Алексей Голубев
Роман Кармен использовал любую возможность для съемок как военных действий, так и природных красот. Фото из архива автора
В сентябре 1938 года известный советский кинодокументалист Роман Кармен приехал в Китай освещать освободительную войну китайского народа против японских захватчиков.
Годом ранее Кармен вернулся из Испании, где сумел запечатлеть на кинопленке многие события гражданской войны. В этой стране он подружился с корреспондентом «Правды», писателем и журналистом Михаилом Кольцовым.
Именно Кольцов посоветовал Роману Кармену после возвращения в Советский Союз найти возможность срочно уехать в какую-нибудь далекую экспедицию. В стране начался Большой террор, и жертвами политических репрессий стали многие участники испанской войны.
ПРИФРОНТОВОЙ КИТАЙ
Прилетев в Китай, Роман Кармен оказался в самой гуще событий.
В то время японские самолеты безжалостно бомбили город Чаньша, а сухопутные войска приблизились к агломерации Ухань, которая включала в себя три города на реке Янцзы: Ханькоу, Учан и Ханьян. Это был крупный экономический и транспортный центр страны.
Китайская армия достаточно успешно сопротивлялась захватчикам и периодически наносила им болезненные удары. Чтобы оправдать замедление темпа своего наступления на Ухань и огромные потери, японцы прибегали к откровенной лжи (использовали фейки, как говорят сейчас). Так, одна японская газета на полном серьезе сообщала, что китайское командование выдрессировало несколько сот орангутангов для штыковых атак против японских войск. «Обезьяны, – писала газета, – специально обучены убивать в первую очередь японских офицеров».
К тому времени Ухань уже опустел. Вот что увидел и сумел снять советский кинохроникер в трехградье.
Население почти поголовно ушло. Прилегающие к вокзалу районы разрушены. На перроне стоит длинный состав. Буфера, крыши вагонов, ступеньки – все облеплено людьми. Они часами сидят, ожидая, когда тронется поезд; сидят не слезая, потому что их место займут другие и они останутся в опустевшем городе среди мертвых развалин. На вокзале повсюду лежат раненые и больные, стонут, некоторые кричат от боли.
Как потом признавался Кармен, снимать такие сцены тяжелее, чем бомбардировки или пожары: в такие минуты особенно остро чувствуешь страдания простых людей.
В РЕЗИДЕНЦИИ ЧАН КАЙШИ
В один из дней Кармену позвонили из отдела пропаганды и предложили к двум часам дня приехать с киноаппаратом. На месте он застал группу американских операторов. Всех усадили в автобус и повезли за город. По дороге сообщили, что предстоит снимать правителя Китая генералиссимуса Чан Кайши.
На загородной вилле кинохроникеров ознакомили с планом съемок. Генералиссимус войдет в кабинет, подойдет к столу и будет писать. Потом он будет говорить по телефону. Затем подойдет к карте военных действий, после чего примет доклад одного из генералов. По окончании доклада в комнату войдет госпожа Сун Мэйлин, супруга генералиссимуса. Они вместе выйдут на балкон, спустятся в сад, на лужайке будут пить чай и играть в шашки. На съемку отводилось всего 15 минут.
Операторы вежливо запротестовали, указывая, что времени для работы очень мало. Китайские чиновники были непреклонны. Правда, потом все же дали согласие на небольшой перерыв для перезарядки кассет.
Корреспонденты приготовились. Распахнулась дверь, и вошел Чан Кайши. Сухощавый, среднего роста, затянутый в суконный защитного цвета френч, с кортиком у пояса, он, раскланиваясь, быстрыми мелкими шагами подошел к столу.
Кинорепортеры приступают к съемке. Чан Кайши смотрит на них вопросительным, недоверчивым взглядом маленьких темных глаз. Короткие, скованные жесты, отрывочные фразы, которые он изредка бросает одному из подчиненных. Во время съемки в кабинет входит Сун Мэйлин. Она не только жена, но и ближайший помощник Чан Кайши, ведет большую работу по организации оборонных учреждений и благотворительных обществ.
В этот момент у операторов кончилась пленка, и они приступили к перезарядке кинокамер. Перерыв Чан Кайши использовал для беседы с начальником военно-воздушных сил. Кармен, будучи опытным и хитрым кинохроникером, сознательно сохранил в кассете немного пленки и оперативно снял этот не предусмотренный сценарием живой эпизод.
Перезаряжающие камеры американцы мрачно наблюдали за ним. В их понимании обставить коллегу – значит проявить высший класс хроникерской оперативности. А Кармен именно так и поступил.
После этой съемки отношение к советскому кинооператору резко изменилось. Американские кинохроникеры перестали снисходительно протягивать ему два пальца при встречах, и он безоговорочно был принят в их сообщество на равных основаниях.
ЯПОНСКИЕ ГАЗОВЫЕ АТАКИ
Вскоре Роман Кармен направился в район боевых действий. К довольно громоздкому снаряжению фронтового кинооператора добавился еще один предмет, без которого нельзя было обойтись в полевой обстановке: противогаз.
Дело в том, что японцы в Китае периодически применяли боевые отравляющие вещества. Правда, сведения об этом крайне редко просачивались в мировую печать. А японское командование, естественно, категорически отвергало подобного рода обвинения.
Однако в руки китайских военных попал приказ, скрепленный печатями и собственноручно подписанный командиром 106-й дивизии Японской императорской армии генералом Мацуурой. Этот документ был взят в бою. Приказ и приложенная к нему инструкция содержали указания о методах применения газовых баллонов и снарядов при военных действиях в Центральном Китае.
Кармен записал в свой блокнот некоторые из них.
«При наступлении на города и села, где проживают иностранцы, применение газов категорически воспрещается. После применения газа необходимо уничтожить все оставшиеся его следы: пустые баллоны глубоко закапывать в землю или сбрасывать в воду. При газовой атаке необходимо добиваться полного уничтожения противника для того, чтобы не выдать применения отравляющих веществ».
КИТАЙСКАЯ ВОЕННАЯ ТАКТИКА
Наконец Кармен добрался до передовой и начал снимать боевые действия. Среди военных корреспондентов часто возникает дискуссия, может ли человек отучиться от привычки кланяться свистящим над головой вражеским пулям. Первая же нуля, пролетевшая над ухом, заставила Кармена ответить на этот вопрос: он присел на корточки вместе с киноаппаратом. Нет, инстинкт самосохранения невозможно преодолеть: так было на войне в Испании, так происходит здесь, в Китае, так будет и на фронтах Великой Отечественной.
А пока советский кинохроникер непрерывно снимает военные действия, а также быт бойцов, сражающихся на передовых позициях. По нескольку раз в день прилетают японские самолеты. Они назойливы как мухи. Пикируют над китайскими окопами, строчат из пулеметов, но эффект этих налетов очень невелик. Китайские бойцы, умело маскируясь и скрываясь в окопах, почти не несут потерь.
Театр военных действий постоянно расширяется. Японцы медленно и осторожно продвигаются вдоль дорог, не имея возможности обеспечивать свои фланги. На многих участках китайские войска не отходят назад, а поднимаются в горы, пропуская японцев на равнине, а затем продолжают партизанскую войну в тылу.
Все, что оставляется врагу, неукоснительно уничтожается. Кармен не раз наблюдал, как деловито бойцы и крестьяне разрушают до основания бетонное шоссе, уничтожают железнодорожное полотно, снимают рельсы и шпалы, сносят и сжигают мосты, срубают и жгут на огромных кострах телеграфные столбы. Японцы приходят туда, где все разрушено, вывезено, сожжено.
ТЕПЛО, СВЕТЛО И БОМБЫ НЕ ЛЕТАЮТ
В 1932 году китайская Компартия перед лицом национального кризиса и угрозы японского вторжения в глубь страны обратилась ко всей нации с призывом создать единый антияпонский национальный фронт. В 1937 году между китайскими властями и Компартией было достигнуто соглашение. Правящая партия Гоминьдан и Центральное правительство признали легальное существование Компартии и объявили о прекращении боевых действий против коммунистов.
На тот момент Компартия Китая контролировала на северо-западе страны так называемый Особый район. Он был создан на территории провинций Шаньси, Ганьсу и Нинься и включал в себя 18 уездов с населением почти в миллион человек.
Особое внимание Кармена привлек город Яньань – столица Особого района. За Северными и Южными воротами в горах были вырублены сотни сводчатых пещер, где помещались университеты и академии, школы и больницы, гостиницы и административные учреждения, столовые и мастерские, библиотеки и склады.
Это было целое государство в государстве. Земля была национализирована и передана крестьянам. Активно развивались сельское хозяйство и кустарная промышленность. Строились детские сады и школы. Молодежь из разных районов Китая приезжала учиться в Антияпонский университет. Для самых маленьких здесь были организованы ясли. Повсюду царила патриотическая атмосфера.
Дело доходило даже до курьеза. В одной из кооперативных столовых Кармен увидел забавное меню. Вместо привычных китайских названий здесь присутствовали: курица «Партизанская», суп «Антияпонский фронт», капуста жареная «Все на борьбу с японцами». На стенах заведения красовались лозунги: «Цель кооперации – не прибыль, а обслуживание народа» и «У нас вкусно, дешево и безопасно от бомб».
Здесь, в Особом районе, находилась резиденция лидера китайских коммунистов Мао Цзэдуна. По воспоминаниям Кармена, его портреты он видел повсюду: в университетах, школах, детских яслях, в каждой пещере. Его имя упоминали с ласковой теплотой.
И действительно, Мао умел решать самые сложные задачи. Вот только один пример: год назад в Яньань прибыли тысячи новых студентов, которым негде было жить. Мао собрал их и произнес яркую, остроумную речь на тему: «Строительство землянок как первый этап в овладении высотами марксизма». И вскоре за Северными воротами в горах вырос (точнее, был вырыт) новый город.
В РЕЗИДЕНЦИИ МАО ЦЗЭДУНА
И вот Роман Кармен сидит рядом с Мао Цзэдуном, человеком, имя которого окружено ореолом легенд. Одет он в серую бумажную гимнастерку с накинутой поверх нее мешковатой вязаной кофтой. Живет он тоже в пещере, здесь же работает. Письменный стол, кровать из грубых досок, полки с книгами и соломенное кресло, на котором он любит, утомившись, откинуться с закрытыми глазами, – вот вся обстановка комнаты.
Между лидером китайских коммунистов и советским кинохроникером устанавливаются доверительные отношения. Они часами беседуют, вместе гуляют по окрестностям. Мао даже предлагает вместе пообедать. Он много расспрашивает о Сталине, о достижениях советской экономики, о войне в Испании.
Мао делится размышлениями, как нужно противостоять японским захватчикам. Подобно древнекитайским мудрецам, он любит излагать свои мысли кратко и точно. Мао говорит о диалектике в вопросах военной тактики и стратегии. Он полагает, что стратегия и тактика определяются двумя основными положениями: наступление и оборона. Отступление – это продолжение обороны, а преследование и разгром врага – это продолжение наступления. Результат обороны или наступления – это поражение или победа.
Мао разрешает снимать себя во время работы за письменным столом, на отдыхе, во время встреч с крестьянами и молодежью. Помимо этого он дает подробное и обстоятельное интервью.
Когда Кармен уезжал из Яньани, он в последний раз посетил Мао в его пещере. Дело было ночью. Мао вместе с женой вышли проводить советского кинохроникера. Они вместе любуются звездным небом и тепло прощаются…
За год пребывания в Китае Роман Кармен отснял несколько тысяч метров уникальной кинохроники, на основе которой были созданы несколько документальных фильмов и киносюжетов.
Другим важным свидетельством событий японо-китайской войны стала его книга «Год в Китае. Записки киножурналиста», которая вышла в мае 1941 года в издательстве «Советский писатель». Однако ее выход остался незамеченным: всего через месяц началась Великая Отечественная война, и людям стало не до книг.
Дарья Гармоненко 
комментарии(0)