Кенигсбергское фиаско генерала фон Ляша

Генерал Отто фон Ляш в день капитуляции города и крепости Кенигсберг. Кадр из хроники 1945 года

Заблуждения, как известно, порождаются невежеством. Увы, обделенность военно-энциклопедическими знаниями демонстрируют даже некоторые знатоки из числа калининградских краеведов. Вот одна из самых распространенных глупостей, регулярно воспроизводимая ими в дни празднования очередной годовщины завершения штурма города и крепости Кенигсберг: лишь угроза для собственной жизни вынудила генерала от инфантерии Отто Бернарда фон Ляша согласиться вечером 9 апреля 1945 года на капитуляцию своих войск.

В этом утверждении правда лишь то, что собственная шкура для коменданта города и крепости Кенигсберг оказалась дороже всего, ибо как истинный офицер-ариец он, согласно столь почитаемым нацистами неписаным рыцарским кодексам, обязан был покончить жизнь самоубийством, как только окончательно потерял все нити управления войсками. Или же как честный офицер-служака должен был незамедлительно пустить себе пулю в висок сразу после подписания акта капитуляции, чем подчеркнул бы: я спас не только жизни своих солдат, но и свою офицерскую честь…

Однако при этом вряд ли стоит всерьез относиться и к досужим домыслам, что к капитуляции этого фашистского вояку подтолкнули появившиеся рядом с бункером, в котором тот укрывался, советских штурмовых групп. В действительности к вечеру 9 апреля 1945 года гитлеровские подразделения еще прочно удерживали свои позиции в диаметре от полутора километров до полукилометра с условным центром «бункер». Так что обитатели ныне превращенного в музей подземного бункера никак не могли видеть фигуры штурмующих город советских солдат, в том числе и через смотровые щели бронеколпаков. Впрочем, даже и появись тогда цепи советской пехоты рядом с бункером, жизни Ляша это ничем не угрожало бы: с ходу в столь мощно бетонированное и к тому же запертое изнутри на несколько бронированных дверей убежище не попасть. А если бы из бункера выбросили белый флаг, с Ляша, как с бесценного трофея, наши пехотинцы, конвоируя его в штаб маршала Василевского, каждую пылинку сдували бы.

Дело в том, что генерал Ляш едва ли уже не в самые первые часы после начала штурма города и крепости Кенигсберг советскими войсками оказался командующим… без войск. Нет, на самом деле войска были, более того – они ожесточенно дрались. Но Ляш по отношению к ним оказался в положении слепого и глухого: он не мог ни принимать доклады с мест, ни диктовать подчиненным свою волю, за исключением тех редких случаев, когда под нещадным огнем советской артиллерии к бункеру удавалось пробраться кому-то из одиночных делегатов связи.

Следует обратить внимание на то, насколько поразительно неудачным оказался выбор генералом Ляшем места под базирование своего штаба: бункер – типичное бомбоубежище, но только, так сказать, повышенной комфортности. При полном отсутствии тоннельных коммуникаций этот бункер – мышеловка для всех его «домочадцев» скопом: под ураганным вражеским огнем не выйти, не зайти, а любому командующему нельзя засиживаться в штабах, его рабочее место – на передовых командных пунктах. Идея разместить здесь центр управления войсками откровенно попахивает безрассудством!

Однако если под землю Ляш сознательно загнал себя сам, то одномоментно в импотента от стратегии и тактики его превратили советские части радиоразведки, чей фронтовой подвиг, к горькому сожалению, в российской Прибалтике до сих пор должным образом не воспет.

Восстанавливая историческую справедливость, назовем наши дивизионы с регалиями по состоянию на конец весны победного 1945-го (то есть после присвоения трем из них воинского почетного наименования «Кенигсбергская»):

- 2-й отдельный дивизион специальной службы внутренних войск НКВД СССР (командиры – инженер-майор Василий Петрович Корочкин и капитан Илья Григорьевич Шмотин);

- 3-й отдельный Кенигсбергский ордена Красной Звезды дивизион специальной службы внутренних войск НКВД СССР (командир – майор Геннадий Сергеевич Чернов);

- 131-й отдельный Кенигсбергский ордена Красной Звезды радиодивизион ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 55295»; командир – подполковник Владимир Алексеевич Петров);

Режим радиомолчания, созданный советскими связистами, свел на нет возможности мощных укреплений нацистов. Музей «Бункер» в Калининграде.  Фото с сайта www.westrussia.org

- 474-й отдельный Кенигсбергский ордена Красной Звезды радиодивизион ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 30695»; командир – подполковник Иван Кондратьевич Серегин);

- 513-й отдельный радиодивизион ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 39570»); прибыл из состава 2-го Белорусского фронта.

Перечисленные радиодивизионы ОСНАЗ находились в прямом подчинении 6-го (радиоразведка) отделения Разведывательного отдела штаба 3-го Белорусского фронта.

Как следует из открытых источников, каждый радиодивизион ОСНАЗ органов военной разведки Генерального штаба Красной армии организационно состоял из трех передвижных радиоцентров и узла связи. Вооружение: 8–10 автомобильных радиостанций типа РАФ-КВ, предназначенных для постановки радиопомех, 18–20 разведприемников типа «Вираж» и «Чайка», четыре радиопеленгатора типа 55 ПК-3А и «Штопор».

На вооружении 131-го отдельного Кенигсбергского ордена Красной Звезды радиодивизиона ОСНАЗ (в/ч «Полевая почта № 55295»), кроме того, имелась мощная станция радиопомех «Пчела», установленная на железнодорожной платформе и предназначавшаяся для противодействия самолетным радиокомпасам противника.

Станции радиопомех располагались обычно в 20–30 км от переднего края и в 3–5 км – от радиоприемного центра дивизиона. Задача – ведение круглосуточного наблюдения за основными радиосетями противника с целью выявления основных и запасных частот вражеских радиостанций, мест расположения этих самых радиостанций, их войсковой принадлежности и режимов работы, а в последующем – подавления путем выставления мощных радиопомех в эфире.

Радиоразведка сыграла исключительную роль в большинстве из боевых операций, проводившихся высшим советским командованием в Восточной Пруссии, в том числе и в штурме города и крепости Кенигсберг. Об этом свидетельствовал сам командующий войсками Кенигсбергского гарнизона генерал от инфантерии Отто Бернард фон Ляш. Уже будучи военнопленным, он в ходе допросов на сей счет сделал следующее признание: «В результате ужасающей артиллерийской подготовки проводная связь в крепости была выведена из строя. Я надеялся на радиосвязь с Курляндией, с Земландской группировкой войск и с Центральной Германией. Но эффективные действия забивочных радиосредств русских не давали возможности использовать радиосредства для передачи радиограмм, и мои действия не могли координироваться ставкой верховного главнокомандования. Это послужило одной из причин моей капитуляции».

Известно, например, что только 131-му и 226-му отдельным радиодивизионам ОСНАЗ, действовавшим накануне штурма Кенигсберга в составе Земландской оперативной группы войск 3-го Белорусского фронта, удалось эффективно заглушить 175 гитлеровских радиостанций. И это, несмотря на то что фашистские радиотелеграфисты пытались работать в 30 радиосетях и на 300 радиочастотах. Всего же по Кенигсбергской группировке войск противника радиодивизионами ОСНАЗ был сорван прием около 1200, а по Земландской – 1000 радиограмм!

Из открытой печати известен и такой факт: в течение первых суток штурма советскими войсками города-крепости Кенигсберг главная радиостанция окруженного гарнизона пыталась последовательно вести передачи на 43 частотах, но во всех случаях совершенно безуспешно, ибо каждая новая частота тут же забивались советскими средствами радиоэлектронной борьбы.

Остается добавить, что именно радиостанциями радиодивизионов ОСНАЗ вечером 9 апреля 1945 года на частотах немецких раций открытым текстом был выдан в эфир приказ генерала Ляша о безоговорочной капитуляции войск Кенигсбергского гарнизона.

В свою очередь, находившиеся в подчинении Управлений войск НКВД по охране тылов 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов 2-й и 3-й отдельные дивизионы специальной службы внутренних войск НКВД СССР эффективно пеленговали осуществлявшие радиосеанс передатчики заброшенных врагом в оперативный тыл советских войск разведывательных и диверсионно-террористических формирований.

Полученные координаты незамедлительно передавались в руки оперативников Штаба уполномоченного НКВД СССР по 3-му Белорусскому фронту, которые тут же разворачивали проведение в таких зараженных агентурой противника районах чекистско-войсковых операций. В результате штабы окруженного Кенигсберга, включая прежде всего штаб генерала Ляша, к моменту штурма столицы Восточной Пруссии советскими войсками оказались безо всякой достоверной развединформации о замыслах советского командования, ранее получаемой из-за линии фронта, а Кенигсбергский гарнизон – даже без малой силовой поддержки со стороны диверсантов и заранее оставленного при отступлении в глубь Земландского полуострова разветвленного бандитско-террористического подполья.

Одновременно вэдэвэшные дивизионы спецслужбы были задействованы в чекистских радиоиграх с фашистскими разведорганами. Напомним, что главная цель таких радиоигр – осуществляемое в интересах своих войск дезинформирование противодействующих вражеских разведорганов.

Остается добавить, что с 1968 года «бункер Ляша» состоит в статусе Музея «Бункер» Калининградского областного историко-художественного музея.