Виктор Есин
Вождь кубинской революции Фидель Кастро и советский лидер Никита Хрущев наслаждаются кавказским гостеприимством. Фото РИА Новости
В октябре этого года исполнится 60 лет с момента возникновения Карибского кризиса. События октября 1962 года в зоне Карибского бассейна были связаны с угрозой внешней агрессии в отношении Республики Куба и острейшим противостоянием вследствие этого двух сверхдержав – США и СССР.
Карибский кризис был близок к тому, чтобы ввергнуть мир в третью мировую войну с применением ядерного оружия. И я как непосредственный его участник благодарю Бога за то, что он не лишил в то время мудрости и политической воли тогдашних лидеров Соединенных Штатов и Советского Союза Джона Кеннеди и Никиту Хрущева. Им хватило разума не перейти роковую черту и договориться о мирном решении.
Карибский кризис остается определяющим событием второй половины XX века и одним из наиболее опасных моментов мировой истории. Его причиной по большому счету стало намерение Белого дома свергнуть пришедшее в январе 1959 года к власти на острове Куба новое правительство. Лидер кубинской революции Фидель Кастро в начале 1961 года заявил, что страна в своем развитии пойдет по социалистическому пути, и попросил содействия у Советского Союза.
Соединенные Штаты отреагировали незамедлительно. Они поддержали 17 апреля 1961 года вторжение на Кубу (в районе Плайа-Хирон) бригады наемников из числа контрреволюционеров-эмигрантов численностью более 1500 человек. Оно осуществлялось в рамках операции «Плутон», проводимой ЦРУ. Революционные вооруженные силы Республики Куба смогли отразить вторжение, разгромив наемников менее чем за трое суток.
Потерпев фиаско, правительство США 29 апреля 1961 года принимает решение о проведении военной операции по плану «Мангуст». Ее цель – вооруженное вторжение на остров Куба и свержение правящего там режима. Узнав о планах США, кубинское правительство начало готовиться к отражению американской агрессии, подписав с СССР Соглашение о поставках вооружения и военной техники.
В середине мая 1962 года вооруженные силы США провели в Карибском море учения по отработке плана вторжения на Кубу. Это послужило своеобразным спусковым крючком для принятия руководством Советского Союза решения по размещению на острове советских войск. Хрущев в своих мемуарах написал: «Обеспечить оборону Кубы обычными вооружениями не представляется возможным. Только ракеты с ядерными боеголовками могли стать надежным средством сдерживания военной агрессии США».
По инициативе Никиты Сергеевича 20 мая 1962 года состоялось заседание Президиума ЦК КПСС, на котором было принято решение разместить на острове Куба группу советских войск с ядерным оружием. Главная цель – предотвращение иностранной агрессии против республики, ставшей союзником Советского Союза. Как считал Хрущев, «надо не допустить разгрома Кубы войсками США и при этом не вползти в войну с ними».
Сопутствующим обстоятельством, подвигнувшим к принятию данного решения, послужило проведенное к тому времени развертывание американцами своих ядерных ракет средней дальности (РСД) «Юпитер» и «Тор» вблизи границ СССР – в Турции, Италии и Великобритании.
План операции по передислокации и размещению группы советских войск на Кубе (ГСВК) было поручено подготовить Министерству обороны СССР с участием Министерства морского флота СССР. Ответственность за разработку документов этой операции, получившей условное наименование «Анадырь», возложили на начальника Главного оперативного управления Генерального штаба Вооруженных сил СССР (ГОУ ГШ ВС СССР) генерал-полковника Семена Иванова. Семен Павлович также являлся секретарем Совета обороны СССР.
Разработанный замысел операции «Анадырь» предусматривал создание ГСВК общей численностью 44 тыс. человек. Эта группировка включала: от РВСН – ракетную дивизию пятиполкового состава с ядерными РСД Р-12 и Р-14; от Сухопутных войск – четыре отдельных мотострелковых полка с усилением каждого из них танковым батальоном, а трех полков, кроме этого, и отдельным дивизионом тактических ракет «Луна»; от ВВС – отдельную авиаэскадрилью бомбардировщиков Ил-28, вертолетный полк с вертолетами Ми-4, два полка фронтовых крылатых ракет ФКР-1; от Войск ПВО – две дивизии ПВО трехполкового состава с зенитным ракетным комплексом (ЗРК) С-75, авиаполк истребителей МиГ-21; от ВМФ – отдельную эскадру дизельных подводных лодок проекта 641, бригаду ракетных катеров «Комар» с противокорабельными ракетами П-15, отдельный минно-торпедный авиаполк бомбардировщиков Ил-28, береговой ракетный полк с крылатыми ракетами «Сопка».
Для доставки на остров Куба личного состава группы войск с вооружением, военной техникой, запасами материальных средств и имуществом предусматривалось задействовать 70–80 судов Министерства морского флота СССР.
23 мая 1962 года замысел операции «Анадырь» был доложен министру обороны СССР Маршалу Советского Союза Родиону Малиновскому. Спустя сутки Родион Яковлевич представил его руководству страны и получил одобрение.
29 мая 1962 года на Кубу для переговоров с Фиделем Кастро вылетела советская делегация во главе с кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС Шарафом Рашидовичем Рашидовым, в которую был включен главнокомандующий РВСН Маршал Советского Союза Сергей Семенович Бирюзов. 30 мая Кастро принял Шарафа Рашидовича и Сергея Семеновича. Советская делегация получила согласие руководства Республики Куба на размещение на острове группы советских войск с ядерным оружием. Но при этом Фидель Кастро настоял на подготовке советской стороной соответствующего юридического документа – военного соглашения (договора) между двумя странами.
Советско-кубинский договор о военном сотрудничестве стороны обсуждали в течение июня–августа 1962 года, прежде чем его парафировать. А о том, что этот договор подписан, решено было официально объявить миру в ноябре 1962 года, когда Хрущев и Кастро планировали принять участие в работе Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке.
Но это обстоятельство (в виде задержки с подписанием договора) никоим образом не повлияло на саму подготовку и проведение операции «Анадырь». Ее план был утвержден министром обороны СССР еще 12 июня 1962 года.
Решением Хрущева командующим ГСВК был назначен генерал армии Исса Плиев. До этого Исса Александрович командовал войсками Закавказского военного округа. 13 июня вышла директива министра обороны СССР о подготовке к «учениям на отдаленной территории» тех воинских частей и соединений, которые привлекались к операции «Анадырь». При этом в директиве район проведения «учений» не был указан.
В то время я, инженер-лейтенант выпуска 1961 года Военной артиллерийской инженерной академии им. Ф.Э. Дзержинского (в настоящее время Военная академия РВСН им. Петра Великого), проходил службу в 79-м ракетном полку. Часть дислоцировалась в Литве, в маленьком городке Плунге. Я исполнял обязанности начальника одного из отделений стартовой батареи второго ракетного дивизиона, вооруженного РСД Р-12.
16 июня 1962 года всех офицеров нашего полка собрал в клубе части командир нашей 29-й ракетной дивизии генерал-майор Александр Колесов. Александр Александрович довел до офицеров полка директиву Главного штаба РВСН о привлечении 79-го ракетного полка в составе двух ракетных дивизионов к «учениям на отдаленной территории», поставил задачу по переформированию полка на новый штат. Кроме того, он в общих чертах определил направленность подготовки к предстоящим «учениям», указав на их значимость для совершенствования тактики боевого применения полков, вооруженных подвижным ракетным комплексом с РСД Р-12.
Ни я, ни другие офицеры полка (после переформирования на новый штат его командиром был назначен полковник Иван Сидоров) не могли и предположить тогда, что нам вскоре предстоит дальняя командировка.
На тот момент мне даже не было известно, что полк будет передан в состав 51-й ракетной дивизии. Эта дивизия специально готовилась для отправки на Кубу. Всего в ней было три ракетных полка, вооруженные подвижным ракетным комплексом с РСД Р-12, и два ракетных полка, вооруженные подвижным ракетным комплексом с РСД Р-14. Формирование 51-й ракетной дивизии было завершено 1 июля 1962 года.
5 июля 1962 года директивой Главного штаба РВСН были определены конкретные мероприятия по подготовке 51-й ракетной дивизии к участию в «учениях».
Меня назначили помощником начальника службы ракетного вооружения дивизиона, повысив в должности и возложив персональную ответственность за проверку на технической позиции и подготовку к транспортировке боезапаса дивизиона из расчета на каждую из четырех стартовых батарей полтора боекомплекта ракет Р-12 и дополнительно одной учебно-боевой такой ракеты. (Учебно-боевая ракета предназначалась для поочередного проведения комплексного тактико-специального занятия с личным составом стартовой батареи в целях повышения его боевой выучки.)
Заместитель командира нашего дивизиона по ракетному вооружению инженер-капитан Виктор Гецилев в составе рекогносцировочной группы полка 19 июля убыл к месту проведения «учений». После убытия Виктора Семеновича временное исполнение его обязанностей возложили на меня. Это произошло совершенно неожиданно, и у меня, честно говоря, голова пошла кругом: не хватало практического опыта для исполнения новых и столь ответственных обязанностей. Пришлось отвечать за подготовку к транспортировке не только боезапаса ракет, но и всей ракетной техники дивизиона, намеченной к участию в «учениях». Справиться с этой задачей помогли старшие товарищи – главный инженер полка инженер-капитан Иван Алипченков. Как и командиры стартовых батарей, Иван Григорьевич был участником Великой Отечественной войны. Я до сих пор за эту помощь им весьма признателен, светлая им память. Этот приобретенный в начале офицерской службы опыт дал мне колоссальную закалку и способствовал моей успешной военной карьере.
Порядок передислокации на Кубу группы советских войск был определен следующим. Сначала на остров отправлялись мотострелковые полки и дивизии ПВО. Тем самым они могли развернуться на Кубе до прибытия 51-й ракетной дивизии. Кроме того, этим обеспечивалось противодиверсионное и противовоздушное прикрытие ее полков в ходе их перемещения из портов выгрузки и при занятии ими полевых позиционных районов. Следующими отправлялись 51-я ракетная дивизия и воинские части ВВС и ВМФ. Последними следовали тыловые воинские части и подразделения. Первым днем погрузки на железнодорожный транспорт личного состава, вооружения, военной техники, материальных средств и имущества ГСВК для отправки в порты было определено 12 июля 1962 года.
Передислокация 51-й ракетной дивизии началась 10 августа 1962 года. Я в составе воинского эшелона нашего дивизиона, погрузив боезапас ракет в спецвагоны, убыл в Севастополь 12 августа. Через трое суток наш эшелон прибыл на железнодорожную станцию Макензевы Горы, расположенную недалеко от порта. Там выгрузили военную технику и запасы материальных средств и имущества, которые перевезли на территорию Черноморского военно-морского училища им. П.С. Нахимова. Спецвагоны с ракетами маневровый паровоз отвез непосредственно в порт, где их временно поместили в железнодорожный тупик под охраной воинского караула. Весь личный состав прибывшего эшелона разместился в курсантской казарме училища.
16 августа 1962 года всем офицерам, сержантам и солдатам нашего дивизиона выдали по комплекту гражданской одежды, приказав переодеться в нее, а военное обмундирование убрать в чемоданы и вещевые мешки. Мы насторожились, поняв, что предстоят необычные «учения», поскольку принимаются такие неординарные меры для обеспечения скрытности участия в них военнослужащих.
|
|
Часть советских ракет успели доставить на Кубу до начала противостояния в Карибском море. Советское судно «Металлург Аносов» эскортируют американский эсминец и самолет-разведчик Orion. Фото ВМС США |
Для размещения личного состава нашего дивизиона в твиндеках судна (первый трюм после палубы судна) были сооружены двухъярусные деревянные нары. Но подлинное удивление у нас вызвала погрузка на судно лыж и овчинных тулупов, и пошли слухи, что нас отправляют в район, где скоро наступит зима. Как мне потом стало известно, это было одно из мероприятий разработанного ГОУ ГШ ВС СССР плана по дезинформации тех, кто попытается выяснить, куда направляется судно.
Утром 19 августа 1962 года началась посадка на «Кимовск» личного состава нашего дивизиона. Стоявшие у трапа пограничники изъяли у всех без исключения военнослужащих документы, удостоверяющие их личность, включая партийные и комсомольские билеты. Начальником воинского эшелона был назначен командир нашего дивизиона инженер-капитан Вячеслав Алпеев. При этом Вячеслав Дмитриевич, как и все на судне, не знал конечной точки маршрута. Непосредственно перед отплытием (в полдень 19 августа) от представителей Министерства обороны и Министерства морского флота СССР пришло задание следовать в определенное место Атлантического океана.
По прибытии «Кимовска» 23 августа в это место, которое, как оказалось, находилось в 100 милях восточнее острова Мадейра, начальник воинского эшелона и капитан судна в присутствии представителя Комитета госбезопасности СССР, который сопровождал наш воинский эшелон, вскрыл специальный пакет с сургучными печатями, хранившийся в сейфе капитана судна (он туда был заложен в Севастополе). В этом пакете содержались указание следовать судну в кубинский порт Касильда и разрешение объявить об этом личному составу воинского эшелона и экипажу судна. Под документами стояли подписи министра обороны Малиновского и министра морского флота СССР Бакаева. Так мы узнали, где находится тот таинственный район проведения «учений на отдаленной территории».
Переход через Атлантический океан дался нелегко. Он потребовал напряжения физических и моральных сил всего личного состава воинского эшелона, поскольку условия его нахождения на судне были, мягко говоря, спартанскими. Пища выдавалась два раза в сутки, выход на верхнюю палубу в целях обеспечения скрытности разрешался только в темное время суток и по очереди, мелкими группами. Океан постоянно штормило, от качки люди страдали морской болезнью, а в твиндеках температура воздуха поднималась до +50°С и было душно, поскольку в них не была предусмотрена принудительная вентиляция.
«Кимовск» прибыл в Касильду 12 сентября 1962 года вслед за «Омском» – это судно 9 сентября доставило туда первый воинский эшелон нашего полка. С этого дня и началось сосредоточение 51-й ракетной дивизии на Кубе, которое продолжалось до 22 октября. В этот день президент США Джон Кеннеди, выступая вечером по телевидению и радио с обращением к американскому народу, объявил о введении «карантина» (по сути, морской блокады) вокруг острова Куба в 500-мильной зоне.
К этому решению Кеннеди подвинуло установление американской разведкой факта развертывания на Кубе советских стратегических ракет. 14 октября 1962 года американский разведывательный самолет U-2, пролетая над районом Сан-Кристобаль (западная часть острова), произвел аэрофотосъемку одного из полевых позиционных районов 664-го ракетного полка 51-й ракетной дивизии. Проявив фотопленку, дешифровщики ЦРУ смогли сделать заключение, что в этом районе развертывается советское ракетное подразделение со стратегическими ракетами.
Руководством ЦРУ было принято решение нарастить усилия по выявлению на острове других районов дислокации советских ракетных подразделений. Эти усилия увенчались определенным успехом: было выявлено местоположение еще нескольких советских ракетных подразделений. «Вскрытию» мест расположения этих подразделений способствовали крайне скудная маскировочная емкость ландшафта острова Куба, несоблюдение мер маскировки личным составом ряда ракетных подразделений и несоответствие используемых ими маскировочных сетей кубинскому ландшафту.
К моменту объявления «карантина» вокруг острова Куба советскими судами было доставлено на этот остров свыше 41 тыс. военнослужащих ГСВК. Другие советские суда с воинскими эшелонами, которые на утро 23 октября 1962 года находились в Атлантическом океане, в большинстве своем по приказу из Москвы повернули назад и направились в порты Советского Союза. В их числе оказались суда, перевозившие личный состав, вооружение, военную технику, запасы материальных средств и имущества двух ракетных полков, вооруженных ракетным комплексом с РСД Р-14.
Таким образом, 51-я ракетная дивизия сумела развернуться на Кубе только в составе трех полков, вооруженных ракетным комплексом с РСД Р-12, и обслуживающими их подвижными ремонтно-техническими базами. Эти базы обеспечивали хранение и техобслуживание головных частей с ядерными боезарядами, которые предназначались для установки на ракеты при переводе полков в высшую степень боевой готовности.
Всего на Кубе в составе 51-й ракетной дивизии прибыли 7956 человек, 42 ракеты Р-12 (из них шесть учебно-боевых), 60 ядерных головных частей мегатонной мощности (36 для ракет Р-12 и 24 для ракет Р-14) и полторы заправки компонентов ракетного топлива. Помимо того, на остров было доставлено и тактическое ядерное оружие: 80 ядерных головных частей для фронтовых крылатых ракет ФКР-1, шесть атомных бомб для бомбардировщиков Ил-28 и шесть ядерных боевых частей для тактических ракет «Луна». Кроме того, каждая из четырех подводных лодок, которые 23 октября 1962 года еще преодолевали рубежи американской противолодочной обороны в районе Багамских островов, стремясь зайти в порты на острове Куба, имела в своем боекомплекте по одной торпеде с ядерным боезарядом. Считаю необходимым заметить, что о наличии у ГСВК тактического ядерного оружия американцам стало известно лишь в 1992 году, когда в Гаване проходила 1-я Международная конференция, посвященная событиям октября 1962 года.
Прибывающие на Кубу советские войска незамедлительно занимали предназначенные для них районы и приводили вооружение и военную технику в готовность к применению. Выполнение этих работ осложнялось сильными тропическими ливнями (в мае–октябре на Кубе сезон дождей). Параллельно личный состав занимался и обустройством быта. Выходных дней не было вообще, а рабочий день длился 16–18 часов. Наш 79-й ракетный полк был головным в 51-й ракетной дивизии и по решению командира дивизии должен был привести себя в боевую готовность до 25 октября 1962 года. Эту задачу полк выполнил досрочно: все мероприятия по приведению его в состояние постоянной боевой готовности к выполнению поставленных боевых задач были завершены 20 октября. Два других ракетных полка привели себя в боевую готовность на рубеже 26–27 октября.
Кубинское руководство расценило установление американцами морской блокады как предвестие агрессии. Утром 23 октября 1962 года Фидель Кастро объявил о вводе в стране военного положения. По приказу командующего ГСВК 51-я ракетная дивизия к 8 часам утра того же дня была приведена в повышенную боевую готовность. (Правда, к выполнению боевых задач на тот момент был готов только 79-й ракетный полк, остальные части и соединения ГСВК были приведены в полную боевую готовность в течение наступившего дня).
С полудня 23 октября 1962 года начались систематические полеты ВВС США над боевыми порядками ГСВК, которые продолжались до 27 октября. В этот день по приказу заместителя командующего ГСВК по ПВО генерал-лейтенанта Степана Наумовича Гречко боевой расчет 507-го зенитного ракетного полка (командир – полковник Мамед Суруханович Гусейнов) двумя ракетами ЗРК С-75 сбил американский разведывательный самолет U-2 над островом Куба (в районе города Банес). Пилот этого самолета погиб. Обстановка накалилась до предела, поскольку и кубинские средства ПВО вели обстрел американских самолетов и в этот же день сбили один из них.
После потери самолетов руководство США взяло паузу и приостановило их полеты над островом Куба. А на заседании Совета национальной безопасности США принимается решение о начале вторжения на Кубу не позднее 29–30 октября, если руководство СССР не пойдет на то, чтобы вывести свое стратегическое ядерное оружие с острова. Здесь замечу, что об этом решении Роберт Кеннеди, брат и доверенное лицо американского президента, практически незамедлительно проинформировал советского посла в США Анатолия Добрынина. В свою очередь, Анатолий Федорович тут же передал эту информацию в Москву. К этому времени Пентагон в рамках подготовки операции «Мангуст» довел группировку войск для вторжения на остров Куба до 250 тыс. человек. Помимо пяти армейских дивизий и одной дивизии морской пехоты, готовившихся к десантированию, ещё 16 тыс. морских пехотинцев находились на военно-морской базе Гуантанамо (восточная часть острова Куба). Военно-морские силы (ВМС), осуществлявшие блокаду острова Куба, насчитывали 238 кораблей, из них восемь авианосцев. Привлекаемая к операции авиационная группировка состояла из 430 истребителей-бомбардировщиков и палубных штурмовиков. На стороне американцев было явное военное превосходство.
Однако имел место один важный фактор. Поскольку американцы не знали, что у ГСВК есть тактическое ядерное оружие, они к участию в операции «Мангуст» привлекли всего 12 пусковых установок тактического ракетного комплекса «Онест Джон» с ядерными ракетами. А ГСВК могла противопоставить им 80 ФКР-1 с ядерной боеголовкой и 6 тактических ракет «Луна» с ядерной боевой частью (бомбардировщики Ил-28 к 27 октября 1962 года еще не были приведены в готовность к выполнению ядерных боевых задач). Так что при высадке американских войск на остров Куба советские войска способны были, применив указанное выше тактическое ядерное оружие, нанести им сокрушительное поражение.
К вечеру 27 октября 1962 года мир замер на краю ядерной пропасти. Американская агрессия против Республики Куба неизбежно привела бы к развязыванию третьей мировой войны с неминуемым массированным обменом воюющими сторонами ядерными ударами. Но, к счастью для всего человечества, Карибский кризис удалось разрешить 28 октября 1962 года политико-дипломатическими средствами. Руководство СССР не только согласилось вывезти баллистические РСД и бомбардировщики Ил-28 с острова Куба, но и допустило контроль американцев за их эвакуацией. Эта неприятная для советской стороны процедура, выполненная за пределами территориальных вод Кубы, являлась одним из условий достигнутых договоренностей. Со своей стороны, Вашингтон в отправленном им послании Хрущеву заверил, что вооруженные силы США никогда не будут вторгаться на Кубу и что Соединенные Штаты будут удерживать своих союзников от аналогичных действий. Помимо этого, в конфиденциальном порядке американцами было обещано, что они ликвидируют свои ракетные базы в Турции, Италии и Великобритании. И надо сказать, что это обещание в первой половине 1963 года ими было выполнено.
Достигнутые между Хрущевым и Кеннеди договоренности были официально закреплены в форме соглашения между СССР и США, а не просто между главами их правительств, в октябре-ноябре 1970 года, когда произошел обмен соответствующими дипломатическими нотами между Госдепом США и МИД СССР. Тогдашний американский президент Ричард Никсон официально подтвердил обязательство Соединенных Штатов как государства не совершать вторжение на Кубу, если Советский Союз дает такое же обязательство не размещать наступательное оружие на острове.
В этом контексте озвучиваемые сегодня время от времени отдельными российскими экспертами идеи разместить российское ядерное оружие на Кубе выглядят несостоятельными. К тому же Республика Куба ныне является участником Договора о безъядерной зоне в Латинской Америке и Карибском бассейне, а поэтому на ее территории никакое ядерное оружие находиться не может.
После достигнутого между СССР и США согласия по урегулированию Карибского кризиса воинские части и соединения ГСВК стали поэтапно приводиться в исходное состояние. В 15 часов 28 октября 1962 года генерал армии Плиев довел до командира 51-й ракетной дивизии директиву министра обороны СССР № 7665, в которой он на основании решения советского правительства приказал демонтировать стартовые позиции ракетных дивизионов, а 51-ю ракетную дивизию в полном составе передислоцировать в Советский Союз.
К 31 октября во всех полевых позиционных районах дивизии был завершен демонтаж стартовых позиций. В этот же день в Гаване состоялась встреча исполняющего обязанности генерального секретаря ООН У Тана с послом СССР в Республике Куба Александром Алексеевым. Помимо обмена мнениями с Александром Ивановичем, в ходе встречи У Тан также выслушал санкционированный Москвой доклад командира 51-й ракетной дивизии генерал-майора Игоря Стаценко о демонтаже стартовых позиций. Игорь Демьянович также ответил на вопросы, касающиеся передислокации дивизии в Советский Союз.
Кастро был раздражен тем, что Хрущев принял решение о вывозе советских ядерных ракет с острова Куба без согласования с ним. Тем не менее он отдал должное Советскому Союзу за его действия по защите Республики Куба. Выступая с телевизионным обращением к кубинскому народу 1 ноября 1962 года по случаю снятия угрозы вторжения американцев, Кастро сказал следующие слова: «Нужно помнить о том, что во все трудные моменты, когда мы сталкивались с американской агрессией, мы всегда опирались на дружественную руку Советского Союза. За это мы благодарны ему, и об этом мы должны говорить во весь голос. Советские люди, которых мы видим здесь, сделали для нас очень много. Кроме того, советские военные специалисты, которые готовы были умереть вместе с нами, очень много сделали для обучения и подготовки наших вооруженных сил». Представляется, что это была искренняя и справедливая оценка роли ГСВК и того вклада, который внес ее личный состав в защиту Республики Куба.
В пригороде Гаваны, местечке Торренс, возведен мемориал советским воинам-интернационалистам. Здесь захоронены тела 64 военнослужащих ГСВК . Этот мемориал бережно содержится кубинским народом, который отдает дань уважения тем, кто в 1962–1964 годы погиб при выполнении интернационального долга по защите Республики Куба.
комментарии(0)