Александр Дэриан -Владимир Федорович, чем все-таки увенчалась кампания за реформы главной международной организации?
- Можно, пожалуй, согласиться с тем, что былого интереса к реформам ООН сейчас действительно нет. Вначале эта тема воспринималась как сенсация и привлекла к себе внимание. Но, как показала жизнь, реформы - это не одноактная пьеса. Реально меняющиеся условия требуют постоянных изменений в организации работы. При этом надо бережно сохранять уставные положения. Дается это нелегко. Что же все-таки сделано? На многие ответственные посты назначены бывшие политические деятели - в надежде на то, что опыт их политической работы окажется полезен. Важным представляется и принятие мер по укреплению коллективного начала в руководстве ООН. О реформе сегодня не говорят, возможно, потому, что она перестала иметь сенсационный характер. Смысл реформы сегодня представляется в постоянной адаптации ООН к быстро меняющемуся мировому сообществу.
- Совет Безопасности ООН принято считать верховной инстанцией, где одобряются или принимаются особо важные решения. Британский автор Николас считает, однако, что из всех органов ООН Совет Безопасности выделяется "несоответствием между своими обещаниями и действиями". Ожидалось, что реформы заденут и его. Утратил ли этот вопрос актуальность?
- Бесспорно, это главный орган, как бесспорно и то, что назрел момент для его реформирования. Важной составляющей реформы признается возможность увеличения числа постоянных членов Совета. Есть понимание того, что Германия и Япония должны быть постоянными членами. Оба государства осуществляют крупнейшие взносы в основной бюджет ООН и принимают активное участие во всех направлениях международного взаимодействия. Также и другие континенты - Азия, Африка и Латинская Америка - должны иметь своих постоянных членов Совета Безопасности. Однако нет единого мнения в отношении того, какие конкретно страны должны представлять эти кандидатуры. Существуют разногласия и по поводу увеличения числа непостоянных членов. Поэтому для того, чтобы реформа Совета Безопасности стала реальностью, потребуется время. Очевидно, что реформы, которые требуют изменения Устава ООН, произойдут не сегодня и даже не завтра. Однако я считаю, что можно частично модифицировать деятельность Совета Безопасности уже сейчас и без изменения Устава. Для эффективного функционирования Совета Безопасности нужны лишь, как принято теперь говорить, внимательное прочтение Устава и политическая воля к действиям.
- Ну а если ее нет? Точнее, нет почему-то в одних случаях, но зато хоть отбавляй в других? Взять, к примеру, вопрос о сотрудничестве с региональными организациями. Некоторые из них приобрели в последние годы непомерно большой вес в принятии решений, которые находятся целиком в компетенции Организации Объединенных Наций. Я имею в виду прежде всего НАТО, не будучи притом даже уверенным, что военно-политический альянс так легко можно причислить к региональным организациям. Здесь политическая воля, кажется, присутствовала даже в избытке, и все обернулось в 1999 году на Балканах окончательным нарушением субординации, не так ли?
- Процесс глобализации сопровождается регионализацией. Когда подписывался в 1945 году Устав, то существовало всего две региональных организации: Организация американских государств и Лига арабских стран. Сегодня их насчитывается больше двух десятков. НАТО занимает свое место в новой категории региональных организаций - трансконтинентальных структур. Движение неприсоединения, в составе которого было в 60-х годах до 100 активных участников, также относится к этой категории. Еще одна относительно новая категория - субрегиональные организации, число которых заметно растет. Это Северный совет, Совет балтийского сотрудничества, Совет черноморского сотрудничества, причем субрегиональные структуры не отгораживаются от региональных, а входят в них. Новый регионализм не направлен против Устава ООН. Напротив, он обогащает его опытом международного взаимодействия на различных уровнях и направлениях. Что же касается практики отношений отдельных структур с ООН, то я бы мог сказать лишь, что корректирующую роль должен играть Совет Безопасности, а все спорные случаи должны выверяться по Уставу ООН в соответствии с установленной процедурой.
- Сейчас заметно, что на международной арене происходит обязательная в некотором роде универсализация правил игры, а Организация Объединенных Наций в своих документах то подчеркивет "растущую взаимозависимость" в отношениях между государствами и вытекающую из этого необходимость поступаться собственным суверенитетом, когда этого требуют "общие цели", то напоминает о целесообразности сохранения многообразия этнокультурных традиций и "праве на собственный путь развития". Разумеется, возникают трения, особенно когда обязательства по обеспечению успеха "общих целей" фактически насаждаются. На Комиссии по правам человека весной обсуждался и был принят большинством проект резолюции, осуждающий "принудительные меры".
- Исторические процессы не происходят однозначно. Практика ООН убедительно свидетельствует, что единство мира осуществимо только при условии уважения культурно-исторического наследия. Ограничение принципа государственного суверенитета ООН признать не может, поскольку на этом зиждется вся ее конструкция. Генеральная Ассамблея высказалась за проведение диалога между цивилизациями в стенах ООН. Важно обеспечить эволюционное, ненасильственное, демократические решение всех возникающих проблем. В этом и состоит основное назначение ООН. Этому служат инициированные ею международные конференции. Укажу в качестве примера прошедшую в Дурбане конференцию по искоренению расизма и всех форм дискриминации.
- Очевидно, именно в силу своей многоликости Организация Объединенных Наций с некоторых пор стала проявлять заинтересованность в создании партнерских отношений с деловым миром. Существует мнение, что делается это слишком неразборчиво и без учета обозначившегося конфликта гражданского общества именно с теми финансовыми институтами и компаниями, которые привлекаются ООН к партнерству. А между тем сопротивление дальнейшему углублению глобализации возрастает и носит теперь явно конфронтационный характер. События в Генуе - яркий тому пример.
- С утверждением о неразборчивости я согласиться не могу. Когда руководство ООН заявило о программе действий в рамках проекта, получившего название Global Compact, было подчеркнуто, что ООН готова к сотрудничеству с деловым миром, но корпорации должны будут признать ряд основополагающих принципов, которыми руководствуется ООН. Речь идет о соблюдении уровня гражданских прав и справедливых норм в области трудовых отношений, обеспечении свободы объединений, коллективных сделок, исключении всех форм насильственного труда, отказе от использования детского труда и признании ответственности за соблюдение природоохранных нормативов. Иными словами, ООН предлагает плодотворное сотрудничество с корпоративным миром, но на условиях глобальной ответственности. Более того, ООН, признавая существование отрицательных явлений, вызываемых процессом глобализации, в частности разрыв между богатыми и бедными, высказывается в пользу "глобализации с человеческим лицом". Мы знаем об альтернативных точках зрения и считаем, что к ним нужно прислушиваться и принимать их во внимание. У меня есть опыт общения с радикальными участниками антиглобалистского движения. Во время социального саммита в Женеве мы открыли им двери и пригласили к дискуссии. Можно только сожалеть о том, что произошло в Генуе, а до этого в Гетеборге, Праге, Сиэтле. Но уличные драки - не самый удачный способ привлечь внимание к проблеме.
- Как генеральный секретарь Конференции по разоружению, что бы вы могли сказать о трудностях, которые на протяжении последних лет она испытывает в своей работе?
- В течение двух лет мы испытываем серьезные проблемы. При обсуждении программы работы топчемся, к сожалению, на месте. Тем более это досадно, что потенциал Конференции не исчерпан, а успехи ее говорят сами за себя. Из того, что состоялось при мне, могу указать на два реальных, осязаемых результата: Конвенция о запрещении химического оружия и Договор о запрещении испытаний ядерного оружия. Сейчас все как будто готово для продвижения на четырех важных направлениях: ядерное разоружение, прекращение производства расщепляющихся материалов, недопущение гонки вооружений в космосе и обеспечение негативных гарантий неядерным странам. Но движение заблокировано, дорога перекрыта политическими шлагбаумами.
Очень вредит здесь практика увязывания всех тем воедино. Это действует как достаточно эффективный стопор. В прошлом разоружение часто увязывалось с соблюдением прав человека, теперь - новые мотивации. Увязки происходят в рамках самой разоруженческой тематики. Сказать по чести, жить стало не легче. Думаю, что это рискованная тактика. Есть опасность возникновения в конечном счете хаоса в режимах регулирования вооружений, а мне представляется крайне важным как раз укрепление существующих режимов, и в частности, с целью предотвращения применения современных видов оружия криминальными синдикатами. Как можно, говоря о борьбе с международным терроризмом, не содействовать сохранению существующих методов контроля за нераспространением оружия?
Нельзя допустить того, чтобы разоруженческие процессы застопорились.
- Сравнительно недавно репертуар современной дипломатии пополнился нововведениями. Мы стали свидетелями реализации концепции "военно-гуманитарной интервенции", затем "права на демократию". Режим санкций не ограничивается временными рамками, произошла эволюция миротворческих операций. И все это, кажется, потребовало более расширительного толкования международного права за счет умаления суверенных прав государств - членов ООН, не так ли?
- Международное право постоянно развивается. Оно отражает состояние современного мира, новые политические реалии. Принцип государственного суверенитета остается, как было уже сказано, краеугольным камнем ООН и системы международного права, а потому, мне думается, в практике международных отношений "принцип ограниченного суверенитета" в обозримом будущем навряд ли привьется. Новым, однако, является то, что сегодня государства играют двойную роль, выполняя обязательства перед своими гражданами и международным сообществом одновременно. И дело не только в том, что последствия поведения государств в пределах своих территорий ощущаются далеко за их пределами: возьмите, к примеру, загрязнение окружающей среды, проблему беженцев. Сегодня придается значение зависимости, которая установлена между тем, как государства ведут себя на международной арене, и тем, как это сказывается на положении их собственных граждан. Государство не должно допускать притеснения отдельных групп населения, обнищания своего народа, оно обязано заботиться о его благосостоянии, образовании.
Демократия ограничивается конституциями, международное общение - международным правом, человеческое общение - этическими нормами. Неукоснительное соблюдение принципов международного права и искоренение принципа двойных стандартов - вот к чему надо стремиться. Двойные стандарты разъедают международное общение. Даже незначительная эрозия правовой основы недопустима. Нельзя расшатывать международную систему произвольными действиями, вступающими в конфликт с установленными в международной практике нормами. И здесь развитые страны должны показывать пример.
- И все же, как вы полагаете - движемся ли мы к глобальному хаосу, опрометчиво развенчивая по пути механизмы, которые с грехом пополам удерживали страны в режиме сотрудничества и взаимоуважения, или еще сохраняется надежда удержаться от низвержения в пропасть?
- Я уже сказал, что нужно стремиться к единству мира. Но обеспечить силой такой порядок нельзя. Только уважительное, добрососедское отношение поможет странам найти выход из тупиков, только достаточная степень солидарности поможет найти формулы для решения насущных задач выживания. Конечно, устрашение тоже должно быть в мировой практике. Но речь должна идти не о военно-силовом, а правовом устрашении. Я улавливаю в вашем вопросе чувство некоторой тревоги и разделяю его. Думаю, что при решении важных проблем современности здравый смысл должен взять верх. Я глубоко убежден, что, пока нравственное чувство живо в сердцах людей, объявлять "конец истории" преждевременно.
