Александр Лучанинов
В начале 90-х годов Россия вывела все ядерное оружие из Казахстана, Украины и Белоруссии. Фото РИА Новости
Вскоре после ареста ГКЧП в Ташкент прилетела комиссия из Москвы – искать предателей. Видные демократы из Генштаба и Главного политического управления работали в округе, но ничего компрометирующего найти не смогли.
Тогда в акте указали, что командующий и члены военного совета, за исключением первого заместителя командующего войсками ТуркВО генерал-лейтенанта Георгия Кондратьева, сняли в своих кабинетах портреты Михаила Горбачева. Это и приравняли к измене. Все они были освобождены от занимаемых должностей.
Командующим войсками ТуркВО указом Горбачева был назначен генерал-лейтенант Кондратьев. Вскоре ему будет присвоено очередное воинское звание «генерал-полковник».
Ташкент. Штаб ТуркВО, декабрь 1991
Командующему по штату полагался офицер для особых поручений. Это была уникальная должность. Во всей пятимиллионной Советской армии таких специалистов было не больше полсотни. Порученцы были только у командующих войсками военных округов, флотов, родов войск, главкомов видов Вооруженных сил, заместителей и министра обороны.
Для чего они нужны? Вспомните великий фильм «Война и мир». Дело при Бородине. Кутузов на своем командном пункте, а чуть поодаль группа офицеров. Это и есть порученцы. Они – основное звено управления боем.
Время от времени Кутузов подзывает одного из них и офицер скачет в войска. Он передает приказ командующего о дальнейших действиях. Нет времени писать на бумаге и запечатывать в конверт. Порученец – единственное должностное лицо, имеющее право устно приказывать от имени командующего.
За сотни лет обязанности офицера для особых поручений не изменились.
В то время я служил постоянным корреспондентом журнала «Советский воин» по Туркестанскому военному округу. В Москве редакция, с ликованием поддержав Ельцина, с радостью избавлялась от своих постоянных корреспондентов в военных округах за пределами РСФСР. Позвонил начальник отдела корсети:
– Готовится приказ. Тебя в распоряжение начальника ГлавПУра или командующего?
Я понимал, что в Москве буду никому не нужен и меня быстро уволят.
– В распоряжение командующего войсками ТуркВО.
Вскоре пришел приказ. Иду к генерал-полковнику Кондратьеву.
– Товарищ командующий, подполковник Лучанинов. Представляюсь по случаю назначения в ваше распоряжение. Могу командовать артиллерийским дивизионом, полком, бригадой.
– Нет у меня сейчас для тебя, Александр Васильевич, свободных полков и бригад. Иди ты лучше ко мне порученцем. Должность вакантная.
– Никогда еще журналист не становился офицером для особых поручений у командующего фронтом. Разве что Синцов у Серпилина, в романе Симонова. Да и то только адъютантом у командарма.
– Да ты корреспондентом всего пару лет, а так всю службу в войсках и в оперативных штабах. Вот и будешь князем Болконским, как в романе Толстого. Ты мне здесь нужен.
Командующий снимает трубку:
– Начальника управления кадров ко мне с приказом о назначении Лучанинова порученцем командующего.
Через пять минут я стал последним офицером для особых поручений последнего командующего войсками Туркестанского военного округа.
Ташкент. Штаб ТуркВО, февраль 1992
Командующий войсками Туркестанского военного округа генерал-полковник Георгий Кондратьев принимает доклады от объединений и соединений.
В боевой состав округа входят: 40-я общевойсковая армия, 73-я воздушная армия, 12-я отдельная армия ПВО, два армейских корпуса, две учебные дивизии, восемь общевойсковых дивизий, две зенитно-ракетные бригады, две ракетные бригады, окружной и армейский комплекты войсковых частей. Численность личного состава составляет 500 тыс. человек.
Округ дислоцировался на территории Узбекистана, Туркмении, Казахстана, Киргизии, Таджикистана и до 1989 года Афганистана. Штаб Туркестанского военного округа с 1867 года находился в Ташкенте.
Позвонил из Алма-Аты командующий 40-й армией генерал-лейтенант Рябцев и отрапортовал:
– Товарищ командующий, я вам больше не подчиняюсь!
– А кому же ты подчиняешься?! – еле сдерживая себя, спросил у него Кондратьев. Суровым хриплым голосом, который в минуты его высшего генеральского негодования напоминал грозно-скрипучие звуки рвущегося листового железа.
Рябцев ответил:
– Я подчиняюсь президенту – Верховному главнокомандующему Вооруженными силами суверенного и независимого Казахстана Нурсултану Абишевичу Назарбаеву!
Боевая эпопея 40-й армии закончилась 15 февраля 1989 года, когда последний советский солдат покинул территорию Афганистана. Основные боевые соединения армии были возвращены в места их постоянной дислокации – то есть туда, где стояли до начала войны. В основном на территорию ТуркВО. Штаб и управление расформированы. Армия прекратила свое существование.
Но достаточно скоро до кого-то в ЦК КПСС и в Минобороны, видимо, дошло, что так поступать со знаменитой армией недопустимо. В результате было принято решение армию «воссоздать», причем под тем же номером.
Горбачев полетел с визитом в Китай 15 мая 1989 года. За границей ему по традиции надо было что-нибудь сдать и развалить. Он и объявил в Пекине, что СССР расформировывает Среднеазиатский военный округ (САВО).
А на базе его соединений и частей в 1990 году сформировывают новую 40-ю армию со штабом в Алма-Ате и численностью личного состава в 60 тыс. человек. Командующим назначают генерал-майора Рябцева. Эту армию, как и все войска расформированного САВО, передают в состав ТуркВО.
После ликвидации СССР 26 декабря 1991 года в Советской армии пока ничего не менялось. Она оставалась единой, подчиняющейся Генеральному штабу в Москве. Ее переименовали в Вооруженные силы СНГ и назначили министром обороны маршала авиации Шапошникова.
Итак, через пять минут после разговора генералов Кондратьева и Рябцева приходит шифрограмма с сообщением, что 40-я армия выходит из подчинения командующему войсками ТуркВО и подчиняется только президенту независимого Казахстана.
Это уже измена. Причем не только личная, но и сдача 60-тысячного объединения уже чужому государству.
Алма-Ата. Февраль 1992
Этот день я запомнил очень хорошо. Конец февраля. Хотя число выветрилось из памяти. Командующий приказал отключить связь с 40-й армией, собрать всех командующих родов войск и начальников основных управлений штаба округа к нему в кабинет и готовить борт к вылету.
Генералы и офицеры сели в автобус и поехали на аэродром. Перелет секретный. Экипаж Ту-134 тоже не знал, куда он летит. Задача ставилась уже в воздухе – старая афганская традиция. Мы взлетели с Тузеля, и только тогда я передал командиру приказ лететь в Алма-Ату и садиться на центральный аэропорт.
Подлетное время – 45 минут… Как снег на голову мы туда и сели. На автобусе, взятом в военкомате, доехали до штаба армии. Наше появление всех очень удивило. Оперативный дежурный доложил, что командующего в штабе нет. Начальник штаба армии генерал Агафонов подтвердил: Рябцева нет уже трое суток.
Командующий приказал объявить управлению армии готовность номер один. Это означает сбор всех офицеров на запасном командном пункте. Собрались все, кроме командарма. Генерал-полковник Кондратьев приказал начальнику штаба передать командарму, что дело пахнет трибуналом за невыполнение приказов.
Это подействовало, и через некоторое время генерал-лейтенант Рябцев прибыл в штаб армии. Зашел вальяжно. Всем своим видом старался показать: дескать, кто вы такие, что вы сюда прилетели... В разговоре несколько раз повторил, что уже подчиняется президенту Назарбаеву. На что Кондратьев ему ответил: командарм человек военный, и поскольку директивы о расформировании армии или о передаче ее в состав Вооруженных сил Казахстана нет и не было, он обязан выполнять требования командования ТуркВО.
Алма-Ата. Медео. Санаторий ТуркВО, тот же день
Глубокая ночь. Мы с командующим ужинаем.
– Пошли, Александр Васильевич, погуляем.
Снег по колено, вековые ели, уходящие к звездам. День был очень сложным.
– Что ты об этом думаешь?
– Товарищ командующий, 40-я армия пошла по пути 2-й ударной.
– Правильно, но обстановка гораздо хуже.
– Что может быть хуже предательства? Иуда находится в последнем круге ада.
– Хуже только туземец с атомной боеголовкой. У Власова не было ядерного оружия, а у Рябцева есть… Какой нынче год?
– 1370-й по хиджре
– Вот видишь – 14-й век, а у них уже есть ядерное оружие. У нас же скоро 21-й, но надо до него дожить, сохранив Россию. Поэтому мы обязаны не допустить попадания атомных боеголовок Казахстану. Понял, товарищ офицер для особых поручений?
– Так точно.
– Это тебе особое поручение и это приказ. Замысел докладываешь в 8.00.
– Есть.
В Алма-Ате командующий всегда останавливался в своей резиденции на территории санатория ТуркВО. Закрытая охраняемая территория – непременное условие безопасности.
Русский Туркестан уже пылал. В Таджикистане гражданская война, В Оше и Узгене киргизы режут узбеков, в Ферганской долине узбеки режут киргизов. И везде режут русских. Здесь, в русском городе Верный, называемым Алма-Атой, после погромов на площади Брежнева казахи старшего жуза только и ждут момента поквитаться с русскими.
Поднимаюсь в свою комнату. 3.00. Понимаю, что спать сегодня не получится. Достаю две пачки сигарет и завариваю кофе.
За несколько часов мне предстояло разработать замысел командующего войсками Туркестанского военного округа по освобождению от ядерного оружия 2 724 902 кв. км. Это территория Казахстана, на которой дислоцировалась 40-я армия. Территория Западной Европы значительно меньше.
В Казахстане стояли ракетные части с тактическими и оперативно-тактическими ракетами, в том числе и с ядерными боеголовками. И генерал-лейтенант Рябцев всеми силами препятствовал тому, чтобы это оружие мы вывезли на территорию России. Он хотел сохранить его для Республики Казахстан. Было ли это его самостоятельное решение или такова была договоренность с Назарбаевым, неизвестно.
Были ПРТБ – передвижные ракетно-технические базы. На них хранились боеголовки. Места дислокации ПТРБ были Рябцеву известны. Он пару раз отправлял туда группы спецназа – проверить наличие оружия и не допустить его вывоза в Россию. Были у него и другие способы вставлять нам палки в колеса.
Я пил кофе, курил и думал, что вот и начался наш исход с Востока. Скоро мы бросим территорию, равную всей Европе – 4 млн кв. км. Оставим туземцам цветущие города, которых у кочевников никогда не было, оставим железные дороги, аэропорты, космодром... Стоп. Байконур.
Выпиваю большую чашку кофе. Теперь я знаю, что делать. Хрен вам, не угадали. Не будет у вас оперативно-тактического ядерного оружия!
В 8.00 я стоял в кабинете командующего. Вид у него был хмурый. Видно, и он не спал.
– Докладывай.
Разворачиваю карту.
– Операция «Буран» планируется в несколько этапов, причем самым сложным является первый. Надо вывезти ядерные боеголовки автотранспортом к станциям, где стоят специальные вагоны. И сделать все это в кратчайшие сроки, буквально за несколько часов, чтобы не узнало ни руководство республики, ни командующий 40-й армией.
Для маскировки предлагаю использовать космос. Самая уникальная стратегическая операция прикрытия была осуществлена в СССР в 50-х годах. Необходимо было тайно построить космодром.
Но как спрятать от американцев эту грандиозную стройку? Тогда и придумали Целину. Партия и правительство объявило об освоении целинных и залежных земель в Казахстане. Сотни тысяч людей ездили вдоль и поперек Южной Сибири. Прокладывали железные дороги и строили города. Вспахали миллионы гектаров земли, на которых практически ничего расти не могло: только посеешь – ветер сдует. Бред, который после назвали волюнтаризмом, но стране нужен был космодром. И его построили. Американцы узнали о нем только после запуска первого спутника 4 октября 1957 года.
А теперь мы вывоз боеголовок прикроем запуском космического корабля. 17 марта на Байконуре стартует «Союз ТМ-14» с немецким космонавтом. Это будет первый пуск в независимом Казахстане, и его обязательно посетит премьер-министр Сергей Терещенко. А Назарбаев останется в Алма-Ате. Это не его мероприятие. Рябцев тоже будет в столице при президенте. Он подхалим высшей категории. Да и в запой его отправим.
Вы, товарищ командующий, рано утром 17 марта вылетаете на Байконур. Это будет ваше протокольное мероприятие – старт международного экипажа. Причем об этом мы объявим заранее. Наружка всех вражеских спецслужб будет вести вас на космодроме. Все специальные силы и средства казахов будут задействованы на контроле за вашими действиями. Бдительность будет потеряна.
А в это время 15-я бригада специального назначения под личным руководством ее командира полковника Квачкова с помощью группы офицеров-специалистов по ядерному оружию вывозит боеголовки к станциям, где стоят специальные вагоны. И обеспечивает безопасность марша железнодорожным транспортом от Семипалатинска до Веселоярска Алтайского края – первой станции на территории Российской Федерации. До нее по Туркестано-Сибирской железной дороге 100 км.
От Алма-Аты, где находятся президент и министр обороны, до Байконура и Семипалатинска – по 1100 км. Связь сломается. Премьера я беру на себя. Больше никто не сможет отдать приказ на возвращение боеголовок. А остановить Володю Квачкова – это утопия.
Боеголовки должны быть доставлены в Россию через Ч+6.
– Товарищ подполковник, замысел утверждаю. Приступайте к разработке операции и ее выполнению.
Байконур. Гагаринский старт, 17 марта 1992
Ранним утром мы с командующим войсками Туркестанского военного округа генерал-полковником Кондратьевым прилетели на Байконур.
В этот день стартовал «Союз ТМ-14» с немецким космонавтом Клаусом-Дитрихом Фладе. Наши в экипаже – Александр Викторенко и Александр Калери.
С аэродрома на Гагаринский старт. В Ташкенте уже почти лето, а здесь, в Южной Сибири, стыдливо называемой Казахстаном (хотя до 1925 года эта территория по Конституции большевиков была Киргизией), еще зима. Мороз и ветер. Природа показывала нам, что здесь русская Сибирь, а не туземные земли.
Старт прошел успешно. Командующий спустился с трибуны.
– Саша, вон стоит группа казахов. С ними премьер. Возьми автобус, отвези к «Бурану». Хотят посмотреть, а потом – куда скажут. Жду тебя на борту.
Подхожу.
– Кто здесь премьер?
Единственный русский с радостью признается.
– А ты какой премьер?
– Я премьер-министр независимого Казахстана Сергей Александрович Терещенко.
– Ну, раз независимого, тогда пошли.
– А куда?
– Независимые премьеры такие вопросы не задают. За мной. Шагом марш.
В то время у нас в округе было пять независимых президентов и пять независимых премьеров, а независимых министров не сосчитать. Достали они меня за время независимости очень сильно. Но приходилось терпеть – братья наши меньшие.
Сели в автобус. Поехали в ангар «Бурана». И вдруг на повороте я вижу своего друга, начальника отдела ВВС окружной газеты «Фрунзевец» подполковника Сашу Волка и фотокорреспондента Сашу Мантрова. Останавливаю автобус и забираю, несмотря на протесты независимого правительства независимого Казахстана.
Ребята замерзли. Мы сели на заднее сиденье, и вот здесь я забыл: выпили по одной или вовсе не пили. Как бы там ни было, Саша Волк стал громко комментировать слова премьера, говорившего о счастливом будущем казахского Байконура.
В то время Саша еще не жил в Хайфе и был зело не толерантен. Даже я, вообще не знавший, что такое толерантность, стал его успокаивать. Премьер обиделся.
Ангар «Бурана» спас ситуацию. Вышли. Там был офицер, который повел нас к кораблю. Это была резервная машина. Я знал, что Горбачев закрыл программу. Потом закрыли Горбачева. А этот русский премьер на службе у туземцев все выпытывал: нет ли каких деталей, изготовленных в Казахстане.
В конце концов даже он понял, что индейцы космических кораблей не делают. Потух и даже на Волка не огрызался.
Я вышел у гостиницы космонавтов и сразу на аэродром. Наш ТУ-134 ждал с работающими двигателями.
– Где тебя носит? – спросил командующий. – Я уже полчаса жду.
– С премьером никак не мог расстаться.
– Тогда садись чай пить.
Кондратьев разливает коньяк.
– Сегодня с ноля часов до шести часов утра все ядерные боеприпасы с территории Казахстана убраны. Все прошло тихо и без потерь. Предлагаю тост за офицеров-туркестанцев – лучших офицеров Советской армии.
– За Туркестанский военный округ – самый боеспособный округ Вооруженных сил!
– Товарищ подполковник, по разуменью моему, орден следует за подвиг сей тебе.
Полагая, что сейчас будем обмывать, быстро разливаю.
Командующий поднимает рюмку:
– Но ордена не будет. Страны нет, нет и орденов... Поэтому я сегодня подпишу представление о присвоении тебе полковника досрочно и отправлю Шапошникову. Так что выпьем за это.
Видимо, выпили мало. Министр обороны СНГ представление не подписал. Оно будет реализовано через четыре месяца министром обороны РФ. В то время я уже буду офицером для особых поручений заместителя министра обороны России. И воинское звание «полковник» получу досрочно на два года за Цхинвал.
А в ТуркВО мне еще предстояло «украсть» у казахов Актюбинскую артиллерийскую дивизию и забрать у таджиков 201-ю мотострелковую дивизию. Но это были уже совсем другие особые поручения.
