Игорь Шумейко
Чешские заводы поставляли Вермахту танки LT-38 и до, и после перехода страны под власть фашистов. Фото имперского военного музея, Лондон
Летом 1938 года берлинские граждане перестали «зиговать». Рудольф Гесс: «Люди в городе перестают пользоваться германским приветствием, выбрасывать вперед руку, возвращаются к старым формам».
Многие немцы летом 1938-го считали власть Гитлера обреченной. Командир 3-го (берлинского) военного округа генерал Вицлебен открыто репетировал захват рейхсканцелярии. Даже СС заняли выжидательную позицию. Два месяца «монета стояла на ребре». И, как признавались перед казнью заговорщики 1944 года, только «Мюнхенский сговор», главный политический козырь, спас тогда Гитлера.
Немецкое следствие в 1944-м раскрыло, а на Нюрнбергском процессе подтвердили: «заговор генералов», свержение Гитлера – все затевалось летом 1938 года. Кстати, обычное тогдашнее германское занятие. Незадолго до этого армия поддержала Гитлера, свергавшего штурмовиков Рема («ночь длинных ножей»).
Теперь настала очередь армии свергать Гитлера – во избежание поражения Германии при безнадежной попытке захвата Чехословакии. Фельдмаршал Кейтель, показания в Нюрнберге: «Мы были необычайно рады, что дело не дошло до военной операции, поскольку... всегда считали, что у нас нет средств для штурма пограничных сооружений Чехословакии. С чисто военной точки зрения наша атака разбилась бы о волнолом пограничных укреплений в Судетах».
КОГО ИСПУГАЛАСЬ ЧЕХОСЛОВАКИЯ
С этим надо свыкнуться, как и с другими малопривычными фактами. Например, кто был мировым лидером по экспорту вооружений в 1938 году? США? Англия? Франция? Чехословакия! 40% мировой продажи оружия и военной техники. Один только завод «Шкода», как отмечал Уинстон Черчилль, «второй по значению арсенал Европы» в 1938–1939 годах «выпустил продукции столько, сколько все английские заводы за этот период».
А еще был оружейный концерн «ЧКД-Прага». И армия, примерно равная тогдашнему вермахту. В общем, Чехословакия имела «семь степеней защиты». И к созданию двух из них были причастны СССР и дореволюционная Россия.
Неуязвимость Чехии и стала причиной заговора (некоторые историки называли это «забастовкой») немецких генералов. И Гитлер до самого апреля 1945-го перекрывал любые их возражения окриком: «А где вы были в 38-м, когда я в одиночку взял Чехословакию?» Мюнхен заставил генералов виновато вздохнуть, терпеть до провалов Сталинграда и Курска, и лишь в 1944-м вернуться к планам 1938 года.
Именно «Мюнхенский сговор» дал Гитлеру запас власти. Плюс настоящую военную промышленность.
Отмотаем пленку назад, за полгода до Мюнхена, в март 1938-го, и встретим факт просто удивительный, недооцененный, зарытый в архивах, но зафиксированный тем же Черчиллем. Итак, аншлюс: Гитлер присоединяет Австрию.
«Триумфальное вступление в Вену было мечтой «австрийского ефрейтора». В ночь на субботу 12 марта 1938 года нацисты намеревались устроить факельное шествие в честь героя-победителя. И… несмотря на отличную погоду, прекрасные условия, большая часть танков, самоходной артиллерии вышла из строя. Дорога до Вены оказалась забита. Гитлер, увидев затор пришел в бешенство, обрушился на своих генералов. Те не остались в долгу, напомнили о предупреждении Фриче, что Германия не готова к большому конфликту… На парад в Вену техника была доставлена… по железной дороге».
Даже просто проехать 100 км до Вены по автобану оказалось невозможным маневром для германской техники. А до Мюнхена остается полгода. Можно за этот срок сделать что-нибудь с уровнем военного производства?
А чешская военная техника считается лучшей в мире. А чешская армия – чуть меньше 2 млн человек против 2,2 млн у Гитлера. И есть еще одна степень защиты: горы. Для успеха атаки и в поле нужно по всем военным канонам иметь двукратный перевес…
О СТЕПЕНЯХ ЗАЩИТЫ
После аншлюса Австрии Чехословакия выглядит на картах как беззащитная полуокруженная страна. Но это если разглядывать «политические карты». Потрудитесь, загляните и в физические. Коричневая полоса меж Чехией и Германией – это не «коричневая чума фашизма». Это горы. Судеты. Когда-то они назывались Исполиновы горы.
С самого дня создания своей республики, с 1919 года, чехи повели беспримерную работу. Сочетание горного рельефа и современных средств фортификации дало мультиплицирующий эффект. Достаточно вообразить: дот, стоящий в поле, – плюнуть да обойти. А тот же дот на горном перевале? То была уникальная линия, превосходящая все линии Мажино и линии Зигфрида.
О российском вкладе в защиту Чехословакии. Был такой русский генерал Сергей Войцеховский, участник Белого движения. Позже он уехал в Чехию – создавать армию новорожденного славянского государства. «Работал для своей новой родины на границе физических возможностей», – пишет чешский историк Иржи Фидлер. Именно командующий Пражским военным округом генерал Войцеховский и создавал укрепленную Судетскую линию.
И в роковую для чехов ночь 30 сентября 1938 года, когда на совещании у президента они решали, принимать или нет условия Мюнхена, по воспоминаниям чешского дипломата Яромира Смутного, против капитуляции высказались только начальник канцелярии президента Прокоп Дртина и генерал Сергей Войцеховский.
ОСТАЛОСЬ УГОВОРИТЬ ЧЕХОВ
Создавая в Версале новую мировую систему, державы-победительницы выкроили новые государства, гарантировали их целостность. В Чехословакии при этом проживало немецкое национальное меньшинство. Его лидер Конрад Генлейн, синхронизировав планы с Гитлером, сформулировал свою задачу просто: «Мы должны всегда требовать столько, чтобы наши требования невозможно было удовлетворить».
Фриц Видеман, личный адъютант Гитлера, в Лондоне вел переговоры с главой Форин офиса лордом Галифаксом. Потом фюрер – с премьер-министром Чемберленом. Почему обрабатывались прежде всего англичане? Договор о взаимопомощи у Чехословакии был с Францией и СССР, и французы просили английского содействия в склонении чехов к уступке Судет.
Видеман: «Фюрер пойдет на… заключение долгосрочного договора – только после разрешения центральноевропейской проблемы» (то есть присоединения Судет, как следовало из контекста разговора).
Лорд Галифакс: «Передайте ему (фюреру) – я надеюсь дожить до момента, когда осуществится главная цель моих усилий: увидеть Адольфа Гитлера с королем Англии на балконе Букингемского дворца!»
Какая патетика! Тут есть место даже для фрейдистских истолкований. Ведь центральная любовная сцена шекспировской пьесы «Ромео и Джульетта» – знаменитая сцена на балконе.
Британский посол в Праге Ньютон добавляет исторической концептуальности: «Чехословакия – искусственное создание, не имеющее корней в прошлом».
Британский посол в Праге Бэзил Ньютон: «Если понадобятся оправдания перед определенными кругами, расценивающими это как постыдную капитуляцию перед германскими угрозами, то это можно объяснить нашей постоянной приверженностью принципу самоопределения наций».
Итоговая оценка секретаря британского министра иностранных дел Оливера Харви: «Фактически за Германию ультиматум чехам предъявляли мы»
С ТАКИМИ ГАРАНТАМИ И ВРАГОВ НЕ НАДО
Была у Чехословакии и еще одна «степень защиты» – франко-чешско-советский союзный договор. Но французы стремились избежать выполнения главного пункта: оказания военной помощи. А не получив французской, чехи отказались и от советской помощи. Эти факты никем не оспариваются, только замалчиваются.
И справедливости ради надо признать: военная помощь Советского Союза на стратегических весах 1938 года значила меньше, чем французская. Но не из-за недостаточной решимости СССР, а по причине удаленности, отсутствия общей границы с Германией. А также подлой позиции польского правительства: категорический запрет на пропуск советских войск вплоть до угрозы войны.
В марте 1939 года Польша из чешского наследия получит от Гитлера как поощрение за ту услугу высокоразвитый Тешинский округ. А буквально через полгода, в сентябре – и все остальное, что ей причиталось за мародерство.
Советскую решимость защитить Чехословакию в 1938 году пытаются обесценить будущим пактом Молотова–Риббентропа. Но это оптический фокус. Из XXI века действительно 1938-й и 1939-й кажутся одним днем. Но на самом деле в 1938-м СССР еще вел с Гитлером прокси-войну в Испании, и победа там долго оставалась под вопросом. Подобная же война в Чехословакии, с присылкой армейского корпуса через Румынию, прорабатывалась в те дни в Москве даже и при польской блокаде. 17 сентября 1938 года чешский министр иностранных дел Камиль Крофта признал: «СССР делает для Чехословакии больше, чем можно требовать по договору».
Понятно, англичане вольны давать чехам гарантии и забирать их обратно. Как гласит их внешнеполитический постулат, «у Англии нет постоянных союзников, есть постоянные интересы». Но в Мюнхене они говорили чехам совсем другое: «Отдайте Судеты, и в новых границах вы получите новые гарантии». При этом признавая устами своего военного министра Хор-Белиши, что у них нет возможностей эти гарантии чем-либо подкрепить.
30 сентября чешская армия начала отступление из Судетской области. Покидались горные цитадели, промышленные центры, основа оборонной мощи страны. А Гитлер вскоре представил Чехословакии новый пакет требований. Снова озаботился правами нацменьшинств. И 15 марта 1939 года немцы заняли Чехословакию целиком.
КОММИВОЯЖЕР ЛАВАЛЬ
Что главная цель мюнхенских заговорщиков – натравить Гитлера на СССР, это понятно из всего контекста 1930-х годов, хотя ни в каких архивах мы команды «фас» не найдем. Но под какими предлогами англичане с французами доламывали чешский дух?
Чехам объяснили: упорствуя из-за Судет, они противопоставят себя не только Германии, но и европейскому общественному мнению. И принятие помощи от СССР только усугубит чешскую вину. Не имей чехи английских и французских гарантий вообще, они могли бы выстоять.
Уинстон Черчилль пишет: «Немцам навязали то, что было идеалом, к которому стремились либералы Запада. Франция требовала границ по Рейну, но Англия и США полагали, что включение районов с немецким населением противоречит принципу самоопределения наций. Клемансо пришлось на это согласиться в обмен на англо-американские гарантии. А позже Сенат США, не посчитавшись с подписью Вильсона, не ратифицировал гарантийный договор… Вплоть до 1931 года победители концентрировали усилия на том, чтобы вымогать у Германии ежегодные репарации. Но платежи могли производиться только благодаря американским займам, так что вся процедура сводилась к абсурду».
Во Франции коммунисты Мориса Тореза имеют «блокирующий пакет». Чтобы провести закон о двухгодичной военной службе, французскому министру Лавалю приходится лететь в Москву. Черчилль: «Только Советы могли позволить значительной части французов, питавших к ним доверие, оказать поддержку этому закону».
Добро Сталина получено. Над всем этим уже витает сквознячок абсурда. Но Черчилль элегантно избегает оценок и продолжает: «После Лаваль спросил Сталина: «Не могли бы вы сделать что-нибудь для поощрения католиков в России? Это бы так помогло мне в делах с папой». – «Ого! – воскликнул Сталин. – Папа! А у него сколько дивизий?»
Сегодня, повторяя эти слова, обычно фокусируются на Сталине. Но как же здесь восхитителен француз Лаваль! Ну хоть что-нибудь, не корысти ради, только для разменной монетки в делах с папой. Я, когда хочу представить европолитика, закрываю глаза и вижу довольного коммивояжера Лаваля.
Бойкий Лаваль на обратном пути заскочил еще и в Краков. И снова Черчилль: «Там на похоронах маршала Пилсудского он встретил Геринга, с которым сердечно беседовал. Высказывания министра Лаваля, выражавшие недоверие и неприязнь к Советам, через немецкие каналы были своевременно доведены до сведения Москвы».
Это 1935 год. СССР, в отличие от Франции, не имеет еще контактов ни с кем из фашистского руководства. Видите, какой заброс на будущее делает Лаваль. Словно заранее извиняясь перед Гитлером и обесценивая все будущие «антифашистские» договоренности с СССР.
