Хроника забытой войны

Сергей Гусев и Рафаил Гиков были единственной киногруппой в полосе фронта. Фото музея ЦСДФ

Летом 1929 года начался вооруженный конфликт на Китайско-Восточной железной дороге. Эта магистраль с развитой инфраструктурой считалась совместным коммерческим предприятием СССР и Китая. Однако тогдашний правитель большей части Китая, лидер партии Гоминьдан генералиссимус Чан Кайши рассматривал ее как реальную угрозу своему правоконсервативному режиму.

НЕИЗВЕСТНАЯ ВОЙНА

Дело в том, что КВЖД способствовала геополитическому влиянию СССР в регионе, а также распространению среди местного населения коммунистической идеологии. Кроме того, она приносила немалый доход, а потому желание китайских властей взять ее под свой полный контроль выглядело вполне понятным.

Получив добро от Чан Кайши, его сподвижник диктатор Маньчжурии Чжан Сюэлян приступил к вооруженному захвату КВЖД, который сопровождался арестами работавших на железной дороге советских граждан, убийствами и грабежами местного населения.

Успех захватчиков был кратковременным. В ходе последующих боевых действий Красная армия полностью разгромила противника. В боях широко использовались бронетанковая техника, авиация, корабли Дальневосточной военной флотилии. Подписанный 22 декабря Хабаровский протокол положил конец конфликту и восстановил существовавший до вооруженных столкновений статус дороги.

Сохранились документальные кинокадры, запечатлевшие события этого вооруженного конфликта, который со временем превратился в еще одну «забытую войну».

ВНЕЗАПНАЯ КОМАНДИРОВКА

В начале ноября 1929 года кинооператоров Сергея Гусева и Рафаила Гикова, только что прибывших со съемок Бобруйских маневров, срочно вызвал к себе руководитель кинохроники. «Получены указания о высылке в распоряжение Особой Дальневосточной армии съемочной группы. Хотите ехать?»

Можно ли советского хроникера спрашивать об этом? Уже через день в вагоне сибирского экспресса документалисты обсуждали и намечали план предстоящих съемок. Они знали, что их работа станет проверкой готовности операторов хроники к грядущим боям, что их опыт очень пригодится всем работникам советского документального кино. Поэтому всю дорогу они снова и снова проверяли аппаратуру, оптику, пленку, обсуждали их качество, возможность использования в военной обстановке. Девять дней пути пролетели незаметно.

В распоряжении Гусева и Гикова были две кинокамеры. Первая – легендарная «Аймо», выпуск которой начался в 1925 году. Относительно легкая и удобная, она позволяла снимать с рук из любого положения. Вторая камера «Дебри» была массивной и тяжелой (около 10 кг) и в большинстве случаев требовала штатива. Понятно, что работать с таким аппаратом в зоне боевых действий было сложно и небезопасно.

13 ноября поезд прибыл в Хабаровск. Штаб Особой Дальневосточной армии отдал приказ срочно организовать отъезд кинооператоров на фронт. На следующий день утром они уже двигались к советско-китайской границе. Предстояло еще два дня пути. И эти два дня не пропали даром. Командиры и политработники разъяснили операторам сложившуюся обстановку, четко обрисовали задачи, стоящие перед ними.

ОГОНЬ НА СЕБЯ

Вечером 16 ноября под покровом темноты на машине с потушенными фарами кинохроникеров доставили на позиции. На следующий день был отдан приказ наступать. Вместе с первыми частями ОДВА под артиллерийским обстрелом Гусев и Гиков перешли границу.

С этого момента и началось их боевое крещение. Блестевший на солнце киноаппарат «Дебри», принятый, очевидно, за наблюдательный прибор, привлек назойливое внимание противника. Участок, где расположились кинооператоры, подвергся жестокому обстрелу. Командир части приказал им срочно уйти с занятых позиций под маскировочное прикрытие. Прикрытие спасло операторов от обстрела, но мешало работать.

Переждав, пока противник потеряет их из виду, кинохроникеры вновь вышли с киноаппаратами на незащищенные позиции. Здесь повторилась та же история: обнаружение неприятелем, обстрел и приказ уйти под прикрытие. Правда, теперь они могли это сделать с более спокойным сердцем, так как во время пребывания на линии огня успели снять все, что представляло интерес: перебежки бойцов, разрывы снарядов, наступление красноармейцев на укрепленные позиции противника.

Гусев и Гиков были единственной киногруппой в полосе фронта. Ограничиться показом одного участка боя они не могли. Нужно было подумать о срочной переброске в другую часть. И они выбрали готовившийся к атаке и расположенный в 30 км танковый отряд. Кинохроникеры надеялись, устроившись в танке, пойти с отрядом в атаку. Получив ориентировочные сведения о месте нахождения отряда, они пустились в рискованный путь по незнакомой местности на поиски танковой части.

После двух-трех часов блуждания по сопкам они увидели наконец полотно КВЖД, за которым находились советские части. Позади, километрах в двух, расположились вражеские окопы. Кинохроникеры помчались навстречу советским частям. Однако шофер не справился с управлением: машина со всего хода влетела в воронку и сломалась. Нужно было, не раздумывая, спасать аппаратуру и пленку.

Нагрузившись до предела, оставив в машине часть менее ценных вещей, операторы ползком в высокой траве двинулись навстречу своим. Пока они, изнывая от усталости, волокли на себе аппаратуру, танковая часть перешла на новую позицию. Гусев и Гиков двинулись ей вдогонку по линии КВЖД.

НОЧЬ НА ПЕРЕДОВОЙ

Наступил вечер. Усталые и измученные за сутки непрерывной работы на 30-градусном морозе, они решили остаться ночевать в полуразрушенном станционном домике, где временно расположился штаб дивизии. Однако поспать кинооператорам толком не удалось. Часа через два их разбудил сигнал тревоги. Враг пытался прорвать сжимавшее его кольцо советских войск и уйти в сторону Монголии.

Вооружившись винтовками и гранатами, операторы вместе со всеми выбежали на линию фронта. Вражеские окопы сверкали огнями ружейной стрельбы. Где-то совсем близко грохотали орудия. Около часа кинохроникеры пробыли в разведке. Темнота не позволяла снимать. Нужно было найти средства для дальнейшего продвижения вперед.

Помогла полевая кухня, которая направлялась в сторону соседнего полка, наступавшего на Чжалайнор. Погрузив на нее свою аппаратуру, кинохроникеры двинулись в путь. К рассвету, обогнав танковые части, они пересели в машину с боеприпасами и прибыли на передовые позиции.

Части разворачивались в наступление. Нащупав советские позиции, вражеская артиллерия стала довольно метко бить по линии наших бойцов. Кинооператоры очутились в кольце разрывающихся снарядов. Передвигаться дальше стало невозможно.

Шли часы. Легко одетые, чтобы удобнее было двигаться с аппаратурой, кинооператоры начали замерзать. Как могли, они обогревали друг друга, но чувствовали, что это не спасет, и решили, невзирая ни на что, двигаться вперед. Идти со всей аппаратурой и вдвоем – значит рисковать жизнью. Попрощавшись, они разошлись. Гусев с «Аймо» ушел в одну сторону, Гиков с «Дебри» – в другую. Встречу наметили в Чжалайноре.

Бой длился почти весь день. Они ничего не знали о судьбе друг друга, и только после занятия города, когда на улицах еще слышалась ружейная стрельба и взрывы гранат, кинооператоры встретились – как говорится, усталые, но довольные.

К вечеру они получили сообщение о наступлении на город Маньчжурия (Маньчжоули) и, приведя в порядок свое «оружие», тронулись в путь.

КИНОГРУППА В НАСТУПЛЕНИИ

Занятие города было сложной и ответственной операцией. Красноармейцы шли против значительно превосходивших их по количеству сил противника: 14 тыс. солдат, расположившихся в прочных укреплениях.

Предстоящий бой обещал ряд интересных эпизодов для съемки. Кинохроникеры двинулись на передовые позиции. Но шофер не рассчитал расход горючего и не взял запасные баки с бензином. Машина остановились, не доезжая одного километра до заправочного пункта. Уходило время, назревали события, приближался бой.

С пустыми консервными банками в руках кинооператоры бегали за мчавшимися машинами, умоляя дать горючего, чтобы доехать до заправочного пункта. До пункта им доехать удалось, но там не оказалось бензина. Наскоро обсудив положение, кинохроникеры пришли к выводу, что нужно опять разделиться.

Гусев ушел с автоматом вперед. Гиков остался снимать наступающие части, рассчитывая достать бензин и догнать Гусева. Пока подвозили на пункт горючее и заправляли машину, Гусев оказался уже в городе Маньчжурия, непрерывно снимая происходящее. Вскоре бой был окончен, и враг выбросил белый флаг. Гусев тем временем на машине с парламентерами мчался навстречу нашему командованию для съемки переговоров о сдаче города и всех находившихся в нем вражеских частей.

Из Маньчжурии вместе с частями Красной армии кинохроникеры двинулись дальше по разрушенному пути КВЖД, через поселки и города, усеянные трупами замученных гоминьдановцами мирных жителей.

Город Хайлар был последним пунктом наступления. Не дожидаясь штурма, враг сам предложил мир. Красноармейские части расположились на отдых. А кинооператоры занялись съемкой бытовых эпизодов в городах, возвратившихся к нормальной жизни с приходом советских войск.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Вскоре был подписан мирный договор о прекращении конфликта на КВЖД. Части Особой Дальневосточной армии стали отходить на советскую территорию.

31 декабря кинохроникеры вернулись в Хабаровск. Несмотря на нечеловеческие трудности работы (по нескольку суток подряд без сна и еды на 30-градусном морозе с ветром), порученное им дело они выполнили – сняли несколько тысяч метров уникальной кинохроники, которая была оперативно переправлена в Москву.

Вскоре из столицы пришел приказ готовиться к перелету из Хабаровска на Чукотку, чтобы запечатлеть на пленке поиск американских летчиков Борланда и Эйельсона. Они направлялись на помощь американской шхуне «Нанук», затертой во льдах близ мыса Северный, но сами пропали без вести.

Начались многодневная подготовка к полету, ремонт и проверка самолетов. И тут пришло известие, что вылет отменяется: летчик Слепнев обнаружил во льдах разбитый самолет и тела погибших американских летчиков.

В тот же день сибирский экспресс умчал Сергея Гусева и Рафаила Гикова в Москву, где на экранах кинотеатров уже шел документальный фильм «Особая Дальневосточная», созданный на основе их киносъемок.