На долларовой игле

	В Белоруссии, как и в других странах СНГ, в которых оппозиция время от времени митингует, отношение к правозащитникам неоднозначное. Фото Андрея Никольского (НГ-фото)

- В РОССИИ уже сложился стойкий образ правозащитника, который получает деньги из каких-то западных фондов, проводит политику в интересах в первую очередь США и любит цитировать фразу о том, что патриотизм - последнее прибежище негодяев. Вы в этот образ никак не вписываетесь. Как к вам и вашей организации относятся на Западе?

- Я меньше всего думаю о том, вписываюсь ли я в какой-то образ или нет. А на Западе ко мне и моей организации относятся как к чисто правозащитной структуре. Я поясню, что значит "чисто правозащитная структура". Мы на постсоветском пространстве пользуемся той классификацией политической системы, которой развитые страны не пользуются уже лет 20-30. Мы считаем, что на одном полюсе есть государство, соответствующие органы с атрибутами государственной власти, а на другом - общество и различные общественные организации. А на Западе классификация уже давно выглядит не так. Там есть три сектора. Первый - государство и все то, что является носителем государственной власти. Обращаю внимание, что политические партии везде принадлежат именно к этому сектору. Второй - негосударственные финансовые организации: коммерческие банки, фонды и т.д. Третий - то, что мы называем обществом в чистом виде: человек, семья, общественные организации. В этот же сектор относятся профсоюзы и правозащитные организации. Трагедия тех правозащитных организаций, которые зарегистрировались таковыми и сегодня сидят на долларовой игле, в том, что они реально работают как политические партии в первом секторе. То есть здесь идет подмена понятий. Почему это происходит? У нас в белорусских законах, и я думаю, что и в российских, политические партии не имеют права получать финансовую помощь из-за рубежа. А общественным организациям это разрешено. Естественно, что нашлись такие хитрые и умные люди, которые сообразили, что если они зарегистрируются как политические партии, то долларов они не получат. Вот они и регистрируются как правозащитные организации, но активно вмешиваются в политику. Но это в компетенции Министерства юстиции. Мы же, исходя из этой схемы, четко стоим в третьем секторе и поэтому имеем возможность спокойно и нормально говорить о нарушениях прав человека.

Наша организация была создана в 1992 году, учредителями являются 16 бывших узников сталинского ГУЛАГа. В 1997 году я был приглашен в Дакар, где проходил 33-й Конгресс Международной Федерации прав человека, куда входят 105 организаций из 84 стран мира. Мы были приняты в Федерацию с правом решающего голоса, выступали перед парламентариями многих стран мира, нам неоднократно предоставлялась возможность выступать с трибуны ООН в комитете и комиссии по правам человека. У нас много контактов по всеми миру, мы делаем соответствующие доклады, проводим встречи.

- В целом ряде случаев она была еще хуже. Например, были массовые увольнения рабочих, а это нарушение социально-экономических прав работников. Я вспоминаю, как во времена Шушкевича шла самая настоящая драка между католиками и правительством из-за того, что верующие требовали вернуть им костелы. Тяжелейшая ситуация была на шахтах в Солигорске. Об этом как будто все забыли. В то время у меня вышла книга "Евгений Новиков: о свободе и пока на свободе", где обо всем этом рассказывалось. А какая была цензура во времена Шушкевича и Гриба?

- Мы слова не могли сказать. Я был депутатом Верховного Совета 12-го созыва и не мог выступить на белорусском телевидении. Была дана команда не пускать меня на экран. Я приходил в газеты, в те, которые называли себя оппозиционными, и даже они меня не публиковали. Им нужно было что-то политическое, а проблемой прав человека будоражить общество было нельзя. От меня же хотели, чтобы и я участвовал в политической деятельности. Но я отказался, сказав, что мы оставляем за собой право критиковать любое правительство.

А что сделал Лукашенко, придя к власти? Он остановил приватизацию и отыграл ситуацию назад, не дав разворовать все. Тем самым он снова уравнял право всех работников на свою долю в собственности, если в дальнейшем приватизация будет происходить.

Еще в 1995 году я, выступая на комиссии по правам человека в ООН, говорил, что это крупнейшая ошибка - изолировать Беларусь от Европы. Именно тогда уже зародилась эта тенденция, хотя никаких эксцессов с пропажей людей и тому подобным в республике и не было. Я знаю людей, которые активно требовали изоляции. Я же говорил, давайте требовать улучшения прав человека - это один вопрос. Нужно ездить, обмениваться опытом, законодательными актами. Но не загоняйте целую страну в угол. Я знаю, как разделились голоса, когда принималась резолюция об изоляции. Далеко не все были за это.

- Это двойной стандарт, подкрепленный долларовыми вливаниями. Раньше позиция российских правозащитников меня удивляла, но теперь все улеглось в соответствующую схему. Если кто-то проплачивает определенный заказ, то под эти деньги находится и исполнитель. К сожалению, большинство правозащитных организаций в России (здесь есть и честные порядочные люди, которые понимают, что для них честь дороже денег) применяет эти двойные стандарты.

По поводу пропажи людей я бы не торопился с выводами. Очень возможно, что это просто игра. Лукашенко исчезновение Гончара и Захаренко было совершенно невыгодно, потому что они не были так уж опасны для него, зато эти события сильно подорвали его престиж. Я хочу напомнить события 1993 года. Тогда в Минске тоже исчезли два человека - бывшие руководители компартии Литвы Бурокявичус и Лавринявичус. Потом выяснилось, что их украли. Никого тогда, кроме нас, это не интересовало. Президент Шушкевич молчал. Мы тогда писали: возвысьте голос, иначе следующими будут демократы. Сейчас же все кричат об исчезновении на всех международных углах. Шушкевич вообще проходит как правозащитник, хотя, когда он был у власти, при нем были такие нарушения, что язык теперь не поворачивается назвать его этим словом. Однако пошла другая конъюнктура. Права человека используются в качестве оружия против нашей страны и России. Цель же нашей организации как раз и состоит в том, чтобы отстаивать права человека и не позволять спекулировать на этой теме.

Меня крайне удивляют высказывания таких людей, как Новодворская, Юшенков, Боровой, Явлинский, которые, не моргнув глазом, говорят о нарушениях прав человека в Белоруссии. Пока мы живем еще в разных государствах, я имею право посоветовать им сначала разобраться с правами человека в своей стране, при вашем президенте, при самом большом демократе. Разберитесь сначала сами, а потом нас учите.

Аналогичная ситуация в таких государствах, как Румыния и Чехия, которые почему-то питают особенную слабость к белорусской проблеме прав человека. В Румынии весной был жестокий разгон шахтеров. Кровь лилась рекой, были жертвы. И сейчас руководители шахтерских организаций находятся в подполье только потому, что потребовали достойной оплаты труда. Но тем не менее Румыния заявила о желании стать посредником на переговорах между белорусским президентом и оппозицией. На нас они зарабатывают дешевый политический капитал.

В Чехии идет геноцид (именно так квалифицируется ситуация) цыган. До 75% цыганских детей учатся в школах для умственно отсталых людей. Просто потому, что это цыгане. В одном из городов Чехии начато строительство цыганского гетто. А руководит Чехией Вацлав Гавел, который, между прочим, пришел к власти из правозащитной сферы. Зато в Чехии проводится кинофестиваль правозащитного кино, и первое место получает кинофильм белорусских правозащитников "Страх". Самое поразительное, после того как я по белорусскому радио раскритиковал политику Гавела, он написал гневное письмо Александру Лукашенко (!) о том, что я выступаю против Чехии.