГДР следственные группы из работников особого отдела советских оккупационных войск и аппарата уполномоченного МВД СССР в Германии. Обязать руководителей следственных групп срочно провести тщательную фильтрацию арестованных и в отношении лиц, подозреваемых в причастности к организации событий, неотложно провести следственные мероприятия с задачей выявить как в Западной Германии, так и в ГДР организующие центры и агентуру иностранных и западногерманских разведывательных органов, подготовивших и руководивших событиями. Следствие вести без затяжки. Законченные следствием дела на организаторов, зачинщиков и активных участников событий рассматривать в военных трибуналах советских оккупационных войск в Германии».

Как отмечал Судоплатов, «события в Восточной Германии вскоре вышли из-под нашего контроля отчасти из-за инициативы Берии… Берия, проводя свою линию и спекулируя лозунгом демократической, объединенной и нейтральной Германии сказал: «Нам вообще не нужна постоянно нестабильная социалистическая Германия, существование которой целиком зависит от поддержки Советского Союза». В то же время, санкционируя применение силы в ГДР, Берия «не оставил мысль о воссоединении Германии. Демонстрация силы, как он надеялся, лишь усилит наши шансы в достижении компромисса с западными державами по вопросу мирного объединения Германии. Запад, считал он, расстанется с иллюзией, будто советское присутствие в Германии может быть устранено путем массовых выступлений».

Германский вопрос сыграл важную роль в кремлевской борьбе за власть. 26 июня 1953 года, через девять дней после событий 17 июня 1953 года в Восточном Берлине, Лубянский маршал был арестован в Москве на заседании Президиума ЦК КПСС. Это сделала группа генералов во главе с маршалом Георгием Жуковым. Хрущев обвинил Берию «в ревизионизме и антисоциалистическом подходе к обострившейся ситуации в ГДР», а также «в шпионаже в пользу Великобритании в 1920-х годах».

После подавления восстания в ГДР в Восточный Берлин прибыли высокопоставленные эмиссары Берии – первый заместитель министра внутренних дел СССР генерал-полковник Богдан Кобулов и начальник управления военной контрразведки МВД СССР генерал-полковник Сергей Гоглидзе. Они искали «доказательства» обвинения Семенова и маршала Василия Чуйкова в «подготовке фашистского путча» в ГДР. В то время как в Москве был арестован Берия, Кобулов и Гоглидзе были арестованы в кабинете Семенова в Карлсхорсте.

В принятом на июльском 1953 года пленуме ЦК КПСС в постановлении «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия» утверждалось, что «вражеское политическое лицо Берия особенно наглядно выявилось при обсуждении германского вопроса в конце мая этого года. Предложения Берия по этому вопросу сводились к тому, чтобы отказаться от курса на строительство социализма в Германской Демократической Республике и взять курс на превращение ГДР в буржуазное государство, что означало бы прямую капитуляцию перед империалистическими силами».

8 августа 1953 года пятая сессия Верховного Совета СССР утвердила «Указ Президиума Верховного Совета СССР о лишении Л.П. Берия полномочий депутата Верховного Совета СССР, снятии его с поста первого заместителя председателя Совета министров СССР и с поста министра внутренних дел СССР с лишением всех присвоенных ему званий и наград и о передаче дела о преступных действиях Л.П. Берия на рассмотрение Верховного суда СССР». Произведенным Прокуратурой СССР предварительным следствием «по делу изменника Родины Л.П. Берия» было установлено, что обвиняемый Берия «замышлял государственный переворот и готовился установить контрреволюционную диктатуру». Утверждалось, что «после кончины И.В. Сталина, делая ставку на общую активизацию реакционных империалистических сил против Советского государства, Берия перешел к форсированным действиям для осуществления своих антисоветских изменнических замыслов, что и позволило в короткий срок разоблачить Берия и его соучастников и пресечь их преступную деятельность». 23 декабря 1953 года Берия был расстрелян по приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР.

Кризис в ГДР и «дело Берии» покончили с колебаниями в советском руководстве, которое сохранило власть Пика и Ульбрихта. Арест Берии не только сделал невозможной реализацию плана мирного объединения Германии путем смены режима Ульбрихта, но и позволил Ульбрихту избавиться от неугодных ему лиц, в частности от министра госбезопасности ГДР Вильгельма Цайссера и партийного идеолога Рудольфа Гернштадта, обвинив их в связях с «заговором Берии». Так «дело Берии» спасло Ульбрихта и Пика от их собственного «дела».

В то же время глубокий кризис в ГДР побудил руководство СССР принять в августе 1953 года решение об освобождении ГДР от дальнейших репарационных поставок и – по договоренности с польским правительством – от уплаты оставшейся части репараций на сумму в 2,54 млрд долл. ГДР были переданы 33 советских акционерных предприятия. В октябре 1953 года в целях поднятия международного престижа ГДР социалистические страны подписали с правительством ГДР соглашения о преобразовании дипломатических миссий в посольства и об обмене послами. Более того, 25 марта 1954 года последовало заявление советского правительства, а 27 марта – заявление правительства Восточной Германии о суверенитете ГДР. В августе 1954 года утратили силу все приказы и распоряжения, изданные советской военной администрацией в Германии. 14 мая 1955 года ГДР стала членом Организации Варшавского договора – военно-политического союза социалистических стран – и приступила к созданию своей армии. В 1956 году Казарменная народная полиция была преобразована в Национальную народную армию ГДР. В результате этих мер ГДР формально получила все атрибуты государственной независимости. Договор об основах отношений СССР и ГДР, подписанный в Москве 20 сентября 1955 года, закреплял полный суверенитет ГДР при сохранении на ее территории контингента советских войск.

Таким образом, июньский кризис 1953 года в ГДР завершился временной стабилизацией режима Ульбрихта, достигнутой при экономической помощи и политической поддержке советского руководства. Однако тактическая победа Ульбрихта обернулась стратегическим политическим поражением как для ГДР, так и для СССР: шансы на реформирование социализма, появившиеся после смерти Сталина, были упущены, раскол Германии углублялся, холодная война разгоралась. Лишь мирная революция осени 1989 года в ГДР, дорогу которой открыла горбачевская перестройка в СССР и невмешательство советских войск во внутригерманские дела, сделала возможной свободные выборы на востоке Германии и объединение страны.