Лев Черной
МНОГИЕ убеждали меня вообще не реагировать на украинскую серию пресловутого "черного сериала". Ту, в которой я - как гоголевский колдун. Хозяйничает, мол, "черный колдун" на нашем политическом "хуторе". Что ни вечер, так на этом "хуторе близ Диканьки" черт-те что вытворяет.
Не поехал Ющенко в Москву? Явное черное колдовство!
Поехал? Еще большее колдовство. И, конечно, той же самой злой черной силы.
Не привез Ющенко из Москвы выгодные контракты?
"Колдун кризисы провоцирует!"
Привез?
"Чуете зловещую руку? Это он, колдун, ставит Украину в зависимость от Москвы. Да еще и навар имеет со своей ужасной затеи!"
О ПОЛЬЗЕ "ЧЕРНОГО ТРИЛЛЕРА"
В предыдущих опусах на ту же "черную тему" я уже играл подобные роли. Конечно же, с поправкой на географическую специфику. Казахстанскую, российскую и иную. И к реальности это имело тогда примерно такое же отношение, как и теперь. То есть попросту никакое.
В этом - непрофессионализм делателей мифа о "черных происках" на Украине. Мне рассказывали, что один из самых сильных лидеров советской разведки, отправляя очередную дезинформацию за рубеж, все время требовал, чтобы правды в этой дезинформации было не менее 80%. В дезинформационных сюжетах "черного сериала" это условие беспардонно нарушено.
Серьезные люди (а их немало), люди, реально осведомленные и в силу этого способные отличать действительную интригу от сказок для дошкольного и младшего школьного возраста, делают соответствующие выводы. Та же украинская элита, например, рассуждает так: "Мы не знали, что именно Лев Черной делал в Казахстане или в России. И по неведению могли поверить в его тамошние зловещие происки. Но кто, как и зачем влияет на Ющенко, мы знаем точно. А раз так, то и другие, не украинские, серии на тему о "черном заговоре" мы начинаем оценивать соответственно".
Что ж, скажут, тогда и реагировать нет нужды. В этом меня убеждают многие. Одни настаивают на том, что нет нужды что-либо опровергать, исходя из логики политического пиара. "Главное, - говорят они, - не мешать грязному пиару противника. Чем этот пиар грязнее и глупее, тем для вас лучше. Чем очевиднее ложь, тем вам выгоднее. Не мешайте дуракам по-дурацки тратить деньги на дурацкие выдумки. Ведь каждая очередная серия "черного сериала" будет отрицать предшествующую. Все эти серии вместе будут слишком явно противоречить реальности. Уже сейчас пиаровские сказки о "черном демоне" вызывают смех. Это злит заказчиков. Они требуют еще более страшных сказок. Страшных и, значит, неправдоподобных. А раз неправдоподобных, то и смеха будет все больше. Зачем мешать противнику уничтожать самого себя?"
Все правильно. Если речь идет о противнике, войне с ним и тому подобных вещах. Но речь совсем не об этом.
Другие спрашивают: "А чем вам плох этакий жуткий имидж? Он поднимает вам рейтинг! Делает вас лицом с особым влиянием! Другой бы сам заказал такие статьи! А тут - бесплатная реклама! Надо ей подыгрывать, а не разрушать ее!"
Все правильно. Если торговать имиджем и рейтингом влияния. Если играть на рынке политического лоббизма, где такая торговля - основа успеха. Но мне-то это зачем?
И вот я реагирую вопреки многим рекомендациям. Я использую новые бредни новых триллеров на ту же "черную тему". Использую их как фотограф. Сделал снимок? Поймал на нем нечто важное? Теперь нужно проявить фотографию. Проявить, поболтав как следует в кювете, наполненной дурацкими выдумками. Только тогда удачный щелчок фотографа из "заявки" превратится в политический факт.
Бред измышлений о "черном жутком влиянии" обязан именно так сработать. На проявленном снимке должен быть обнаружен какой-то серьезный дефект, стоящий за бредовыми россказнями. Дефект в понимании очень важных явлений. Дефект? А может быть, нечто большее?
КАПИТАЛИЗМ И "ВЛИЯНИЕ"
Нечто большее - это понимание, что все-таки заблудились. Шли-шли навстречу капитализму, а оказались в дебрях первоначального накопления. И не знаем, как из этого выбраться. Мало того - не хотим признаться, что ошиблись, в чем-то сбились с пути.
Я убежден, что бесконечные пиаровские бредни о чьем-то "черном влиянии" (не обязательно моем лично) симптоматичны. Ибо свидетельствуют о том, что все мы оказались где-то не там.
Я убежден далее, что нынешняя взвинченность политических эмоций (лишь малой, хотя и показательной частью которой являются пиаровские истерики) - это следствие смутного пока еще подозрения, что "влипли", заблудились. Что происходит что-то не то.
Эта взвинченность серьезно воздействует на происходящее в России и СНГ. И я убежден, наконец, что именно такое воздействие проявляется раз за разом и со все более сокрушительной силой на каждом очередном витке политической борьбы. А витки эти прослеживаются повсюду. На Украине. В Казахстане. В России.
"Дергаю" я или нет кого-то на Украине или где-либо еще - это мелочь на фоне происходящего. Но от этой мелочи тянется нитка к существенному. К образу олигарха вообще. К кажущейся несомненности утверждения: "раз олигарх - значит дергает, влияет, манипулирует".
А это существенное уже выводит на главное. На то, что раз мы так понимаем олигархизм, то мы страшно далеки от капитализма.
Да, мы можем пожимать плечами, читая слишком уж неправдоподобные россказни о том или ином конкретном влиянии. Но мы принимаем как несомненное то, что главное в олигархах - влияние, этакий "способ существования олигархических тел".
АКСИОМА ВЛИЯНИЯ
В обществе утвердилась ложная аксиома влияния. Согласно ей, олигархам ("акулам империализма") необходим политик, на которого они могут влиять. Политик зависимый. Манипулируемый. В пределе - "купленный" и "прихваченный" этими самыми олигархами.
Эта ложная аксиома, к сожалению, далеко не беспочвенна. Она подпитывается почти всей практикой последнего десятилетия. Той практикой, в которой основой первоначального накопления чаще всего являлся особый "интим" в отношениях между предпринимателем и политиком.
Выйти из периода первоначального накопления - это и значит оторваться от подобной практики в принципе. Если класс капиталистов существует в России и СНГ, то подобный отрыв для него - вопрос буквально жизни и смерти. Нельзя затягивать первоначальное накопление. Это абсолютно губительно. Нельзя оставаться в рамках его ментальности, его приоритетов, его представлений о соотношении капитала и власти.
Все надежды российского общества, связанные с президентом Владимиром Путиным, основаны именно на том, что с его помощью стране удастся вырваться из затянувшегося первоначального накопления, находящегося в опасной близости с примитивом воровства и коррупции. Эти же надежды связаны с политическими лидерами на всем постсоветском пространстве. Спасти здесь капитализм как созидательный, развивающийся уклад - это значит с предельной решительностью вырвать его из нынешнего состояния.
Здесь интересы политических лидеров и интересы капитала полностью совпадают. Капитал даже больше, чем эти лидеры, заинтересован в том, чтобы поломать все принципы элитных коммуникаций, лежащие в основе первоначального накопления. Сжечь их и пепел развеять по ветру. Стереть их из социальной памяти.
И прежде всего речь идет о пресловутой аксиоме влияния.
Глубоко ложной, чудовищно ошибочной в этих условиях кажется обида некоторых олигархов: мы-де, мол, поставили такого-то лидера, а он теперь нас "кидает", не дает нам "отбить вложения", не дает влиять, не дает стричь бешеные экономические купоны от такого влияния.
Подобная обида - реликт прошлого, которое надо выжигать каленым железом. И как бы мы ни называли уход от этого прошлого в совсем другую новую жизнь - переходом от революции к эволюции, наступлением новой стабильности или как-то еще, - суть все равно в том, чтобы мертвец первоначального накопления не тянул за собой в свою могилу живое, новое. Но в чем же все-таки это новое? И победило ли оно в нашей действительности? Я считаю, что о победе говорить еще рано.
КАПИТАЛИЗМ И ПОЛИТИКА
Пресловутая "близость к телу" и сейчас, увы, ставится во главу угла при оценке возможностей того или иного "олигарха". Кавычки здесь необходимы, поскольку применительно к буржуазному обществу олигархия в строгом смысле слова - это одновременное делание политики и бизнеса. Это понимание взаимосвязей между бизнесом и политикой. Это осознание невозможности существования совсем уж крупного бизнеса вне политики того же масштаба. Но это НЕ прихватывание, НЕ угодничество, НЕ придворное лизоблюдство.
Буржуазный олигарх - это вовсе не фаворит. Это делатель определенных процессов.
Фаворит - это в принципе НЕ фигура буржуазного мира. Это реликт мира добуржуазного. Мира феодальных, кастовых отношений.
Это реликт закрытого общества.
Это реликт эпохи, когда нет собственности в строгом смысле этого слова. А есть богатство, всецело зависимое от власти. Чем ближе к власти - тем больше богатство. Чем дальше от власти, тем его меньше. А коли даже богатство и велико - толку ли? Потеряешь фаворитизм - и тут же все отберут.
Вчерашние фавориты - сумеют ли завтра стать настоящими олигархами? Это полностью зависит от того, хватит ли у них ума и решимости разорвать специальную, дворцовую пуповину, связующую их с политической властью. И сделать это раньше, чем власть, спасая себя, сама с кровью станет рвать эту самую пуповину. Или же, не сумев ее порвать, ею же и будет удушена. Вместе со своими клевретами.
Порвать дворцовую пуповину - значит в корне пересмотреть свои представления о нужном лидере. Сегодня нужный лидер - не марионетка, не подчиняемая, зависимая фигура. Нужен сильный человек со своими представлениями о стратегии страны, со своими принципами. Это человек умений, знаний, убеждений. Сочетающий в себе идеологию и прагматику.
Подобные качества лидера сегодня крайне значимы для страны. А значит, и для капитала, ибо без страны он не существует. Но помимо подобной высокой значимости я в том, что касается капитала, оговорил бы еще и значимость прагматическую. Лидер с вышеуказанными качествами - предсказуем.
Капитал должен научиться понимать процессы, происходящие в обществе. Понимать тенденции, видеть завтрашний день. Пресловутая формула успеха первоначального накопления - случайно суметь оказаться в нужном месте в нужное время. Уходя от первоначального накопления, капитал уходит от подобной случайности. Если капиталист знает, что произойдет через два-три года, то он и без всякой особой близости к власти сумеет постоянно находиться в нужном месте в нужное время. И быть весьма и весьма успешным.
Подобное же знание будущего, кроме новых навыков понимания процессов, предполагает еще и предсказуемость лидера. Лоббизм первоначального накопления ищет слабого лидера - и тем отрицает подобную предсказуемость. Сегодня сумел повлиять один - и лидер движется в одном направлении. Завтра захочет и сумеет влиять другой - и направление изменится. Суммы у этих направлений нет - это случайное, броуновское движение, предсказывать которое невозможно. А раз невозможно подобное предсказание, значит, невозможен и зрелый капитализм.
В этом смысле настоящий, серьезный буржуазный олигархизм не только отрицает по отношению к политическому лидеру это пошлое и глупое "мы им вертим". Он крайне заинтересован в отсутствии любого фаворитизма, любого "серого кардинальства", наушничества, закрытого советничества и иных подобных форм воздействия на волю и ум избранного народом сильного человека. Потому что любое такое воздействие ломает предсказуемую, плавную траекторию политического движения. А значит, ломает и всякий даже минимально зрелый капитализм.
Зрелому капитализму крайне нужен сильный и независимый от него лидер. Лидер слабый и зависимый - нужен всем возможным альтернативам такого капитализма.
Альтернативам гангстерским┘
Альтернативам феодальным┘
Альтернативам еще более диким, нежели феодальные┘ Родоплеменным, архаическим. Ведь мы, увы, и это наблюдаем сейчас в нашей действительности.
И, что хуже всего, - слабый лидер нужен альтернативам гибридным. Соединяющим в себе все эти формы последовательной и глубоко реакционной антикапиталистичности.
Олигарх-де хочет вертеть политиком┘ И это, видите ли, аксиоматично, на то он и олигарх. Как бы не так!
Рокфеллер, Меллон, Дюпон - хотели вертеть Франклином Рузвельтом? Они отчасти вертели его предшественниками┘ и довертелись. А ведь какие олигархи! Что называется, олигархи "без дураков"! А их французские и немецкие собратья хотели вертеть де Голлем и Аденауэром? А английский суперолигархизм - неужто рассчитывал на то, что будет вертеть господином Черчиллем?
КАПИТАЛ И "ПРОИЗВОДСТВО ПОЛИТИКИ"
Я не хочу идеализировать реальную буржуазность. Всюду существует лоббизм. Всюду "делаются решения", в том числе и с помощью денег. Но, рискуя показаться романтиком, я все же буду утверждать, что в реальном капитализме это не основное. Настоящие капитаны бизнеса, как ни странно, больше всего и именно в стратегическом плане заняты не производством политики, а ПРОИЗВОДСТВОМ СРЕДСТВ ДЛЯ ПОЛИТИКА.
Я имею в виду производство тех общественных параметров, тех состояний общества, опираясь на которые, крупная, сильная политическая личность может реализовать себя наилучшим образом в интересах и всего общества, и настоящего капитала.
Капиталу сегодня нельзя устраняться от политики. И нельзя пытаться размещать себя в пространстве между угодливостью и конфронтацией. Нужно не угождать и не угрожать, а делать то, что несомненно будет востребовано.
И неважно, окажется ли в нужный момент на этом востребованном твой личный фирменный знак. Важно, что при подобной востребованности "политически необходимых вещей", которые произведены с твоим участием, политик может сделать то, что нужно тебе и обществу. Под "политическими вещами" я имею в виду факторы, характеризующие общественную дееспособность. Я имею в виду этическую адекватность. Я имею в виду "ценности для России и СНГ" (Римский клуб говорил когда-то о ценностях для человечества). Я имею в виду совокупный мобилизационный потенциал, который политик может и должен использовать для продвижения страны к ясным, честным, глубоким целям.
Это должны мы научиться производить для политика и политики. Это - а не саму политику худшего лоббистского толка.
Кто-то и дальше будет говорить, что олигархам выгодно вертеть теми или иными политиками. Но на самом деле в этом вопросе намечается глубокий и совершенно продуктивный раскол так называемого "олигархического сообщества". И раскол этот идет не по линии отказа от выгод. От выгод капитал ни в коем случае никогда не откажется. Раскол идет по линии понимания выгоды. Кто-то из так называемых олигархов и сейчас считает, что выгоднее всего так называемая рента влияния. Что ж, этот кто-то хоронит себя в первоначальном накоплении. Он из этой ямы ни за что не выберется. Этот кто-то может быть сколь угодно хитер, цепок, талантлив. Но он все равно мелок в главном. А мелкие в главном люди обязательно канут в небытие при сколько-нибудь нормальном развороте событий.
Для мало-мальски крупных людей (кстати, вовсе не отказывающихся от своих выгод) время выгодных лоббистских схем уже позади. Лично я, исходя именно из своего понимания выгоды, делаю и буду делать все для того, чтобы сильный и независимый лидер мог в максимальной степени реализоваться всюду. В России, на Украине, в других государствах того единого для меня целого, которым по-прежнему мне видится вся наша огромная, слишком многим общим связанная территория. Территория нашей общей судьбы.
ОБРАЗ БУДУЩЕГО
Какой будет эта судьба? Варварски карикатурной - на чужую потеху? Или трудной, но созидательной?
Это зависит от того, состоится ли в России настоящий класс капиталистов с настоящим подходом к проблеме политической эффективности. Сумеет ли этот класс выработать адекватное самосознание. Ощутит ли он себя (пусть не сегодня, но завтра) подлинно связанным со страной. В России и СНГ стратегически выгодно делать ставку только на подобное "завтра". Решив посвятить себя этому, я этим и занимаюсь. И я никогда не упущу случая на любом реальном примере еще и еще раз убеждать в правоте подобного подхода своих потенциальных единомышленников.
Нам нужно многому научиться - и мы учимся на ходу. Учимся понимать законы общественного развития. Логику политического процесса. Учимся различать и выбирать экономические альтернативы в рамках возможного.
Помимо этого мы учимся одновременно и разумному коллективизму. Учимся эффективному диалогу друг с другом. Это лоббист первоначального накопления хочет быть один и наедине с ведомым политиком. Зрелый капиталист ломает эти привычки, с мясом отдирает их от себя. И даже не из моральных соображений (хотя, конечно, и из них тоже). Но прежде всего - исходя из нового понимания новых стратегических выгод. Выгод - не боюсь этих слов - принципиальной классовой солидарности.
И, конечно же, нам предстоит, наконец, научиться новому отношению к политикам и к обществу. Тому отношению, в котором нет места спесивой пренебрежительности, нет места элитарной самодостаточности. Тому отношению, в котором нет хватательного рефлекса, толкающего на путь поиска разного рода манипулятивных возможностей. А есть разум, диктующий иные нормы отношений и действий.
Кому-то смешно, наверное, что я безоглядно трачу силы и время на сдачу кандидатских экзаменов, защиту диссертации, переработку диссертации в книгу. Что я делаю ставку на стратегические доклады по энергетике и социальным вопросам. А мне смешно, что кто-то хочет и сегодня плести лоббистскую паутину и затаскивать в нее тех или иных несчастных политических мух. Смешно - поскольку это могло считаться шиком и признаком "крутизны" в совсем другой жизни. Расстояние от нее до тебя сегодняшнего - пять-шесть лет. И - целая историческая эпоха.
Кому-то со стороны может показаться, что достигнутый тобою на новом пути практический результат - минимален. И это так. Но ты-то смотришь не со стороны. И видишь другое. Что же именно?
Ты видишь прошлое. Ты видишь его, как фотографию, которая вдруг оказалась проявленной, окунувшись в бедствия современности. И ты понимаешь по-иному, что такое искусство политической фотографии┘
Ты вдруг начинаешь иначе соотносить себя с этим.
┘В русской эмиграции после 1917 года по поводу капиталистов часто повторяли: "Был класс, да спекся". Ты спрашиваешь себя: спекся - это что значит?
Спекся - это значит, не состоялся. Спекся - это значит, все проиграл по собственной дурости. Спекся - это значит, делал ставку на слабость там, где надо было делать ставку на силу. Может, тоже играл в марионеток-политиков? Потому и спекся?
И еще ты спрашиваешь себя: какому восходящему классу нужен слабый, зависимый, ведомый выразитель его, класса, политической воли?
А потом ты задаешь себе один-единственный, самый больной и самый главный вопрос. Ты спрашиваешь себя: "А мы - восходящий класс?". И ты понимаешь, что у тебя нет на этот вопрос окончательного ответа.
* * *
Пока что все позируют на фоне истории. И щелкают фотоаппараты. Щелкают один за другим. Но что останется на Фотографии, когда ее коснется самый страшный, самый беспощадный Проявитель под названием История?
