Максим Кустов
Отдых в прифронтовом санатории часто сводился к бане, теплому ночлегу и утренней физзарядке. Фото с сайта www.waralbum.ru
Само существование на фронтах Великой Отечественной войны таких учреждений, как дома отдыха, может показаться чем-то нереальным.
Но в директиве Ставки Верховного главного командования от 9.10.1942 г. № 994236 «Командующим войсками действующих фронтов, 7-й отдельной армией об установлении для личного состава краткосрочного отдыха» говорилось:
«1. Установить для личного состава частей и соединений действующей армии краткосрочный отдых.
2. Отдых предоставлять:
а) один раз в году всему личному составу, прослужившему в боевых частях не менее 10 месяцев и непосредственно участвовавшему в боях;
б) личному составу, отличившемуся в процессе боевых действий, – в порядке поощрения, независимо от срока службы;
в) личному составу, нуждающемуся в отдыхе в результате переутомления, независимо от срока службы.
Отдых предоставлять только в период января, февраля, марта и апреля.
4. Сроки краткосрочного отдыха установить:
а) для рядового состава 6 дней;
б) для младшего, среднего, старшего и высшего начсостава 8 дней.
5. Предоставление краткосрочного отдыха производить без ущерба боевым действиям, для чего установить очереди для отпускаемых на отдых, при этом в каждом подразделении одновременно может быть в отпуску не свыше 3% от наличного состава. Высший командный состав отпускать по персональному указанию вышестоящего командования.
6. Отдых организовать в специальных домах отдыха с усиленным питанием».
Подписали директиву нарком обороны Иосиф Сталин и один из его заместителей – Александр Василевский.
А 18 ноября 1942 года начальник тыла Красной армии генерал-полковник Андрей Хрулев подписал приказ о развертывании во фронтовой полосе домов отдыха. Согласно приказу, отдыхающим полагалось выдавать 50 граммов водки в день.
Режим дня в домах отдыха приказано было «установить такой, чтобы отдых был активным, соответствующим условиям боевой жизни». Совершенно загадочное требование.
ПУНКТ ОБОГРЕВА С БАНЕЙ
Фронтовые дома отдыха в некоторых частях и соединениях РККА создавали еще во время Зимней войны 1939–1940 годов. Вот как описал их интендант третьего ранга В. Острейко (сборник «Бои в Финляндии. Воспоминания участников»):
«Преследуя отступающего противника, наша дивизия с боями продвигалась вперед. Белофинны отходили, сжигая поселки, деревни. Несколько раз они пытались зацепиться за местность, остановить наше наступление... Советские воины показывали невиданные образцы выносливости. Они спали урывками на снегу, под огнем противника... Ночевка в каком-нибудь уцелевшем сарае считалась верхом блаженства. И вот у нас в дивизии возникает мысль организовать для лучших бойцов и младших командиров дом отдыха. В это дело работники тыла и политотдела вложили много любви и заботы о бойце. Мы обнаружили сохранившуюся финскую баньку. Около нее разбили большую палатку на 50 человек и принялись за ее оборудование. Пол палатки устлали мхом и сверху покрыли ковром. Установили две глиняные печи, которые непрерывно отапливали палатку, создавая в ней давно забытое бойцами тепло. Прекрасные воспоминания сохранились у бойцов о фронтовом доме отдыха».
Интендант Острейко описывал отдых отличившегося красноармейца:
«Ранняя зимняя ночь. Суровый мороз. Боец Никифоров лежит на снегу у проволоки, за которой притаился коварный враг. Нельзя приподняться – финские снайперы ведут наблюдение. Но вот Никифоров решительно рубит саперной лопатой проволоку, делает проход для целой роты и осторожно отползает. Задание выполнено. Командир роты сообщает ему, что за отличную службу он направляется в однодневный дом отдыха. Командир, наверное, шутит. Какой отдых на фронте? Но приказание выполняется. В 8 часов вечера боец Никифоров явился в дом отдыха. Жарко натоплена банька. Пар с шумом вырывается из нее. Усталое, грязное тело, как огромную награду, принимает баню. А банька настоящая, русская, с паром, с вениками... Сменив белье, бойцы шли к парикмахеру, стриглись, брились. Светлая, уютно убранная палатка радостно встречала отдыхающих. Вкусно поужинав, они приглядывались, чем бы заняться. В палатке шашки, шахматы, домино, радиоприемник, патефон, газеты. На столиках лежат конверты и бумага для письма... Пока бойцы отдыхали, двое портных производили капитальный ремонт их обмундирования. Сапожники чинили обувь. У печек собирались бойцы на беседу. И хотя была слышна артиллерийская стрельба и самолеты противника проходили над палаткой, казалось, что фронт очень далек. Давно уже бойцы не спали так крепко и в такой уютной обстановке. Возвращаясь на другой день в свое подразделение, они были бодры и сражались еще смелее и отважнее».
То есть за отличную службу боец получал возможность попариться в бане, постричься, поспать в тепле, сапожники ему обувь подлатают… И уже на следующий день он возвращался в подразделение. Фактически получился обогревательный пункт с баней. Но в тех условиях и это было немало.
Создали дом отдыха по инициативе дивизионного начальства. За месяц (считая по 30 дней) в палатке с баней, рассчитанной на 50 человек, могло побывать 1500 бойцов и младших командиров. Но для этого «дом отдыха» должен был работать без перерыва.
ДАЧИ ТРОЦКОГО И РЫКОВА
Конечно, созданные в годы Великой Отечественной фронтовые дома отдыха не могли всему личному составу, прослужившему в боевых частях не менее десяти месяцев и непосредственно участвовавшему в боях, дать возможность отдохнуть хотя бы раз в году.
Ведь дома отдыха создавались, согласно приказу Хрулева, на 30, 50 и 100 коек. Не та у них была пропускная способность. К тому же отдыхать, согласно директиве Ставки, солдаты и офицеры должны были только в течение четырех месяцев в году – январь, февраль, март, апрель. В результате многие фронтовики даже не подозревали о существовании домов отдыха.
Но некоторым побывать в них все же довелось. Чаще всего, пожалуй, в дома отдыха попадали летчики. Летно-подъемный состав советских ВВС в годы войны старались обеспечить так, что воинам, сражавшимся на земле, оставалось только завидовать.
Дмитрий Ваулин, летчик АДД (авиация дальнего действия) вспоминал: «У нас был свой небольшой госпиталь в дивизии и свой небольшой санаторий. Он находился на станции Ильинка, на бывших дачах Троцкого и Рыкова. Обе эти дачи были в одном дворе. Одна дача каменная, а другая деревянная. Обе – двухэтажные. В каменном домике был госпиталь, в деревянном – санаторий. Я сначала провалялся в госпитале, потом попал в санаторий!» (сайт «Я помню).
Герою Советского Союза Николаю Сыщикову, тоже пилоту АДД, долго отдыхать в санатории не удалось: «Когда мы стояли в Никифоровке, был санаторий в Мичуринске – туда отправляли на 10 дней, но обычно там долго не держались. Война есть война… Фронтовикам спокойная жизнь не нужна была, в итоге конфликт вышел с дирекцией санатория. Фронт есть фронт, люди вырвались отдохнуть, им нужно немножко свободы – а тут попытались прижать, постельный режим устроить: «Вот твоя койка, на ней сиди и отдыхай» (сайт «Я помню»).
Конфликт разрешился просто: «В общем, поднялся шум, за нами командир дивизии приехал, говорит: «Ну, что? Не умеете отдыхать, умеете воевать – значит, поедем воевать!» Умением отдыхать, надо полагать, немногие фронтовики обладали – откуда ему взяться было?
ДОМ СВИДАНИЙ В ВЕНГРИИ
Но и кому-то из тех, кто сражался на земле, случалось попасть во фронтовой дом отдыха.
Борис Михайлов (мемуары «На дне блокады и войны») командовал взводом 82-мм минометов. Вот как он попал в 1945 году в офицерский дом отдыха:
«Около землянки меня дожидался ординарец: «Комбат требует!»
«Ну вот, начинается! Что может быть? Разжалование в рядовые? Штрафбат?» С самыми тягостными предположениями я переступил порог батальонной штабной землянки. Там рядом с комбатом сидел замполит и незнакомый мне доктор.
– На что жалуешься?
– Ни на что (Сейчас заставят поднять правую руку).
– Что, совсем здоровы?
– Хм... давай напишем ему нервное истощение. Он у нас в батальоне самый старый – с Днестра...
Оказалось нечто совершенно невероятное, что не смогли бы выдумать ни Конан Дойл, ни Агата Кристи. Именно в это время кому-то в далеких верхах в голову пришла бредовая идея организовать в тыловом венгерском городке Бачальмаше на базе фронтового госпиталя офицерский дом отдыха. В наш батальон пришла одна путевка, и начальство решило отдать ее мне».
Для молодого офицера существование фронтового дома отдыха казалось чем-то невероятным. О том, что их приказали создавать еще в 1942 году, Борис Михайлов не подозревал.
Отдыхающие здесь тоже не собирались соблюдать постельный режим: «Мало кто из нас приходил на завтрак. К обеду подавали сухое вино в больших хрустальных бокалах. Мы сидели за столами, сервированными всевозможными тарелками, тарелочками, ложками, вилками, ножичками. Это было неудобно, хотелось скорее в палату, где кто-нибудь всегда достанет из-под подушки бутылку первача, шмат сала и хлеб. Офицерские компании не просыхали… В шестиместной палате я поселился последним и в ту же ночь обратил внимание: большинство кроватей (несмотря на существовавший в городе комендантский час) всю ночь тщетно дожидалось своих хозяев . Лишь к утру мои новые друзья-приятели через форточки и окна пролезали в палаты и, не раздеваясь, проваливались в пьяный беспробудный сон».
Был и другой способ отдыха: «Читатель должен нарисовать себе картину появления в захолустном провинциальном городке, откуда местные мужчины ушли воевать, целой своры только что спущенных с цепи здоровых молодых кобелей, по много месяцев не видавших женщин... В те дни я вращался в холостом офицерском кругу, внутрь которого добровольно тянулись женщины. Совсем не за деньги, а по зову души и тела. Мы все были молоды, открыты и беззаботно познавали мир. Женщин было достаточно, а кое для кого даже слишком, ибо вскоре поползли слухи, будто в нашу еду подмешивают порошок для снижения излишней потенции. Правда, большинству молодых кобелей все было хоть бы хны. По ночам в придорожных канавах сладострастно и нахально надрывались лягушки. Им, как и нам, было не до войны. Мы торопились жить».
Но долго этот развеселый дом отдыха не просуществовал: «К тому злополучному для нас времени то ли политгенералы поняли, что вместо благочинного дома отдыха создали офицерский неуправляемый бордель, то ли застопорилось наступление. Бачальмашский вертеп «приказал долго жить»... Мы молча увозили с собой девичьи фотографии, адреса, оставляя взамен память мимолетных ночных свиданий и славянскую кровь, которая по сей день, вероятно, течет в жилах некоторых потомков Аттил из Бачальмаша».
Конечно, не следует считать, что все фронтовые дома отдыха напоминали «Бачальмашский вертеп». В большинстве случаев фронтовые дома отдыха функционировали совсем в другом режиме и давали какому-то количеству воинов Красной армии возможность восстановить силы.
При проведении специальной военной операции есть смысл вспомнить об опыте Великой Отечественной. И использовать его – разумеется, с учетом современных условий.
Дарья Гармоненко 
