Поход французов против фашистских прислужников

Легендарный генерал де Голль изо всех сил старался ввести Францию в будущий круг держав-победительниц. Фото с сайта www.iwm.org.uk

16 июня 1945 года мировые информационные агентства сообщили о кровавом инциденте, произошедшем накануне во французском городе Шамбери в Южных Альпах, жертвами которого стали десятки испанцев. Вот что говорилось в сообщениях ТАСС: «К нападению во Франции на поезд с солдатами «голубой дивизии». Французские партизаны и население Шамбери напали на поезд, в котором находились добровольцы «голубой дивизии», возвращавшиеся на родину. 12 добровольцев было убито и свыше 100 ранено. Патриоты реквизировали багаж франкистов, состоящий из награбленных ими вещей... Французские власти заявили, что они разрешили проезд испанцев из Швейцарии через Францию и приняли все меры, чтобы не допустить каких-либо инцидентов… Однако 15 июня, когда поезд с 1000 франкистов… прибыл в Шамбери, огромная толпа, оттеснив охрану, напала на наемников Гитлера… Местное население собралось на всем протяжении железнодорожного пути между Шамбери и Греноблем с намерением не пропустить его… Через несколько часов поезд с испанцами вернулся в Женеву, откуда был отправлен».

ТАСС представил и испанскую версию событий: пассажирами поезда были не добровольцы, воевавшие на стороне Германии (и отозванные испанским правительством еще два года назад), а «семьи коммерсантов и некоторые рабочие… не принадлежавшие к политическим партиям и вынужденные покинуть Германию». Отмечалось и то, что «жандармы, охранявшие поезд, пассивно отнеслись к происшедшему».

Действительно, вероятность того, что среди пассажиров поезда в Шамбери находились испанские фронтовики, крайне мала. Направленная генералом Франко на советско-германский фронт в июле 1941 года «голубая дивизия» численностью около 18 тыс. человек воевала в основном на Ленинградском и Волховском фронтах и понесла большие потери. В 1943 году, когда в войне наступил перелом, дивизия была отозвана и расформирована. После этого около 2 тысяч убежденных антикоммунистов, изъявивших желание продолжать сражаться, вошли в особую воинскую часть, известную как «голубой легион», однако и он был распущен в марте 1944 года. В германском вермахте осталось около 100 испанцев («рота Эскуэрра»), но они в основном погибли или были взяты в плен во время Берлинской операции советских войск.

Даже официальное сообщение о событиях в Шамбери представляет картину достаточно хорошо организованной акции: ее участники были заблаговременно извещены о времени прохождения поезда, погромщики равномерно распределены вдоль железнодорожного пути, рельсы около Шамбери заранее разобраны, жандармам был отдан приказ не применять оружие против нападавших, позволить себя оттеснить и т.д. Все это просто не могло случиться само собой, без санкции французских властей. Какие же цели они преследовали, почему именно в этот момент решили продемонстрировать столь яростную ненависть французов к «приспешникам фашистов»?

Расправа в Шамбери стала лишь одним, хотя и наиболее кровавым из сотен подобных инцидентов, которые прокатились по Франции в июне 1945 года. Однако это была уже вторая волна расправ с коллаборационистами и пособниками гитлеровцев в стране. А первая самосудная волна охватила Французскую Республику сразу после освобождения, в августе–сентябре 1944 года. Людей, сотрудничавших с оккупантами, казнили, избивали и линчевали, женщин, обвиненных в связях с немцами, обривали наголо и гоняли по улицам. Считается, что тогда было убито около 10 тыс. человек. В этих расправах, на которые власти предпочитали закрывать глаза, проявился так называемый «синдром Виши» – комплекс вины за национальное предательство и массовый коллаборационизм во время войны.

Говоря о годах гитлеровской оккупации, обычно упоминают о «двух Франциях». Первая – это установленный в южной части страны по договоренности с Гитлером режим Виши во главе с маршалом Петэном; а вторая – организация «Свободная Франция» (с 1942 года – «Сражающаяся Франция»), созданная в Лондоне генералом де Голлем. И их соотношение, вплоть до середины 1944 года, было явно не в пользу второй. Как отмечал маститый английский историк А. Тейлор, в 1940 году «для большинства французского народа война закончилась», продлившись всего около четырех недель. Президенту США Франклину Рузвельту докладывали, что миллионы французов смирились с поражением, они «мечтают главным образом о мире – любом мире» и только надеются, что «Гитлер сделает Францию своим любимым вассалом». В большинстве своем они были убеждены, что сотрудничество с оккупантами необходимо для национального выживания, и искренне поддержали «спасителя страны» маршала Петэна. Известный британский журналист А. Верт писал: «Французский рабочий класс, хотя и против своего желания, способствовал германским военным усилиям, либо работая на заводах Франции, либо покорно отправляясь на принудительные работы в Германию; и лишь относительно небольшое число рабочих… скрывалось в маки (партизанах)».

Когда Шарль де Голль обратился из Лондона к народу с призывом продолжать борьбу, всего несколько сот французов откликнулись на этот призыв. Но и он считал, что время для активной борьбы придет еще нескоро. Даже в октябре 1941 года, выступая по радио, де Голль заявил: «Существует тактика войны… В настоящее время мой приказ для оккупированной территории: немцев не убивать. Как только мы сможем перейти в наступление, будут отданы соответствующие приказы».

Немало французов сражалось в составе германской армии против войск антигитлеровской коалиции. Помимо более чем 140 тыс. жителей Эльзаса и Лотарингии, призванных в немецкие вооруженные силы после аннексии этих земель, по различным данным, не менее 60 тыс. французских добровольцев воевало в различных частях вермахта в основном на Восточном фронте. Только в советском плену после войны оказалось более 23 тыс. французов. А, например, в знаменитом авиационном полку «Нормандия-Неман» против немцев воевали 72 французских авиатора (14 летчиков и 58 механиков). По мере того как грядущее поражение Германии становилось все очевиднее, ширились и ряды бойцов Сопротивления в самой Франции. Общее число французов, погибших в рядах гитлеровских войск, оценивается от 40 до 50 тыс. человек, а павших в рядах движения Сопротивления – около 20 тыс.

Несмотря на стремление генерала де Голля ввести Францию в будущий круг держав-победительниц, добиваться ее участия в важнейших конференциях союзников и обеспечить ей достойное место в послевоенном мире, страны антигитлеровской коалиции довольно долго скептически относились к подобным планам. В Декларации Объединенных Наций, подписанной в январе 1942 года в Вашингтоне 26 государствами, Франция не упоминалась – под предлогом того, что генерал де Голль представлял «движение», а не государство. Для голлистов открытие второго фронта в июне 1944 года обернулось национальным унижением – французские формирования не были привлечены к десантным операциям в Северной Франции, хотя позже они присоединились к освобождавшим страну союзникам. В качестве компенсации в ноябре 1944 года Францию пригласили к участию в Европейской консультативной комиссии. Неожиданностью для англичан и американцев стал заключенный в декабре советско-французский договор о союзе и взаимной помощи: Сталину необходим был баланс в отношениях с коллегами по Большой тройке, а де Голлю – хотя бы временная опора в борьбе за великую Францию, которую англосаксы признавать не спешили. В феврале 1945 года президент США категорически отверг предложение советского руководства пригласить Шарля де Голля на Ялтинскую конференцию. По мнению некоторых исследователей, администрация Рузвельта отводила де Голлю и его движению «роль бедных родственников» и не допускала их к решению военных и политических задач. Шли даже разговоры о ее возможном расчленении.

Итак, положение великой некогда державы было весьма шатким. А ведь нужно еще было наводить порядок внутри страны, расколотой на правых и левых, националистов и анархистов, прошедшей через годы коллаборационизма, унижений и невзгод. Новые власти, позволив выпустить пар в так называемых «законных чистках» – самовольных расправах с изменниками и коллаборационистами, затем сумели довольно быстро перевести этот процесс в по-настоящему законное русло. Повсеместно были организованы судебные процессы. Газеты призывали: «Негодяи, четыре года предававшие Францию, должны быть наказаны». Не в последнюю очередь целью этой кампании было «загладить вину» перед союзниками, продемонстрировать свою «решимость и непримиримость» в борьбе с фашистами и их пособниками. Уже в ноябре 1944 года число арестованных в Париже и его округе составило 10 тыс. человек, а всего в стране было заведено 140 тыс. уголовных дел. Правда, только по 6700 из них военными судами и чрезвычайными трибуналами были вынесены смертные приговоры, а впоследствии приведено в исполнение – 780. Многим осужденным сроки заключения были затем сокращены (а через пару лет подоспела и амнистия). Казалось бы, страна стала успокаиваться.

Огромным успехом нового правительства во главе с де Голлем, да и всей французской нации, стало приглашение французского представителя к подписанию акта о безоговорочной капитуляции Германии 8 мая 1945 года. По сути, это было признание: французы тоже победили немцев. Но что дальше? Признают ли их союзники за равных, пригласят ли к обсуждению судеб послевоенного мира? Пока процесс явно тормозился.

И вот в июне 1945 года – новый поход французов против фашистских прислужников, среди жертв которого оказались и испанцы, прибывшие в Шамбери.

Сразу возникают два вопроса: почему пострадали испанцы и откуда взялась вторая волна расправ? Даже на весьма драматическом фоне внешнеполитического положения Франции ее отношения с соседней Испанией занимали особое место. Надо вспомнить, что поражение республиканцев в испанской Гражданской войне 1936–1939 годов резко ухудшило стратегическую ситуацию для Франции. Победа мятежников во главе с генералом Франко при решающей помощи Гитлера и Муссолини создавала для Франции угрозу появления «третьего фронта» в будущей войне (помимо германского и итальянского) – на испанской границе. В Париже были хорошо известны слова командующего военной авиацией франкистов генерала Кинделана (июль 1938 года): «В первые же недели войны с Францией мы сможем превратить в пепел Бордо, Тулузу, Марсель, Биарицц, Байонну и разрушить железнодорожную сеть… Мировая война, без сомнения, сделает Францию державой третьего или четвертого ранга».

В такой ситуации французское правительство стало проводить подчеркнуто лояльную политику в отношении новых властей Испании. Только этим можно объяснить бесчеловечное обращение с тысячами беженцев-республиканцев, в том числе мирных жителей, которые перешли на территорию соседней страны весной 1939 года, спасаясь от террора франкистов. Все они были заключены в специальные лагеря для интернированных. Условия, в которых они там содержались, были ужасны – ряды колючей проволоки, жили впроголодь, спали на голой земле, дети умирали на руках у матерей, повсюду жандармы с автоматами, всегда готовые открыть огонь. Французская газета «Се суар» тогда писала: «В нашей истории не было такого примера, что эмигрантов третировали, как банду злодеев и врагов. Ни с кем, даже с немецкими военнопленными после Первой мировой войны… так презрительно и жестоко не обращались, как с испанскими беженцами». Однако эти действия логично вписывались в политику умиротворения фашистских держав, проводившуюся в то время английским и французским правительствами, которая и приведет Францию к катастрофе 1940 года. Нельзя, однако, не вспомнить о том, что многие из этих интернированных испанцев впоследствии сражались в рядах французского Сопротивления.

В ретроспективе «народная акция» 1945 года в Шамбери в отношении якобы солдат Франко, союзника Гитлера и Муссолини, выглядит как попытка искупить давнюю вину перед испанскими беженцами. А демонстративно нетерпимое отношение французских властей именно к Испании в этот и последующий периоды было, по словам известного журналиста А. Верта, «как бы проявлением «антифашизма» на международной арене»: ведь больше ему проявиться было уже негде.

Но эта жестокая акция была не единичной, она стала частью новой, июньской волны «общенациональной ненависти к фашизму», по каким-то причинам поднявшейся во Франции.

Можно предположить, что акция в Шамбери, как и вся «новая волна», была приурочена к отрывающейся в июле 1945 года Потсдамской конференции великих держав и имела целью произвести впечатление на администрацию нового президента США Гарри Трумэна и по возможности содействовать приглашению де Голля в Потсдам.

Франция не была приглашена на Потсдамскую конференцию, однако в итоге сумела занять важное место в послевоенном мире – вошла в число постоянных членов Совета Безопасности ООН, получила свою зону оккупации Германии, была включена в Совет министров иностранных дел и др. Возможно, резонансные внутриполитические демонстрации сыграли здесь свою роль, хотя главным фактором стали, конечно, геополитические расчеты сверхдержав.