Имперские методы дуче и эфиопские нравы

Итальянская артиллерия на фронте Второй итало-абиссинcкой войны. 1936. Фото с сайта www.nac.gov.pl

Сразу же после прихода к власти в 1922 году лидер итальянских фашистов Бенито Муссолини начал разрабатывать план захвата Эфиопии (в то время она называлась Абиссинией). Подчинение этой страны было частью программы по созданию великой Итальянской империи по типу империи Римской. Муссолини мечтал установить полный контроль над средиземноморским бассейном и севером Африки.

Далекая африканская война

В Абиссинии был феодальный строй: формально страной правил император (негус) Хайле Селассие, однако на местах реальная власть принадлежала племенным вождям. Экономика была отсталой, преимущественно сельскохозяйственной, но в недрах страны было немало природных богатств – платиновые, золотые, полиметаллические руды.

После ряда пограничных провокаций в октябре 1935 года войска фашистской Италии вторглись в Абиссинию. Несколько месяцев эфиопские вооруженные силы оказывали ожесточенное сопротивление захватчикам, иногда добиваясь отдельных успехов.

Однако 31 марта 1936 года основные силы эфиопской армии были разбиты в сражении при Май-Чоу. В начале мая итальянские части вошли в столицу Аддис-Абебу – страна была объявлена колонией фашистской Италии. Но Абиссиния не сдавалась: началась партизанская война. В 1941 году на помощь повстанцам пришла британская армия. Вскоре англо-эфиопские силы изгнали оккупантов из страны.

Советский Союз не имел с Абиссинией дипломатических отношений, но с самого начала войны поддерживал борьбу ее народа с иноземными захватчиками.

Статус белых ворон

В 1935 году в эту африканскую страну были направлены кинооператоры Союзкинохроники Владимир Ешурин и Борис Цейтлин. Им предстояло работать в исключительно сложных условиях: боевые действия на огромной территории, изнуряющая африканская жара, тропические болезни, бездорожье, бюрократизм. Разрешения на съемки необходимо было получать в императорской канцелярии, а иногда даже у самого императора. Кроме того, в окружении Хайле Селассие находились бывшие русские белогвардейцы, которые всячески мешали работе советских кинооператоров.

Во время поездок по Абиссинии кинохроникеры заметили, что эфиопы не доверяют белым людям, потому что белые люди их часто обманывали. Не доверяют еще и потому, что некоторых европейских журналистов уличили в шпионаже в пользу итальянцев. Между прочим, этих шпионов эфиопы не расстреливали, а провожали до железнодорожной станции, покупали им билет и отправляли за границу.

Первое, что поразило кинооператоров в Аддис-Абебе, это непрерывное движение вооруженных абиссинцев. Была привычной такая картина: рысью или галопом едет помещик на коне, а сзади за ним бегут человек 20–30 абиссинцев, вооруженных саблями, кинжалами, копьями. Бегут они все к императорскому дворцу, там получают приказ и двигаются на фронт.

Кинооператорам была выделена специально оборудованная машина. Но использовалась она редко: африканское бездорожье, горы и пустыни, отсутствие заправочных пунктов – все это ограничивало возможности передвижения на автотранспорте.

Работая на севере страны, кинооператоры сумели запечатлеть военные преступления интервентов, в том числе факты применения химического оружия. Излюбленной целью итальянской авиации были госпитали, где лечились эфиопские солдаты и ополченцы. И фашистские самолеты безжалостно бомбили эти госпитали, убивали беззащитных людей. Ешурин и Цейтлин стали свидетелями налета на Дессие нескольких бомбардировщиков, которые сбросили на этот город свыше 100 бомб. Прямо на кинохроникеров из горящей хижины выскочила женщина, волосы у нее были растрепаны, в глазах ужас. В руках у женщины был маленький ребенок. Она бежала, по ее одежде стекала кровь. Это была кровь ее маленького сына. Оказывается, осколок попал в ребенка и убил его.

Целью этой бомбардировки был дворец императора. Но итальянские летчики не отличались высоким профессионализмом – ни одна бомба не попала в цель. Они разбомбили лишь территорию вокруг дворца, уничтожили крестьянские дома, погубили много простых людей. Во время этого авианалета кинохроникеры сняли императора Хайле Селассие, который лично стрелял из пулемета по итальянским самолетам.

Сезон дождей в Абиссинии

Из Дессие документалисты направились обратно в Аддис-Абебу. Начинался период дождей. В эти дни вода потоками стекает с небес, заливает землю, и кажется, что наступает всемирный потоп. Именно такие дожди застали кинооператоров в дороге. Была опасность застрять в пути на неопределенное время. Но Ешурину и Цейтлину повезло – они добрались до Аддис-Абебы всего за семь суток. Из столицы по железной дороге они вскоре направились в Рифтовую долину.

Железная дорога в Абиссинии была узкоколейная. Ширина пути – 1 м, маленькие вагончики. Правда, вагоны первого и второго классов были мягкими. Ночью поезда не ходили. Железнодорожная администрация объясняла это началом дождей и размывом путей. Но дело, похоже, заключалось в желании дать заработать гостиницам, которые принадлежали железнодорожным компаниям. Во время остановок поездов на ночь пассажиры должны были ночевать непременно в гостиницах, в поезде ночевать запрещалось.

Первая такая ночевка у кинооператоров была на станции Аваш. Они задержались немного в вагоне со своим багажом, а когда пришли в гостиницу, оказалось, что все номера были заняты. После долгих разговоров и предъявления советских паспортов им предложили ночевать в одном номере с каким-то господином.

В номере они увидели некоего человека, высокого, в сапогах, в военном костюме, вооруженного маузером и кинжалом. Кинооператоры тоже были вооружены парабеллумами и кинжалами. Ешурин дал задание переводчику проследить за их соседом. Вскоре переводчик сообщил, что сосед работает в полиции и панически боится ночевать с вооруженными и неизвестными людьми. Узнав, что их боятся, кинооператоры успокоились и легли спать.

В полдень документалисты прибыли на станцию Афдем – здесь начинается Рифтовая долина. Это огромное по территории и невероятно жаркое место. Правда, в отличие от других регионов здесь расположены живописные озера. Встречаются хищные звери.

Опасность представляли и многочисленные вооруженные грабители. Местные власти пытались бороться с разбойниками, но поймать их было не так-то легко: вокруг тысячи километров раскаленной земли.

Человек из Петербурга

Запомнилась первая ночь в долине. Кинооператоры легли спать в палатке. Накануне купили петуха, чтобы утром его зажарить. Накрыли его ящиком. Ночью начался концерт. Это был вой гиен, которые со всех сторон окружили палатку. Петух кричал отчаянно. Ешурин схватился за пистолет, но вспомнил, что стрелять нельзя, так как рядом расположен военный лагерь, и на его выстрелы оттуда могут ответить беспорядочной стрельбой. Утром оказалось, что ящик перевернут, а петуха где-то поедают гиены.

Через пару дней случилась другая беда: в палатке появились термиты, которые начали поедать все, что было сделано из дерева: циновки, ящики, пробковые шлемы.

В долине располагался лагерь, который занимался формированием новых воинских частей. Руководил лагерем Текле Хавариата – политик и дипломат, неоднократно выступавший в Лиге наций от имени Абиссинии. Он прекрасно говорил по-русски, так как до революции 17 лет жил в Петербурге и получил там военное образование.

К нему кинооператоры приехали с письмом от императора. Он разрешил им снимать у него в лагере, но не разрешил двигаться с солдатами дальше – на фронт: боялся, что их могут принять за итальянцев и убить. Уговоры не помогли.

Кинооператоры подробно сняли будни новобранцев, а также разные интересные моменты. Например, как Текле Хавариата выстраивает отряд и каждому солдату дает по таблетке хины – противомалярийное средство. Кроме того, они запечатлели на пленке продвижение отряда по долине в сторону фронта. Потом кинохроникеры вернулись в Афдем. Посоветовавшись друг с другом, они приняли решение самостоятельно продвигаться на юг, где разворачивались основные военные действия.

В тропическом лесу

Ешурин и Цейтлин наняли 13 мулов и с небольшим отрядом из пяти человек, вооруженных ножами, двинулись в путь. Добрались до Хирны – города, расположенного в горах Черчер. Они приехали туда ночью и остановились в одном из домов.

Утром, как только они вышли из этого дома, их встретили вооруженные солдаты. Один из них крикнул на всю улицу и показал знаками, что кинохроникеры должны следовать за ним. Весь путь солдат кричал налево и направо, чтобы народ расступался. Но люди продолжали собираться, потому что видели белых иностранцев и думали, что это итальянцы.

Солдат привел кинооператоров на базарную площадь, где сидел губернатор. Ешурин предъявил ему официальный документ из Министерства иностранных дел, и губернатор объявил, что кинохроникеры могут идти домой. В городе они оставались еще трое суток. Потом решили двигаться дальше, и утром, как только начало светать, их караван тронулся в путь.

По дороге непрерывно встречались солдаты, идущие на фронт. Ешурин и Цейтлин снимали отдельные воинские части, а также крупные планы эфиопских солдат и мирных жителей. Через несколько часов они подошли к густому тропическому лесу.

Ешурин решил снять этот экзотический лес. Кинооператор с переводчиком углубились в заросли и вышли к небольшой реке с водопадом. У водопада стоял абиссинец и стирал белье. Увидев белого человека, он бросился бежать. Переводчик сказал Ешурину, что нужно срочно уходить, потому что скоро сюда прибегут местные жители с одной-единственной целью – убить итальянца.

Уходя от возможного преследования, Ешурин и переводчик заблудились в лесу и были вынуждены пробираться сквозь колючий кустарник. Оба были в крови. Они сделали круг примерно в 7 км, а когда подходили к каравану, где оставался Цейтлин, то увидели, что он окружен солдатами. Их командир сказал, что в целях безопасности приказано проводить кинооператоров обратно в Хирну.

Через несколько дней документалисты возвратились в столицу страны – Аддис-Абебу. В это время из Москвы пришел приказ готовиться к отправке на Родину, в Советский Союз.