Эмиль Дабагян
Уго Чавес был одним из самых харизматичных политиков Латинской Америки и пользовался авторитетом во всем мире. Фото Reuters
В течение двух суток в апреле 2002 года мир с напряженным вниманием, прильнув к экранам телевизоров в различных уголках планеты, следил за превратностями судьбы 47-летнего Уго Рафаэля Чавеса Фриаса, президента Боливарианской республики Венесуэлы. Судьба его буквально висела на волоске.
События разворачивались с калейдоскопической быстротой по канонам детективного жанра. Кадры мелькали с космической скоростью.
Бессрочная стачка нефтяников, недовольных увольнением пяти членов правления государственной нефтяной корпорации, переросла в трехдневную общенациональную забастовку. А забастовка вылилась в многотысячную массовую манифестацию, в ходе которой оказались десятки убитых и сотни раненых.
ИГРА В ПРЯТКИ
К вечеру четверга, 11 апреля, обстановка накалилась до предела. И тут в игру вступили военные.
Поначалу создавалось впечатление, будто политическая карьера отставного подполковника на высшем государственном посту, начатая в феврале 1999 года после триумфа на выборах, завершилась трагическим финалом. В ночь на пятницу высокопоставленные чины Вооруженных сил Венесуэлы вошли в кабинет Чавеса и предъявили ему ультиматум.
После длительных переговоров, заявив, что президент отрекся от власти, генералы и офицеры на рассвете вывезли его из дворца «Мирафлорес» на бронемашине под усиленным конвоем. Телевидение показало эту картинку. Чавес в полевой форме десантника, в краповом берете, ладно сидящем на голове, убывает из своей резиденции.
Отстраненного президента перебрасывали с места на место. Опасались, что пленник быстро найдет общий язык с солдатами, приставленными его охранять. В 4.07 Чавеса доставили в здание штаба вооруженных сил – форт Тиуна. Затем перебазировали в более укромное местечко. И наконец вывезли на военную базу, расположенную на крохотном острове Ла-Орчила в Карибском море.
И все это происходило в исключительно сжатые сроки. За короткое время Уго Чавес успел побывать в пяти местах заключения.
Чавесу было не привыкать находиться в тюрьме. В феврале 1992 года он угодил за решетку из-за неудавшейся попытки свергнуть легитимного главу государства Карлоса Андреса Переса, который осуществлял неолиберальные реформы, вызвавшие неприятие общества. Тогда мятежник со своими единомышленниками просидел два года.
Выйдя из заключения по амнистии, Уго Чавес пересмотрел способы и методы борьбы, встал на парламентский путь, создал политическую партию и добился убедительной победы в декабре 1998 года. Это позволило ему войти в резиденцию главы государства с парадного подъезда, на законных основаниях.
А теперь, спустя 10 с небольшим лет после тех событий – кстати, оставивших неизгладимый след в памяти народа, – Чавес сам оказался в незавидной роли насильственно отстраненного от власти. Воистину неисповедимы пути Господни! Или, как гласит мудрая русская пословица: не рой другому яму, сам в нее попадешь.
Заговорщики назначили исполнять обязанности президента 60-летнего руководителя Федерации промышленных и торговых палат Педро Кармону. И мгновенно сформировали правительство из 10 человек – четырех военных и шести гражданских лиц.
Был обнародован конституционный, а на самом деле антиконституционный акт, включавший 11 пунктов. Он предусматривал кардинальную перекройку государственной и политической системы вплоть до возвращения стране прежнего названия.
Но временщики чувствовали себя во дворце «Мирафлорес» неуютно. И, опасаясь гнева народа, решили передислоцироваться подальше от центра столицы – как ни парадоксально, в тот самый форт Тиуна, куда поначалу поместили новоявленного узника. Путчисты полагали, что там они окажутся в безопасности.
ВОЗЗВАНИЕ ИЗ УЗИЛИЩА
Информационные агентства распространили сообщение, будто Уго Чавес попросил разрешения эмигрировать с группой соратников на Кубу. К своему кумиру и лучшему другу Фиделю Кастро, который даже свое 75-летие в августе прошлого года отпраздновал в Венесуэле, в гостях у того, кто ему во многом подражал. Однако хунта отказала, утверждая, что Чавеса ждет суд, поскольку он несет личную ответственность за многочисленные жертвы среди участников невиданной доселе массовой манифестации 11 апреля.
Как выяснилось позднее, Уго Чавес ни о чем подобном не просил. А когда разъяренная толпа, собравшаяся у дворца «Мирафлорес», потребовала показать документ об отречении, в ответ было заявлено, что таковой отсутствует. Президент, мол, отрекся не в письменной, а в устной форме.
Это вывело людей из равновесия, они ринулись на штурм здания. Обстановка в Каракасе накалялась. Сторонники президента, очнувшиеся от оцепенения, перехватывали инициативу и переходили в контрнаступление.
Между тем Уго Чавес, находясь в казарме, не сидел сложа руки. Стирал носки и нижнее белье, по мере возможности ухаживал за верхней одеждой. И искал возможности послать весточку на волю. Такой случай представился, когда сержант, принесший пищу, спросил: «Правда, что вы подали в отставку?» Чавес ответил отрицательно. И добавил, что перед ним положили бумагу об отречении, но он не подписал ее.
Услышав эти слова, сержант воодушевился, стал по стойке смирно и сказал Чавесу: «В таком случае вы являетесь моим президентом». Затем попросил Чавеса написать записку, адресованную верным людям, и положить ее в мусорную корзину, находившуюся в помещении. Чавес последовал совету.
Этот эпизод произошел 13 апреля в 14 часов 45 минут на военной базе Туриама – буквально за мгновение до переброски узника на остров Ла-Орчила.
Через короткий промежуток времени собственноручно подписанное Чавесом послание оказалось в столице и, размноженное в тысячах экземпляров, распространилось по городу и его окрестностям. Узнав об истинном положении вещей, президентская гвардия перешла на сторону тех, кто требовал возвращения законного главы государства.
Позднее, когда Чавес вернулся в Каракас и в ходе выступления на массовом митинге попросил у присутствовавших показать копию обращения, к нему протянулся лес рук, размахивающих этими листками.
ПОВОРОТ ВСЕМ ВДРУГ
Но прокрутим ленту назад. Пока Чавес находился вне Каракаса, там происходили невероятные коллизии.
Сразу же по обнародовании пресловутого акта развалился вознамерившийся взять власть «треугольник»: руководители бизнес-ассоциации – профсоюзные боссы – верхушка генералитета.
Партнеры по сколоченной наспех коалиции выразили несогласие с принципиальными положениями акта. По их утверждению, документ готовился келейно, без консультаций со многими участниками, фактически за их спиной. В их планы не входили столь крутые меры как, отмена Конституции 1999 года, одобренной на всенародном референдуме. А также роспуск Национальной ассамблеи, отстранение от должностей членов Верховного суда, губернаторов и других должностных лиц.
В сложившейся обстановке председатель Конфедерации трудящихся Венесуэлы Карлос Ортега заявил, что его обманули: документ ущемляет права и свободы профсоюзов. А взбешенный генерал Эфраим Васкес, приказавший арестовать Чавеса, объявил о том, что выходит из игры. И дал отбой своим подчиненным.
Неустойчивая конструкция скороспелой хунты рассыпалась на глазах словно карточный домик. Путч фактически провалился. Впоследствии Педро Кармона, недолгий узурпатор президентского поста, признался, что совершил грубейший просчет. И пытался дать задний ход. Но было уже поздно.
Сделала свое дело и бумага, отправленная Уго Чавесом из заточения. Расквартированные в Маракае, недалеко от столицы, верные президенту десантники-парашютисты пришли в движение. Они мгновенно десантировались на остров. И на рассвете 14 апреля вертолет с Чавесом на борту приземлился на площадке перед резиденцией главы государства.
Но к этому моменту в Каракасе уже произошли кардинальные перемены. Об уходе в отставку объявил Педро Кармона, поистине факир на час. Не помогла и отмена декретов: его судьба оказалась предрешенной. Он сам себе подписал приговор и угодил под домашний арест.
В присутствии председателя Национальной ассамблеи Вильяма Лары полномочия главы государства были переданы вице-президенту Диосдадо Кабельо. Он и встретил Уго Чавеса у входа во дворец, где уже собрались члены правительства и парламентарии. И, разумеется, ликующая публика.
А ТЕПЕРЬ КАРНАВАЛ
Три президента за два дня! Случай невероятный даже для Латинской Америки, где пертурбации на вершине власти – явление достаточно частое. Уго Чавес был насильственно отстранен от власти, но через 48 часов вернулся триумфатором и занял свое законное кресло.
В это воскресное утро в Каракасе творилось невообразимое. Люди высыпали на улицы. Звуки автомобильных клаксонов перемешались со звоном кастрюль.
Были и трогательные сцены. Некоторые мародеры в знак покаяния вернули награбленное имущество: компьютеры, телевизоры и прочие приборы и утварь.
Чавес находился в приподнятом настроении, но был слегка смущен. О его душевном состоянии свидетельствовали такие фразы. «Мы были уверены, что вернемся, – сказал он о себе во множественном числе, как принято в армии. – Но не предполагали, что это случится так быстро». И с присущим ему чувством юмора добавил. «Я там начал писать поэму, но не успел закончить даже половину первой главы».
Кстати, Уго Чавес обладал неплохими творческими способностями.
На фоне всеобщей эйфории возвращение его к власти выглядело достаточно буднично. Поскольку бумага об отречении отсутствовала, церемония прошла без излишних формальностей. «И ты мне ничего не дашь?» – шутливо поинтересовался Чавес у вице-президента, проводившего процедуру, намекая на официальный документ. Ответом стали крепкие объятия перед телевизионными камерами.
Тогда Уго Чавес подошел к микрофону и сказал: «Теперь настала очередь говорить мне». Затем произнес загадочную и сакраментальную фразу: «Богу – богово, кесарю – кесарево, а народу – народное!»
Ликующие толпы заполонили резиденцию Чавеса. Это дало ему повод воскликнуть: «Народ пришел во дворец, и теперь он отсюда не уйдет!»
На столь высокой ноте 20 лет назад завершилась апрельская эпопея венесуэльского президента. События этих дней и ночей, в центре которых находился Уго Чавес, и потрясли, и позабавили не только Венесуэлу, но и весь мир. А в национальной истории они остались как незабываемая страница.
Дарья Гармоненко 
комментарии(0)