Виген Оганян Человека могут лишить жизни в бою, на плахе, в драке с преступником - и только в последнем случае, если подвергшийся нападению сам выйдет победителем, не превысив предела необходимой обороны, справедливость события не оспаривается ни моралью, ни законом. В остальных случаях лишь выявление генезиса и сущности войны и преступности позволит увидеть разницу между солдатом и убийцей, понять, кто может (и может ли) казнить преступника, кто имеет право на оружие.
Поднявшись над миром животных, человечество создало свой собственный мир - цивилизацию, ставшую "второй природой". Однако борьба за существование не прекратилась. Непрерывная борьба дикарей сменилась чередованием войны и мира, понадобившегося для восстановления сил. Выходит, что вопреки установившемуся мнению не войну "изобрел" человек, а мир, точнее, перемирие, время от времени прерывающее вечную войну - естественную форму существования всего живого.
Но если у войны естественные корни, а нравственно то, что естественно, тогда уважения заслуживают сражающиеся солдаты, по какую бы сторону линии фронта они ни находились.
Убийца в отличие от солдата преследует личную корыстную цель, то есть совершает преступление, имеющее совсем другое происхождение, нежели война. Какое?
Если прежде в условиях непрерывной войны дикий человек добывал себе блага, используя все свои возможности, в том числе и те, которые сегодня считаются порочными (обман, насилие, воровство и др.), то теперь во время мирных периодов порочные свойства, полезные по отношению к врагам, оказались невостребованными. В результате воины и определенная часть общества, уступающая им в боевых качествах, стали получать одинаковое количество благ. И общество раскололось. Часть бойцов (условно - "граждане"), обладавшая качеством, названным потомками совестью, воздержалась от применения порочных свойств по отношению к слабым соплеменникам и взяла их под защиту. Другая часть бойцов, не согласившись на равную долю со слабыми, стала отнимать у них блага, преступая мораль, а впоследствии и закон. Так появились "преступники".
Можно предположить, что до наших дней дожили и добились относительно больших успехов народы, являющиеся потомками тех популяций, в которых силы "граждан" и "преступников" были соразмерны. Ведь в бессмысленных для эволюции неравных схватках верх может взять не самый лучший, и только в борьбе равных, где от обеих сторон требуется наивысшее напряжение сил, выявляется тот, кто достоин венца победителя в естественном отборе, а значит, и права на потомство. Справедливость - в победе над равным.
Если эта гипотеза верна, то чем ближе к равновесию силы "граждан" и "преступников" и чем больше их совокупное число в социуме, тем энергичнее идут в нем эволюционные процессы, тем он жизнеспособнее. Но тогда власти не должны бороться с преступностью единолично, сковывая естественное стремление граждан к самообороне. Законы борьбы с преступностью должны обеспечивать справедливые условия для борющихся сторон. Справедливость здесь - это в первую очередь равенство технических возможностей у преступников и граждан, для чего необходим допуск последних к боевому оружию, не уступающему по качеству бандитскому.
Конечно, сложным преступлениям, совершаемым профессионалами или организованными криминальными сообществами, крупной экономической преступности должны быть противопоставлены специальные военизированные системы (МВД, ФСБ и др.), но с преступлениями против личности бороться должна и сама личность, вооруженная не хуже преступника.
Вооруженный гражданин в конфликте с преступником превращается из жертвы в соперника, а в правоохранительной системе - из иждивенца в элемент этой системы. Причем не только в части предупреждения и пресечения преступления, но и в части наказания преступника в рамках дозволенной законом необходимой обороны. Наказание в этом случае следует сразу за преступлением и потому обладает максимальным предупредительным воздействием.
Но самое главное (в свете споров о смертной казни) - это то, что в процессе самообороны гражданин может безнаказанно уничтожить любого, кто посягнет на его жизнь, в том числе, например, и психически ненормального человека, в то время как государство не может этого сделать сегодня по отношению к больным и невменяемым, а в случае отмены казни - и по отношению к вполне здоровым убийцам.
Интересно, что с точки зрения гипотезы о происхождении преступности казнить преступника - все равно что казнить военнопленного. В самом деле, в соответствии с принципом соразмерности сил в конфликте пара "преступник (военнопленный) - государство" несправедлива, так как ввиду подавляющего превосходства последнего его успех в конфликте предопределен и реализуется ничем не рискующим палачом, омрачающим имидж государства. А вот в паре "преступник - гражданин" силы сторон соизмеримы, а шансы на успех, как правило, меньше у гражданина. Выходит, что предоставление гражданам права на оружие обеспечит им эффективную самооборону и приведет как бы к... приватизации смертной казни, освободив власть от необходимости гневить как всевышнего (в случае сохранения казни), так и большинство населения страны (в случае ее отмены). Из сказанного следует, что отмена смертной казни справедлива, но при условии разрешения на свободную продажу оружия.
Противники этого предложения утверждают, что свободная продажа оружия приведет к росту уголовной преступности. Контрдоводы: во-первых, используемое нашими уголовниками оружие - по большей части краденое; во-вторых, преступники мало считаются с запретами, а вот законопослушного гражданина запрет делает беззащитным в окружении вооруженных бандитов.
Еще в XVIII веке, предвосхищая возражения сегодняшних противников права на оружие, итальянский просветитель и юрист Чезаре Беккариа сказал, что "ложно понятие о пользе, когда отнимают у людей огонь, потому что от него пожары, и воду, потому что в ней тонут... Законы, запрещающие ношение оружия, обезоруживают только тех, кто не склонен к преступлениям".
Оружие люди уважали всегда и уже в неолите его украшали, задолго до того, как научились писать. А когда научились, написали, что свободный гражданин удостаивается чести носить оружие и только суд может лишить его этого права. В античном мире оружие запрещалось носить рабам. Оружие - оплот и украшение героев, писали в век Просвещения. Обладание им есть великое право свободного гражданина, утверждают уже в наше время в демократических странах; оно необходимо "для защиты чести, жизни и имущества" (честь на первом месте).
Ростки современных законов об оружии взошли еще в XVIII веке в учении о нравственном праве народа на насильственное низвержение деспотизма.
Впервые над ним начал работать Шарль Монтескье, а Жан-Жак Руссо в знаменитых "Трактатах" сформулировал следующее положение. Народ заключает с правительством общественный договор, в соответствии с которым он отказывается от определенной части своих свобод для обеспечения возможности управления страной. В случае нарушения договора народом правительство вправе наказать его вооруженной силой. Но если правительство нарушит права нации, восстание против него - священный долг народа. Гарантией выполнения этого долга и является право граждан на обладание оружием.
Слишком много было политических противников у советской власти, чтобы она разрешила гражданам ношение оружия. Но вот нет уже Советского Союза, а демократическая власть, отменив репрессии против политических оппонентов, свела на нет опасность их вооруженного восстания; однако запрет на оружие сохранился до наших дней как пережиток тоталитаризма.
В соответствии с Конституцией (статья 31) "граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирования". Опираясь на намек Конституции, законодатели запретили гражданам хранение и ношение боевого огнестрельного оружия не только на митингах и демонстрациях, но и вообще где бы то ни было.
Справедливость может восстановить президент страны. Это к нему обращены слова Макиавелли из XVI века: "Разоружив подданных, ты оскорбишь их недоверием и проявишь тем самым трусость или подозрительность, а оба эти качества не прощаются государям".
"Трусость и подозрительность", унижающие как власть, так и граждан России, по недосмотру или тайному умыслу переползли из-под старой красной в трехцветную обложку нового закона. Президент может восстановить справедливость. Сняв запрет, он удостоит нас чести носить настоящее, овеянное славными традициями благородное оружие свободного человека.
