Ельнинская операция глазами фронтового кинохроникера

Советские солдаты в освобожденной Ельне.  Фото Маргарет Бурк-Уайт

Первые месяцы войны – наиболее сложный и трагический период – мало отражен в советской военной кинохронике. Почему? Во-первых, события на фронтах развивались стремительно и не в пользу Красной армии. Организационная неразбериха, постоянные отступления, огромные потери – в таких условиях о кинооператорах в частях вспоминали в последнюю очередь. Во-вторых, кинохроникеры в это время только учились работать в реальных боевых условиях. В-третьих, к тому моменту умные головы в Москве еще не сформулировали, что и как следует снимать в первую очередь, поэтому кинооператоры вели съемки выборочно, на свой страх и риск, пытаясь избегать всего того, что может быть истолковано, как «нагнетание пораженческих настроений».

Несмотря на это, немногочисленные киносъемки того периода представляют для нас особую ценность, равно как и воспоминания фронтовых кинооператоров. Один из них – Анатолий Крылов, который вел в то время дневниковые записи. На фронте, как известно, вести дневники было строжайше запрещено и в тех записях, которые делались в нарушение этого запрета, не было указаний нумераций воинских частей, а также фамилий их командиров и названий населенных пунктов. В лучшем случае писались только начальные буквы в надежде на то, что память сохранит все остальное. К счастью, Анатолий Крылов сумел в послевоенные годы расшифровать большинство своих записей, на основании которых сегодня можно воссоздать картину тех событий.

ТЕРНИСТЫЙ ПУТЬ

Начало войны застало Анатолия Крылова в Батуми, куда он приехал для съемки обычных мирных сюжетов для «Союзкиножурнала». Срочно вернувшись в Москву, он увидел совершенно другой город. Улицы были хоть и оживленны, но в лицах людей, в их поведении можно было прочесть тревогу и напряженность. На Центральной студии кинохроники было не так многолюдно, как прежде. Многие кинооператоры уже разъехалась по фронтам. Работа студии перестраивалась на военный лад: в производственном плане преобладала военная тематика, менялось и отношение к работе – на первое место ставились оперативность, четкость, готовность к трудностям.

4 июля, после того как были улажены все организационные вопросы, группа кинооператоров в составе девяти человек на грузовом автомобиле тронулась в путь на Запад – в зону боевых действий.

Машина двигалась по Минскому шоссе. Вроде бы ничто не напоминало о войне: кругом мирные пейзажи, где-то виден работающий трактор, стада коров. Женщины на сенокосе или на прополке грядок. Некоторые махали проезжающим вслед руками или платками, документалисты отвечали им тем же, и это, пожалуй, было единственное, что сейчас связывало их с мирной жизнью, с родным домом. Впереди была неизвестность – начинался тернистый путь фронтового кинооператора.

На следующий день машина въезжала в Смоленск. Крылов видел этот город незадолго до войны и сейчас не узнавал. Целые улицы и кварталы превращены в груды развалин. Старая женщина, по-видимому, потерявшая рассудок во время налета авиации, стоит на коленях у сгоревшего дома и, уставившись глазами в одну точку, собирает пепел в свой фартук. Железнодорожный вокзал полуразрушен, на путях разбитые составы, многие вагоны горят…

После оформления всех необходимых разрешений кинооператоры разбились на небольшие группы и отправились на разные участки фронта. Однако в то смутное время не только они, но и военные, начиная от рядового красноармейца до самого большого начальника, часто не знали, где этот самый фронт находится. Поэтому фраза «выехать на фронт» для документалистов означала – «отправиться на поиск фронта».

В первый же день кинооператоры Анатолий Крылов, Виктор Штатланд и Михаил Шнейдеров набрели на полевой аэродром где-то в нескольких километрах от Орши. Полевой аэродром – это длинная, но довольно узкая, зажатая по сторонам густым лесом поляна. Хорошо замаскированные брезентовые палатки и вся материальная часть – в основном истребители «МиГ». Именно здесь Крылов снял свой первый фронтовой сюжет о летчиках-истребителях, который был срочно с оказией отправлен в Москву.

В один из дней над аэродромом появился мессершмитт. Он снизился и коснулся посадочной полосы, пробежал по ней и, не останавливаясь, опять улетел. Наступавшие немцы явно примерялись к новой посадочной площадке. Это событие послужило серьезным сигналом к передислокации аэродрома. Истребители сразу же покинули свои стоянки и скрылись в восточном направлении. Наземные службы срочно погрузили в машины аэродромное оборудование и личные вещи. На один из грузовиков погрузили и кинооператоров.

ПРАВДА – ЗА КАДРОМ

В то время советские войска несколько поубавили пыл немцев, остановив их на смоленском направлении, на линии Ярцево-Ельня и дальше на Юг, в результате чего образовался так называемый Ельнинский выступ, который резко вклинился в линию советской обороны. Предстояла ликвидация этого выступа, и кинооператоры Анатолий Крылов и Георгий Бобров срочно направились в зону боевых действий. И вот здесь, в действующей армии, все стало как-то ясно и понятно. Все встало на свое место – вот дивизия, полк, батальон, рота. А вот и передовые окопы, и в них отважные красноармейцы, которые первыми принимают на себя натиск противника. А вон там, недалеко, окопы врага. Немецких солдат видно даже невооруженным глазом. Это передний край. Передовая со своей напряженной жизнью и люди со своим особенным, фронтовым характером.

Расположились кинооператоры в прославленной 100-й дивизии, которая отличилась в боях под Минском и на восточном берегу Березины. Здесь было немало опытных бойцов. Например, наводчик Иван Кавун. Он прославился тем, что в одном бою подбил три немецких танка и две пушки. За этот подвиг артиллерист был представлен к высокой награде.

Снимали кинооператоры и пехоту в окопах, и снайпера в засаде. Снимали связистов, налаживающих связь, и разведчиков, уходящих на задание. Но им никак не удавалось снять боевой материал со всеми его, как тогда представлялось, необходимыми компонентами. Артподготовка, ожидающая команды «вперед» пехота в окопах, марш-бросок бронетехники, ну и остальное в том же духе. Это оказалось не так-то просто. Такие события обычно происходили или ночью, или там, где в тот момент кинохроникеров не было.

В начале войны все кинооператоры были негласно ориентированы на то, чтобы снимать только успехи Красной армии, в результате чего «за кадром» осталась значительная часть горькой правды о первых месяцах войны. Вот только два примера. Однажды Крылов и Шнейдеров увидели падающий горящий двухмоторный самолет. Кинооператоры бежали к месту падения в надежде, что он все-таки немецкий – ведь в первые дни войны такого киноматериала катастрофически не хватало. Но еще издали они увидели на уцелевшем хвосте красную звезду. Одного из членов экипажа уже хоронили подоспевшие красноармейцы, другой, придавленный сиденьем, лежал вниз лицом. Были видны только его широкие, могучие плечи и обгоревшая голова. Кругом по полю валялись разлетевшиеся части самолета. Впечатление удручающее. По понятным причинам съемка не состоялась.

Или та женщина, которую кинохроникеры встретили у дороги, она стояла, держа на руках раненого грудного ребенка. Она зажала его рану пеленкой, через которую сочилась кровь, а около ее ног лежал второй, постарше, убитый насмерть осколком бомбы. Женщина была в шоке и не осознавала, что один ребенок уже мертв, и его надо похоронить. Кинооператоров так потрясла эта сцена, что никто из них даже не попытался снять эту человеческую трагедию. После войны Крылов признавался, что у него до сих пор стоит перед глазами эта женщина с детьми, словно упрекая за то, что он тогда не выполнил свой профессиональный долг.

ПЕРВАЯ ПОБЕДА

Да, кинохроникеры тогда были молоды и во многом наивны. Они не могли в достаточной степени анализировать происходящее, оценивать обстановку, предвидеть перспективу. Одним словом, у них еще не было профессиональной зрелости фронтового кинокорреспондента, которую они обрели потом, позже, но которой так не хватало вначале.

Тогда все было в первый раз. Например, киносъемка на месте боя. Неубранная, местами выжженная, местами притоптанная, примятая к земле золотистая рожь. На возвышении саперы уже переоборудуют бывший немецкий наблюдательный пункт, «разворачивая» его «лицом» в другую сторону, а кругом разбитая, еще дымящаяся немецкая техника – здесь и подбитые танки, и бронетранспортеры, исковерканные пушки, пулеметы. Вот погибшие люди – немецкие солдаты (их было больше) и наши красноармейцы. Они лежат в разных позах, в разных положениях. Повсюду фрагменты человеческих тел. Таким Крылов впервые увидел поле войны. Надо было снимать убитых гитлеровцев, но снимать было невероятно трудно – кружилась голова, горло сдавливал спазм.

Бои на ельнинском направлении продолжались. После нескольких бросков на обороняющегося врага советским войскам удалось ворваться в первые окопы немцев и закрепиться, правда, кинохроникерам туда попасть сразу не удалось из-за сильного ответного огня. Но потом все стали замечать, что сопротивление гитлеровцев начало ослабевать и затем прекратилось совсем. Это насторожило командование, но из соседних частей поступали такие же сведения. Разведка тоже немцев не обнаружила. Это что, отступление или какой-то хитрый ход врага? Но красноармейцы уже двинулись вперед и никакая, казалось, сила не в состоянии была их остановить.

Вслед за наступающими частями по дорогам на Ельню подтягивались тылы – различные службы, штабы, а по сторонам дороги – бесконечные ряды аккуратно оформленных немецких могил. Эта забота о погибших Крылова тогда крайне удивила, в тот момент он даже подумал: хватит ли немцам усердия впоследствии «украсить» дороги такими могилами вплоть до Берлина?

В Ельню Крылов и Бобров въезжали по завалам разрушенных домов, мимо проломов стен и мертвых глазниц окон, в паутине оборванных, спутавшихся проводов. На всем лежала печать вандализма – все разрушено, все испоганено. Гитлеровцы ухитрились даже церковь превратить в конюшню. В городе еще продолжались пожары.

Кинооператоры торопились снимать. Ведь это событие было конечной целью всех усилий 24-й армии, и эту конечную цель надо было срочно снять, а киноматериал как можно быстрее отправить в Москву. Однако в первый день снимать было трудно – отступая, немцы еще сильно обстреливали город. Вероятно, поэтому в тот день в Ельне практически не было жителей. Они появились только на второй и на третий день. Появлялись они сначала робко, с оглядкой, не веря в реальность своего освобождения.

Вскоре на экраны страны вышел очередной выпуск «Союзкиножурнала», целиком посвященный боям под Ельней и первой победе советских войск над фашистскими захватчиками. Тогда Красная армия впервые доказала всему миру, что немцев можно и нужно бить, и это знаменательное событие было запечатлено на кинопленке Анатолием Крыловым и его товарищами.