Чем чревата бесконечная амнистия боевикам

	В войсках, несущих ежедневно потери, давно поняли: в Чечне идет настоящая война, которую в Москве почему-то упорно именуют "спецоперацией". Фото АП

ДАЖЕ ЗВУКИ траурных маршей, провожающих в последний путь погибших в Чечне десантников и бойцов ОМОНа, не в силах заглушить победные фанфары, возвещающие "полный и окончательный разгром" чеченских бандформирований. На телеэкранах мелькают мужественные лица генералов, а звезды героев России, ордена и прочие поощрения дождем падают на их запыленные камуфляжные куртки. Пока военачальники ежедневно заявляют о "сотнях убитых боевиков" и еженедельно обещают "победить в самое ближайшее время", подавляющее большинство солдат и офицеров всех привлеченных к антитеррористической операции силовых ведомств далеки от радужных настроений. Им не приходится ожидать наград за шикарные интервью на телевидении, зато предстоит отдуваться за излишне оптимистичные прогнозы своих командующих. Просматривая телепередачи, "рабочие войны" лишь разводят руками - настолько далека предлагаемая обывателю информация от не слишком радужной действительности. Пропаганда успехов наших войск, безусловно, необходима, но кто и как сможет объяснить российским гражданам причины неизбежно предстоящих в ближайшем будущем поражений и потерь?

Наступление российских войск, направленное на очищение от противника населенных пунктов в горной части Чечни, практически завершилось. Боевики, как ни старались, не сумели удержаться ни в одном из крупных населенных пунктов, что неудивительно, учитывая абсолютное превосходство федеральных войск в тяжелом вооружении и авиации. И все же говорить о полной победе по меньшей мере рано. Несмотря на потери и неудачи, враг сумел продержаться всю зиму, сохранил "ядро", состоящее из наиболее опытных боевиков. Уцелели и все по-настоящему влиятельные полевые командиры. Арест Салмана Радуева, последняя банда которого была полностью разгромлена 119-м парашютно-десантным полком еще в ноябре прошлого года и который с тех пор не мог считаться сколько-нибудь важной фигурой, не в счет. Теперь на повестке дня стоит переход к партизанской войне, к которой чеченские незаконные вооруженные формирования приспособлены лучше всего.

Не только приспособлены, но и подготовлены. С самого печально знаменитого Хасавюрта лидеры бандформирований ни на день не прекращали подготовку к новой войне. Обучали молодежь, складировали оружие, оборудовали в горах "схроны" и базы. Часть подобных баз оказалась вне зоны военных действий и была сознательно законсервирована. Хотя накопленных запасов едва ли хватит на всю весенне-летнюю кампанию, но их с учетом припрятанного по домам вполне достаточно, чтобы еще не один месяц активно сопротивляться "наведению конституционного порядка".

Мировая история только XX века знает десятки партизанских войн и свидетельствует: выиграть такую войну может любая из противоборствующих сторон. Отечественный опыт также богат и разнообразен. И нам есть что вспомнить. По самым скромным подсчетам, с конца Гражданской войны и до развала СССР страна пережила не меньше десятка антипартизанских войн. Вот наиболее известные из них: растянувшаяся почти на 20 лет борьба с басмачеством в Средней Азии; "разоружение" Северного Кавказа (включая весьма тяжелые и кровавые операции в Чечне) в 30-х годах; борьба с бандформированиями в Чечне и Ингушетии в 1942-1944 гг., завершившаяся депортацией; Западная Украина и Прибалтика с ее "лесными братьями" в послевоенные годы; наконец, десятилетняя война в Афганистане. И это не считая нашу "шефскую" помощь во Вьетнаме, Лаосе, Никарагуа, Эфиопии, Анголе и т.д. Даже поверхностный анализ свидетельствует, что на своей собственной территории наша государственная машина всегда находила силы подавить вооруженные выступления партизанского характера.

Что же изменилось? Почему Россия, во всех отношениях - наследница СССР, второй раз за какие-нибудь пять лет вынуждена вести войну против мятежной части населения своего крохотного кусочка? И почему достижение победы вновь ставится под сомнение? Ответ прост и выражается одним словом - развал! В первую очередь - развал идеологический. Чем иначе объяснить вопиющий разрыв между идеологией и фразеологией войны, с одной стороны, и реальными действиями государственных учреждений, которые по своим функциям обязаны претворять в жизнь принятые решения, - с другой.

Начнем сначала. Прежде всего чеченские бандформирования ведут против нас войну, о чем не перестают заявлять их лидеры и пропагандисты. Во всех мировых СМИ (неважно, какую позицию они занимают по отношению к России) события в Чечне рассматриваются как война. У нас же в ходу стыдливый термин - "контртеррористическая операция" (в прошлый раз было того хуже - "операции по разоружению незаконных военных формирований"). В конце концов обозвать войну можно как угодно, но дело в другом: успешное ее ведение невозможно без целого ряда сопутствующих мероприятий, первым из которых является введение военного положения на театре военных действий.

Оно предусматривает сосредоточение всей власти (военной и гражданской) в одних руках; временное ограничение прав и свобод населения, действие законов военного времени; наделение силовых структур в зоне военного положения особыми правами и полномочиями.

В прошлый раз "разоружение незаконных военных формирований" проводилось в непонятном правовом режиме. Сейчас - аналогично. Вооруженным силам, впрочем, отсутствие режима чрезвычайного положения почти не помешало: они руководствуются приказами и успешно их выполняют. А вот дальше начинаются проблемы. За преследующими отступающего противника воинскими частями Минобороны идут войска и органы МВД. Именно на них возложены задачи по зачисткам блокированных населенных пунктов и поддержанию порядка в очищенных от боевиков районах. На практике это должно выглядеть примерно так: при зачистках все лица, потенциально причастные к деятельности незаконных вооруженных формирований, должны помещаться в фильтрационные лагеря, а все беженцы - в лагеря перемещенных лиц на предмет оперативной проверки. Все оружие вплоть до охотничьего должно быть сдано населением в кратчайшие и строго оговоренные сроки, а нарушители должны немедленно и без всяких послаблений передаваться в органы военной юстиции для суда по законам военного времени. Так же следует обходиться и с другими лицами, совершающими преступления в зоне военных действий. Это в теории.

На практике все совершенно иначе. Режима военного положения нет и в помине, поэтому любые действия правоохранительных органов должны осуществляться в строгом соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РФ. Проще говоря, обнаружение и задержание преступников в прифронтовой зоне органы МВД должны осуществлять, например, как и в Белгородской области. Только вот ситуация в Чечне в корне отличается от обстановки в остальной России, за одним исключением: на территории Чечни еще действует и амнистия, которая продлевается до бесконечности. Выходит, что арестовать даже выявленного чеченского боевика в самой Чечне на порядок сложнее, чем где бы то ни было. Невольно возникает вопрос: что это - недосмотр или вредительство? И как объяснить вопиющую разницу между исполнением своих обязанностей подразделениями Министерства обороны и Министерства внутренних дел?

Уж кто-кто, а руководство МВД лучше всех должно быть осведомлено о трудностях своих подчиненных. И должно, фигурально выражаясь, "звонить во все колокола", добиваясь от главы государства принятия необходимых указов, а от Федерального собрания - соответствующих законодательных актов. Однако, судя по позиции руководства МВД, его вполне устраивает сложившаяся ситуация.

Обратимся к фактам и рассмотрим, как осуществлялись пресловутые зачистки. Продвигающимся вперед частям Министерства обороны разрешалось наносить противнику поражения лишь на местности. К ведению боевых действий в населенных пунктах они допускались лишь в том случае, если отряды боевиков оказывали сопротивление непосредственно с их территории. Во всех остальных случаях войска МО лишь блокировали города, села и аулы, не применяя силу даже в том случае, если командованию было достоверно известно о наличии в селе боевиков. К примеру, несколько дней подряд на окраине Курчалоя бойцы расположенного в непосредственной близости от него блокпоста 74-й бригады ВС наблюдали за снайперской группой боевиков, ежедневно занимавшей позицию в районе сельской мечети. Бандиты даже пару раз обстреливали оттуда блокпост. Уйти из плотно блокированного села эти боевики не могли, но в ходе зачистки ни их оружия, ни их самих обнаружить "не удалось".

Неудивительно. Эксклюзивное право на зачистки принадлежало и принадлежит повсеместно МВД. Начинались все подобные операции загодя и проводились по одной и той же схеме (исключения можно пересчитать по пальцам). Сначала встречались представители командования и местных самозваных "администраций". Они договаривались, что сопротивления законной власти оказано не будет, в залог чего местные "авторитеты" сдавали командованию от имени жителей города (села) пять-десять автоматов и заверяли, что это все и ни одного боевика в селении больше нет. Командир операции благосклонно "верил" и взамен любезно сообщал "высокой договаривающейся стороне" конкретный срок начала операции. Без обмана!

В назначенное время в пределы населенного пункта вступали колонна внутренних войск, отряды СОБРа, ОМОНа и иных подразделений органов внутренних дел. Они с грозным видом разъезжали по селу, частично проверяли документы у населения. Тех, у кого паспорта были "не совсем в порядке" (не было местной прописки и т.п.), задерживали и отправляли на передвижные фильтр-пункты. И все. Дома не досматривались, раненые боевики из больниц не вывозились, да и проверке паспортного режима подвергались далеко не все. Единственное, что реально интересовало руководителей операций, - это автотранспорт, на который у хозяев не имелось достоверной документации. Уж его-то искали и изымали с особым энтузиазмом! После завершения операций (на село с 15-25-тысячным населением затрачивали 6-8 час.) задержанных отпускали - их брали "на поруки" . И это в то время, когда каждой семьей припрятан автомат или пулемет (не считая всего остального). В любом селе их - сотни.

Дальше блокпост с села снимается, войска уходят, а в селе остается гарнизон, укомплектованный каким-нибудь региональным СОБРом или ОМОНом, командированным в Чечню на полтора месяца. Отлично зная о наличии в селе сотен "бывших" боевиков и еще большего числа стволов, личный состав сразу ощущает себя, как в "осажденной крепости", и опасается "беспокоить население". Зато милицейские генералы имеют возможность рапортовать о том, что порученные им операции проведены быстро и без потерь, и ожидают соответствующих случаю служебных поощрений.

Как правило, повторные зачистки не проводятся. Но даже если они бывают, то принципиально ничем не отличаются от предыдущих. Характерный пример - повторная зачистка селения Бачи-Юрт Шалинского района. В декабре перед зачисткой население этого большого села сдало в два приема аж шесть автоматов АКМ. Непрекращающиеся обстрелы войсковых частей в округе вынудили провести в январе повторную зачистку. Перед ее началом от населения потребовали сдать ровно сто стволов, что было скрупулезно выполнено: старейшины сами обходили каждый дом, собирая недостающее оружие. В итоге изъятое оружие было раздавлено танком. Но в числе ста уничтоженных единиц большую часть составляли охотничьи ружья (в том числе официально зарегистрированные), а остальное - старинные винтовки, обрезы и всякий иной ненужный хлам. Ни одного автомата, пулемета и пистолета сдано не было. Но "результат" был достигнут, и зачистка опять прошла по накатанной схеме.

Итоги подобных зачисток печальны по двум причинам.

Во-первых, исправить огрехи первых дней позже почти невозможно, поскольку оперативники, командируемые в Чечню вслед за силовиками, по указанным выше причинам не располагают необходимыми правами и полномочиями, а также силами и средствами. Само собой, они не даром едят свой хлеб: что-то изымают, кого-то задерживают. Но как мизерны в цифровом выражении их успехи по сравнению с общим числом скрывающихся преступников и спрятанного оружия! Немногих задержанных за хранение и ношение оружия боевиков, как правило, освобождают "по амнистии" (действие которой, как было уже сказано, постоянно и необоснованно продлевается), "берут на поруки" представители местных администраций или родственники. Во-вторых, население убеждается в нерешительности "новой власти", теряет страх перед нею, что с учетом местного менталитета хуже всего.

Особое беспокойство вызывает форсированное привлечение чеченцев к службе в местных органах МВД. Осуществляемая срочная аттестация призвана, по мысли руководства данного министерства, высвободить командированных из других регионов сотрудников и сократить финансовые затраты на их переброску и пребывание в регионе. Предполагается, что местные сотрудники милиции сумеют быстрее установить порядок на собственной земле, обеспечить приемлемое выполнение положений российского законодательства. При этом руководители местных органов МВД ничего не имеют против восстановления в службе бывших сотрудников Министерства шариатской государственной безопасности ЧРИ, не замеченных в причастности к тяжким преступлениям. Проверка кандидатов на службу в органы МВД из числа чеченцев проходит поверхностно. Значительная часть из них в 1995-1996 гг. принимала участие в боевых действиях против российских войск, но под предлогом амнистии даже доказанное участие в боевых действиях в прошлую кампанию не является в глазах милицейских кадровиков причиной для отказа в зачислении. Кроме того, в связи с уничтожением боевиками при отступлении служебных документов подтвердить или опровергнуть участие кандидатов в преступной деятельности в период 1992-1999 гг. крайне затруднительно.

В то же время соответствующие подразделения всех привлеченных к операциям в республике правоохранительных структур непрерывно получают сигналы о стремлении как лидеров бандформирований, так и командиров "лояльных" незаконных вооруженных формирований внедрить в органы МВД своих родственников и приверженцев. Намерение руководства МВД уже к лету этого года в основном закончить формирование местных органов неизбежно приведет к повторению в более тяжкой форме ситуации 1995-1996 гг., когда органы внутренних дел были в значительной степени укомплектованы агентурой боевиков.

Все вышеуказанные погрешности худо-бедно вписываются в рамки нашего законодательства. А вот к какому разряду отнести существование и, более того, быстрое "размножение" в Чечне всякого рода ополчений и отрядов самообороны? Таковые существуют сейчас в Гудермесе, Аргуне, Ведено, Шали и т.д. В каждом из них от нескольких десятков до нескольких сотен бойцов. Укомплектованные зачастую бывшими боевиками или членами преступных группировок, такие отряды принципиально ничем не отличаются от бандформирований, действующих против федеральных войск. Лишнее подтверждение тому - многочисленные случаи перехода бойцов милиции Бислана Гантамирова на сторону противника при штурме Грозного вместе с полученным перед тем из рук федерального командования автоматическим оружием (по некоторым данным, число перебежчиков составило полторы сотни человек). В Гудермесе, например, существуют как минимум три структуры, официально позволяющие состоящим в них чеченцам хранить и носить оружие. Это отряд самообороны братьев Ямадаевых, охрана муфтия Кадырова и Малика Сайдуллаева. В рядах всех указанных подразделений находятся лица, обоснованно подозреваемые в военных и особо тяжких уголовных преступлениях, в том числе в похищениях людей. Практически у всех членов таких вооруженных формирований имеются близкие родственники в рядах боевиков.

Данная проблема тем более актуальна, что деятельность "законных" бандформирований в корне подрывает надежды части местного населения на изменение обстановки к лучшему. Население видит, что реальная власть либо осталась в тех же руках (к примеру, группировка Ямадаевых в Гудермесе), либо перешла от одних бандитов к другим. В этой связи часть чеченцев, готовая пойти на честное сотрудничество с российскими властями, оказалась заранее оттеснена от участия во власти разного рода авантюристами и агентурой боевиков, корыстными путями втирающимися в доверие к представителям федеральных структур.

По сравнению с ноябрем-декабрем минувшего года положение изменилось в худшую сторону. Наряду с указанными факторами наибольшее влияние на умонастроения чеченцев оказала фактическая безнаказанность бывших и настоящих активистов незаконных вооруженных формирований, их пособников и вдохновителей. В этом отношении акт амнистии играет совершенно обратную роль, чем та, к которой он предназначен. Население имеет возможность сравнить два способа осуществления властных полномочий, и вывод, сделанный им, не в пользу российских властей.

По данным опросов населения, можно выявить следующее мнение, сложившееся среди жителей районов, два-три месяца назад перешедших под федеральный контроль. Согласно ему, новая власть является слабой, неспособной карать своих врагов, и, следовательно, поддерживать ее бессмысленно. В этой обстановке значительная часть населения, уставшая от войны и потенциально готовая поддержать мероприятия российской власти, предпочитает позицию наблюдателя, никак не содействуя (из опасения мести боевиков) успешному проведению контртеррористической операции.

Страх тех чеченцев, у которых имелись причины опасаться возможного наказания за совершенные преступления, постепенно уступает место ощущению полной безнаказанности, стремлению навязать свои правила федеральным властям. "Бесхребетность" силовых структур оборачивается растущим по отношению к ним презрением чеченцев.

В то же время значительная часть чеченцев, особенно жителей и выходцев из горных районов, продолжает придерживаться крайней антироссийской позиции. Наиболее заметно данная тенденция проявляется среди молодежи, не получившей никакого образования, кроме подготовки в лагерях боевиков. Именно молодые люди в возрасте 12-18 лет наиболее подвержены антирусской пропаганде и являются в случае затягивания войны практически неисчерпаемым резервом пополнения незаконных вооруженных формирований.

Как же будет выглядеть ситуация в мятежной республике в ближайшее время? Ответ прост: в полном соответствии с классическими образцами партизанских войн XX века.

Просочившиеся (иногда с боями, чаще без них) через весьма прозрачную (из-за нехватки войск и их вопиющей неукомплектованности) линию наступающей группировки ВС России банды рассредоточиваются в уже очищенных районах, где получают пополнение в лице боевиков, благоразумно оставшихся дома при отступлении и воспользовавшихся нашей воистину бесконечной амнистией. При этом противник отнюдь не стремится немедленно проявить себя, свергнув, к примеру, недавно назначенные временные администрации или атаковав расположенные в селениях и аулах блокпосты. Никакого шума и пальбы! Еще, чего доброго, вернется артиллерия, налетит авиация, и от домов мирного населения (читай - родственников тех же боевиков) останутся одни развалины. Нет! Таким развитием событий чеченцы сыты по горло. Поэтому, чтобы не потерять поддержки (или хотя бы лояльного нейтралитета) со стороны местных жителей, банды, ограничиваясь редкими вылазками, дождутся теплых дней и пресловутой "зеленки". А она не за горами: леса на равнине и в предгорьях начнут покрываться листвой уже с середины апреля. В мае откроются перевалы, и в Чечню через территории Грузии и Азербайджана потекут моджахеды из Афганистана, Таджикистана, Турции и арабских стран. Они, по данным войсковой разведки, с нетерпением уже ждут схода снегов в лагерях "по ту сторону" гор. Вместе и вслед за ними пойдут караваны с оружием, закупленным на деньги щедрых заграничных "спонсоров" из Саудовской Аравии и других исламских стран.

Оборудовав или восстановив в лесах летние базы и лагеря, группы боевиков численностью от 20 до 100 человек приступят к широкомасштабному минированию дорог, организации засад, нападениям на блокпосты и стоянки войск. За исключением райцентров, боевые действия в которых важны противнику для пропагандистской демонстрации мировому сообществу своей "воли к борьбе", большая часть боевых столкновений будет проходить за пределами населенных пунктов, чтобы местные жители всегда могли жаловаться "наивным федералам" на пришлых боевиков. Там, где это будет необходимо, мелкие отряды противника объединятся, чтобы порадовать российское командование разгромом очередных колонн и постов. А потом, избегая окружения, ударов авиации и артиллерии, снова рассыплются и растворятся в "зеленке". Короче говоря, все будет, как в прошлую войну, с той лишь разницей, что противник многому научился и куда лучше подготовился.

Потери наших войск, вероятно, не превысят понесенные при штурме Грозного или в недавних неудачных боях в горной Чечне, но останутся по-прежнему высоки. А вот потери противника, избегающего фронтальных боев и нападающего из-за угла, заметно сократятся. Чеченское общество, для которого восемь-десять детей в семье - норма, легко перенесет и большие потери, нежели уже понесенные. Гибель родственников лишь подтолкнет в ряды боевиков новых и новых мстителей. А вот как отреагирует на жертвы бесконечной войны российское общество? Тем более что найдется немало "доброжелателей", которые денно и нощно станут вещать гражданам о "бессмысленности войны" и "невозможности победить народ" со страниц газет и экранов телевизора. Пока их голоса слабы. Но ведь это только пока.

Что делать? Надо перестать играть в гуманизм и вести войну так, как это принято во всем мире.

Немедленно подготовить и ввести указом президента России режим военного положения на территории Чеченской Республики.

Указом президента объединить всю военную, гражданскую и судебную власть в ЧР и всех районах, объявленных на военном положении, в руках одного лица (представителя одного из задействованных в операции силовых ведомств). Предоставить ему любые полномочия, предусмотренные законодательством военного времени, для ликвидации бандформирований и бандподполья. Установить ответственность данного лица за нормализацию обстановки в регионе перед президентом России лично.

Ввести в действие в полном объеме ведомственные приказы и инструкции, касающиеся борьбы с бандформированиями и их пособниками, бандитским подпольем.

Подготовить и провести мероприятия по полному разоружению всех незаконных вооруженных формирований независимо от их декларируемой "пророссийской ориентации". Ограничить поступление на службу в органы внутренних дел граждан чеченской национальности.

На мой взгляд, только после осуществления этих совершенно необходимых мер можно будет говорить об успешном завершении войны в обозримом будущем, хотя сами по себе они - еще не залог успеха. Эти меры надо успешно воплотить в жизнь. Ведь в поражении российской государственности на Северном Кавказе заинтересованы многие! И не только за рубежом.