Увеличительное стекло русской революции

Построенный за восемь лет до восстания, Никольский морской собор пережил его и многие другие трагические события на острове Котлин. Фото Владимира Карнозова

Отечественные историки за 102 года не сумели или не захотели разобраться в мятеже в марте 1921 года в Кронштадте.

Вот образец большевистской пропаганды: «Итак, кронштадтский мятеж был ликвидирован. Короткая, но ожесточенная борьба завершилась. Она потребовала от Советского государства огромного напряжения сил... Повреждения получили кронштадтские форты, порт и сооружения города-крепости, линкоры «Петропавловск» и «Севастополь» … Такова была цена за преступный, бессмысленный мятеж, поднятый кучкой авантюристов, сумевших демагогией и ложью увлечь за собой усталых и полуголодных матросов и солдат».

А вот пример антисоветской пропаганды: «Кронштадтские моряки, солдаты гарнизона, все граждане несчастного города-крепости совершили… подвиг для своей страны. Их выступление положило конец «военному коммунизму», который был самым свирепым «коммунизмом» среди всех последующих… Значение их трагического выступления исключительно велико. В 1929-м, во время второй вспышки «военного коммунизма», своего «Кронштадта», к сожалению, не нашлось».

Обе гневные филиппики принадлежат одному автору – Сергею Семанову, «историку, писателю и общественному деятелю», который начинал свою карьеру в комсомоле.

ПОВОРОТ ВСЕМ ВДРУГ

Советские историки искусно отделяли Кронштадт 1917 года от Кронштадта 1921-го. Создавалось впечатление, что это были две крепости и два гарнизона. Мол, в 1917-м там были революционные моряки, но они ушли на фронты Гражданской, а вместо них во флот пришли кулацкие сынки. На самом деле в командах «Петропавловска» и «Севастополя» новобранцы в 1918–1921 годах составляли менее 7%. А более 93% (1904 человека) были участниками бузы в феврале 1917-го. Именно они через три года стали заводилами мятежа в Кронштадте.

После 1991 года появились либеральные сказки о том, что матросы Кронштадта предложили «третий путь развития русской революции»: ни за белых, ни за большевиков. А единственное, в чем согласны обе стороны, это в том, что катализатором мятежа стали тяжелое экономическое положение, продразверстка и восстания крестьян.

Но почему восстал именно Кронштадт, а не гарнизоны Москвы или Казани? Ведь флот традиционно снабжался лучше, чем сухопутные части. Несмотря на все трудности, к началу 1921 года на корабле матрос получал в день хлеба 1,5 фунта, крупы 0,2 фунта, мяса 0,3 фунта и т.д. Питерский рабочий довольствовался в два раза меньшим пайком, а в Москве за самый тяжелый труд рабочие получали в день полфунта хлеба.

Помимо жалования, кронштадтские военморы и команды фортов имели два «непыльных» приработка. Это круглогодичное рыболовство: летом на лодках, зимой – подледный лов. Часть улова братишки брали себе, остальное продавали финнам. Преобладал бартер: рыбу в обмен на водку, папиросы, шоколад, консервы.

Морская граница Финляндии практически не охранялись. «Клёшники» крали и толкали финнам казенное имущество. Впрочем, в Кронштадте в ту пору не нужно было даже и красть. Несколько фортов не охранялись. Были брошены десятки кораблей и торговых судов у острова Котлин и у фортов. Подъезжай на лодке и бери что нужно – от оружия до оконных стекол.

ОТ СКУКИ НА ВСЕ РУКИ

Кронштадт с полным основанием можно назвать «увеличительным зеркалом русской революции».

Развязав войну в интересах Англии и Франции, Николай II допек всю Россию, а балтийских матросов – вдвойне. Царь еще в начале Первой мировой запретил выходить в море четырем балтийским линкорам без его разрешения. Морская война на Балтике носила скоротечный характер. С учетом времени согласования с царем выход линкоров на перехват вражеских кораблей терял смысл.

Два с половиной года экипажи ожидали выхода в море, но линкоры-дредноуты так и не сделали ни одного боевого выстрела за всю войну. Нетрудно догадаться, как это сказалось на психологическом состоянии команд. А господа адмиралы, не потопившие ни одного вражеского корабля, терроризировали нижних чинов и превратили Кронштадт в «матросский Сахалин», то есть вариант каторги.

Сразу после отречения царя на кораблях Балтфлота и в Кронштадтской крепости произошли массовые убийства офицеров. Они не были результатом деятельности ни германской разведки, ни большевиков. Это была естественная реакция матросов.

Я долго искал фамилию хотя бы одного большевика, служившего в Кронштадте к моменту отречения Николая, и не нашел. Лишь в середине марта 1917 года в Кронштадт направляется большевистский десант: Раскольников, Рошаль, Сладков и др. Кронштадтский комитет РСДРП(б) был создан только 4 (17) марта и состоял из семи членов.

В начале марта 1917 года вся власть в городе перешла к Совету матросов, солдат и рабочих. Ленин еще пребывал в Цюрихе, а на острове Котлин установилась советская власть, причем без единого большевика. Совет отделил церковь от государства, ввел восьмичасовой рабочий день и до 7 ноября отказывался подчиняться Временному правительству.

В событиях в Кронштадте решающую роль играли сильные личности. Вот, к примеру, зачинщик мятежа Степан Петриченко. Родись он в XVIII веке – быть ему фигурой уровня Богдана Хмельницкого или Степана Разина.

17 ноября 1917 года моряки объявили остров Нарген независимой «Советской республикой матросов и строителей». Председателем «Совета народных комиссаров» был избран матрос Петриченко. Гимном республики стал Интернационал, а флагом – черно-красное полотнище.

Но всерьез воевать с немцами братишки не желали. 26 февраля 1918 года к острову Нарген подошел ледокол «Волынец». На нем большинство «республиканцев» вместе с председателем Петриченко убыли в Гельсингфорс, а оттуда– в Кронштадт.

В апреле 1918 года Петриченко стал писарем на линкоре «Петропавловск». В «партийную неделю» 1919 года вступил в партию большевиков. Принимали всех желающих при наличии пролетарского происхождения. Но при первой же чистке его из партии турнули.

КОГДА НАЧАЛЬСТВО УЕХАЛО

Кто командовал Балтфлотом к началу 1921 года? Ярые троцкисты: комфлотом – Федор Раскольников, алкоголик и психически нездоровый человек; его друзья по Волжско-Каспийской флотилии замкомфлота Владимир Кукель и начальник тыла флота Сергей Кукель. Политотделом заведовала Лариса Рейснер.

В январе 1921 года за платформу Троцкого на партийной конференции проголосовало менее 10% коммунистов Балтфлота, а Раскольникова даже не выбрали в президиум. Он обиделся и запретил зимовку «Севастополя» и «Петропавловска» в Петроградском порту, как это было с 1917 года: пускай братишки померзнут и поскучают в Кронштадте.

В начале февраля 1921 года Лариса увозит пьяного Раскольникова в Сочи в личном поезде председателя ВЦИКа Михаила Калинина. После их отъезда и.о. командующего Балтфлота был назначен Владимир Кукель.

Команды дредноутов были озлоблены. «Клёшники» куражились: «Турнули комфлота, турнем и комиссаров! Даешь 1917 год!» Степан Петриченко и несколько матросов с «Петропавловска» заварили всю бузу. 28 февраля именно на «Петропавловске» был составлен проект резолюции, принятый митингом 1 марта на Якорной площади. Сразу после митинга на борту «Петропавловска» был создан временный революционный комитет (ВРК) матросов, красноармейцев и рабочих Кронштадта. На двух десятках фортов крепости, особенно островных, гарнизоны не знали, что происходит. Поэтому Петриченко направил в каждый форт по отряду верных ему матросов.

А что делали большевики в начале мятежа? Слушатели партшколы и вся кронштадтская ЧК во главе с начальником Грибовым – всего 150 человек – бежали с Котлина еще 1 марта. В тот же день комиссар Балтфлота Николай Кузьмин дал себя арестовать и до 17 марта сидел под караулом. За время отсидки его жена Юлия ушла к «покорителю Кронштадта» Тухачевскому.

К началу мятежа в городе было 1116 членов партии. Несколько сотен сразу же вышли из нее. В ряде источников упоминается число 800, но это перебор. Около 400 человек бежали из Кронштадта, около 300 коммунистов были арестованы. Их держали в трюмах линкора «Петропавловск» и в морской следственной тюрьме.

Мятеж был поднят атаманом Петриченко, перепутавшим Ленина с Керенским. Но уже через три дня он осознал разницу. Красные начали готовиться к штурму Кронштадта.

РЕВКОМ ИЗ ГОСПОД ОФИЦЕРОВ

3 марта Петриченко собрал на «Петропавловске» военный совет, в состав которого вошли бывшие офицеры Соловьянов, Арканников, Бурскер, бывший генерал Козловский и еще ряд офицеров. С этого момента реальная власть в Кронштадте перешла к офицерам. А Петриченко превратился в зицпредседателя Фунта. Кто не верит – пусть почитает приказы ревкома с 3 марта: их отличает высокий уровень профессионализма. Да и язык этих документов мало понятен «клёшникам». Офицеры создали мощную оборону Кронштадта, завезли боеприпасы. Им помогло то, что в 1919-м после налета англичан большевики стали укреплять противодесантную оборону острова. В частности, завезли десятки полевых и зенитных орудий, тонны колючей проволоки. Офицеры создали систему управляемых по проводам подледных фугасов, взрывавшихся при приближении красноармейцев.

С 8 марта в Кронштадт по льду зачастили «интуристы». Мне не удалось установить личности первых четырех иностранных «журналистов». Зато засветился в Кронштадте начальник финской контрразведки Сарьялли.

Мало данных о поездке в Кронштадт полковника Генерального штаба Николая Бунакова. Он с 1919 года возглавлял Нобелевскую организацию в Финляндии. Цель организации – ведение шпионажа в Советской России. Помимо того, Бунаков работал на британскую разведку.

8 марта в Кронштадт явился и лейтенант царского флота Александр Шмидт. В 1919 году – член подпольной организации в Петрограде, далее служил в разведке у Юденича, а с начала 1921 года руководил Союзом возрождения в Финляндии. В числе «туристов» тогда же прибыли в Кронштадт представители Российского Красного Креста генерал-майор Юлиан Явид и капитан 1 ранга барон Павел Вилькен. Оба немедленно были приглашены на заседание ревкома. Любопытно, что с 10 апреля 1917-го по май 1918 года Вилькен был командиром линкора «Севастополь». 11 марта он выступил на линкоре с речью, призывал матросов не останавливаться на лозунге «Советы без коммунистов», а требовать созыва Учредительного собрания.

ПИРРОВА ПОБЕДА СО ВТОРОЙ ПОПЫТКИ

В марте 1921 года в составе 7-й армии насчитывалось 17,6 тыс. человек. Плюс три авиаотряда – 64 самолета. 7 марта Тухачевский приказал начать штурм западной части Кронштадта с северной и южной сторон Финского залива. Красные в итоге отступили с большими потерями. Второй штурм начался в ночь на 16 марта. Теперь у Тухачевского было 24 тыс. штыков и сабель. Около 8 тыс. кронштадтских мятежников бежали по льду в Финляндию. Около 4 тыс. сдавшихся были осуждены. Петриченко одним из первых бежал в Финляндию на автомобиле. В 1924 году он явился в советское полпредство в Таллине и стал осведомителем ОГПУ.

Общие потери красных убитыми в обоих штурмах оцениваются в 10 тыс. человек. В СССР Тухачевского называли «красным Бонапартом». Но если бы в 1921 году у красных был не то что Бонапарт, а хотя бы дельный французский генерал, Кронштадт взяли бы за неделю и с минимальными потерями.

В Петрограде на заводе «Большевик» находилось около двадцати 305-мм гаубиц образца 1915 года. Вес снарядов – 470 кг, но дальность невелика, всего 13 км. Достать до острова Котлин было невозможно, поэтому Тухачевский о гаубицах забыл. Зато эти гаубицы могли разрушить форты «Тотлебен» и «Обручев», контролировавшие сообщение с Финляндией. А далее авиация могла нанести удар по форту «Риф» обычными и химическими бомбами. В Кронштадте возникла бы паника. Уйти удалось бы в лучшем случае нескольким десяткам человек.

Итак, историки не сумели разобраться в событиях в Кронштадте. Зато Сталин сделал выводы. Для начала он разобрался с большинством старых военспецов. А затем настала очередь «красного Бонапарта» и других бездарных стратегов.