Партизаны Великой Отечественной

На борьбу с немецкими оккупантами вышли простые советские люди. Фото с сайта www.waralbum.ru

Слава советских партизан Великой Отечественной войны огромна и заслуженна. Но многие вопросы, связанные с партизанским движением, далеки от решения. Первый и главный из них: имело ли партизанское движение стратегическое значение в рамках всей грандиозной войны?

Карл Клаузевиц писал: «Ведение войны подразумевает два совершенно различных вида деятельности: 1) организацию отдельных боев и ведение их; 2) увязку их с общей целью войны. Первая называется тактикой, вторая – стратегией. Тактика нужна для того, чтобы выиграть битву. Стратегия нужна для того, чтобы выиграть войну».

Если строго следовать Клаузевицу, получается так. Руководство государства для ведения войны создает единое оперативно-стратегическое объединение (ОСО), которое занимается реализацией стратегии. Но уже в Первой мировой войне у каждого государства-участника было как минимум два ОСО. Назывались они по-разному: фронт, группа армий и т.д. Каждое ОСО проводило стратегические операции не в масштабе всей войны, а на конкретном театре военных действий (ТВД), совпадающем с крупным пространственным массивом. В ОСО счет личного состава велся на сотни тысяч. Стратегическая цель ставилась и решалась в рамках данного ТВД.

В Великой Отечественной войне конкретную стратегическую операцию проводили не столько силами фронтов и групп армий, сколько силами групп фронтов или нескольких групп армий. Конечно, на самом верху формулировали мегастратегию. И только на уровне не менее фронта или группы армий можно говорить о мегастратегическом значении операций.

Они связаны общим знаменателем, включающим три позиции. Первая: согласованность и взаимосвязанность по целям, задачам, месту и времени операций, боевых действий, сражений и ударов. Вторая: проведение одновременно или последовательно, по единому замыслу и плану. Третья: единое командование.

КРАСНАЯ АРМИЯ И ПАРТИЗАНЫ

Сравним вклад красноармейцев и партизан в осуществление мегастратегии.

В РККА воевало немногим более 33 млн советских граждан. Фронтовики уничтожили 4 млн вражеских солдат, ранили 2 млн, пленили без малого 3 млн. Солдаты и офицеры РККА могли записать в свой актив и безвозвратные потери Германии и ее союзников по вооружениям и военной технике. По танкам и САУ – 32500 единиц, по орудиям и минометам – 289200, по боевым самолетам – 58900. Гитлеровцы потеряли от боевого воздействия советского ВМФ 708 боевых и вспомогательных судов, 791 транспортное судно.

А вот статистика по партизанам. В рядах сражался 1 млн граждан СССР. Они наносили урон врагу в составе 6 тыс. отрядов. Враг недосчитался 1 млн военнослужащих. Партизаны убили и ранили не менее 700 тыс. гитлеровцев и коллаборационистов, остальные пополнили ряды военнопленных.

Партизаны подорвали без малого 20 тыс. железнодорожных эшелонов и 120 бронепоездов, вывели из строя 17 тыс. паровозов и 171 тыс. вагонов. Взорвали 12 тыс. мостов, из них 1600 железнодорожных. Уничтожили и вывели из строя 4 тыс. танков и бронемашин, 2 тыс. артиллерийских орудий, 65 тыс. автомашин.

Из сказанного вытекает, что партизанское движение не имело мегастратегического значения. Но с некоторыми оговорками можно говорить о стратегическом значении. Хотя важна привязка ко времени и месту.

Нет оснований утверждать о стратегическом значении партизанского движения в 1941–1942 годах. Если принять общее количество грузоперевозок за 100%, то в 1941-м действия партизанских подрывников затронули лишь 0,44%. В 1942-м – 3,3%. Взаимодействие партизанских формирований и фронтов было либо тактическим, либо оперативном, и не более того.

Об оперативно-стратегическом взаимодействии впервые можно говорить после начала коренного перелома в ходе войны. В советское время прижился тезис о том, что весной 1943-го советское партизанское движение вышло именно на такой уровень взаимодействия с ОСО. И сейчас многие авторы не ставят его под сомнение.

В действительности такое взаимодействие было характерно для белорусских, украинских, российских народных мстителей и партизан Карело-Финской ССР. Прибалтийские и молдавские партизанские формирования не вышли на данный уровень ни весной 1943-го, ни позднее.

Более того, советские полководцы после пересечения государственной границы СССР нигде не замечали готовности зарубежных партизан к стратегическому взаимодействию. Конечно, примешивалась политика. Но главное объяснение следует искать в другом. За шесть лет Второй мировой войны партизанское движение нигде не достигало такого масштаба, как в СССР в 1943–1944 годах.

ТРИ ЭТАПА «РЕЛЬСОВОЙ ВОЙНЫ»

Партизаны эффективно действовали в полосе фронтов, осуществлявших стратегические наступательные операции. Наносили точечные удары по коммуникациям и объектам гитлеровцев. Идя навстречу пожеланиям командующих фронтами, партизаны старались лишить гитлеровцев ресурсной базы для решения четырех задач: достижения оптимальной перегруппировки; отвода войск по заранее разработанному плану; стабильного управления; надежного тылового обеспечения.

Можно оценить как стратегические результаты каждый этап «рельсовой войны». Всего таких этапов было три. Во всех трех применялась новая тактика: на разгром железнодорожных путей выходили не отдельные диверсионные группы, а все отряды и бригады при активном участии мирного населения. В результате немецкие поставки для фронта сократились почти наполовину.

Первый этап – собственно операция «Рельсовая война» (3 августа – 15 сентября 1943 года). В ней участвовало 167 партизанских отрядов из БССР, Орловской и Смоленской областей РСФСР, всего 74 тыс. бойцов.

К 3 августа судьба битвы на Курской дуге была предрешена, четко обозначилось общее наступление РККА по белгородско-харьковскому направлению. Но гитлеровские генералы верили, что ситуацию можно отыграть назад. Резко интенсифицировалось использование железнодорожного транспорта для пополнения солдатами и офицерами, вооружениями и военной техникой группировки на территории Орловской, Белгородской, Харьковской областей. При этом не было ни одной магистрали, где бы не фиксировалась задержка движения германских эшелонов. На большинстве их движение эшелонов было парализовано в среднем на две недели. Как минимум на треть сократились перевозки. Народные мстители нанесли беспрецедентные потери противнику. Здесь и паровозы, и вагоны, и рельсы, и шпалы, и личный состав вермахта. Например, было подорвано 215 тыс. рельсов, то есть 1342 км одноколейного пути. Группы подрывников пустили под откос без малого 800 эшелонов.

Второй этап – 19 сентября – 31 октября 1943 года. Речь идет об операции «Концерт». В это время имели место активная фаза битвы за Днепр, начало освобождения БССР. Партизаны подорвали примерно столько же рельсов, как и на первом этапе, и более 1000 эшелонов. Приказали долго жить 72 железнодорожных моста. 30 тыс. гитлеровцев навсегда остались лежать в нашей земле.

Третий этап военные историки связывают со стратегической операцией «Багратион» (23 июня – 29 августа 1944 года). Накануне ее дела белорусских партизан обстояли следующим образом. Статус действующих бойцов имели 143 тыс. человек. Они воевали в составе 150 бригад и 49 отрядов. Плюс резерв, равный 250 тыс. человек.

Первая всебелорусская диверсионная акция произошла в ночь на 20 июня. Не было ни одной ключевой железнодорожной коммуникации, которая не стала бы объектом диверсий. 40 тыс. рельсов были взорваны. Подрывники добились полного прекращения движения на семи участках железнодорожного полотна, которые отличались самым интенсивным движением: Орша–Борисов, Орша–Могилев, Молодечно–Полоцк, Молодечно–Лида, Барановичи–Осиповичи, Барановичи–Минск, Барановичи–Лунинец. А 26–28 июня было пущено под откос 147 эшелонов.

Правда, стремление полностью парализовать перевозки гитлеровцев было реализовано частично. Но весьма чувствительно для врага. Итоговая статистика по подрывам выглядела так: 61 тыс. рельсов, восемь железнодорожных мостов, 5700 м проводной связи, более 150 германских эшелонов. Партизаны уничтожили 15 тыс. и пленили 27,5 тыс. агрессоров.

РЕЛЬСЫ ИЛИ ПАРОВОЗЫ

Как же оценивали роль партизан советские военачальники, командовавшие операцией «Багратион»?

В операции участвовали четыре фронта: 1-й, 2-й и 3-й Белорусские и 1-й Прибалтийский. Ими командовали соответственно маршал Константин Рокоссовский, генералы армии Георгий Захаров, Иван Черняховский, Иван Баграмян. Причем Баграмян – единственный из крупных военачальников, кто не был согласен с оценкой результатов третьего этапа партизанских действий как стратегических. Вот фрагмент из его мемуаров:

«Я задаюсь вопросом: была ли необходимость подрывать железную дорогу вблизи готовившихся к наступлению наших фронтов… В районе боевых действий 1-го Прибалтийского фронта было подорвано 83% рельсовых путей, что не могло не снизить темпы наступления советских войск. К тому же и наши войска вынуждены были выделять часть сил для восстановления разрушенных партизанами железных дорог».

Конечно, это действительно было. И это следует записать в пассив Пантелеймону Пономаренко, который руководил «рельсовой войной» на первом и втором этапах в качестве начальника Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД), на третьем этапе – в качестве 1-го секретаря ЦК компартии Белоруссии (13 января 1944 года ЦШПД прекратил свое существование). Пономаренко давал инструкции, где прослеживался приоритет подрыва железнодорожных рельсов.

Если бы все поголовно партизанские командиры жестко придерживались инструкций Пономаренко, не было бы уничтожено столько паровозов. Но немалая часть партизанских командиров вслед за легендарным Ильей Стариновым делали акцент на уничтожение паровозов. Перепалка между Пономаренко и Стариновым по этому вопросу не стихала с момента создания ЦШПД.

Приведем в пример действия Александра Рабцевича – прославленного командира партизанского отряда «Храбрецы», действовавшего на территории Белорусской ССР. Рабцевич известен как разработчик диверсии, которую совершил партизан Федор Крылович. Он единолично взорвал германский эшелон с горючим в вагонном парке станции Осиповичи в ночь на 30 июля 1943 года. В итоге вермахт недополучил четыре военных эшелона с боеприпасами и техникой, потерял 63 вагона со снарядами, авиабомбами, танками «Тигр» и «Пантера», 23 платформы с бензином, восемь цистерн с автомаслом, 15 вагонов продовольствия, пять паровозов и др. В белорусской земле осталось лежать без малого 50 гитлеровцев. Пламя над Осиповичами бушевало почти десять часов. Это посеяло панику среди охранников лагеря военнопленных. После их бегства заключенные пополнили ряды народных мстителей.

А разве можно отрицать стратегическое значение операции «Ковельский узел» (7 июля 1943 – 14 марта 1944 года). Ее провело Черниговско-Волынское партизанское соединение, возглавляемое дважды Героем Советского Союза Алексеем Федоровым. Объекты полного уничтожения: 549 германских эшелонов с боеприпасами, горючим, военной техникой, солдатами и офицерами вермахта.

Таким образом, в действиях партизан на транспортных коммуникациях позитив решительно перевешивал негатив, о котором говорил Баграмян. Нельзя не согласиться с размышлениями главного диверсанта XX века Ильи Старинова:

«Опыт народных мстителей по разрушению вражеского тыла обгонял опыт и возможности врага... Партизаны-диверсанты на 1 час перерыва движения на транспортных коммуникациях противника затрачивали в 5–10 тыс. раз меньше взрывчатых веществ, чем бомбардировочная авиация. А эффективность использования мин даже при массовой их установке в тылу врага опытными партизанами находилась в пределах от 30 до 85%, в то время как на фронте на один подорванный танк приходилось около 1000 установленных противотанковых мин».

Можно еще многое рассказать о роли партизан в стратегической разведке и

форсировании рек, о рейдах партизанских соединений Василия Коржа, Сидора Ковпака, Семена Руднева и др. Ни в коем случае нельзя недооценивать рейды партизан Карело-Финской ССР. Но я считаю, что уже убедил читателя, что партизанское движение в Великой Отечественной войне было фактором стратегического значения.

Брест