Черная суббота князя Боргезе

Немцы в 1942 году чувствовали себя в Ялте безмятежно. Пока советские моряки не стали проводить дерзкие операции. Фото с сайта www.audiovis.nac.gov.pl

Многим известно, что 13-е число, выпадающее на пятницу, считается несчастливым, даже зловещим. Как возникло это суеверие, доподлинно неизвестно, но, по одной из гипотез, в этот день в октябре 1307 года французский король Филипп IV приказал арестовать членов ордена тамплиеров, многие из которых, включая и последнего Великого магистра ордена Жака де Моле, были казнены. Однако мало кто знает, что у 4-й флотилии MAS – соединения спецназначения ВМС Италии, созданного на базе 10-й флотилии MAS «черного князя» Валерио Боргезе для действий на советско-германском фронте, – 13-е число тоже является черным днем. Но только не пятница, а суббота.

ТОРПЕДА К ЗАВТРАКУ

Раннее утро 13 июня 1942 года. Ялта.

Занявшие город еще в ноябре прошлого года немецко-фашистские оккупанты чувствуют себя в этот день спокойно, даже безмятежно. Одни делают зарядку на берегу, другие готовятся к обслуживанию техники или к очередному выходу в море. Ну а кто-то собирает пляжные принадлежности или приводит в порядок форму одежды: завтра воскресенье и кому-то светит увольнение, можно будет прогуляться по городу, посидеть в ресторанчике.

Ничто не предвещает какой-либо трагедии. Налеты советской авиации пока еще редки – основное внимание уделяется району Севастополя, а базы советских катеров расположены слишком далеко, чтобы ожидать их набегов. Все расслаблены, и поначалу никто не обращает внимания на появившийся на рейде катер, который медленно, но вполне уверенно заходит в акваторию порта.

Впрочем, есть в этом госте все же какая-то странность: на советские катера он вроде бы не похож, но и на немецкие «шнелльботы» – тоже. Может, итальянский? Недавно в Ялту как раз прибыла секретная флотилия – питомцы «черного князя» Боргезе, и еще не все знают «в лицо» образцы их не особо известной широкому кругу военных спецов военно-морской техники.

Пока дежурная смена разбиралась, что да как, от неопознанного катера неожиданно отделилась огромная сигара, которая с громким плеском шлепнулась в воду и стремительно рванула к барже, стоявшей неподалеку. Что это? Торпеда? «Они там, на катере, что – совсем из ума выжили?! – подумали, наверное, те, кто заметил маневр утреннего незнакомца: Стрелять по своим?!»

Еще несколько секунд, и в небо взметнулся огромный столб пламени и дыма, а окрестности огласил мощный раскатистый грохот: на глазах так и не пришедших в себя до конца немецких и итальянских вояк у берега горела и тонула, нет, не баржа, а сверхсекретная субмарина, лишь накануне прибывшая в Ялту.

НА ЯЛТУ!

Нарушителем спокойствия в то июньское утро был советский торпедный катер (ТКА) «Д-3» из состава 3-го дивизиона 1-й бригады ТКА Черноморского флота, впоследствии удостоенной почетного наименования Севастопольская и награжденной орденом Нахимова.

Командиром катера был лейтенант Олег Миронович Чепик, но непосредственное руководство операцией, как указывается в отечественных источниках, осуществлял командир 2-го отряда ТКА этого же дивизиона старший лейтенант Константин Георгиевич Кочиев – один из самых известных советских катерников, впоследствии капитан 3 ранга и Герой Советского Союза.

Кроме того, для обеспечения устойчивой связи с «Д-3» на время операции в районе мыса Меганом, между Феодосией и Судаком, находился торпедный катер «ТКА-52» типа «Г-5» под командованием Афанасия Иовича Кудерского – тоже известного катерника, впоследствии капитана 2 ранга и Героя Советского Союза.

Разработку же этой без всякого преувеличения чрезвычайно дерзкой операции выполнил начальник службы торпедных катеров Черноморского флота капитан-лейтенант Георгий Данилович Дьяченко, который во время рейда на Ялту также находился на борту катера. Позже, с апреля 1944 года по март 1945 года, уже капитан 2 ранга Г.Д. Дьяченко командовал 1-й бригадой ТКА, а впоследствии он – контр-адмирал, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, доктор военно-морских наук, профессор, начальник кафедры базирования флота Военно-морской академии имени К.Е. Ворошилова.

Советские моряки готовились к операции очень тщательно: провала не могло быть по определению – надо было нанести удар по базе противника и тем самым помочь осажденному Севастополю.

«Пробиться к обороняющимся становилось все труднее. Не только в самом Севастополе, но и на подходе к нему, – вспоминал позже Герой Советского Союза капитан 1 ранга в отставке Георгий Алексеевич Рогачевский, командовавший в годы войны звеном торпедных катеров 2-го дивизиона 1-й бригады ТКА, в мемуарах «Сквозь огненные штормы», вышедших в 1988 году в сборнике «Созвездие героев». – На коммуникации действовали не только самолеты противника, но и его торпедные катера, подводные лодки, базировавшиеся в Ялте. Вспомнился первый набег туда наших торпедных катеров и морских охотников. Что ж, первый был неудачный, но последующие такими быть не должны».

Наконец настало время действовать.

Ранним утром 13 июня катер «Д-3», совершив переход морем сначала в Анапу, а оттуда – в район Ялты, дерзко проникает в порт и с дистанции примерно 1,5 кабельтова выполняет стрельбу одной торпедой по барже противника, которая находилась у самого входа в гавань и, судя по имеющейся информации, загораживала собой противоторпедное боновое заграждение.

Что находилось за баржей и за этим заграждением, наши катерники, судя по всему, не видели, но, возможно, предполагали, что там может располагаться нечто весьма ценное.

Второй торпедой нашим морякам отстреляться не удалось, поскольку противник, выйдя-таки из ступора, открыл сильный огонь. Впрочем, и одной «рыбки» оказалось вполне достаточно.

ПЕРВЫЙ МОРЕХОДНЫЙ ДАЛЬНЕГО ДЕЙСТВИЯ

Катер «Д-3» был головным в одноименной серии первых отечественных мореходных ТКА дальнего действия. Благодаря удачным конструктивным решениям они выгодно отличались от предшественников сочетанием высоких скорости и дальности хода и повышенных мореходных качеств. Так, катер мог эффективно решать возлагаемые на него боевые задачи при волнении моря до 5–6 баллов, а головной «Д-3», как указывал Леонид Львович в статье «История катера «Д-3»: как создавался наш первый мореходный торпедный катер дальнего действия», опубликованной в журнале «Катера и яхты» № 1–2 за 1996 год, на испытаниях в Финском заливе на гладкой воде смог развить скорость 48 узлов. Зарубежные ТКА достигли таких показателей лишь десятилетие спустя.

Проектирование нового ТКА и его запуск в серийное производство осуществлялись на ленинградском заводе № 5 под руководством его главного конструктора Леонида Львовича Ермаша. Это предприятие до 1941 года находилось в ведении Народного комиссариата внутренних дел, а затем было передано Народному комиссариату судостроительной промышленности. В наши дни это ПАО «Судостроительная фирма «Алмаз».

Собственно, сам головной катер, получивший так и закрепившееся за ним имя «Д-3» (изначально наименование «Д-3» было принято в качестве шифра проекта и расшифровывалось как деревянный, трехмоторный), был построен всего за семь месяцев – уже 27 сентября 1939 года он приступил к испытаниям, которые продолжались до 31 августа 1940 года.

После завершения программы испытаний на Балтике «Д-3» перевезли в Одессу, а затем – в Севастополь, на базу бригады ТКА, где планировалось провести испытания его мореходных качеств. В результате к началу войны он оказался единственным из ТКА этого типа, который был полностью боеготов и находился в строю. Все остальные катера этого семейства вводились в строй уже в ходе войны, и по причине сложностей с вывозом их из Ленинграда наиболее активно они себя проявили, конечно, на Балтике, записав здесь на свой счет 45 потопленных кораблей и судов противника.

Впрочем, доставили неприятности врагу они и в Заполярье – пять ТКА опытной серии успели отправить в Мурманск по железной дороге: в конце августа 1941 года они вступили в строй, а уже через две недели открыли боевой счет. На одном из них, «ТКА-12», воевал знаменитый советский катерник-ас, дважды Герой Советского Союза Александр Осипович Шабалин, впоследствии – контр-адмирал, занимавший, в том числе, должности замначальника штаба Северного флота по боевому управлению и замначальника Высшего военно-морского училища имени М.В. Фрунзе. Сегодня этот катер установлен на пьедестале в Североморске.

Головной «Д-3» имел нормальное водоизмещение 32,6 т, наибольшую длину 22,2 м, наибольшую ширину 4,0 м, мореходность – от 3 баллов максимальной скорости до 5–6 баллов пониженным ходом, автономность плавания – 3 суток, экипаж – 9 человек (впоследствии он вырос до 11 человек).

На катерах опытной серии стояли три двигателя ГАМ-34ФН мощностью по 1200 л.с., но после прекращения их выпуска в интересах флота на катера первой производственной серии стали ставить 850- или 750-сильные ГАМ-34БС. Катера же второй производственной серии получили поставлявшиеся по ленд-лизу американские 1200-сильные авиамоторы «Паккард»: они без проблем разгоняли уже потяжелевший до 37,2 тонны ТКА до 40 узлов. Запас топлива у «Д-3» составлял около 3,5 т, но впоследствии он был увеличен до 5 т.

Вооружение катера первоначально включало две 533-мм торпеды в аппаратах бортового сбрасывания ТАБС-7, два спаренных 12,7-мм крупнокалиберных пулемета ДШК, четыре глубинные бомбы ББ-1 и аппаратуру для постановки дымзавесы Т-4 (позже – ДА-7). Но затем на них стали устанавливать два спаренных пулемета и 20-мм автомат, количество глубинных бомб увеличили до восьми (типа БМ-1), а на 10 катерах в носовой части перед ДШК даже разместили простые установки с четырьмя направляющими для реактивных снарядов типа М8.

В дальнейшем на базе проекта катера «Д-3» были разработаны проекты малого охотника за подлодками «ОД-200» и торпедного катера «ТД-200 бис». Последний, правда, строился уже после окончания войны.

«Д-3» – «СВ-5»: залп!

Происходившее в то июньское утро в районе Ялты описано в упомянутых выше мемуарах Героя Советского Союза капитана 1 ранга в отставке Г.А. Рогачевского «Сквозь огненные штормы». При этом в своем труде он приводит письмо непосредственного участника тех событий торпедиста катера «Д-3» Георгия Федоровича Гавриша, которое тот в свое время направил в адрес автора.

По словам Г.Ф. Гавриша, по плану операции, «Д-3» должен был прибыть в район Ялты около двух часов ночи, что позволяло в полной мере использовать фактор внезапности и нанести врагу максимально возможный урон. Однако по приходу в Анапу неожиданно выяснилось: бензозаправщики, которые должны были доставить внушительный запас горючего для катера, задерживаются.

Дополнительной проблемой было и то, что в четыре топливные цистерны «Д-3» можно было принять лишь около 3,6 т бензина, тогда как для того, чтобы дойти до Ялты и вернуться обратно, необходимо было иметь на борту около 5 т. Что делать? Выход был найден быстро – решили просто погрузить на катер 12 бочек по 200 л бензина, расположив их на палубе. По мере расхода топливо из бочек перекачивали в цистерны катера, а сами бочки заполняли забортной водой, чтобы при попадании пули или осколков не взорвались остающиеся в бочках пары бензина.

Торпедные катера «Д-3» выходят в очередной боевой рейд.  Фото с сайта www.waralbum.ru

А вот как описывал Георгий Гавриш в своем письме, приведенном в труде Георгия Рогачевского, события, происходившие уже непосредственно в порту:

«Подходили к Ялте на малых оборотах, иногда Кочиев стопорил моторы, что-то рассматривал на берегу, потом давал ход, и мы двигались дальше. Враг на берегу не подавал никаких признаков беспокойства. Мне кажется, потому, что Д-3 у нас был единственным и здорово отличался от остальных ТКА. Фашисты просто мало о нем знали. К тому же силуэт его очень изменен бочками на борту. Но ведь на катере развевался военно-морской флаг СССР!

Заходим в порт, непосредственно в его акваторию, Кочиев внимательно рассматривает порт в бинокль. Время от времени толкнет катер моторами, снова застопорит. Не выдерживаю и подхожу к Кочиеву:

– Будем стрелять залпом, сразу двумя, или одиночными?

– Ставь левую, – невозмутимо отвечает он. Поставил стрелку стрельбы на левую торпеду, занял место у аппарата. Волнуюсь, а вдруг торпеда не выйдет?!

Кочиев не стреляет. Немцы на берегу молчат. Кто-то на пляже делает гимнастику. Мы стоим на входе, а прямо против нас бортом стоит быстроходная десантная баржа (БДБ), груженая какой-то техникой. Кочиев все присматривается.

И тут торпеда с шумом вылетает из аппарата и шлепается в воду, подняв брызги. Когда на гладкой поверхности моря появился четкий белесый след, ко мне вернулось спокойствие – торпеда пошла. Прямо на цель! А Кочиев снова невозмутим: стоит и смотрит. И только когда торпеда вонзилась в баржу, подняв огромный столб огня и дыма, Кочиев дает двигателям полный газ. Резко бросает мне команду: «Дым!» Взревели моторы, катер рванул вперед, дымзавеса густым шлейфом потянулась за нами. Берег открыл ожесточенный огонь: бьют орудия, пулеметы и даже минометы. Вокруг катера вода буквально кипит от разрывов. С креном на правый борт – торпеда в аппарате, прикрывшись дымами, отрываемся от обстрела и благополучно приходим в Новороссийск».

Лишь позже выяснилось, что в результате дерзкой атаки противник, а точнее – итальянский флот, потерял свою новейшую сверхмалую субмарину СВ-5, которая буквально накануне прибыла на Черноморский ТВД и еще даже не успела ни разу выйти в море на боевое задание.

ИТАЛЬЯНСКИЕ «СВЕРХМАЛЮТКИ»

В Италии вопросам создания сверхмалых подлодок (СМПЛ) активное внимание стали уделять еще до начала Второй мировой войны. Первыми стали СМПЛ типа СА, проектирование и постройку которых осуществляла компания «Капрони». Причем по требованию заказчика проектировались они изначально как противолодочные – в их задачу входила оборона от атак вражеских «стальных акул» военно-морских баз, пунктов базирования флота и, при определенных условиях, соединений боевых надводных кораблей на переходе морем.

Первые две мини-субмарины СА-1 и СА-2 были построены в 1938 году. Они имели экипаж из двух человек и оснащались одновальной дизель-электрической энергоустановкой с дизелем MAN мощностью 60 л.с. для надводного хода (скорость – до 6,25 узла) и 25-сильным гребным электродвигателем «Марелли» – для подводного (до 5 узлов). Вооружение – две 450-мм торпеды в открытых внешних торпедных аппаратах. Надводное водоизмещение – 13,5 т, подводное – 16,4 т, наибольшая длина – 10 м, ширина – 1,96 м, осадка – 1,6 м. В надводном положении максимальная дальность плавания составляла 700 миль (скорость 4 узла), а в подводном – 57 миль (на 3 узлах). Глубина погружения – до 55 м.

Впрочем, проведенные испытания показали, что в роли противолодочных эти «стальные акулы» использовать нецелесообразно и даже в некотором роде опасно для экипажа, а потому в 1941 году они были переоборудованы на верфи компании «Капрони» в субмарины спецназначения и переданы 10-й флотилии MAS – диверсионно-штурмовому соединению итальянского флота.

С подлодок при этом сняли дизельные двигатели, оставив только один электромотор «Марелли» мощностью 21 кВт, а также убрали торпеды, перископ и иное оказавшееся лишним оборудование. Взамен на них оборудовали места для транспортировки восьми 100-кг подрывных зарядов и 20 зарядов массой по 20 кг. Экипаж же пополнили два боевых пловца, которые могли покидать субмарину через люк, оборудованный в нижней части ее корпуса.

В результате подводное водоизмещение снизилось до 14 т, максимальная скорость в надводном и подводном положении составляла 7 узлов и 6 узлов, а максимальная дальность плавания – 70 миль и 2 мили соответственно. В следующем году «Капрони» сдала флоту подлодки СА-3 и СА-4, которые уже изначально строились в спецназовском варианте и несколько отличались по надводному водоизмещению и главным размерениям (причем максимальная глубина погружения у них выросла до 70 м).

Впрочем, в реальном бою этим сверхмалюткам побывать так и не довелось. Три подлодки в 1943 году были затоплены своими экипажами, а одна – захвачена немцами и затоплена в 1944 году. Позже их подняли и разобрали на металл.

В отличие от своих предшественниц СМПЛ второго поколения – типа СВ – оказались более приспособленными к войне на море, а потому и строились в большем количестве: в 1941–1943 годы флоту было передано 22 такие СМПЛ.

В конструктивном плане это была сверхмалая подлодка двухкорпусного типа. Внешне она заметно отличалась от своих собратьев первого поколения. В основном это отличие заключалось в наличии своеобразной небольшой надстройки и невысокой рубки конической формы.

Водоизмещение субмарины в надводном положении составляло 36 т, в подводном – 45 т. Наибольшая длина – 15 м, ширина – 3,0 м, осадка – 2,1 м. Она могла погружаться на глубину до 55 м. Экипаж насчитывал четыре человека, которые при удачном стечении обстоятельств и наличии полного запаса топлива и провизии могли находиться в море на боевом задании до двух недель.

Главная энергоустановка – дизель-электрическая, включала дизель компании «Изотта Фрачини» мощностью 90 л.с. и гребной электродвигатель компании «Браун-Бовери» мощностью 100 л.с. Движитель – один гребной винт. В надводном положении субмарина могла развивать ход до 7,5 узла, а в подводном – до 7 узлов. Дальность плавания при этом составляла: в надводном положении – 1400 миль при скорости хода 5 узлов или 450 миль при скорости хода 7,5 узла, в подводном положении – 50 миль на 3 узлах или 7 миль при скорости хода 7 узлов.

Вооружение состояло из двух 450-мм торпед, размещавшихся в торпедных аппаратах, которые располагались вне прочного корпуса подлодки по бортам субмарины примерно на уровне ватерлинии. При необходимости взамен торпед можно было взять на борт две мины.

Первые шесть СМПЛ типа СВ, номера с 1-го по 6-й, были построены компанией «Капрони» и переданы флоту в период с января по май 1941 года. Именно их и решено было вскоре перебросить на Черное море для оказания помощи «старшему брату», нацистской Германии, в борьбе с советским флотом.

Все сверхмалютки были сведены в 1-ю эскадру ПЛ, которую включили в состав сформированной на базе 10-й флотилии MAS отдельной смешанной 4-й флотилии MAS. Командование последней поручили капитану 1 ранга Франческо Мимбелли (после войны – вице-адмирал и начальник Военно-морской академии ВМС Италии). Кроме мини-субмарин в состав 4-й флотилии вошли торпедные катера типов MAS и МТSМ (10 и 5 единиц соответственно) и штурмовые катера, а фактически – катера-брандеры типа МТМ.

Мини-подлодки погрузили на железнодорожные платформы и в условиях строжайшей секретности с 25 апреля по 2 мая 1942 года переправили из Специи в Констанцу (Румыния), где они были спущены на воду и приведены в боевую готовность. Затем, как указывается в зарубежных источниках, по морю своим ходом они перешли в Крым, где местом базирования для них выбрали Ялту.

Первая группа в составе трех СМПЛ прибыла в Ялту днем 5 июня 1942 года, ранее – к 1 июня – туда же доставили запасы топлива и различное оборудование. Это были малютки СВ-1 (командир – лейтенант Энрико Лесен д’Астон, командир 1-й эскадры), СВ-2 (младший лейтенант Аттилио Руссо) и СВ-3 (лейтенант Джованни Соррентино). Через неделю, 11 июня, в Ялту прибыла и вторая группа СМПЛ в составе СВ-4 (лейтенант Энрико Суриано, а по другим данным – лейтенант Армандо Себилле), СВ-5 (младший лейтенант Альберто Фарольфи) и СВ-6 (лейтенант Франческо Галлинаро).

Все шесть сверхмалюток разместили во внутреннем ковше порта и тщательно замаскировали, а деятельность 4-й флотилии MAS была покрыта густой пеленой секретности. Впрочем, все это никоим образом не помешало экипажу «Д-3» с успехом потопить одну из новейших итальянских СМПЛ.

ВЕРСИИ ОДНОЙ АТАКИ

Первоначально на счет «Д-3» записали ту баржу, о которой упоминает Г.Ф. Гавриш. И даже не быстроходную десантную, а простую. Так, в наградном листе на командира отряда торпедных катеров 3-го дивизиона 1-й бригады ТКА Черноморского флота капитан-лейтенанта К.Г. Кочиева на присвоение ему звания Героя Советского Союза, подписанном 15 мая 1944 года командиром 1-й бригады ТКА капитаном 2 ранга Г.Д. Дьяченко, указывается: «12 июня 1942 года, командуя ТКА Д-3, в штормовую погоду в 5 баллов из Анапы произвел налет на порт Ялта, где под обстрелом противника на рассвете атаковал и утопил вражескую баржу, закрывающую боны». С другой стороны, там же указывается, что во время второго налета на Ялту, выполненного 18 июня 1942 года с участием двух катеров («Д-3» и «СМ-3»), в результате атаки были потоплены подлодка и ТКА противника.

Однако сегодня, когда нам доступны архивные документы противника, можно с большой долей вероятности утверждать, что итальянская СМПЛ была потоплена именно 13 июня, а не 18-го. Так, в изданном на Западе в 1990-е годы германском «Военном дневнике руководства войной на море» в томе, охватывающем события за июнь 1942 года, в записи от 14 июня указывается: «В ночь на 13 июня комбинированная атака авиации и торпедных катеров противника на Ялту. Один русский ТКА выстрелил торпеду через заграждение и потопил итальянскую подводную лодку «CB-V». Несмотря на артиллерийский обстрел и наблюдаемые попадания, катер скрылся, закрывшись дымовой завесой. 13 июня – воздушные налеты на Ялту, Керчь, Симферополь и Геническ».

А вот за 18 июня никаких потопленных подлодок в документе не значится.

Впрочем, более поздняя официальная отечественная историография тоже уже содержит сведения о том, что вражеская СМПЛ была потоплена «Д-3» именно 13 июня. Запись об этом, к примеру, имеется в краткой летописи боевых действий ВМФ СССР в годы Великой Отечественной войны, которая публиковалась в 1990-е годы в журнале «Морской сборник», тогда как в результатах набега катеров от 18 июня ничего о потопленной неприятельской субмарине не сказано (см.: Великая Отечественная. День за днем. Из хроники боевых действий ВМФ в мае и июне 1942 г. // «Морской сборник», 1992, № 5–6, с. 24–48).

Впрочем, разные причины потопления итальянской сверхмалютки до сих пор продолжают указываться в зарубежных и отечественных источниках.

Так, в книге Пола Кемпа «Сверхмалые подводные лодки Второй мировой войны», вышедшей в издательстве Caxton Editions в 2003 году (первое издание книги – в 1999 году), утверждается: СВ-5 потоплена в Ялтинском порту не торпедными катерами, а самолетами-торпедоносцами. Предположение интересное, но безосновательное: по данным хроники боевых действий ВМФ СССР за май-июнь 1942 года, советская авиация 12–13 июня бомбить Ялту не вылетала.

Авиационной или смешанной – с участием и самолетов, и торпедных катеров – версии потопления своей мини-субмарины придерживаются и некоторые итальянские исследователи. Так, именно воздействие авиации как причина потери СВ-5 указывается в изданном в 1963 году Историческим управлением ВМС Италии фундаментальном труде «Итальянские подводные лодки 1895–1962». Видимо, после этого данная версия и пошла «гулять» по другим произведениям.

В свою очередь, в исследовании сотрудника Исторического управления Генштаба обороны ВС Италии доктора Антонелло Баттальи «Итальянские боевые корабли в Черном море во время кампании в России», опубликованном в сборнике «Кампания в России: к 70-летию начала интервенции Итальянского экспедиционного корпуса (CSIR) в Россию», выпущенном в 2013 году под эгидой Исторического управления Генштаба СВ Италии, приводится «смешанная версия».

Автор, в частности, указывает, что после того, как итальянские моряки смогли потопить в короткие сроки два советских судна, Москва решила предпринять ответные меры, для чего было собрано около 300 боевых самолетов.

«Рано утром 13 июня была предпринята неожиданная массированная атака, в которой приняли участие группа истребителей и истребителей-бомбардировщиков при содействии шести торпедных катеров, в результате чего был поврежден порт Ялты, – указывает доктор Батталья, – а советским средствам (имеются в виду катера. – В.Щ.), проникшим внутрь (порта), удалось торпедировать и потопить C.B. 5».

События, связанные с нанесением по Ялте скоординированного удара с воздуха и с моря, также указаны в качестве причины гибели СВ-5 и в историческом разделе на официальном сайте ВМС Италии, посвященном СМПЛ этого типа.

Понять итальянцев можно: одно дело, когда в порт в светлое время суток врывается ТКА и одной торпедой, что называется, по-снайперски, отправляет на дно суперсекретную мини-субмарину противника, а потом лихо уходит из-под обстрела, и совсем другое, когда на вас обрушивается такая армада советской авиации и катеров. Да при таком раскладе сил потеря всего одной сверхмалютки, по большому счету, вообще может считаться настоящим везением!

Что же тогда произошло на самом деле, автору на сегодня пока установить доподлинно так и не удалось (да и вряд ли удастся за давностью тех событий). То ли миновавшая баржу торпеда прошла дальше и попала в мини-подлодку, то ли взрыв пораженной торпедой баржи оказался слишком сильным и задел еще и СМПЛ, то ли случилось еще что-то, но в конечном итоге жертвой наших моряков стала сверхсекретная новинка итальянской кораблестроительной промышленности, экипажу которой так и не суждено было продемонстрировать свои навыки в боевых действиях против советского ВМФ.

Впрочем, как показывает история, на войне все обычно бывает намного прозаичнее, а потому, на взгляд автора, наиболее близким к реальной ситуации, сложившейся в тот далекий июньский день, является описание событий из немецкого «Военного дневника руководства войной на море»: торпеда действительно каким-то образом преодолела боновое заграждение и попала в стоявшую за ним итальянскую СМПЛ. Судьба же баржи, находившейся, судя по всему, между боновым заграждением и входом в порт, остается не совсем ясной. Но, с другой стороны, это уже и не так важно, поскольку потопленная мини-подлодка стоит десятка, а то даже и сотни таких барж.

ЗАЯВКА НА БЛОКБАСТЕР

В ряде отечественных источников указывается, что итальянская сверхмалютка отправилась на дно вместе со своим командиром, но в зарубежных источниках, в том числе итальянских, утверждается: во время атаки никто из членов экипажа СМПЛ не пострадал.

Возможно, что так и было в действительности, но сути дела это не меняет – мини-субмарину советские катерники все же потопили, в мгновение ока сократив флот СМПЛ типа СВ почти на 17%. Ведь таких сверхмалюток на тот момент в распоряжении итальянских ВМС насчитывалось всего-то шесть единиц!

Вот что значит оказаться не в то время и не в том месте. И не в тот день, разумеется. Так что 13 июня 1942 года можно с полным на то основанием именовать черной субботой для питомцев знаменитого «черного князя».

«Суббота, 13-е» – так можно назвать военный триллер с участием итальянских «специальных» подводников и советских катерников. Странно, что еще никто не додумался снять об этом боевом эпизоде художественный фильм. Как представляется, его ждал бы оглушительный успех. По крайней мере, в России.