Мог ли Севастополь устоять

Бойцы морской пехоты Черноморского флота снаряжают пулеметные ленты на борту корабля летом 1942 года. Фото музея обороны Севастополя

80 лет назад в ожесточенных боях решалась судьба Севастополя. 2 июня 1942 года немцы начали артподготовку, а 7 июня пошли на штурм «города русских моряков».

Оборона Севастополя 1941–1942 годов – одна из самых трагических страниц истории Великой Отечественной. Можно ли было избежать ее катастрофического финала в начале июля 1942 года?

ГЕРОИЧЕСКАЯ ОБОРОНА

В ноябре-декабре 1941 года город удалось удержать. Героизм оборонявших его красноармейцев и моряков, подвоз подкреплений и высадка десанта на Керченском полуострове позволили защитить главную базу Черноморского флота.

Вот как командующий 11-й немецкой армией Эрих фон Манштейн объяснял в мемуарах провал попытки взять город «с ходу» (первый штурм Севастополя, начатый 30 октября 1941 года):

«Противник имел в крепости еще четыре боеспособные бригады морской пехоты, которые составили ядро группирующейся здесь армии обороны. Начала действовать крепостная артиллерия. Из оттесненных в горы частей Приморской армии довольно значительные силы добрались по горным дорогам до Севастополя, правда, без орудий и транспорта. Они сразу же получили пополнение по морю. Многочисленные рабочие батальоны, составленные из рабочих этой крупной военно-морской базы и вооруженные оружием из крепостных складов, также усиливали ряды обороняющихся. Благодаря энергичным мерам советского командующего противник сумел остановить продвижение 54 ак (армейский корпус) на подступах к крепости.

В связи с наличием морских коммуникаций противник счел себя даже достаточно сильным для того, чтобы при поддержке огня флота начать наступление с побережья севернее Севастополя против правого фланга 54 ак. Потребовалось перебросить сюда для поддержки 22 пд (пехотной дивизии) из состава 30 ак. В этих условиях командование армии должно было отказаться от своего плана взять Севастополь внезапным ударом с ходу – с востока и юго-востока».

Немцы поняли, что необходимо серьезно готовить штурм города. Но и эта попытка оказалась неудачной. Вот как Манштейн объяснял причину провала декабрьского наступления на Севастополь (второй штурм):

«В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери. Начавшиеся сильные холода потребовали крайнего напряжения их сил. И все же в последние дни декабря – бои не прекращались и в Рождество – острие наступающего клина приблизилось к форту «Сталин», взятие которого означало бы, по крайней мере, овладение господствующим над бухтой Северной наблюдательным пунктом для нашей артиллерии.

Если бы мы имели свежие войска, прорыв к бухте Северной удался бы. Но их не было... В этой обстановке и произошла высадка советских десантов сначала у Керчи, а затем у Феодосии… 30 декабря командиры наступающих дивизий доложили, что дальнейшие попытки продолжать наступление не обещают успеха. Командование армии дало приказ окончательно приостановить наступление, после того как веские причины, приведенные им в докладе по телефону штабу фронта, убедили в необходимости этого и Гитлера.

Более того, нам пришлось скрепя сердце отдать приказ об отводе войск с северного участка фронта на высоты севернее долины Бельбека. Без этой меры было бы невозможно высвободить необходимые силы. Нашим войскам, глубоко вклинившимся в расположение противника, трудно было бы долго держаться… Попытка штурмом взять крепость Севастополь потерпела неудачу».

Участник обороны Григорий Ефимович Замиховский вспоминал:

«В конце декабря немцы захватили Мекензиевы горы и подошли вплотную к зенитной батарее № 365 под командованием Воробьева. Немцы называли эту батарею – «форт Сталина». Создалось угрожающее положение, и для спасения батареи был сформирован сводный отряд моряков-добровольцев, в который попал и я. Два дня мы бились с немецкой пехотой на подступах к батарее. Рукопашный бой в заграждениях из колючей проволоки... Жарко там было, большинство из нашего отряда погибло... Мне там штыком плечо пропороли, но в санбат я не пошел. Кто из нас живыми остались, вечером 31 декабря вернулись по своим частям».

«КОННИКИ СТОЯЛИ НАСМЕРТЬ»

Среди защитников Севастополя сражались и кавалеристы. Бой они вели спешившись. Вот как описывал их действия Николай Иванович Крылов, начальник штаба защищавшей Севастополь Приморской армии в мемуарах:

«21 декабря достиг своей кульминации подвиг сражавшихся за Бельбекской долиной спешенных конников, которых в оперативных документах все еще называли 40-й кавалерийской дивизией. Конники стояли насмерть. Каждое их подразделение, условно именовавшееся полком, за этот день вновь отбило по нескольку атак немецких танков и пехоты. «Держимся и будем держаться», – передал около 16 часов командир 149-го кавполка. Это было его последнее донесение: через несколько минут подполковник Л.Г. Калужский пал смертью героя, руководя отражением новой танковой атаки.

Бой разгорелся вслед за тем у командного пункта дивизии. В 17 часов младший лейтенант Сапожников доложил оттуда по телефону в штаб сектора:

– Полковник Кудюров убит. Танки противника у нашего КП. Больше говорить не могу, ликвидируйте мои позывные...

Подробности стали известны позже. Командир дивизии Филипп Федорович Кудюров, заменив убитого наводчика, встал к противотанковой пушке. Погиб он при прямом попадании танкового снаряда в это орудие.

Танки прорвались у командного пункта комдива и в стыке двух кавполков (в одном из них к этому часу насчитывалось 80 бойцов, а в другом лишь немногим больше). Но бойцы остались на своем рубеже, сумели огнем отсечь от танков наступавшую за ними пехоту. Переброской на этот участок разведбата 95-й дивизии и саперного батальона положение на нем было окончательно восстановлено… Храбрые конники дорого отдавали свою жизнь. По самым скромным и, вероятно, неполным подсчетам, они уничтожили в декабрьских боях до полутора тысяч гитлеровцев, надолго задержали на своем участке продвижение врага».

КРЫМСКАЯ КАТАСТРОФА

Столь же результативно сражались и другие защитники Севастополя.

Но в мае 1942 года советский Крымский фронт, созданный вскоре после успешной высадки, был разгромлен. Это поражение вошло в историю как Керченская катастрофа. После нее рассчитывать, что в помощь осажденному Севастополю удастся организовать новый крупномасштабный десант, уже не приходилось.

Доставка пополнения и боеприпасов морем под ударами немецкой авиации летом 1942 года стоила очень тяжелых потерь. Летом трудно было рассчитывать на нелетную погоду. А немецкая авиация господствовала в воздухе.

Николай Иванович Крылов вспоминал: «С КП ПВО предупредили: приближаются большие группы немецких самолетов, общее число – до двухсот. Уже накануне воздушные налеты усилились по сравнению с предшествовавшими днями: за сутки над городом появлялось до ста самолетов. Теперь шло сразу вдвое больше… Фашистские самолеты бомбили – не только утром, но и в течение всего дня – и боевые порядки войск, и город. Наши истребители и зенитчики сражались самоотверженно, сбили четырнадцать бомбардировщиков. Но рассеять, отогнать всю навалившуюся воздушную армаду они, конечно, не могли… Я несколько раз выходил из штольни на пригорок, откуда еще недавно открывалась величественная панорама Севастополя, и смотрел на него, стиснув зубы от боли и злости».

РАССТРЕЛЯННЫЙ КАТЕР

Но не бездействовала и советская авиация, несмотря на свою малочисленность по сравнению с противником.

Одна атака наших летчиков могла очень серьезно повлиять на судьбу Севастополя. Ее также описал в мемуарах Манштейн. Немецкий командующий вздумал с моря понаблюдать за прибрежной дорогой, чтобы оценить ее уязвимость от огня советского флота. Вот что из этого получилось:

«На обратном пути у самой Ялты произошло несчастье. Вдруг вокруг нас засвистели, затрещали, защелкали пули и снаряды: на наш катер обрушились два истребителя. Так как они налетели на нас со стороны слепящего солнца, мы не заметили их, а шум мощных моторов торпедного катера заглушил гул их моторов. За несколько секунд из 16 человек, находившихся на борту, семь было убито и ранено. Катер загорелся; это было крайне опасно, так как могли взорваться торпеды, расположенные по бортам… Мой адъютант Пепо прыгнул в воду, доплыл, несмотря на мины, до берега, задержал там – совершенно голый – грузовик, домчался на нем до Ялты, вызвал оттуда хорватскую моторную лодку, которая и отбуксировала нас в порт».

Смертельно ранен был водитель Манштейна. Погиб начальник ялтинского порта. Удачно атаковавшие итальянский катер летчики убили и ранили почти половину из находящихся на катере. Весьма результативный удар с воздуха, пилоты могли бы им гордиться.

Вдобавок на горящем катере могли взорваться торпеды. В таком случае немцы лишились бы одного из самых талантливых своих полководцев.

Мог Манштейн и оказаться среди убитых огнем с самолетов. Его смерть вполне могла стать решающей для исхода обороны Севастополя. Немецкому командованию пришлось бы срочно искать кандидатуру на должность командующего 11-й армией. Задача непростая. В случае назначения генерала, прибывшего с другого участка фронта, ему потребовалось бы время, чтобы оценить обстановку и принять необходимые решения.

В НЕБЕ НАД СЕВАСТОПОЛЕМ

А наступление немцев на Севастополь по-прежнему сопровождалось для них очень серьезными потерями. Защитники Севастополя заставляли противника кровью платить буквально за каждый клочок земли.

Манштейн вспоминал: «Несмотря на эти с трудом завоеванные успехи, судьба наступления в эти дни, казалось, висела на волоске. Еще не было никаких признаков ослабления воли противника к сопротивлению, а силы наших войск заметно уменьшились. Командование 54-го ак вынуждено временно отвести с фронта 132-ю дивизию, заменив ее пехотные полки, понесшие тяжелые потери, полками 46-й дивизии с Керченского полуострова».

Манштейну доложили о роте, в которой остался один офицер и восемь рядовых. Немецкие генералы в ту пору еще не привыкли к таким потерям.

Вдобавок немцы были ограничены во времени для взятия Севастополя. Огромную роль в том, что 11-я немецкая армия сохранила способность наступать, играло господство в воздухе, которое обеспечивал 8-й авиационный корпус. Командовавший им Вольфрам фон Рихтгофен не зря после взятия Севастополя был повышен в должности – назначен командующим 4-м воздушным флотом. А позже и звание генерал-фельдмаршала получил.

Именно 8-й авиакорпус препятствовал подвозу боеприпасов и подкреплений в Севастополь по морю. И продвижение немецкой пехоты было бы немыслимо без постоянной и чрезвычайно эффективной поддержки с воздуха.

Но поддержка наступления на Севастополь с воздуха оказалось в ходе наступления под вопросом. Манштейн писал: «ОКХ торопит с проведением наступления и рассматривает вопрос о том, чтобы снять 8-й авиационный корпус с крымского участка фронта для наступления на Украине». ОКХ – это верховное командование сухопутных войск (вермахта). Лишившись целого авиационного корпуса, Манштейн едва ли мог рассчитывать на успех.

ВОЗМОЖНАЯ РАЗВИЛКА ИСТОРИИ

Теперь попробуем представить: накануне наступления Манштейн убит или тяжело ранен на итальянском катере. Начало наступления откладывается. С новым командующим, без признанного умения Манштейна, 11-я армия наступает медленнее. А время идет, необходимость использовать 8-й авиакорпус на других участках все острее.

При этом надо учесть, что немецкое военное руководство рассматривало такой вариант действий: оставить несколько дивизий под Севастополем, отказавшись от его штурма, а остальные дивизии 11-й армии использовать на других направлениях. Без Манштейна при затянувшемся штурме Севастополя и тяжелых потерях такой ход событий был бы достаточно вероятен.

Увы, катер не взорвался. Манштейн уцелел. На судьбу Севастополя атака истребителей не повлияла.