Великая баснословная война

Не стоит рассматривать мороз как одного из полководцев РККА, от него страдали не только немцы, но и красноармейцы. Фото с сайта www.mil.ru

Московская битва (30 сентября 1941 года – 20 апреля 1942 года) породила множество недостоверных утверждений, из-за частого повторения ставших привычными. Есть расхожие штампы, которые тиражируются уже в течение десятилетий.

Иногда это делается сознательно, чтобы преуменьшить значение советской победы, похоронившей блицкриг – «молниеносную войну». А в некоторых случаях просто бездумно повторяется привычное утверждение.

«ГЕНЕРАЛ МОРОЗ»

Существует и старательно поддерживается, например, такое представление. Гитлера (как и Наполеона в свое время) разгромил генерал Мороз, защитникам советской столицы просто повезло с погодой. Осенью им генерал Грязь помогал, тормозивший наступление немцев, зимой – генерал Мороз. Именно они, дескать, спасли Москву и СССР в целом: где уж там Красной армии без них было бы справиться.

Конечно, изумительная беспечность немецкого руководства, не подумавшего об обмундировании для зимней кампании в России, серьезно осложнила положение вермахта и способствовала успехам советских войск. Безусловно, красноармейцы (хотя и не все) были более привычны к морозу и чаще всего были лучше обеспечены подходящим для зимней войны обмундированием.

Вот только и Красная армия вовсе не была застрахована от ударов генерала Мороза. Свидетельств тому в воспоминаниях ветеранов, воевавших на разных фронтах зимой 1941–1942 годов – множество.

Вот, например, воспоминания Ивана Дмитриевича Никонова, (сайт «Я помню»), который начал воевать взводным командиром в роте связи 1267-го стрелкового полка 382-й стрелковой дивизии, формировавшейся в Красноярском крае. Вопреки легендам о суровых гипербореях, коим мороз нипочем, сибирское «происхождение» дивизии не спасало ее бойцов и командиров от холода на Волховском фронте в первую зиму войны:

«Мы замерзали. Чувствую, до утра не дотянем, замерзнем совсем. Предложил своим бойцам: «Давайте копать штыками себе ячейку, потом закроем палаткой и будет теплее». Отошел несколько метров от КП и стал копать. Хорошо взялся за это и пожилой боец Пономарев. После начали помогать и другие. А вот боец Воронов молодой, здоровый, только что окончивший московский институт, мерзнет, из носа бежит, но сидит. Говорю ему: «Помогай, будешь работать – немного отогреешься, потом под палаткой будет теплее». Но он не стал работать и замерз».

Мороз даже определял сроки проведения операций:

«Наступление, как правило, велось не более четырех суток. Обыкновенно на вторые или третьи сутки приходилось ночью ползать и проверять, сколько осталось живых. Подползешь – который не убит, пошевелится, а замер, значит, мертвый, так как стояли сильные морозы».

И традиционное средство, чтобы согреться – водка, – было смертельно опасным:

«Мороз был суровый, ниже 40 градусов. Здесь подвезли в бочках водку, и бойцы пили ее из ковша. Но я своим бойцам не рекомендовал пить водку, объяснил, что в такой мороз выпьешь – да, вначале будет тепло, но к утру похмелье будет проходить и замерзнешь. Они послушали и не пили. Когда перед утром была команда двинуться в наступление, то некоторые бойцы других подразделений лежали замерзшими».

Костры тоже таили серьезную опасность:

«Обмундирование у нас было такое: ватный костюм, шинель, валенки и шапка-ушанка с ватным верхом. Но ватная одежда горела, как открытый порох. Быстро и тушится трудно. Когда при переходах удавалось погреться у костра, дремали и сжигали одежду или валенки. Для замены снимали с убитых, еще не окоченевших».

Из-за тяжелых потерь дивизию, сформированную в Красноярском крае, пополняли личным составом, зачастую совсем непривычным к морозам. «Прибывали разные пополнения, в том числе казахи, узбеки и другие национальности Средней Азии, не привыкшие к морозу». Можно себе представить, что с ними происходило…

Так что не стоит рассматривать генерала Мороза как всесильного полководца РККА. Конечно, немцы от холода в целом страдали сильнее, но и красноармейцам от него доставалось.

«ГЕНЕРАЛ ГРЯЗЬ»

Ну а генерал Грязь? Он осенью 1941-го действительно не бездействовал. В боевом журнале немецкой 112-й пехотной дивизии указано:

«22 октября началось продвижение, в ходе которого 112-й пехотной дивизии пришлось преодолевать наибольшие трудности, когда-либо выпадавшие на ее долю. Хотя у дивизии имелся значительный опыт ведения боевых действий в условиях плохих дорог, но то, с чем она столкнулась теперь, не походило ни на что известное прежде. Просто нет слов, чтобы по достоинству описать раскисшие лесные тропы, заболоченные участки местности и липкую глину. 26 октября, когда авангард дивизии достиг участка Оки около Уткина, картина выглядела следующим образом: вся техника беспомощно стояла на приколе. Та, что не застряла в грязи, не могла двигаться из-за нехватки топлива. Пехотные полки растягивались в бесконечные колонны, тяжелое снаряжение приходилось тащить вручную. В артиллерийских частях складывалась особенно трудная ситуация – то и дело приходилось бросать орудия. Не могло и речи идти о нормализации поставок продовольствия, подвоза фуража для лошадей и горючего для техники».

И что-то похожее происходило и с другими немецкими дивизиями. Джон Фуллер, английский военный историк, писал: «По всей вероятности, в большей степени Москву спасло не сопротивление русских… а тот факт, что немецкая техника застряла в грязи по всему фронту». Но возникает вопрос: а что, советским отступающим дивизиям генерал Грязь не мешал? У красноармейцев техника в грязи волшебным образом не застревала?

Историк Алексей Исаев написал по этому поводу:

«Относительно роли распутицы в Битве за Москву сломано немало копий. Думаю, что все согласятся с тезисом, что распутица влияет на обе воюющие стороны. Хотя бы в силу того, что они передвигаются на одной и той же местности, только по разные стороны линии фронта. Которая к тому же в оборонительный период имела тенденцию к смещению на восток. Соответственно для Красной армии любой застрявший грузовик или трактор мог стать оставленным и потерянным навсегда. При этом немцы имели техническое преимущество: они располагали полугусеничными тягачами, способными преодолевать даже самые сложные дорожные условия и доставлять на передовую артиллерию и предметы снабжения».

То есть для отступающей к Москве РККА распутица была гораздо более неприятной, чем для наступающего вермахта. Застрял в грязи советский грузовик – его зачастую приходилось уничтожать или просто бросать: ведь немцы уже подходят, нет времени вытаскивать. А вот для вермахта застрявший грузовик означал лишь потерю времени, не более того. Приедет трактор и вытащит машину.

Так чьим союзником на самом деле был генерал Грязь 80 лет назад – и под Москвой, и на других направлениях?

«С ПАРАДА – В БОЙ»

Традиционно в материалах о московском параде 7 ноября 1941 года, публикуемых в прессе, говорится, что прямо с парада войска отправлялись на фронт, который тогда якобы находился совсем близко. Например: «В общей сложности по площади прошли более 28 тысяч красноармейцев и ополченцев. Прямо с парада они отправились на фронт – бои шли буквально в 30 километрах от границ Москвы».

Но где же именно в «30 километрах от границ» шли бои 7 ноября 1941 года? Ведь максимально приблизиться к Москве немецким войскам удалось лишь во время второго этапа операции «Тайфун», во второй половине ноября 1941 года. В «Воспоминаниях и размышлениях» Георгия Константиновича Жукова читаем:

«Второй этап наступления на столицу нашей Родины немецкое командование начало 15 ноября… С утра 16 ноября вражеские войска начали стремительно развивать наступление из района Волоколамска на Клин… 21 ноября Узловая и Сталиногорск были заняты главными силами танковой армии Гудериана… 23 ноября развернулись тяжелые бои за город Венёв… 23 ноября танки противника ворвались в Клин… 25 ноября 16-я армия отошла и от Солнечногорска… 1 декабря гитлеровские войска неожиданно для нас прорвались в центре фронта, на стыке 5-й и 33-й армий, и двинулись по шоссе на Кубинку».

На каком расстоянии от Москвы находятся эти населенные пункты? Расстояние Москва-Новомосковск (в 1941 году Сталиногорск) по трассе составляет 222 км, а по прямой – 198 км. Расстояние Москва-Узловая по трассе 221 км, по прямой – 200 км. Расстояние Москва-Солнечногорск по трассе 72 км, по прямой – 61 км. Расстояние Москва-Кубинка по трассе 68 км, по прямой – 61 км. Расстояние Москва-Венёв по трассе 172 км, по прямой – 160 км.

Где же именно могли 7 ноября идти бои «в 30 километрах от границ Москвы»? Ведь 7 ноября немцам еще только предстояло взять Клин и Солнечногорск, Узловую и Сталиногорск, выйти на самые ближние к Москве рубежи. Зачем же линию фронта под Москвой, установившуюся к началу декабря 1941 года, на 7 ноября искусственно переносить?

Может быть, пора прекратить из года в год тиражировать в прессе допущенную кем-то и когда-то ошибку? Подвиг защитников Москвы от этого менее величественным никак не станет. И историческое значение парада 7 ноября 1941 года от этого не уменьшится…

Надо отметить, что такие казусы связаны не только с Московской битвой.

«ВЗЯТИЕ ПАРИЖА»

В качестве примера можно привести высказывания об обороне знаменитого дома Павлова в Сталинграде: «При штурме дома Павлова в Сталинграде погибло больше фашистов, чем при взятии Парижа…» «Потери гитлеровцев, пытавшихся занять дом Павлова, превысили их потери при взятии Парижа…» «За 59 дней захватчики потеряли в боях за дом Павлова столько, сколько не потеряли при взятии Парижа».

Наверняка каждый читатель, интересующийся историей той войны, встречал подобную ссылку. Несколько десятилетий она бездумно повторяется у множества авторов.

Нельзя усомниться в том, что те, кто оборонял дом Павлова, совершили бессмертный подвиг. Невозможно сомневаться, что бесчисленные неудачные атаки на этот дом, который был как кость в горле у немцев, стоили им очень тяжелых потерь.

Но возникает закономерный вопрос: а какие же потери понесли фашисты при взятии Парижа? Сколько их там полегло? Сколько дней или часов продолжался этот самый парижский штурм? Кто из французских генералов возглавлял оборону, кому из немецких генералов Гитлер доверил штурм французской столицы? На каких именно улицах шли наиболее ожесточенные бои, не пострадала ли Эйфелева башня?

Вот что по этому поводу писал автор «Истории Второй мировой войны» генерал Курт Типпельскирх: «Для продолжения войны Вейган (верховный главнокомандующий Франции. – М.К.) должен был принять несколько срочных решений; одно из них касалось Парижа. Не ожидая переговоров с Черчиллем, он объявил Париж открытым городом. Ни линия старых фортов, ни сам город не должны были обороняться. Все мосты должны были остаться невредимыми, а французские войска – отведены, минуя столицу… 14 июня немецкие войска вступили в Париж».

Какое «взятие» Парижа, какие потери? Да в любом справочном издании можно найти информацию о том, как немцы без боя вступали в Париж, объявленный открытым городом. Ну что стоило многочисленным авторам, пишущим о доме Павлова, проверить, а был ли вообще штурм Парижа как таковой?

Разумеется, все изложенное выше никак не ставит под сомнение мужество и высочайший воинский профессионализм защитников дома Павлова. Речь идет исключительно о тех, кто бои за этот дом описывал впоследствии.

Интересная это штука – исторический миф. Кто-то и когда-то его один раз запустит, сознательно или случайно. И он начнет тиражироваться – лишь бы звучал красиво и надолго запоминался…