Вячеслав Иванов
Тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» в Гибралтаре накануне Второй мировой войны.
Фото с сайта www.history.navy.mil
Германское командование отвело подводным лодкам главную роль при проведении боевых действий на океанских просторах в ходе Второй мировой войны. Операции немецких подводников подробно описаны и хорошо изучены, тогда как таковые надводных сил Кригсмарине (нем. Kriegsmarine – военно-морские силы нацистской Германии) не получили должного внимания. Между тем они весьма поучительные.
Нацистское руководство требовало от Кригсмарине парализовать морские перевозки и пути сообщения противника. Поставленную задачу германские флотоводцы решали посредством многочисленных субмарин при ограниченной поддержке надводных кораблей и авиации.
Следующими по важности задачами, поставленными перед Кригсмарине, были охрана собственных торговых линий и срыв операций противника по проецированию силы посредством Мирового океана.
«Вторая мировая война со всей убедительностью показала высокую значимость надводного флота как средства достижения победы в крупнейшем вооруженном конфликте современности, – написал первый морской Адмиралтейства Великобритании адмирал Дадли Паунд. – Ничто не могло парализовать нашу систему снабжения и морской торговли столь эффективно, как атаки надводных кораблей».
Коль скоро свое признание Дадли сделал уже по завершении боевых действий, его такое мнение в самое критическое время германским флотоводцам оставалось неизвестным. Поэтому они так и не смогли воспользоваться подобными страхами противника.
Вместо того германские адмиралы проявили сильное нежелание идти на риск, особенно если тот грозил потерей крупного надводного корабля, коль скоро таковые были в дефиците. В результате многие морские сражения были немцами проиграны.
«В морском сражении успех и поражение порой разделены тоненьким волоском, – писал главнокомандующий Кригсмарине с 1935 по 1943 год адмирал Эрих Редер. – Неверное решение или правильное, но с минутным опозданием, неправильное толкование поступившего сообщения, неблагоприятное изменение погоды, точное попадание – любое из перечисленного может превратить победу в поражение в мгновение ока».
Добавим, что ни Редеру, ни сменившему ему на посту главнокомандующего Кригсмарине адмиралу Карлу Денницу не удалось наладить четкого взаимодействия с командованием Люфтваффе, что самым негативным образом отразилось на операциях крупных надводных кораблей в Арктике и Атлантике. По сравнению с союзниками германская разведка работала хуже, что не позволяло Редеру и Денницу загодя вскрывать концентрацию превосходящих сил противника в критические моменты войны на море.
Ненадежная энергетика и оружие
Следует отдать должное немецким судостроителям: они выпускали боевые корабли с великолепной мореходностью. Когда американским военным довелось познакомиться с образцами техники Кригсмарине, они высказывались в следующем ключе. По сравнению с американскими крейсерами германский «Принц Евгений» больше напоминал прогулочную яхту, чем боевую единицу. Характерной особенностью немецких боевых кораблей основных классов стала слишком сложная энергетическая установка. Это отражало специфику национального подхода к конструированию морской техники. Немецкие судостроители слишком много внимания уделяли получению наивысшей эффективности энергетической установки в ущерб ее надежности при каждодневной эксплуатации. Из-за этого боевая готовность эсминцев в среднем составляла лишь 40%. Хуже того, эсминцы и крейсеры Кригсмарине показывали тенденцию к поломкам котлов прямо в ходе морских сражений.
Германская артиллерия и минно-торпедное оружие тоже изобиловали недостатками. В 1939–1940 годах многие торпеды не выдерживали заданную глубину, а при встрече с целью их взрыватели не срабатывали. Даже в случае прямого попадания артиллерийские снаряды не всегда взрывались, причем подобные факты наблюдались в течение всей войны.
Главный калибр артиллерии новейших эсминцев – 150 мм – на поверку оказался плохим выбором по причине «хлипкости» корпусов, что тоже дало себя знать в ходе морских сражений.
А самая большая проблема германского флота нашла отражение в том, что, завидев врага, командиры слишком осторожничали и тем самым зачастую упускали близкую победу из рук. Анализ морских сражений показал, что британские моряки шли на риск гораздо чаще. Одно из объяснений этому – в том, что Королевский флот обладал большим числом кораблей и посему мог смириться с потерей некоторых из них.
Традиционный же германский подход не позволял вести «сражение ради сражения», поскольку флотоводцы берегли силы для выполнения конкретных задач, поставленных им высшим военно-политическим руководством.
Одна из причин «страха перед потерями» заключалась в том, что в годы войны германские верфи выпускали мало крупных надводных кораблей. А поскольку таковые строились редко, естественным образом возникал вопрос: а смогут ли те возместить понесенные потери? На практике промышленность закрывала лишь потери эсминцев (те строились темпом четыре корпуса ежегодно), но никак не более крупных боевых единиц – крейсеров и линкоров. Вот почему германские флотоводцы вели стратегическое планирование, закладывая в свои расчеты слишком высокий уровень риска – такой, что не позволял эффективно вести боевые действия.
Операция «Вундерланд»
Примером того, как излишняя осторожность не позволила фашистам выполнить задуманное, может служить операция «Вундерланд» («Страна чудес»). Берлин спланировал ее летом 1942 года с целью сорвать советское судоходство в Арктике.
Главной действующей фигурой выбрали тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» водоизмещением около 15 тыс. т. Он нес мощную артиллерию: две трехорудийных башни с пушками калибра 280 мм плюс шесть 150-мм пушек в бортовых казематах. Поскольку тяжелые крейсера союзников несли лишь 203-мм пушки, лучше вооруженные германские корабли типа «Дойчланд» прозвали «карманными линкорами».
Советский флот в Арктике насчитывал восемь эсминцев, включая три старых. По водоизмещению (менее 2 тыс. т) и артиллерии (100 и 130 мм пушки) они не шли ни в какое сравнение с «Шеером». Но к ним спешило подкрепление в виде лидера эскадренных миноносцев «Баку» и эсминцев «Разумный» и «Разъяренный». Данная тройка входила в состав экспедиции особого назначения ЭОН-18, с задачей перейти с Тихого океана в Белое море.
Переход начался в июне и по причине тяжелых ледовых условий продлился более трех месяцев. Выделенный на проводку ЭОН-18 ледокол «Микоян» с задачей не справился. Зажатый с двух сторон льдинами, эсминец «Разумный» не мог сдвинуться с места в период с 26 августа по 8 сентября. Пришлось вызывать на помощь ледоколы «Каганович» и «Сталин».
Получив от разведки информацию об ЭОН-18, германское командование решило действовать на перехват. «Шеер» вышел из Нарвика 16 августа 1942 года, и, обогнув с севера Новую Землю, вошел в Карское море. Одновременно с крейсером в районе проведения операции действовали шесть германских субмарин.
Поиск целей вел гидросамолет катапультного запуска, действовавший с «Шеера». С 19 по 24 августа «Арадо-196» выполнил 11 разведывательных полетов. Получив данные о местонахождении и курсе транспорта «Куйбышев», 24 августа его торпедировала субмарина U-601, все находившиеся на борту погибли.
В ночь на 25 августа «Арадо-196» потерпел аварию, и впредь «Шеер» полагался только на зоркость смотровых матросов. При свете дня рейдер обнаружил советский ледокольный пароход «Александр Сибиряков». Подняв американский флаг, противник запросил информацию о ледовой обстановке в проливе Вилькицкого, где тогда находился конвой с Дальнего Востока.
Командир «Сибирякова» Анатолий Качарава по внешнему облику опознал «Шеер» и открытым текстом передал радиограмму об опасности на Диксон. В течение следующих 20 минут рейдер расстрелял пароход из пушек, но в залив Вилькицкого не пошел, а взял курс на Диксон. Благодаря радиотелеграмме с «Сибирякова» там подготовились к приходу противника.
«Шеер» открыл огонь первым, но уже через пару минут ему из пушек калибра 76 и 45 мм стали отвечать советские корабли, а также береговая батарея шестидюймовых гаубиц. Первым получил попадание пароход «Революционер», последующие в основном пришлись на ледокол «Держнев». Однако вскоре пострадал и сам крейсер: его поразила береговая батарея, снаряды разорвались на юте и у фок-мачты.
Под огнем противника, «Революционер» и «Держнев» поставили дымовую завесу, а крейсер развернулся на внешнем рейде. Обмен снарядами велся в течение 13 минут.
Хотя повреждения «Шеера» не носили критического характера, 29 августа крейсер покинул Карское море и на следующий день вернулся в Нарвик. Капитан первого ранга Вильгельм Меендсен-Болькен посчитал, что с утерей внезапности и без гидросамолета на борту он не в состоянии эффективно выполнять поставленную задачу. Помимо того, устранить полученные повреждения силами команды в условиях обледенения оказалось непросто.
Меендсен-Болькен также думал, что, получив информацию об обстреле Диксона, советское командование пошлет туда свои подводные лодки, а таковых в Арктике у него было порядка двадцати.
Так и случилось, но тогда перехватить противника не удалось. Позднее находящаяся в засаде к северо-востоку от мыса Желания С-101 капитан-лейтенанта Е.Н. Трофимова обнаружила немецкую субмарину U-639, возвращавшуюся на базу в надводном положении после минной постановки в устье реки Оби. Советские подводники торпедировали и потопили противника.
Недовольное результатами «Вундерланд», германское командование отменило следующую операцию «Двойной удар», а в дальнейшем использовало на театре боевых действий только субмарины. Так страх потерять крупный надводный корабль заставил немцев отступить даже ввиду огромного превосходства над противостоящими советскими силами, не причинив Диксону и находящимся там кораблям сколь-нибудь сильных разрушений.
Статистика
Подробная статистика и анализ потерь надводных сил Кригсмарине приведена в книге Винцента О’Хары «Германский флот в войне 1939–1945 гг.», изданной на английском языке в 2004 году. Отмечено, что в первую половину Второй мировой войны экипажи немецких надводных кораблей действовали достойно. По октябрь 1943 года они провели 37 боев с подобными силами союзников, потопив и серьезно повредив 34 вражеских корабля общим водоизмещением 188 тыс. т, ценой потери 23 своих водоизмещением 167,5 тыс. т. Из вышеупомянутых боев 20 немцы выиграли либо свели «вничью».
В морских сражениях от огня корабельной артиллерии и торпед погибли линкоры «Бисмарк» и «Шарнхорст», а тяжелый крейсер «Граф Шпее» был затоплен экипажем после боя с тремя британскими крейсерами.
Большие утраты Кригсмарине понесли в ходе операции по высадке в Норвегии весной 1940 года (операция «Везерюбунг-Норд»). Легкий крейсер «Карлсруэ» утопила английская подводная лодка, а «Кёнигсберг» получил сильные повреждения от огня береговой артиллерии и авиационных налетов, после чего как боевая единица не использовался. Тяжелый крейсер «Блюхер» попал под огонь береговой артиллерии, в него попали торпеды, в результате крейсер полным водоизмещением 18 тыс. т затонул.
Ближе к концу войны тактическое мастерство немецких экипажей становилось все хуже. Одна из причин – недостаток топлива (имеющиеся ресурсы перераспределялись в пользу подводников) и, как следствие, уменьшение числа учебных и боевых походов.
За вторую половину войны (с октября 1943 года) союзники в 32 сражениях потопили либо сильно повредили 39 германских кораблей общим водоизмещением 87,6 тыс. т.
Поясним, что О’Хара взял в расчет только те сражения, что велись между специально построенными боевыми кораблями (не включая переоборудованные из торговых судов) водоизмещением более 500 т. Бой у Диксона в это число не попал, поскольку в нем не принимали участия советские боевые корабли, а только вооруженные пароходы и ледоколы.
Несмотря на понесенные потери в крупных надводных кораблях, так и не восполненные судостроителями, Кригсмарине практически на всем протяжении Второй мировой войны сумели обеспечить свое судоходство на Балтике и вдоль атлантического побережья Норвегии. Вместе с тем Кригсмарине не оказали столь весомой огневой поддержки морской пехоте, как то сделал советский ВМФ в ходе десантных операций Великой отечественной войны.
